К 90-й годовщине Советской Армии и Военно-Морского Флота
жүктеу/скачать 0.8 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Предпосылки и возможность для этого реально были, но не было желания или умения у руководящего состава склада (базы).
- После окончания в 1953 году Военной академии тыла и транспорта служил на Военно-морском флоте сначала на Балтийском флоте, а с августа 1959 года по 1977 год на Краснознаменном Северном флоте.
- Женат. Имеет троих сыновей.
В конце пятидесятых годов это была самая большая на Северном флоте (СФ) база хранения ГСМ (61 тыс. м3) и технического имущества свыше 250 вагонов. Площадь занимаемой базы – 100га. Основное назначение – прием, хранение и обеспечение сил флота мазутом флотским марки ФС-5, светлыми нефтепродуктами (бензином, дизельным топливом) и турбинными маслами. База находилась на берегу Кольского залива в одном км от автодороги Мурманск-Североморск (примерно в 12 км от города Мурманска) напротив поселка Росляково в 2-х км от него. Управление базы и небольшой жилой городок (несколько 2-х комнатных, точнее двухквартирных домиков и один 16-квартирный дом), казарма караульного взвода и матросов базы, камбуз находились на небольшой ровной площадке между двумя достаточно высокими сопками (около 250 м над уровнем моря), склоны которых образуют ущелье, постепенно расширяющее к берегу Кольского залива, образуя небольшую заводь (пахту). Эта заводь носила название Махнаткина пахта, названная, очевидно, по имени мыса Махнаткин, глубоко вдающегося в Кольский залив. База имела 2 причала, 2 котельные, 2 электроподстанции, водяную насосную и водяной резервуар. Словом, это было в какой-то степени автономное хозяйство с собственной, но не вполне развитой инфраструктурой. Емкостный парк базы для переработки мазута составлял 55 тысяч м3 (в 7 железобетонных хранилищах, отвалованных землей, 5 тысяч м3 для переработки светлых нефтепродуктов и 1 тысяча м3 для хранения масел). Хранилища и площадки для хранения средств службы располагались на склонах. Строительство склада (базы) началось сразу же после окончания Великой Отечественной войны, но, видимо, из-за недостатка денежных средств было приостановлено в конце 1949 года. После весьма обстоятельного ознакомления со всей инфраструктурой склада пришел в состояние близкое к шоковому, и вот почему. По проекту инженерного управления наркомата ВМФ склад должен представлять собой объект с полностью автономной системой жизнеобеспечения и собственным жилым фондом. Однако к началу 1950 года не все объекты, предусмотренные проектом, даже очень важные, построены не были. Безусловно, одним из важнейших объектов, определяющих лицо склада – фронт приема ГСМ из железнодорожных цистерн и площадка для приема и отгрузки техсредств сооружены не были. Все работы по приему и выдаче ГСМ производились по временных, наспех построенным сооружениям. Эти времянки требовали чрезвычайно больших физических усилий личного состава отдела хранения склада, ведь сроки слива топлива (мазута, светлых нефтепродуктов) из железнодорожных цистерн строго регламентированы и летом, и зимой. В случае задержки слива немедленно начислялся штраф в довольно крупных размерах. В очень тяжелых условиях на фронте приема ГСМ трудились сливщики-наливщики – в основном женщины в возрасте от 30 до 45 лет. Их тяжелый грязный труд оплачивался достаточно скромно 70-80 рублей в месяц. Кроме того, следует также отметить, что тяжелый физический труд женщин, работающих по приему ГСМ, никого не беспокоил, и, прежде всего, руководство базы (склада) в лице начальника склада и его заместителя по технической части. А ведь за истекшие 10 лет можно было сделать кое-что, чтобы как-то облегчить рабский труд этой категории рабочих. Видимо, у них отсутствовала ответственность за порученное дело. Ко всему сказанному следует также добавить, что и руководство службы в лице ее начальника полковника М.Я. Эльмана не уделяло должного внимания тому, что на складе не были выполнены еще очень много важных для нормального функционирования склада объектов, проявляло низкую требовательность к начальнику базы и его заместителю по технической части. Возвращаясь назад, следует добавить, что к началу 1950 года на складе № 38 (2259 бхтт) не были построены и введены в эксплуатацию еще очень много важных по своему значению объектов, в том числе: пожарное депо, столовая для личного состава, казарма для караульного взвода и военнослужащих срочной службы и, конечно, на мой взгляд, важный объект – общественный туалет для военнослужащих и вольнонаемного состава, проживающих в жилом комплексе склада в финских домиках, лишенных элементарных бытовых удобств. Военнослужащие, проживавшие во временных казармах, отправляли свои естественные надобности, как правило, на откосах проходившей рядом железнодорожной линии, идущей в город Североморск. С этой, на первый взгляд мелочью, а в действительности проблемой, мне пришлось столкнуться сразу же после вступления в должность начальника склада после бурного демарша старшего мастера по обслуживанию железнодорожной ветки, идущей в Североморск. Однако особо удручающее впечатление на меня произвел фронт приема ГСМ и технического имущества. Здесь в очень тяжелых условиях трудились сливщики-наливщики (так по штатному расписанию называлась категория рабочих, которая осуществляла прием ГСМ). В основном это были женщины в возрасте 35-45 лет, работавшие за мизерную в условиях крайнего севера зарплату в размере 100-120 рублей. Прием горюче-смазочных материалов в течение более 10 лет проводился по временной схеме без какого-либо намека на механизацию труда этой категории рабочих. Казалось, что мы живем не в середине 20-го столетия, а как минимум лет 100 назад. Тем не менее, за истекшие 10 лет, на мой взгляд, можно было сделать многое даже в условиях недостаточного финансирования, чтобы облегчить труд сливщиков-наливщиков. Предпосылки и возможность для этого реально были, но не было желания или умения у руководящего состава склада (базы). Два предыдущих начальника базы – полковник Пискун и подполковник Хачатурян, особенно последний, был в службе снабжения горючим человеком случайным. Он редко появлялся на территории склада и не знал, и не хотел знать особенности работы по переработке ГСМ. Как и почему он был назначен на эту должность, не имея ни соответствующего образования, ни опыты работы в этой области можно лишь догадываться. Кроме того, важно заметить, что в начале 60-го года произошло коренное преобразование тыла СФ. Теперь в его состав вошли все управления и отделы с подчиненными им базами, арсеналами, складами и ремонтными учреждениями. В состав тыла флота вошла так же аварийно-спасательная служба флота (АСС) и вспомогательный флот со своими кораблями и другими вспомогательными судами. Получилось, на мой взгляд, слабоуправляемое объединение, а начальником тыла флота (штатная категория вице-адмирал) стал назначаться адмирал, ранее занимавший строевую должность, для которого обеспечение сил флота качественным ГСМ было понятие достаточно абстрактным. Первым начальником тыла после его преобразования стал вице-адмирал Поликарпов. Теперь, когда на флот стали поступать атомные ПЛ типа «Ленинский комсомол», большие противолодочные корабли (БПК) проектов № 61 (типа «Огневой») проектов: 1134,1134 «А» (типа адмирал «Нахимов») требование к ГСМ, его качеству стало задачей первостепенной важности. К сожалению, этому достаточно важному вопросу высшее руководство ВМФ почему-то не придавало должного значения. Поскольку этот вопрос достаточно важный, то мне с позиции начальника базы хотелось бы высказать свое личное мнение. Тогда Главком ВМФ адмирал флота С.Г. Горшков полученные для Военно-морского флота денежные средства направлял в основном на строительство атомных подводных лодок (ПЛ) и надводных кораблей, указанных выше проектов, оставляя лишь малую часть для строительства и реконструкции береговой инфраструктуры. Так, например, базы РТ и ГСМ службы снабжения горючим флота остались на уровне конца сороковых годов прошлого столетия. Такой перекос в распределении денежных средств в ущерб береговым объектам мог привести к тяжелым последствиям в вопросе обеспечения сил флота качественным ГСМ. Это, в конечном счете, могло привести к срыву выполнения боевой задачи кораблями флота. Конкретно для 2259 базы ГСМ положение усугублялось еще и тем, что она согласно проекту строилась для обеспечения надводных кораблей и ПЛ довоенной или сразу послевоенной постройки, которые имелись на СФ. Тогда к качеству ГСМ предъявлялись одни требования, а к началу шестидесятых годов, когда на флот стали поступать новые корабли – другие. Так, например, для БПК проектов №№ 1134, 1134«А» наличие воды в мазуте марки ФС-5 не должно превышать одного процента, а наличие воды в турбинном масле «П», которое шло на атомные ПЛ типа «Ленинский комсомол» должно быть полное ее отсутствие. Для 2259 базы хранения ГСМ это была задача первостепенной важности, особенно в зимний период года, начиная с октября по май месяц включительно. Ведь разогрев мазута в емкостях, где он хранился, осуществлялся вертикальным способом, т.е. тепло передавалось мазуту через водяную подушку, куда подавался острый пар. В результате смешивания острого пара с водой образовывалась стойкая водомазутная эмульсия толщиной около 90 см, где воды было около 50%. Надо было быть очень опытным содержателем, чтобы в условиях полярной ночи не опустить приемную трубу ниже положенного уровня и не выдать на корабль или танкер мазут с содержанием воды более одного процента. Словом, это примитивный способ выдачи качественного мазута и турбинного масла был постоянно головной болью начальника базы, т.к. в ответе за все, я подчеркиваю слово «за все», был он один. Возвращаясь несколько назад и допуская некоторый повтор, следует сказать, что несмотря на то, что количество поступающего на СФ ГСМ увеличивалось из года в год постоянно, т.к. флот получал боевые корабли новых проектов и различного назначения. Тем не менее, решением командования тыла СФ, конечно, не без соответствующего давления со стороны Мурманского обкома КПСС, с середины 1960 года на нашу базу была возложена переработка (прием, хранение, выдача) мазута поступающих в адрес Мурманского морского рыбного порта. Сколько это будет продолжаться, никто не знал, т.к. к строительству нефтебазы рыбного порта планировалось приступить лишь в конце 1960 года. Одно было ясно, что поступление мазута в адрес рыбного порта из года в год будет расти, т.к. порт быстро пополнялся новыми большими рыболовными траулерами и плавбазами. Так, например, на 1961 год поступление мазута в адрес рыбного порта, как меня информировал заместитель начальника порта В.Д. Филиппов, планировалось в объеме 120-130 тыс. тонн. Очень печально, на мой взгляд, что эта дополнительная нагрузка на весь персонал базы осуществлялся абсолютно бесплатно. Конечно, это вызывало определенное недовольство обслуживающего персонала. Действительно, почему весь личный состав базы должен выполнять достаточно тяжелую в условиях базы, грязную работу бесплатно? В душе я целиком и полностью разделял их недовольство, но как военнослужащий и начальник базы должен принимать все необходимые меры, чтобы выполнить все условия заключенного с рыбным портом договора. Кстати, с этим вопросом иногда происходили казусы как, например, с начальником тыла ВМФ адмиралом Андреевым во время посещения им нашей базы. Он запретил, например, залив мазутом танкер рыбного порта. Решение адмирала Андреева я доложил по команде, а капитан танкера – начальнику рыбного порта. Этот инцидент, самодурство могло очень дорого обойтись адмиралу, но все обошлось благополучно. Вместе с тем, переработка мазута рыбного порта производилась отнюдь не бесплатно. Рыбный порт согласно договору ежеквартально отстегивал службе снабжения горючим флота достаточно круглую сумму денег, где-то в пределах 2,5 – 3 млн. рублей. Но все эти деньги до одной копейки перечислялись в доход государства. Возвращаясь снова несколько назад, следует сказать, что я был буквально ошеломлен увиденным. По сравнению с базой на полуострове Вимси, где я служил до перевода на СФ, так это было как небо и земля. Теперь мой перевод на север с повышением в должности, дающий мне возможность без проблем (так тогда мне казалось) получить очередное воинское звание, казался мне сущим наказанием. На меня обрушилось сразу столько проблем, и я в растерянности не знал, с чего начинать свою служебную деятельность как начальника склада. Тем не менее, мне было ясно одно – надо срочно принимать действенные меры, чтобы надвигающуюся полярную ночь, которая была не за горами, встретить с наименьшими проблемами. Изменить что-либо в технологии переработки ГСМ было уже поздно, да и возможностей к этому не было. Так, например, такой крупный объект, каким являлся склад № 38, не имел даже элементарной мастерской. Стало быть, в первую очередь надо сосредоточить основное усилие на объекты, связанные с бытом личного состава – отремонтировать столовую, управление, базы и, конечно, построить общественный туалет, т.к. без него снова входить в зиму невозможно. Безусловно, мне, впервые оказавшемуся в районе Крайнего севера, и по этой причине не имевшему опыта работы по переработке ГСМ и в первую очередь мазута флотского, была необходима помощь начальника службы горючим флота полковника Эльмана М.Я. Но в действительности оказалось все наоборот. Считаю, что нет необходимости детализировать то, почему это произошло. По этому поводу скажу лишь несколько слов. Начальник тыла СФ в 1959 году был генерал-майор интендантской службы Беймарт. Так вот он и полковник М.Я. Эльман планировали назначить начальником в/с 38 своего человека, чтобы он получил очередное воинское звание, хотя не имел ни специального образования, ни опыта работы по эксплуатации склада ГСМ и снабжения сил флота качественными горюче-смазочными материалами и техническим имуществом. Очевидно, они не сделали для себя должного вывода с подполковником Хачатурянцем и теперь снова наступают на те же грабли. Поэтому мне по прибытии в отдел кадров штаба СФ, к моему большому удивлению, была предложена должность начальника склада ГСМ в городе Полярном – бывшей столицы СФ во время войны. Естественно, я напомнил, что направлен на Северный флот приказом Главкома ВМФ на должность начальника именно в/с 38 и в Полярный ехать категорически отказываюсь. Вот тогда я узнал у офицера отдела кадров, что инициатива о моем направлении в город Полярный принадлежит генерал-майору Беймарту и полковнику М.Я. Эльману. Они, конечно, выполнили приказ Главкома, как говориться, скрипя зубами, поскольку их план провалился, но на меня затаили ненависть. Безусловно, я хорошо понимал, что бодаться с ними мне будет дорого стоить, но я никак не хотел ехать в Полярный. Стало быть, сидеть сложа руки в создавшихся условиях и не предпринимать никаких действий по подготовке склада к зимней эксплуатации было никак нельзя. Следовательно, нужно выбрать главное направление в своей работе и приступать к ней немедленно. Путем некоторого завышения работ по ремонту столовой по согласованию с начальником упр-62, знакомого мне еще по Таллинну, к ноябрю 1959 года удалось отремонтировать здание управления склада, а к этому же сроку силами личного состава караульного взвода и вольнонаемных работников склада построить общественный туалет. Он был построен так прочно и хорошо, что просуществовал до середины 90-х годов. В конце марта 1960 года через знакомого мне тоже по Таллинну заместителя начальника технического управления СФ удалось демонтировать и вывезти к себе на склад техническую мастерскую крейсера «Чапаев», стоявшего у причала завода № 35 в поселке Роста. Крейсер был выведен из боевого состава флота, хотя был построен всего 13 лет назад, т.е. в 1947 году, списан и подлежал разборке. Теперь к середине 1960 года на складе была оборудована достаточно приличная мастерская. В ней были токарный, сверлильный, фрезерный и шлифовальные станки. Такой мастерской не имели ни один склад службы снабжения горючим флота. Вместе со станками удалось снять с крейсера большое количество плафонов, бронированного кабеля и другого электрооборудования, в т.ч. и переносной сварочный аппарат импортного исполнения, очень удобного в эксплуатации. Таким образом, основа для производства ремонтных работ на складе, которой и в помине не было, была заложена. Одновременно с этим проводились работы по текущему ремонту клуба, который находился в очень плохом состоянии. А это было единственное место, где личный состав склада мог посмотреть кинофильм или немного отдохнуть. Кстати, в столярно-плотницких работах вместе со своим верным помощником и советчиком по всем строительно-ремонтным работам завхозом Матасовым В.И. принимал участие и автор этих строк. Мой рабочий день продолжался с 9.00 до 22.00 с часовым перерывом на обед ежедневно без выходных дней. Нагрузка была просто невероятная и теперь спустя много лет это я вспоминаю с большим удивлением. Тем не менее, несмотря на определенные позитивные сдвиги в работе склада полковник М.Я. Эльман по-прежнему относился ко мне, если не враждебно, то с большим предубеждением. По его указанию на склад одна за другой зачастили комиссии. Они проверили все, в т.ч. и финансово-хозяйственную деятельность, политико-воспитательную работу, проводимую с личным составом. Однако, как правило, серьезных недоработок не обнаруживали. Так, кое-что по мелочи. Но, тем не менее, я получал взыскание за любую мелочь, в которой лично повинен не был. Вот лишь один такой пример. Водитель автомашины ГАЗ-63 (крайне неустойчивой на поворотах в движении) матрос в г. Североморске на повороте резко затормозил. В результате чего ГАЗ-63 развернулся на 180 градусов и лег на правый борт, при этом никто не пострадал. Однако в приказе по службе снабжения горючим получил выговор за неправильные действия водителя. Эта несправедливость ко мне полковника Эльмана меня крайне возмутила и еще вот по какой причине. Каждое полученное мною взыскание автоматически отодвигало сроки присвоения мне очередного воинского звания в лучшем случае на 6 месяцев. От этой несправедливости у меня просто стали опускаться руки, и я решил, что мне надо самому уходить добровольно. Однако об этом узнали рабочие и служащие склада, которые написали коллективное письмо в политотдел тыла флота с просьбой оставить меня на складе. Надо полагать, что для полковника Эльмана это было неприятным сюрпризом. Кстати, в должность теперь уже реорганизованного тыла флота некоторое время назад вступил вице-адмирал Поликарпов, достаточно умный волевой военачальник, ранее занимавший строевую должность. Под стать ему в должность начальника тыла флота вступил полковник Антонов – умный и проницательный политработник. Генерал-майор и/службы Беймарт - главный покровитель М.Я. Эльмана был уволен в конце 1960 года в отставку. Как уже написано выше, возмущенный несправедливостью ко мне полковника Эльмана М.Я, обратился лично к начальнику политотдела полковнику Антонову. Я доложил ему о сложившейся вокруг меня ситуации и просил во всем разобраться. Полковник Антонов выслушал меня внимательно, в моем присутствии вызвал к себе Эльмана и тоном, не позволяющим никаких возражений, приказал: завтра к 12.00 представить ему проект приказа о снятии с меня всех взысканий и представление на присвоение мне очередного воинского звания. Мне не известно, о чем разговаривал начпо с полковником Эльманом после моего ухода, но примерно через 1,5 месяца мне было присвоено очередное воинское звание «подполковник». С того памятного дня отношение ко мне М.Я. Эльмана разительно изменились и вскоре между нами установились, я бы сказал, дружеские отношения. По итогам работы 1961 года наш в/с 38, преобразованный в базу хранения жидкого топлива № 2259 (БХТТ) впервые завоевал переходящее красное время Военного Совета СФ и переходящее красное знамя службы снабжения горючим флота. Эти переходящие знамена с небольшим перерывом база удерживала до конца 1971 года. В ноябре 1971 года я был назначен главным инженером – заместителем начальника службы снабжения ракетным топливом и ГСМ флота. Полковник Эльман М.Я., будучи тяжело больным, в октябре 1971 года по возрасту был уволен в отставку. Должен ради справедливости сказать, что это был достаточно опытный специалист своего дела, имевший богатый опыт работы по снабжению сил флота ракетным топливом и ГСМ. Он обладал способностью сразу же понять суть проблемы и способ ее решения. Как специалист высокого класса, он имел достаточно большой авторитет у командующего СФ Адмирала флота С.М. Лобова, а этим определялось все, в т.ч. и его статус как начальника службы, который был в определенной степени застрахован от критики со стороны командования тыла флота. Возвращаясь снова несколько назад, следует сказать, что в период с сентября 1959 года по ноябрь 1971 года, т.е. в период, когда я был начальником склада, а затем начальником базы, мне удалось, опираясь в своей работе на партийную и профсоюзную организации, сделать многое по бесперебойной работе склада (базы) по переработке возрастающего из года в год потока ГСМ и облегчения труда, точнее механизации работ обслуживающего персонала, особенно фронта приема ГСМ. Достаточно сказать, что по сравнению с 1959 годом объем перерабатываемых ГСМ в 1967 году увеличился более чем втрое и достиг более оного млн. тонн без увеличения штатной численности. Не вдаваясь в подробности проделанных за эти 12 лет работ, т.к. они не всем понятны и не всем интересны, тем не менее, хочу отметить, что все объекты, сооруженные согласно моим и моего заместителя капитана 2-го ранга Маркушкина И.А. рацпредложениям строились (сооружались) хозяйственным способом как временные, рассчитанные как максимум на 5-6 лет эксплуатации. В действительности в эксплуатации находились до середины 90-х годов, т.е. более 30-ти лет. К 1967 году из кормовой части американского сухогруза типа «Либерти», потопленного в годы войны немецкой авиацией и лежащего недалеко на обсушке у южного причала базы, оборудовали в жилом городке у подножья сопки убежище на случай атомного удара по Мурманску и Североморску. В убежище помещалось управление базой и население жилого городка. Убежище было полностью оборудовано системой жизнеобеспечения и по нашим расчетам должна была выдержать давление во фронте ударной волны до 1 кг/км. Кроме того, следует добавить, что убежище стало объектом экскурсий всех начальников служб и управлений тыла фронта, а меня за добросовестное отношение к исполнению служебных обязанностей, инициативу и настойчивость в решении поставленных задач начальник тыла флота вице-адмирал Д. Кутай на совещании всего офицерского состава поставил в пример всему личному составу тыла флота. Мне это было очень приятно. В июне 1967 года мне было присвоено очередное воинское звание «полковник» ВМФ. Это высокое в то время воинское звание, безусловно, расширило мои возможности в решении неотложных проблем, связанных в первую очередь с улучшением жилищных условий как военнослужащих, так и вольнонаемного состава. Мне с очень большим трудом, используя личное знакомство с начальником отдела капитального строительства флота, какой-либо помощи со стороны руководства нашей службы решить вопрос о строительстве в жилом городке базы 60-ти квартирного жилого дома с встроенными в его цокольной части помещениями для магазина военторга, обслуживающего личный состав базы и хозяйственных нужд базы. Дом был принят в эксплуатацию 1 января 1969 года. С вводом дома в эксплуатацию коренным образом был решен вопрос с улучшением жилищных условий как военнослужащих, так и всего вольнонаемного состава базы. До ноября 1971 года кроме жилого дома под видом капремонта силами упр-62, у которого в подчинении было несколько рот военных строителей, удалось построить пожарное депо на два пожарных автомобиля, гараж и мастерскую, а силами личного состава базы хозяйственным способом. АЗС для заправки горючим собственного автотранспорта. На этом, пожалуй, и закончилась моя созидательная работа на 2259 БХТТ, которой я горжусь и поныне. Мой старший сын Сергей, которому в 1959 году было всего девять лет, и когда мы прибыли на север на флот в конце 80-х годов прошлого века, заместитель начальника этой базы по технической части рассказывал мне, что у ветеранов базы я стал вроде живой легенды. Они сравнивали со мной всех последующих начальников баз и эти сравнения, как правило, были не в их пользу. Как уже написано выше, с 1 января 1971 года я приступил к исполнению обязанностей заместителя главного инженера службы снабжения РТ ГСМ Северного флота. Начальником службы стал мой товарищ, занимавший ранее эту должность, полковник А.И. Пантарев, с которым мы учились на одном курсе и факультете академии им. В.М. Молотова в городе Калинине. Работа носила чисто рутинный характер, а поскольку А.И. Пантарев, который был на Севере с 1953 года, т.е. сразу после окончания нами военной академии, стал достаточно часто болеть, то мне приходилось как заместителю исполнять и его обязанности. Особенно донимала работа с документами, которых в адрес службы шло очень много, и по которым нужно было принимать решения. Кроме того, мне очень часто приходилось участвовать в работе различных комиссий, проверять по своей службе корабли, в т.ч. и подводные атомоходы, уходящие на боевую службу в Северную Атлантику и Средиземное море. Очень часто также приходилось бывать на флотилиях, где приходилось решать вопросы по своей службе. Так, в беспрерывной и подчас напряженной работе проходили дни, месяцы, годы моей службы на СФ. В 1975 году мне исполнилось 50 лет - срок обязательной военной службы, определенный законом для старших офицеров в звании «полковник» и капитан 1-го ранга. Правда, решением Министра обороны он может быть продлен еще на 5 лет. Мне он был продлен еще на 2 года. На больший срок я согласен не был. Здесь было много причин. Одно из них – это барство, которое набирало силу с момента прихода к руководству МО СССР Маршала Советского Союза А.А. Гречко. Оно стало очень заметным, когда он стал членом Политбюро ЦК КПСС. Вел он себя как император в Древнем Риме. Я мог по этому поводу привести массу примеров, но теперь уже это никому не надо. В конце ноября 1977 года после более чем 35-летней службы в кадрах ВС СССР приказом МО Союза ССР № 0783 от 234.09.1977г. по ст. 59 пункт «А» (по возрасту) уволен в запас с правом ношения военной формы одежды. В августе 1978 года приехал к постоянному месту жительства в город Калинин, где работал 4 года в пассажирском автотранспортном предприятии № 1в качестве заместителя директора по кадрам и воспитательной работе, а с мая 1983 года по июнь 1992 года в Морской школе ДОСААФ (РОСТО) в качестве заместителя начальника школы по учебно-воспитательной работе. ЗАКЛЮЧЕНИЕ О Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг. ее участниками написано достаточно много воспоминаний и мемуаров. Однако они, как правило, принадлежат перу видных советских военачальников, командовавших в годы войны бригадами, дивизиями, армиями и фронтами и совсем мало офицерами, которые в годы войны командовали взводами, ротами и батальонами, вынесшие на своих плечах основные тяготы этой тяжелой и кровопролитной войны в истории человечества. Мои воспоминания об этой войне лишь в очень малой части восполняют этот пробел, и я очень надеюсь на то, что будущее молодое поколение читателей этих воспоминаний правильно представят себе как воевали их сверстники, отстаивая честь и независимость своей советской родины. И вот еще что хотелось сказать. Быстротекущее время с каждым годом отделяет нас от этих эпохальных событий исторических событий. Стираются в памяти поколений даже самые яркие моменты Великой Отечественной войны. Материалы и воспоминания непосредственных участников битв и сражений станут чуть ли не единственными свидетелями тех драматических событий прошедшей войны. Они таким образом воскрешают в нашей памяти эпизоды самой страшной войны ХХ-го века. Многое утекло за это время безвозвратно. Не стало великой державы СССР, в стране сменился общественно-политический строй. Вместо социализма в стране набрал полную силу дикий капитализм со своими атрибутами – коррупцией во всех эшелонах власти, криминалитетом, мошенничеством, насилием. Главную ценность ныне представляет не человек, а деньги. В заключение хотелось бы сказать следующее: офицер в любом воинском звании, занимающий любую должность будет полностью отдавать себя службе, в том случае если у него есть нормальный тыл, т.е. у него сложились хорошие семейные отношения. Эта истина, которая не требует никакого доказательства. СЫЧЕВ ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ, полковник ВМФ. Родился в феврале 1924 года в с. Чуповка Кирсановского района Тамбовской обл. Русский. В ряды Советской Армии призван в августе 1942 года. Участник Великой Отечественной войны с декабря 1942 года по март 1945 года. На фронте воевал сначала рядовым взвода связи стрелкового батальона, роты связи стрелкового полка, а с июня 1943 года командиром отделения связи ячейки управления полковой батареи 120мм минометов 100 гвардейского стрелкового полка 35 ГСД. В феврале 1944 года окончил курсы младших лейтенантов 3-го Украинского фронта. Командовал стрелковой ротой, взводом противотанковых ружей (ПТР), стрелковой ротой. Участвовал в Сталинградской битве, в боях за освобождение Советской Украины, Советской Белоруссии, Польши, Восточной Пруссии. В боях за Советскую Родину трижды ранен, в т.ч. один раз тяжело. После окончания в 1953 году Военной академии тыла и транспорта служил на Военно-морском флоте сначала на Балтийском флоте, а с августа 1959 года по 1977 год на Краснознаменном Северном флоте. Женат. Имеет троих сыновей. жүктеу/скачать 0.8 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|