Какова "Политкорректность"
Дальнейшие Чтения на Франкфуртской Школе
жүктеу/скачать 13.99 Mb.
|
Дальнейшие Чтения на Франкфуртской ШколеЭто - шестая и последняя глава в Бесплатной книге Фонда Конгресса по Политкорректности, или – чтобы назвать это ее настоящим именем – культурный марксизм. Это - короткое библиографическое эссе, предназначенное не как исчерпывающий ресурс для ученых, но как гид для заинтересованного citisens, кто хочет узнать больше об идеологии, которая занимает Западную Европу и Америку. Чтобы понять Политкорректность или так называемый культурный марксизм и угрозу, это позирует, необходимо понять свою историю, особенно история учреждения, самого ответственного за создание этого, Франкфуртская Школа. Франкфуртская Школа, или Институт Социологических исследований, как это было формально известно, была установлена во Франкфуртском университете в Германии в 1923. Один только этот факт важен, потому что он говорит нам, что Политкорректность не просто остаток европейских студенческих восстаний 1960-ых и 1970-ых. Другой факт от того давно год, 1923, является одинаково существенным: намеченным названием Франкфуртской Школы был Институт марксизма. В 1971 отец Института и инвестор, Феликс Веил, написали, что “хотел, чтобы Институт стал известным, и возможно известным, из-за его вкладов в марксизм, в то время как научная дисциплина …” Начало Политкорректности традиции все еще продолжается, Weil и другие решили, что они могли работать эффективнее, если бы они скрыли свой марксизм; следовательно, на отражении, они выбрали нейтрально звучащее имя, Институт Социологических исследований (Institut für Sozialforschung). Но “сердечное желание Веила состояло в том, чтобы все еще создать фонд, подобный Институту Marx-Энгельса в Москве – оборудованный штатом преподавателей и студентов с библиотеками и архивами – и однажды представить это немецкой советской республике.” В 1933 этот замаскированный “Институт марксизма” уехал из Германии и восстановил себя в Нью-Йорке, куда вовремя это переместило свой центр к впрыскиванию его идеологии в западноевропейское и американское общество. Самая удобочитаемая англоязычная история Франкфуртской Школы - книга Мартина Джея, Диалектическое Воображение: История Франкфуртской Школы и Института Социологических исследований, 1932 - 1950 (Пресса Калифорнийского университета, Беркли, Калифорния, 1973 – новый выпуск в 1996). Эта книга находится в печати в книге в мягкой обложке и может быть заказана через любой книжный магазин. Читатель должен знать, что книга Джея, в словах другой работы над Франкфуртской Школой, "полуофициальной" историей, которая должна сказать, что это в значительной степени неважно. Как фактически все другие англоязычные авторы на Институте, Сойка находится на оставленном политическом. Тем не менее, книга обеспечивает твердое фактическое введение во Франкфуртскую Школу, и читатель должен испытать небольшие затруднения, проницательные в этом корни и происхождение сегодняшней Политкорректности. В его первой главе, “Создание Institut für Sozialforschung и Его Первые Франкфуртские Годы,” Джей раскрывает марксистское происхождение Института и природу, и одинаково ее усилия скрыть обоих: “Оригинальная идея назвать это Institut für, Marxismus (Институт марксизма) был оставлен как слишком провокационный, и более эзопова альтернатива, разыскивалась (не в последний раз во Франкфуртской истории Школы).” Первого директора Института, Карла Грюнберга, Джей пишет, “Grünberg завершил его вводный адрес, ясно заявляя его личную преданность марксизму как научная методология. Так же, как либерализм у государственного социализма, и исторической школы были установленные дома в другом месте, таким образом, марксизм будет правящим принципом в Institut.” Первая глава сойки также вводит критическое изменение Института, которое заложило основы для сегодняшней Политкорректности, a.k.a. культурный марксизм:“ если можно сказать, что в первые годы его истории Institut интересовался прежде всего анализом социально-экономического фундамента буржуазного общества, в годах после 1930 его первостепенный интерес лежит в его культурной суперструктуре.” Вторая глава, “Гений Критической Теории,” получает в основе “Критических Исследований” отделы, которые теперь служат шрифтами Политкорректности в студенческом городке. Все они - отделения и потомки Критической Теории, сначала развитой в 1930-ых Франкфуртской Школой. Термин “Критическая Теория” является самостоятельно чем-то вроде игры на словах. Каждый испытывает желание спросить, “хорошо, какова теория?” Ответ, “Теория состоит в том, чтобы раскритиковать.” Джей пишет, “Критическая Теория, поскольку ее имя подразумевает, была выражена через серию критических анализов других мыслителей, и философские традиции … Только, противостоя ей в его собственных сроках, как gadly других систем, могут она быть полностью понятыми.” Целью Критической Теории не была правда, но практика, или революционное действие: сбивание текущего общества и культуры посредством упорной, разрушительной критики. Согласно Сойке, “Истинный объект марксизма, Хоркхаймер спорил (Макс Хоркхаймер следовал за Карлом Грюнбергом как за директором Института в июле 1930), не было раскрытие неизменных истин, но создание социальных изменений.” Центральный вопрос, стоящий перед Институтом в начале 1930-ых, состоял в том, как применить марксизм к культуре. Название третьей главы Джея дает ответ: “Интеграция Психоанализа.” Здесь, книга Сойки падает до некоторой степени, в котором она не предлагает ясного понимания того, как Институт объединял Маркса и Фрейда. Ответ, кажется, что более поздние критические анализы Фрейда были сделаны условными на капиталисте, буржуазном заказе: революционер, посткапиталистическое общество могло "освободить" человека от его Фрейдистской репрессии. Здесь снова каждый видит ключевые аспекты появления Политкорректности, включая требование о сексуальном "освобождении" и нападении на "патриархальную" Западную культуру. Если точный характер смешивания Маркса и Фрейда оставляет открытым Джей, его следующая глава подает ясную заявку смеси: “Первые Исследования Института Властей.” Институт оставлял Германию для Нью-Йорка в 1933, потому что нацисты пришли к власти в Германии. Не удивительно, одна из первых задач Института в Нью-Йорке состояла в том, чтобы выступить против Нацизма. Это сделало так в значительной степени, придумывая психологический "тест" на “авторитарную индивидуальность.” Предположительно, люди с этой авторитарной индивидуальностью, вероятно, поддержат Нацизм. И понятие и методология были сомнительны в лучшем случае Но работа Института устанавливала важный инструмент для покинутых, а именно, понятие, что любой справа был в психологическом отношении выведен из равновесия. И это отметило ключ, поворачивающийся для Института в рождении Политкорректности в Западной Европе и Америке в этом эмпирическое исследование, потребованные исследования были сделаны на западноевропейцах и американцах. В конечном счете результатом была весьма влиятельная книга участника Теодора Адорно Института, Авторитарная Индивидуальность, изданная в 1950. Пятая глава сойки, “Анализ Института Нацизма,” продолжает тема “авторитарной индивидуальности.” Но его шестая часть, “Эстетическая Теория и Критический анализ Массовой культуры,” обеспечивает ответ на вопрос того, почему самое "серьезное" современное искусство и музыка настолько ужасны. Это предназначено, чтобы быть. Теодор Адорно был лидерством Института, рассчитывают на высокую культуру – он начал жизнь как музыкальный критик и покровитель Schönberg – и его взгляд был то, что перед лицом "репрессивности" буржуазного общества, искусство могло только быть "верным", если бы это отчуждало, отражая отчужденное общество вокруг этого. Сойка указывает Рельефный орнамент на керамике: “Успешная работа не та, которая решает объективные противоречия в поддельной гармонии, но тот, который выражает идею гармонии отрицательно, воплощая противоречия, чистые и непоставившие под угрозу, в ее самой внутренней структуре.” Рельефный орнамент на керамике презирал новую массовую культуру – фильм, радио, и джаз – в том, что, кажется, случай пропущенной возможности: сегодня, индустрия развлечений - единственный самый влиятельный покровитель Политкорректности. Другая ключевая Франкфуртская фигура Школы, Уолтер Бенджамин, действительно видела потенциал: “он как это ни парадоксально дал надежду на прогрессивный потенциал политизированных, коллективизировал искусство.” В некоторый момент кто-то – вопрос того, кто лежит за пределами границ книги Джея – соединял восприятие Бенджамина с Франкфуртским общим мнением Школы, которое суммирует Джей, поскольку “Institut приехал, чтобы чувствовать, что промышленность культуры порабощала мужчин намного более тонкими и эффективными способами чем сырые методы доминирования, осуществленного в более ранние эры.” В остатке от книги Джей прослеживает (вид) эмпирическая работа Института в 1940-ых, который окружили те же самые проблемы как их более ранний обзор "исследование", и следует за Институтом в его возвращении во Франкфурт, Германия после Второй мировой войны. Но этим пунктом, у читателя уже будет картина. Он будет видеть, как марксизм был переведен с экономического в культурные термины; различаемый темы сексуального освобождения, феминизма, "жертвы" и так далее, которые составляют сегодняшнюю Политкорректность; и найденный в Критической Теории происхождение бесконечного стенающего о “расизме, дискриминации по полу и ненависти к гомосексуалистам”, которую изливает “PC”. Одна основная часть истории отсутствует:“ анализ влиятельной передачи Маркюза Франкфуртской работы Школы новой западноевропейской и американской аудитории в 1960-ых,”, как Джей выражается в его эпилоге. Кроме того, Сойка любопытно передает с только самым минимальным обсуждением эффективное движение Института, в людях Хоркхаймера и Рельефного орнамента на керамике, в Лос-Анджелес во время войны. Связи они построили, там играют какую-либо роль во впрыскивании Франкфуртской философии Школы в западноевропейский и американский фильм и, после войны, телевидения? Сойка не затрагивает предмет. Но для читателя, плохо знакомого с Франкфуртской Школой как источник сегодняшней Политкорректности, Сойка, Диалектическое Воображение предлагает твердую основу. Книга завершает с обширным (хотя не аннотируемый) библиографию работ и о Франкфуртской Школе. Относительно других доступных работ о Франкфуртской Школе, категорическая современная работа на немецком языке была недавно переведена на английский язык: Франкфуртская Школа: Ее История, Теории и Политическое Значение Рольфом Виггершосом, (переведенный Майклом Робертсоном, Прессой Массачусетского технологического института, Кембриджем, Массачусетс, первым изданием в мягкой обложке 1995). Это покрывает большую часть той же самой земли как книга Мартина Джея, хотя это также следует за Институтом от своего послевоенного возвращения до Германии до смерти Рельефного орнамента на керамике в 1969. Wiggershaus более подробен чем Джей, и, хотя он также слева с политической точки зрения, он более критически настроен чем Джей. В Послесловии книги Wiggershaus предлагает беглый взгляд (и враждебный) в некоторых немецких консервативных критических анализах Франкфуртской Школы. Картина появляется, который будет казаться знакомым западноевропейцам и американцам, завлекаемым в катушках Политкорректности: Начиная с публикации в 1970 его книги, которую Бедность Критической Теории, Rohrmoser провозгласил в постоянно различных формах, представление, что Marcuse, Рельефный орнамент на керамике, и Хоркхаймер были интеллектуальными приёмными родителями террористов, которые использовали Культурную революцию, чтобы разрушить традиции христианского Запада. Академики, такие как Эрнст Топич и Курт Зонтаймер, который рассматривал себя как педагогов и либеральных демократов, сопровождаемых в шагах Рохрмозера. В 1972 Topitsch, критически настроенный рационалист, который был профессором Философии в Граце, заявил, что позади лозунгов “рационального обсуждения” и “диалог, свободный от доминирования” там, устанавливался в университетах “отличный терроризм политических убеждений такой, поскольку никогда не существовал прежде, даже под нацистской тиранией.” жүктеу/скачать 13.99 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|