ТЕОРИЯ ОПЕРАНТНОГО ПОДКРЕПЛЕНИЯ СКИННЕРА

ТЕОРИЯ ОПЕРАНТНОГО ПОДКРЕПЛЕНИЯ СКИННЕРА

Эта позиция вполне могла быть рассмотрена под заголовком "Стимулреактивные теории" ввиду того, что Скиннер в своем подходе к поведению использует эти понятия. Однако тот факт, что сам он отвергает такой ярлык в отношении своей теории, помимо нескольких важных различий между его позицией и теорией Халла-Спенса, предполагает желательность дифференцированного подхода. Одной из важных отличительных черт является нелюбовь Скиннера к формальной теории и отрицание основанного на постулатах и теоремах халловского подхода к теоретизированию. Другая отличительная черта – внимание к изучению реакций, которые не обязательно вызываются каким-либо стимулом (оперантам), но находятся под влиянием последствий реакций (подкрепления). Необычно и внимание Скиннера к индивидуальным субъектам, а не обобщению групповых тенденций.

Сын адвоката из маленького городка, Скиннер родился в 1904 году и рос в Саскеханне, Пенсильвания, в теплой и устойчивой семейной атмосфере. Интересно отметить, что изобретатель "ящика Скиннера", "детского ящика" и различных обучающих машин пишет относительно своего детства:

"Я всегда что-то строил. Я строил роликовые самокаты, управляемые вагоны, санки и массу всего, чем можно было управлять в мелких водоемах. Я делал качели, карусели и горки. Я делал рогатки, луки и стрелы, духовые ружья и водяные пистолеты из бамбука, а из старого парового котла – паровую пушку, из которой мог стрелять картофельными и морковными снарядами по соседским домам. Я делал волчки, чертенят, модели аэропланов, управляемые скрученной резиновой лентой, воздушных змеев и жестяные пропеллеры, которые можно было запускать в воздух при помощи катушки и веревки. Снова и снова пытался я сделать планер, чтобы полетать самому.

Я изобретал вещи, некоторые в духе поразительных выдумок, опубликованных Рубом Голдбергом в "Филадельфийском Изыскателе" (на который, как добрый республиканец, подписался мой отец). Например, мы с другом частенько собирали и продавали ягоды бузины, и я построил систему, позволяющую отделять зрелые ягоды от зеленых. Много лет я работал над вечным двигателем. (Он не работал)" (Skinner, 1967).

Студентом он посещал небольшую школу искусств, Хемилтон, где совершенствовался в английском языке и принял решение стать писателем. Воодушевленный различными путями, в том числе письмом от Роберта Фроста, поддержавшего три рассказа из сочиненных Скиннером, он решил год или два целиком отдать литературному труду, живя дома. Этот период оказался относительно непродуктивен и, после короткого периода, проведенного в Гринвич Вилледж и в Европе, он оставил писательство и обратился к Гарварду и психологии. Хотя Скиннер и отошел от карьеры писателя, он не оставил интереса к литературе, как показывают многие его последующие статьи (1961).

В это время Гарвард для молодого психолога был учреждением неформальным, но воодушевляющим. Скиннер не пошел по следам ни одного из сотрудников факультета, хотя имел важные встречи со многими, включая Э.Г.Боринга, Кэрролл Пратт (Pratt, С.) и Генри А.Мюррея. По меньшей мере столь же важным было влияние его товарища по выпуску, Фреда Келлера (Keller, F.), и выдающегося экспериментального биолога У. Дж. Крозье (Crozier, W.J.). Степень доктора Скиннер получил в 1931 году и пять последующих лет провел, работая в лаборатории Крозье, последние три – как младший сотрудник – самое престижное из того, что доступно молодому ученику Гарварда. Крозье был одним из строгих биологов, повлиявших на Скиннера. Другие – Жак Лоэб (Loeb, J.), Ч.С. Шеррингтон (Sherrington, С.S.) и Иван Павлов. Среди психологов на него интеллектуально повлияли Джон Б. Уотсон и Э.Л.Торндайк. Скиннер указал на многих философов науки, чьи труды во многом определили его бихевиористическую позицию, отнеся к ним Бертрана Расселла, Эрнста Маха, Анри Пуанкаре и Перси Бриджмена.

Свой первый академический пост он принял в Миннесотском университете, куда перешел в 1936 году. Последующие девять лет в Миннесоте были замечательно продуктивны, и тогда установилась репутация Скиннера как одного из главных экспериментальных психологов своего времени. В этот период интенсивной научной активности он нашел время начать роман "Уолден-2"* (1948), где описывал эволюцию экспериментального общества, построенного по психологическим принципам. Вслед за кратким пребыванием в Индиане он вернулся в Гарвард, где и остался до сих пор. За эти годы Скиннер был удостоен многих почестей, включая премию Американской психологической ассоциации "За выдающиеся научные заслуги", членство в Национальной Академии наук, право чтения Джеймсовских лекций в Гарварде. Он – один из трех специалистов в науках о поведении, удостоенных Президентской медали за научные достижения.

* "Уолден, или жизнь в лесу" – роман американского писателя и философа Генри Торо.

Наиболее важная отдельная работа Скиннера – это просто его первая книга, "The behavior of organisms" (1938), которая остается основным источником интеллектуального влияния много лет спустя опубликования. Книга, озаглавленная "Science and human behavior" (1953) представляет введение в его точку зрения и иллюстрирует возможности ее приложения к широкому кругу практических проблем. Подробный анализ языка с точки зрения его представлений содержится в работе "Verbal behavior" (1957), а первый пример программированного обучения предложен Холландом и Скиннером (Holland & Skinner, 1961). Наиболее важные статьи до 1961 года содержатся в сборнике, озаглавленном "Cumulative record" (1961). Интересная оценка его интеллектуального продвижения приведена в автобиографии (1967), а книга "The technology of teaching" (1968) подробно отражает его подход к школьному обучению (научению в ситуации школы). "Contingencies of reinforcement" (1969) содержит новое изложение научной позиции Скиннера, включая его отношение к широкому кругу социальных проблем.

Помимо способности оказывать влияние (и вызывать гнев) посредством печатного слова, Скиннер серьезно повлиял на психологию через огромное число талантливых учеников, продолживших и расширивших его работу. Среди наиболее известных – Nathan Н.Azrin, Donald S.Blough, William K.Estes, Norman Guttman, Richard J.Hermstein, Orgen R.Lindsley, William Н.Morse, Herbert Terrace.

Что можно в общем сказать относительно позиции Скиннера и ее отличительных особенностях? Прежде всего, трудно было бы найти теоретика, менее хотевшего бы слыть теоретиком, чем Скиннер. Несмотря на его огромное теоретическое влияние, он до недавнего времени оспаривал вклад теории в развитие науки и в собственной работе видел пример систематического эмпиризма, действующего без теоретических дериваций. Он постоянно боролся с попытками заполнить разрыв между наблюдаемыми событиями при помощи подразумеваемых или гипотетических переменных. Его стремлением было выявить законы поведения без "объяснительных фикций". Эта точка зрения проиллюстрирована в двух статьях – "Необходимы ли теории научения?" (1950) и "Описание случаев в научном методе" (1956).

Можно заметить также, что его теория столь же обязана лабораторным исследованиям, как и многие другие в этой книге. Принципы Скиннера выведены на основе педантичного экспериментирования, и он выказывает больше уважения к данным, полученным при тщательном контроле, чем любой сопоставимый с ним теоретик. Очень просто сказать, что награды имеют какое-то отношение к обучению, и не слишком трудно продемонстрировать в тщательно контролируемых условиях, что во многих различных ситуациях это так. Однако другое дело – определить закономерные отношения между определенными схемами подкрепления и тщательно специфицированными показателями реакции. В исследованиях режимов подкрепления Скиннер сделал именно это и совершил открытия такой закономерности и определенности, которые могут конкурировать с открытиями любого физика. Он показал, что определенные схемы (режимы) подкрепления порождают характерные и повторяемые изменения в реагировании, как в подкрепленном реагировании, так и при угасании.

Скиннер явно отличается от обычного экспериментального психолога своим вниманием к индивидуальному субъекту. Результаты его в типичном случае представлены с точки зрения индивидуальных записей. Недостаточно того, что его исследования приводят к средним результатам, соответствующим ожиданиям и будущим наблюдениям. Поведенческий закон выравнивания должен быть применим к каждому субъекту в соответствующих условиях. Внимание к тому, чтобы каждое открытие или закон могли применяться к индивиду, особо ценно для дисциплины, где исследователь часто не заглядывает дальше групповых данных, чтобы увидеть, соответствует ли чье-либо индивидуальное поведение групповым обобщениям – если вообще чье-то соответствует.

Хотя многие психологи обращали основное внимание на реакции, возникающие в основном под контролем стимулов (например, рефлексы), Скиннер предпочел обратиться к спонтанным, а не вызванным реакциям. Это внимание – в терминах Скиннера – к оперантам, а не респондентам, составляет другую отличительную черту его подхода к изучению поведения. Он полагает также, что психология, прежде, чем пытаться понять и предсказывать сложное поведение, должна обратиться к простым поведенческим событиям.

Несмотря на значение, которое он придавал изучению индивидуальных организмов и простых реакций, Скиннер допускает, что его открытия имеют более общее значение. Он говорит: "Полагаю, что динамические свойства оперантного поведения могут быть изучены на одном рефлексе (или хотя бы том минимуме, который нужен для оценки приложимости результатов)". (1938). Скиннер полагает, что один и тот же общий принцип поведения будет открыт независимо от того, какой организм, стимул, реакция и подкрепление выбраны экспериментатором для изучения. Так, голубь и лаборатория оказались достаточными для создания парадигмы, распространимой и экстраполируемой на широчайший круг разнообразных организмов и ситуаций.

Последнему замечанию соответствует тот факт, что Скиннеровский подход к поведению, законы, технологии использовались во многих прикладных ситуациях. Скиннер и его ученики имели дело с практическими проблемами – контролем за ракетами (Skinner, 1960), космической технологией (Rohles, 1966), испытаниями психоактивных препаратов (Вогеп, 1968), технологией образования (Skinner, 1968), развитием экспериментальных культур или обществ (Skinner, 1961), лечением психотиков, аутичных детей, умственно отсталых (Krasner & Ullmann, 1965), развитием ребенка (Bijou & Baer, 1966). Следовательно, хотя в одном отношении Скиннер – "чистейший" из всех теоретиков, по рассуждении мы приходим к мысли, что он – теоретик, чья работа нашла очень широкое приложение в различных областях поведения.

Мы кратко рассмотрели истоки и общие характеристики суровых положений Скиннера, а теперь детально рассмотрим его представления и их приложения.