Книга I и книга II содержание Книги Первой Содержание Книги Второй олимп • аст • москва • 1997

Роман (1962)

Действие разворачивается преимущественно в Нью-Йорке в шестиде­сятые годы нашего столетия. Молодой талантливый чернокожий му­зыкант Руфус знакомится с южанкой Леоной. У женщины нелегкая судьба: муж ушел от нее, забрав ребенка, а самым тяжелым было то, что родные не помогли ей в этот трудный момент. Руфус и Леона по­любили друг друга и решают жить вместе. Но даже относительно свободные нравы Гринич-Виллидж оказываются для них невыносимы­ми. Руфус остро чувствует, что окружающий мир враждебно относит­ся к их отношениям — любви негра и белой женщины: тот словно ощетинился против них.

В Руфусе просыпаются прежние комплексы изгоя из Гарлема, ко­торые, как ему казалось, он победил, перебравшись в Гринич-Вил­лидж и сойдясь с вольным кружком артистической богемы, лишенной расовых предрассудков. Внутреннее беспокойство заставля­ет Руфуса. искать поводы для ссор с Леоной, приливы страсти череду­ются с острым отчуждением, когда Руфус оскорбляет Леону и даже бьет.

От горя Леона теряет рассудок, ее помещают в психиатрическую

382

лечебницу, там ее навещает брат и увозит домой, на Юг. Руфус же, успевший за это время превратиться из классного ударника в пьяни­цу и по этой причине потерявший работу, бродит по улицам Нью-Йорка, терзаясь запоздалым раскаянием. Изнемогая от усталости и голода, он приходит к своему другу Вивальдо, начинающему литерато­ру, но даже искренняя дружба последнего, который все это время ра­зыскивал Руфуса, не избавляет того от нестерпимого одиночества, и он кончает с собой, бросившись с моста.

Окружение Руфуса по-разному реагирует на его смерть. Ричард Силенски, литератор, погнавшийся за коммерческим успехом и тем самым похоронивший свой талант, считает, что Руфус сам виноват в том, что с ним случилось. Его жена Кэсс, умная и сильная женщина, всегда восхищавшаяся талантом и душевными качествами темноко­жего музыканта, считает, что они, его друзья, могли бы сделать для Руфуса больше — его надо было спасать. Так же думает и Ида, сестра Руфуса: если бы брат был с семьей, среди людей с темной кожей, ему бы не дали погибнуть. Беда брата в том, что он был слишком чувстви­телен и не умел защищаться. На похоронах Руфуса, куда приезжают Вивальдо и Кэсс, священник говорит в проповеди, что Руфус зря со­рвался, уехал из дома, перестал ходить в церковь. В результате он ос­тался как бы незащищенным, был страшно одинок, потому и погиб. Этот мир заполняют мертвецы, говорит священник, они ходят по улицам, некоторые даже занимают государственные посты, и оттого тем, кто пытается жить, как Руфус, приходится страдать.

Тоска по ушедшему Руфусу сближает Вивальдо и Иду, они все чаще видятся и сами не замечают, как становятся необходимы друг другу. Вивальдо любит первый раз в жизни: похождений у него было много, а глубокого чувства — никогда. Оба они художественные нату­ры — Вивальдо пишет роман, Ида мечтает о карьере певицы, у обоих за плечами нелегкий жизненный опыт.

Вивальдо вводит Иду в круг своих друзей — благо есть повод: Ри­чард Силенски празднует выход своей книги. Ричард — учитель Ви­вальдо, учитель не только в переносном смысле, но и в прямом: он преподавал в школе, где учился Вивальдо. Молодой человек и после школы продолжает видеть в нем наставника. Он по-доброму завидует успеху Ричарда — его собственный роман движется вперед очень медленно, но, прочитав книгу, остается разочарован. Ричард избрал легкий путь, предал их общие идеалы, написав свой роман как толко­вый ремесленник, а не художник с кровоточащей душой. Сам Ви­вальдо — максималист, для него пример для подражания — Дос­тоевский.

383

У Ричарда появляются и новые друзья — не нищая богема Гринич-Виллиджа, а крупные издатели, литературные агенты, заправилы шоу-бизнеса и телевидения (его роман собираются экранизировать). Однажды в гостях у четы Силенски Вивальдо и Ида знакомятся с неким Эллисом, крупным телевизионным продюсером. Тот поражен красотой Иды — если у нее в придачу еще и талант, он обещает по­мочь ей продвинуться. Вивальдо слышит отпускаемые Иде компли­менты, и в душе его поднимается волна ненависти к тем, кто уверен:

все на свете можно купить.

В Нью-Йорк из Парижа возвращается актер Эрик Джонс — его пригласили играть в бродвейской постановке. Он бисексуал и не­сколько лет назад бежал из Нью-Йорка, чтобы спастись от неразде­ленной страсти к красавцу Руфусу. Сложности сексуальной ори­ентации Эрика уходят корнями в детство, проведенное на Юге, в штате Алабама. Холодные отношения в семье, равнодушие родителей сделали мальчика робким, неуверенным в себе. Единственный чело­век, который добр к нему, — негр Генри, истопник, у него в котель­ной Эрик проводил долгие часы, слушая рассказы мужчины.

В Париже Эрик наконец обрел уверенность в себе, его больше не терзает мысль о своей «особенности», он принял ее и научился с ней жить. В искусстве Эрик не терпит компромиссов, он исключительно требователен к себе и многого достиг в своем деле. Когда он прихо­дит в гости к Силенски, чуткая Кэсс мгновенно улавливает разницу между прежним Эриком и тем, который вернулся к ним после дол­гих лет разлуки. Эрик, беспощадно анализирующий себя и свои дей­ствия, совсем непохож на Ричарда, вернее, на человека, которым стал ее муж. В Ричарде появилась самоуверенность посредственности; те­перь он обычно держится высокомерно и к старым друзьям относит­ся снисходительно. Кэсс, никогда не озабоченная чисто коммер­ческим успехом — даже ради детей, глубоко разочарована в муже. Стоило ли ей отказываться от многого ради его успеха, если этот успех — поддельный?

Между Кэсс и Ричардом назревает разрыв. Кэсс не говорит откры­то о своем недовольстве, она замыкается в себе, молчит и муж. Те­перь Кэсс подолгу гуляет одна: находиться дома для нее — мука. В одну из таких прогулок она навещает Эрика. Между ними завязыва­ется роман: каждый понимает, что их отношения временные, но чув­ствует непреодолимую потребность в тепле и поддержке другого.

Тем временем Ида дает свой первый концерт — пока еще в не­большом баре Гринич-Виллиджа. Весьма искушенная и избалованная публика хорошо принимает молодую певицу, несмотря на непостав-

384

ленный голос, отсутствие нужной техники, потому что все это она восполняет неподражаемой индивидуальной манерой — таинствен­ным свойством, которому нет имени. Одновременно Вивальдо узнает, что Эллис тайно поддерживает девушку, оплачивает ее занятия с из­вестным педагогом и т. п. Юноша ни в чем не уверен, но, зная таких людей, как Эллис, догадывается, что даром они ничего не делают. Он мучается, ревнует, страдает, и... неожиданно у него начинает ладиться с романом — он увлеченно работает над книгой.

Кризисные отношения внутри обеих пар разрешаются почти одновременно.

Однажды, когда Кэсс, по обыкновению, поздно приходит домой, Ричард вызывает ее на откровенный разговор, и прямодушная Кэсс выкладывает все как есть: и про свои сомнения относительно их брака, и про отношения с Эриком. Реакция мужа потрясает Кэсс: в его глазах столько муки, что у нее вдруг появляется надежда — а вдруг их любовь не умерла? Теперь им обоим предстоит многое пере­смотреть и передумать, чтобы спасти то, что осталось от прежней любви, а может, и возродить.

Ида также признается Вивальдо в измене, но признание дается ей тяжелее, чем Кэсс. У той есть оправдание — влечение к Эрику, она уважает его, их чувства по крайней мере искренние — Ида же по сути продала себя. Сжав зубы, она с каменным лицом рассказывает Вивальдо, что означает быть чернокожей девчонкой в мире, где гос­подствуют белые мужчины. Когда Руфус покончил с собой, Ида ре­шила, что не пойдет его путем, а сумеет противостоять миру и получить от него все, что хочет, любым путем. Когда появился Эллис, Ида поняла, что после романа с ним она, если поведет себя умно, будет что-то значить и сама по себе. Расставшись с Эллисом, она воз­вращалась к Вивальдо, ненавидя и презирая себя, и, подходя к дому, молилась, чтобы любимый отсутствовал. Так все продолжалось до того вечера, когда один музыкант из оркестра, друг ее покойного брата, назвал ее чернокожей подстилкой для белых. И тут она решила: все! Останется с ней Вивальдо или нет, к Эллису она все равно не вер­нется.

Вивальдо трудно дается ответ. В конце концов он обнимает ры­дающую Иду и молча прижимает к груди. Так они долго стоят — как два измученных, несчастных ребенка...

Фланнери О'Коннор (Flannery (У Connor) 1925-1964

Действие рассказа происходит на юге США в штате Джорджия. Глава семейства Бейли хочет повезти своих детей — восьмилетнего сына Джона, дочку Джун, жену с грудным ребенком и свою мать во Флориду. Но мать Бейли, бабушка детей, пытается отговорить семей­ство туда ехать. Во-первых, они там уже были прошлым летом, а во-вторых, и это самое главное, в газетах пишут, что из федеральной тюрьмы сбежал преступник по имени Изгой, который направляется во Флориду. Все увещания бабушки бесполезны, семья в полном со­ставе усаживается в автомобиль и выезжает из Атланты, День стоит прекрасный, бабушка рассказывает о своей молодости, показывает на достопримечательности края, у всех приподнятое настроение путеше­ственников, начавших долгожданную поездку. По дороге они останав­ливаются, чтобы перекусить в придорожном кафе. Настроение становится еще лучше, когда, бросив монету в музыкальный автомат, они слушают «Теннессийский вальс», а потом Джун под ритм другой

музыки отбивает чечетку. Вошедший хозяин кафе по прозвищу Рыжий Сэм вступает в завязавшийся разговор и, жалуясь на свою жизнь, говорит, что, как ни старайся, все равно остаешься в дураках. Вот, например, на прошлой неделе он отпустил в долг бензин каким-то проходимцам, а те укатили на своей машине, и больше он их не видел. На риторический вопрос, почему с ним так всегда бывает, ба­бушка отвечает, что, по-видимому, причина в том, что он хороший человек. Рыжий Сэм соглашается с бабушкой и уточняет, что нынче хорошего человека найти не легко, никому нельзя верить, не то что раньше, когда, уходя из дома, можно было не закрывать дверь.

После посещения кафе семья Бейли продолжает путь. Бабушка сладко спит на заднем сиденье, но когда они проезжают через город Тумсборо, она просыпается и вдруг вспоминает, что где-то здесь по соседству есть старая плантация, красивый дом, дубовая аллея с бе­седками. Хотя она была там давно, еще в молодые годы, бабушка ут­верждает, что хорошо помнит дорогу и настаивает, что нужно непременно посетить эту местную достопримечательность. Сын и не­вестка не хотят сворачивать в сторону, чтобы не терять времени в пути, но бабушке удается заинтересовать детей, и они добиваются от отца согласия повернуть назад и проехать к плантации по проселоч­ной дороге. Бейли ворчит, так как дорога очень пыльная и неровная, видно, что по ней давно никто не ездил. Внезапно бабушка осознает, что ошиблась: плантация-то находится не в Джорджии, а в Теннесси. Вдруг машина переворачивается и падает под откос. Никто не погиб, но жена Бейли сломала плечо и повредила лицо. Бейли безмолвно и свирепо смотрит на мать. Рядом никого нет, машины по этой дороге, скорее всего, не ездят. Но тут вдалеке, около леса, на холме появляет­ся какая-то машина. Бабушка машет руками и зовет на помощь. В машине, подъехавшей к пострадавшим, сидят трое мужчин. Лицо одного из них кажется бабушке знакомым. Приглядевшись лучше, она понимает, что это тот самый Изгой, о котором она читала в газе­те. Увидев пистолет у одного из мужчин, бабушка упрашивает Изгоя не делать им ничего плохого. Она говорит, что в душе он наверняка хороший человек. Изгой приказывает мужчине с револьвером увести Бейли и Джона в лес. Они уходят. Бабушка, сильно встревоженная, уверяет Изгоя, что он еще может стать честным человеком, может остепениться, если только будет молиться Богу. Два выстрела, раздав­шиеся в лесу, еще больше нагнетают обстановку. Изгой начинает рас­сказывать бабушке о своей неприкаянной жизни. Тем временем

387

спутники Изгоя, Бобби Ли и Хайрам, выходят из леса с рубашкой Бейли в руках. Изгой просит жену Бейли и детей взяться за руки и следовать за вернувшимися мужчинами обратно в лес, где они смогут увидеть своих ушедших туда родственников. Оставшись одна, бабуш­ка пытается опять убедить Изгоя, чтобы он молился Богу. Когда из леса слышится отчаянный вопль, а за ним выстрелы, бабушка, обез­умев, просит Изгоя не убивать ее. Она опять взывает к Иисусу Хрис­ту, что еще больше бесит бандита. Бабушка дотрагивается рукой до Изгоя, произнося: «Ты ведь мне сын. Ты один из детей моих». Изгой отскакивает, как ужаленный змеей, и трижды стреляет старухе в грудь. А затем приказывает своим напарникам отнести ее тело в лес.

Я. В. Никитин

уильям Стайрон (William Styron) р. 1925

Софи делает выбор (Sophie's Choice)

Роман (1979)

Нью-Йорк, Бруклин, 1947 г. Начинающий писатель Стинго, от лица которого строится повествование, вознамерился покорить литератур­ную Америку. Однако пока ему похвастаться нечем. Работа рецензен­том в довольно крупном издательстве оказывается непродолжи­тельной, завязать полезные литературные знакомства не удается, да и деньги оказываются на исходе.

Повествование многослойно. Это автобиография Стинго. А также история Софи, молодой польки Зофьи Завистовской, прошедшей через ад Освенцима. И растянувшийся на много страниц «жестокий романс» — описание роковой любви Зофьи и Натана Ландау, соседей Стинго по дешевому пансиону в Бруклине. Это роман о фашизме и отчасти трактат о мировом зле.

Стинго поглощенно трудится над своим первым романом из жизни родного Юга, в котором знатоки творчества Стайрона легко узнают его собственный роман-дебют «Затаись во мраке». Но в мрач­ный готический мир страстей, который стремится воссоздать Стинго, врывается иной материал. История жизни Зофьи, которую та фраг­мент за фрагментом рассказывает симпатичному соседу в минуты

389

страха и отчаяния, вызванные очередной размолвкой с неуживчивым Натаном, заставляет Стинго задуматься о том, что же такое фашизм.

Одним из наиболее интересных его наблюдений становится вывод о мирном сосуществовании двух жизненных пластов-антагонистов. Так, размышляет он, в тот самый день, когда в Освенциме была про­изведена ликвидация очередной партии доставленных эшелоном евре­ев, новобранец Стинго писал веселое письмо отцу из лагеря подготовки морских пехотинцев в Северной Каролине. Геноцид и «почти комфорт» выступают в виде параллелей, которые если и пере­секаются, то в туманной бесконечности. Судьба Зофьи напоминает Стинго, что ни он, ни его соотечественники толком не знали о фа­шизме. Его личный вклад заключался в прибытии на театр военных действий, когда война, по сути дела, была уже окончена.

Польша, тридцатые годы... Зофья — дочь профессора права Кра­ковского университета Беганьского. Там же преподает математику ее муж Казимир. Где-то вдалеке уже поднимает голову фашизм, попада­ют в лагеря люди, но стены уютной профессорской квартиры обере­гают Зофью от печальных фактов. Не сразу доверяет она Стинго то, что держала в тайне от Натана. Ее отец отнюдь не был антифашис­том, спасавшим евреев, рискуя собственной жизнью. Респектабель­ный правовед, напротив, был ярым антисемитом и сочинил брошюру «Еврейская проблема в Польше. Может ли решить ее национал-соци­ализм». Ученый-правовед, по сути дела, предлагал то, что впоследст­вии нацисты назовут «окончательным решением». По просьбе отца Зофье пришлось перепечатать рукопись для издательства. Отцовские воззрения вызывают у нее ужас, но потрясение быстро проходит, за­слоняется семейными заботами.

...1939 г. Польша оккупирована гитлеровцами. Профессор Беганьский надеется быть полезным рейху как эксперт по национальным вопросам, но его участь предрешена стопроцентными арийцами. Как представитель неполноценной славянской расы он не нужен великой Германии. Вместе со своим зятем, мужем Зофьи, он попадает в конц­лагерь, где оба и погибают. Стинго внемлет «польской истории», а сам исправно запечатлевает на бумаге образы родного Юга. Натан проявляет интерес к его работе, читает отрывки из романа и хвалит Стинго, причем не из вежливости, а поскольку действительно верит в литературный талант соседа по пансиону. В то же самое время бедня­ге Стинго приходится одному отвечать за все эксцессы взаимоотно­шений между черными и белыми в этом регионе Америки, филиппики Натана звучат несправедливо, но ирония судьбы такова,

390

что теперешнее относительное благополучие Стинго уходит корнями в далекое прошлое и связано с фамильной драмой. Оказывается, день­ги, присланные ему отцом и позволяющие продолжить работу над романом, — часть суммы, вырученной в далекие времена его праде­дом от продажи молодого невольника по прозвищу Артист. Он был несправедливо обвинен истеричной девицей в приставании, а потом оказалось, что она его оклеветала. Прадед предпринял немало усилий, чтобы разыскать юношу и выкупить его, но тот словно сгинул. Груст­ная участь Артиста, скорее всего, нашедшего безвременную смерть на плантациях, становится тем фундаментом, на котором пытается стро­ить свою писательскую будущность начинающий художник, тяготею­щий к изображению мрачных сторон действительности. Правда, большая часть этих денег будет украдена у Стинго, и его посетит дво­якое чувство досады и свершения исторической справедливости.

Достается от Натана и Зофье. Он не только беспричинно ревнует ее к самым разным персонажам романа, но в минуты ярости обвиня­ет ее в антисемитизме, в том, дескать, как она посмела выжить, когда евреи из Польши практически все сгинули в газовых камерах. Но и тут в упреках Натана есть крупица правды, хотя не ему судить свою возлюбленную. Тем не менее все новые и новые признания Зофьи со­здают образ женщины, отчаянно пытающейся приспособиться к не­нормальному существованию, заключить пакт со злом — и снова, и снова терпящей неудачу.

Перед Зофьей встает проблема: принять участие в движении Со­противления или остаться в стороне. Зофья принимает решение не рисковать: как-никак у нее дети, дочь Ева и сын Ян, и она убеждает себя, что в первую очередь несет ответственность за их жизни.

Но волей обстоятельств она все же попадает в концлагерь. В ре­зультате очередной облавы на подпольщиков ее задерживают, а коль скоро при ней оказывается запрещенная ветчина (все мясо — собст­венность рейха), ее отправляют туда, куда она так страшилась по­пасть — в Освенцим.

Ценой сепаратного мира со злом Зофья пытается сохранить своих близких и теряет их одного за другим. Умирает, оказавшись без под­держки, мать Зофьи, а по прибытии в Освенцим судьба в образе пья­ного эсэсовца предлагает ей решить, кого из детей оставить, а кого потерять в газовой камере. Если она откажется сделать выбор, в печь будут отправлены оба, и после мучительных колебаний она оставляет сына Яна.

391

И в лагере Зофья прилагает отчаянные усилия, чтобы приспосо­биться. Став на время секретарем-машинисткой всесильного комен­данта Хёсса, она постарается вызволить Яна. Пригодится и сохраненный ею папин трактат. Она объявит себя убежденной анти­семиткой и поборницей идей национал-социализма. Она готова стать любовницей Хёсса, но все ее усилия идут прахом. Начавшего прояв­лять к ней интерес главного тюремщика переводят в Берлин, а ее об­ратно в общий барак, и попытки облегчить участь сына окажутся тщетными. Ей уже не суждено увидеть Яна.

Вскоре Стинго узнает печальную истину. Ларри рассказывает ему, что его брат отнюдь не талантливый биолог, работающий над проек­том, который, по уверениям Натана, принесет ему Нобелевскую пре­мию. Натан Ландау от природы блестяще одарен, но тяжелое психическое заболевание не позволило ему самореализоваться. Семья не жалела сил и средств на его лечение, но усилия психиатров не приносили нужного результата. Натан действительно работает в фар­мацевтической фирме, но скромным библиотекарем, а разговоры про науку, про грядущее открытие — все это для отвода глаз.

Тем не менее в очередной период относительного психического благополучия Натан сообщает Стинго о своем намерении жениться на Зофье, а также о том, что они втроем отправятся на юг, на «фа­мильную ферму» Стинго, где и отдохнут как следует.

Разумеется, планы так и остаются планами. Новый припадок На­тана, и Зофья спешно покидает дом. Впрочем, Натан звонит ей и Стинго по телефону и обещает пристрелить их обоих. В знак серьез­ности своих намерений он стреляет из пистолета, пока что в про­странство.

По настоянию Стинго Зофья покидает Нью-Йорк в его обществе. Они отправляются на ферму Стинго. Именно в ходе этого путешест­вия герою удается расстаться со своей девственностью, каковая от­нюдь не украшала готического художника. Попытки стать мужчиной Стинго предпринимал неоднократно, но в Америке конца сороковых годов идеи свободной любви не пользовались популярностью. В ко-

392

нечном счете начинающему американскому писателю досталось то, в чем в силу обстоятельств было отказано коменданту Освенцима. Страдалица и жертва тотального насилия, Зофья в то же время высту­пает воплощением Эротики.

Впрочем, проснувшись после упоительной ночи, Стинго понимает, что он в номере один. Зофья не вынесла разлуки с Натаном и, изме­нив свое решение, возвращается в Нью-Йорк. Стинго незамедлитель­но отправляется за ней вдогонку, понимая, что, скорее всего, уже опоздал помешать случиться неотвратимому. Последнюю дилемму, которую предлагает судьба Зофье — остаться жить со Стинго или умереть с Натаном, она решает однозначно. Она слишком много раз уже выбирала жизнь — ценой гибели других. Теперь она поступает иначе. Отвергая возможность безбедного существования, Зофья сохра­няет верность человеку, который однажды спас ее, — теперь она окончательно связала свою судьбу с ним. Как персонажи античной трагедии, они принимают яд и умирают одновременно. Стинго оста­ется жить — и писать.

С. Б. Белов

Эдвард Олби (Edward Albee)

Каждый акт здесь имеет свой подзаголовок: «Игры и забавы», «Вальпургиева ночь», «Изгнание беса».

Сорокашестилетний Джордж, доктор философии, преподаватель некоего колледжа в Новой Англии, и его жена Марта ( она на шесть лет старше мужа) возвращаются поздно вечером домой после приема у отца Марты, ректора того же колледжа. Уже на пороге они начина­ют вести между собой привычную перепалку, которая непрерывно длится уже много лет.

За эти годы Марта и Джордж научились изрядно мучить друг друга, каждый знает уязвимые места другого и «бьет без промаха». Муж не оправдал ожиданий Марты: она и ее отец когда-то надея­лись, что Джордж станет деканом исторического факультета, а позд­нее — преемником отца, то есть ректором. Собственно, Марта так и подбирала мужа — с прицелом, чтобы сначала пристроить его на первую иерархическую ступеньку, а потом лепить по образу и подо­бию тестя и со временем торжественно возвести его в высший пре-

подавательский ранг. Но Джордж оказался не столь покладист, как ожидали, — этот живой человек имел собственное представление о своей судьбе, однако был не настолько сильным, чтобы противопоста­вить свою волю прагматическому честолюбию Марты. Впрочем, сил у него хватило, чтобы спутать все планы ректорского семейства и даже осмелиться написать роман, который вызвал у ректора столь сильное отвращение, что тот вырвал у зятя обещание ни в коем случае не пе­чатать его. Тогда-то Марта и объявила мужу войну, которая отнимает у супругов все силы, истощает и иссушает их.

Джордж и Марта — незаурядные люди, блестяще владеют словом, и их словесная дуэль — неистощимый источник язвительных острот, блестящих парадоксов и метких афоризмов. После очередной пики­ровки Марта объявляет мужу, что ждет гостей, — отец просил «при­голубить» молодое поколение колледжа.

Вскоре появляются и гости — преподаватель биологии Ник, праг­матичный и холодный молодой человек, с женой Хани, невзрачной худышкой. Рядом с вошедшими в кураж Джорджем и Мартой эта пара выглядит несколько замороженной: молодые супруги явно не владеют ситуацией. Ник — красивый молодой человек, и Джордж быстро смекает, что Марта не прочь развлечься с новым преподавате­лем, отсюда и столь поспешное приглашение в гости. Джорджу, при­выкшему к постоянным шашням супруги, такое открытие только забавно; единственная его просьба к жене — ни словом не упоминать об их сыне.

Однако Марта, вышедшая ненадолго с Хани, успевает не только нарядиться в свое лучшее вечернее платье, но и проинформировать молодую женщину, что у них с Джорджем есть сын, которому завтра исполняется двадцать один год. Джордж в ярости. Начинается новая серия взаимных уколов и открытых оскорблений. Подвыпившей Хани от всего этого становится дурно, и Марта волочит ее в ванную.

Оставшись наедине с Ником, Джордж избирает того новым объ­ектом для нападок, рисуя перспективы продвижения Ника по службе и пророчески заявляя, что он может достичь многого, заискивая перед профессорами и валяясь в постели с их женами. Ник не отри­цает, что такое приходило ему в голову. Он толком не понимает, что происходит в этом доме, каковы на самом деле отношения между супругами, и то хохочет над остротами Джорджа, то готов драться с ним на кулаках. В минуту откровенности Ник рассказывает, что же­нился на Хани без любви, только потому, что думал, будто она забере­менела. А беременность была мнимой, истерической — живот

быстро опал. Но ведь есть и другие причины, предполагает Джордж. Наверное, деньги? Ник не отрицает: отец Хани возглавлял некую секту, и после его смерти состояние, нажитое им на чувствах верую­щих, оказалось весьма внушительным.

Пока пьяная Хани отдыхает на кафельном полу ванной, Марта уводит Ника в свою спальню. Хотя до этого Джордж изображал пол­ное равнодушие к интрижке, но теперь в ярости швыряет книгу, ко­торую перед этим держал в руке, она задевает дверные колокольчики, и те ударяются один о другой с отчаянным дребезгом. Звон будит Хани, и та, еще не совсем оправившаяся от дурноты, появляется в гостиной. «Кто звонил?» — спрашивает она, Джордж объявляет ей, что принесли телеграмму о гибели их с Мартой сына. Марте он еще не говорил — та ничего не знает.

Это известие производит впечатление даже на ко всему равнодуш­ную Хани, на ее глазах выступают пьяные слезы.

Джордж же торжественно улыбается: он подготовил следующий ход: Марте — мат...

Уже почти рассвело. Марта в гостиной. Она с трудом превозмога­ет отвращение от близости с Ником («в некоторых смыслах вы, прямо скажем, не блещете»). С печальной грустью говорит Марта об их отношениях с Джорджем, говорит не Нику, а — в пространство:

«Джордж и Марта — грустно, грустно, грустно... Он может осчастли­вить меня, а я не хочу счастья и все-таки жду счастья». Тут даже Ник с его туповатой прямолинейностью смекает, что не все так просто в этой домашней войне, — видимо, когда-то этих двоих соединяло чув­ство значительно более возвышенное, чем у них с Хани.

Появившийся Джордж паясничает, дурачится, дразнит Марту, изо всех сил скрывая, что ее неверность ранит его. А потом предлагает сыграть в игру «Расти ребенка», предлагая гостям послушать, как они с Мартой воспитывали сына. Не ожидающая подвоха Марта теряет бдительность и, присоединившись к Джорджу, вспоминает, какой сын был здоровый бутуз, какие у него были прекрасные игрушки и т. д. И тут внезапно Джордж наносит сокрушительный удар, объявив о смерти сына. «Ты не имеешь права, — кричит Марта, — он наш общий ребенок». — «Ну и что, — парирует Джордж, — а я взял и его убил». До Ника наконец доходит, что за чудовищную и жестокую игру ведут новые знакомые. Эти двое выдумали ребенка, на самом деле того нет и никогда не было. Марта выболтала их тайну, а Джордж отомстил, положив конец их давней игре.

Затянувшаяся вечеринка подошла к концу. Ник и Хани наконец уходят. Притихшая Марта неподвижно сидит в кресле.

Джордж с неожиданной теплотой спрашивает, не налить ли ей чего-нибудь выпить. И впервые Марта отказывается от алкоголя.

Долгое время выдумка о сыне помогала Марте и Джорджу коро­тать жизнь вдвоем, заполнять пустоту их существования. Решитель­ный поступок Джорджа выбил привычную почву из-под ног. Иллюзия разбита вдребезги, и им поневоле придется иметь дело с ре­альностью. Теперь они — просто бездетная пара, без идеалов и высо­ких стремлений, они пошли в прошлом на сделку с собственной совестью и потом громоздили обман на обман. Но теперь у них по­явился шанс увидеть себя такими, какие они есть, ужаснуться и, может, попробовать начать все сначала. Ведь в отличие от Хани и Ника они еще горячие, полные эмоциональных сил люди. «Так будет лучше», — уверенно говорит Джордж. В самом деле, зачем им «бо­яться Вирджинии Вулф»? Но нет, зябко кутаясь, Марта тоскливо про­износит: «Боюсь... Джордж... я боюсь».

Эдгар Лоренс Доктороу (Edgar Lawrence Doctorow)

р. 1931

Рэгтайм (Ragtime)

Роман (1975)

1902 г. Президент Соединенных Штатов — Тедди Рузвельт.

Город Кью-Рошелл, штат Нью-Йорк. На фешенебельной авеню Кругозора, в доме на холме, обсаженном норвежскими кленами, про­живает семейство — Дед, Отец, Мать, Малыш и Младший Брат Ма­тери (МБМ). Жизнь семейства насыщена духовностью и овеяна благостью.

Малыш чрезвычайно увлечен трюками артиста-эскейписта Гарри Гудини. Волею случая Гудини появляется в их доме — на дороге возле холма у него ломается машина. Но вот поломка устранена, Гудини собирается уезжать. Малыш стоит около машины и разглядывает свое отражение в медной фаре. «Предупреди эрцгерцога», — вдруг произ­носит он и убегает. Много лет спустя, в день смерти эрцгерцога Франца-Фердинанда, Гудини вспоминает об этом как о единственном истинно мистическом событии в его жизни.

Через несколько дней после этого происшествия Отец отбывает в полярную экспедицию. В океане их корабль встречает трансатланти­ческий лайнер, набитый иммигрантами. Это зрелище действует на

Отца удручающе. Собственно, сам он на полюс так и не попадает, ибо у него регулярно замерзает левая пятка.

Иммигранты: Мамка, Тятя и Малышка. Маленькая комнатенка в Нижнем Ист-Сайде. Все трое работают с утра до ночи. За лишний доллар Мамка уступает домогательствам своего работодателя. Тятя прогоняет ее из дома и от горя превращается в седого сумасшедшего старика.

Известная натурщица Эвелин Несбит участвует в процессе по делу об убийстве своего бывшего любовника архитектора Стэнфорда Уайта. Убийца — ее муж Гарри Кэй Фсоу. Этот процесс создает пер­вую секс-богиню в американской истории. Однажды, повинуясь кап­ризу, она заезжает в бедные кварталы и встречает там Тятю с Малышкой. Но на митинге социалистов ораторша-анархистка Крас­ная Эмма Голдмен раскрывает ее инкогнито. Тятя в ужасе хватает Малышку и исчезает. Голдмен уводит Эвелин к себе. МБМ, тайно влюбленный в Эвелин, следует за ними. Когда Голдмен делает Эвелин массаж, он вдруг с воплем экстаза вываливается из шкафа. Эвелин берет его себе в любовники, но очень скоро сбегает от него со следу­ющим. Судебный процесс над ее мужем заканчивается тем, что Фсоу отправляют в госпиталь криминальной психиатрии. Его адвокаты на­чинают переговоры о разводе. Эвелин назначает цену — миллион, но получает только двадцать пять тысяч.

После злополучного митинга Тятя с Малышкой уезжают куда глаза глядят. Во время очередной пересадки с трамвая на трамвай мимо них проходят Мать и Малыш. Дети встречаются взглядами, и Малышка навсегда запоминает цвет его глаз: голубые с желтыми и зе­леными пятнами.

В этот момент нашей истории Теодор Драйзер страдает от неус­пеха своей первой книги «Сестра Керри». В Америку прибывает Зиг­мунд Фрейд, чтобы прочесть серию лекций. Президентом Сое­диненных Штатов становится тучный человек Уильям Говард Тафт, и обжорство входит в моду. Артист Гарри Гудини учится летать на аэроплане. Образы Древнего Египта захватывают все умы.

Великий финансист Джей Пирпонт Морган приглашает Генри Форда, изобретателя конвейера, в свою беломраморную библиотеку, построенную для размещения книг и произведений искусства, кото­рые Морган скупает по всему миру. Он излагает Форду свою теорию о трансцендентально одаренных личностях. Форд признает возмож­ность своего священного происхождения. Впоследствии они учрежда­ют эксклюзивный клуб, который финансирует определенные поиски.

399

В Нью-Рошелл Мать находит закопанного в землю, но еще живого новорожденного негритенка. Через час в подвале дома в соседнем квартале полиция находит очень молодую черную женщину по имени Сара. Мать оставляет ее и младенца в доме. Вместе с ними в доме поселяется ощущение беды.

Тятя и Малышка живут теперь в Лоуренсе, штат Массачусетс. Для развлечения Малышки он делает книжечки из своих силуэтов — такие бумажные мультфильмы. На ткацкой фабрике, где он работает, начинается стачка. Стачечный комитет предлагает Тяте отправить Ма­лышку в Филадельфию. Но в момент торжественно организованного отъезда детей полиция выстрелами разгоняет рабочих. Тятя и Ма­лышка чудом успевают прыгнуть в поезд. Стачка выиграна, но Тятя больше не хочет идти на фабрику. Бродя с ним по улицам Филадель­фии, Малышка обращает внимание на витрину магазина забавных иг­рушек. Тятя тут же идет к владельцу магазина и заключает с ним контракт на производство книжечек-мультяшек. Так жизнь Тяти вли­вается в поток американской энергии.

В доме в Нью-Рошелл появляется Колхаус Уокер Младший — эле­гантный, уверенный в себе черный пианист. Это отец Сариного беби. С тех пор он ездит каждое воскресенье, делает Саре предложение, но она не желает его видеть. Однажды его приглашают в дом. По про­сьбе Отца он садится за пианино, исполняет рэгтайм и покоряет всех своей игрой. Только в марте Сара наконец дает согласие.

МБМ руководит теперь фейерверковым отделом пиротехнического предприятия Отца. Его последнее изобретение сильно напоминает бомбу. Он понимает, что может усовершенствовать многие виды ору­жия. Пытаясь разыскать Эвелин Несбит, он случайно попадает на конгресс в поддержку мексиканской революции, после которого схо­дится с Эммой Голдмен. Возвращаясь в Нью-Рошелл между вагонами молочного поезда, он размышляет, не кинуться ли под колеса. Шум поезда напоминает ему звуки рэггайма — самоубийственный рэг.

В одно из воскресений у пожарного депо вдруг перекрывают путь машине Колхауса. Брандмейстер уилли Конклин заявляет, что якобы это частная платная дорога. Колхаус отправляется за полицейским, но тот даже не считает нужным идти на место происшествия. Вернув­шись, Колхаус находит свой «форд-Т» изгаженным и сломанным. Он требует вымыть и починить машину. Приезжает полиция. На следую­щий день Отец вносит залог, и Колхауса выпускают. Отец рекоменду­ет ему обратиться к адвокату. Но ни один из адвокатов не желает помочь Колхаусу. Белые — потому что он негр, черные — потому что

богат. Он тщетно пытается сам обратиться в суд, так же тщетно пишет жалобу в полицейском участке. Тут Сара решает сама защи­тить своего жениха. Но ее крик из толпы, встречающей вице-прези­дента Джима Шермана, привлекает внимание полиции. Отец и Мать находят Сару в госпитале. Колхаус не отходит от ее постели. К концу недели Сара умирает от побоев. На свадебные деньги Колхаус устраи­вает ей шикарные похороны.

И вот он выходит на тропу войны. Взрывает две пожарные стан­ции. Оставляет в редакциях местных газет письма, в которых требует суда над брандмейстером уилли Конклином и ремонта автомобиля. Угрожает террором. В городе начинается паника. Все негры прячутся. Отец отправляется в полицию и рассказывает там все, что знает о Колхаусе.

МБМ с самого начала на стороне Колхауса. Разыскав его боевой штаб в недрах Гарлема, он предлагает свою помощь в качестве взрыв­ника. Бреется наголо и красит лицо жженой пробкой, чтобы не отли­чаться от молодых негров — помощников Колхауса.

Семейство отъезжает в Атлантик-Сити, подальше от этих собы­тий. Мать вполне довольна обществом, которое там собирается. Ино­странцы ей кажутся более интересными, чем соотечественники. В поле ее зрения попадает барон Ашкенази, преуспевающий кинобиз­несмен. Это еще одно превращение Тяти. Теперь его забота — чтобы Малышка забыла все их печальное прошлое. Малышка с Малышом становятся неразлучными друзьями.

Но колхаусовская история продолжается. Отца вызывают в Нью-Йорк.

Колхаус с товарищами проникает в библиотеку Пирпонта Морга­на и грозится ее уничтожить. Библиотека заминирована. Полиция устраивает штаб-квартиру в доме напротив. Туда прибывает окруж­ной прокурор Нью-Йорка Чарльз Эс Уитмен. Он понимает, что втя­нут в политически опасное дело. Эмма Голдмен при аресте делает заявление в поддержку Колхауса, которое попадает в газеты. Самый знаменитый негр своего времени великий просветитель Букер Ти Ва­шингтон, напротив, осуждает эту акцию. Уитмен просит Вашингтона использовать свой авторитет для разрешения ситуации. Букер Ти Ва­шингтон и Колхаус беседуют среди великих произведений искусства и исторических ценностей. Колхаус соглашается сдаться, но помощники должны быть отпущены и уилли Конклин должен сам починить ма­шину. Тут приходит телеграмма от Д. П. Моргана. Морган требует отдать автомобиль и затем повесить Колхауса. Автомобиль вытаскива-

401

Сподвижники Колхауса дарят МБМ злополучный «форд». На нем МБМ отправляется в Мексику, где участвует в мексиканской револю­ции на стороне повстанцев. В результате своей деятельности взрывни­ка он глохнет и в конце концов погибает в перестрелке с правительственными войсками.

Президентом Соединенных Штатов становится Вудро Вильсон. В Гааге открывается Дворец мира. В Вене проходит конференция соци­алистов. В Париже появляются художники-абстракционисты. Пирпонт Морган отправляется в Египет, чтобы провести ночь внутри пирамиды и познать суть древней философии. Но обретает только на­сморк и укусы клопов. Вскоре он умирает в Риме. Вслед за его смер­тью происходит убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда. Гарри Гудини, вспомнив пророчество Малыша, наносит визит в Нью-Рошелл, но никого не застает. Деда уже нет. Мать, Малыш и негрите­нок Колхаус Уокер Третий на побережье штата Мэн, где Мать позирует художнику Уинслоу Хомеру. Отец в Вашингтоне ведет пере­говоры о внедрении новых видов оружия, изобретенных МБМ. В 1915 г. он отправляется в Лондон на британском корабле «Лузитания» с первой партией гранат и бомб для союзников. Немецкая под­водная лодка торпедирует корабль, и Отец погибает. Иммигрант в этой жизни, как и каждый человек, в своей последней экспедиции он прибывает к берегам Своей Сути. Через год Мать выходит замуж за Тятю. Они переезжают в Калифорнию. Кинобизнес преуспевает. Эра рэгтайма уходит в прошлое.

Г. Ю. Шулъга

Джон Апдайк (John Updike)

р. 1932

Кролик, беги (Rabbit, Run)

Двадцатишестилетний Гарри Энгстром, по прозвищу Кролик, живет в поселке Даунт Джадж вблизи города Бруэра, штат Пенсильваяия. Он женат, у него растет сын Нельсон, но семейного счастья нет и в по­мине. Семейные обязательства сильно тяготят героя. Жена Дженис пьет, а ее беременность отнюдь не наполняет Кролика, гордостью от сознания того, что их семью ожидает пополнение. Когда-то, еще в школе, он прекрасно играл в баскетбол, и меткость его бросков стала легендой, шагнувшей за пределы родного округа. Но спортивной ка­рьеры Кролик не сделал, вместо этого он рекламирует различные ку­хонные приспособления вроде чудо-терки, и воспоминания о былых подвигах лишь усиливают у героя тоску и ощущение, что жизнь его решительно не удалась.

Очередная размолвка с нелюбимой женой приводит к тому, что он садится в автомобиль и едет куда глаза глядят, словно надеясь вы­рваться из заколдованного круга житейских забот и неурядиц. Но, доехав до Западной Вирджинии, Кролик все же не выдерживает и, развернув машину, возвращается в родную Пенсильванию.

403

Не желая, однако, возвращаться в опостылевший дом, он приез­жает к мистеру Тотеро, своему бывшему школьному тренеру, и тот пускает его переночевать. На следующий день Тотеро знакомит его с Рут Ленард, с которой у Кролика завязываются отношения, никак, впрочем, не напоминающие любовь с первого взгляда.

Между тем Дженис, обеспокоенная внезапным исчезновением мужа, перебирается к своим родителям. Ее мать настаивает, чтобы к розыскам беглеца подключили полицию, но ее муж и дочь против. Они предпочитают подождать. Им на помощь приходит молодой священник их прихода Джек Экклз. Его вообще отличает стремление делом помогать своим прихожанам, среди которых слишком многие нуждаются в утешении. Не жалеющий ни времени, ни сил на тех, кто вверен его попечению, Экклз являет собой разительный контраст со священником прихода Энгстромов. Старик Круппенбах не одобря­ет «суеты» своего молодого коллеги, полагая, что истинный долг свя­щеннослужителя — подавать своей пастве положительный пример собственным образцовым поведением и неколебимой верой.

Экклз, однако, горит желанием не просто вернуть Кролика в лоно семьи, но и помочь ему найти себя. Он приглашает его на партию в гольф, внимательно выслушивает, расспрашивает о жизни. Он нахо­дит ему временную работу — ухаживать за садом одной из своих прихожанок, и хотя она отнюдь не сулит златых гор, это неплохое подспорье выпавшему из обыденного существования Кролику.

Медленно налаживаются отношения Рут и Кролика, но когда между ними возникает что-то похожее на близость, звонок Экклза возвращает героя к прошлому — Дженис попала в больницу и вот-вот родит. Кролик сообщает Рут о своем решении вернуться к жене и постараться помочь ей в этот трудный час. Этот уход становится для Рут настоящим ударом, но Кролик не намерен менять решения. Роды проходят благополучно, Дженис рожает девочку, и вскоре семья вновь воссоединяется — уже вчетвером. Но семейная идиллия оказы­вается недолгой. Тяжело заболевает, а затем и умирает мистер Тоте­ро, один из немногих людей в этом мире, кому Кролик доверял и кто, как ему кажется, понимал его. Ну, а отношения с Дженис никак не могут наладиться. Ссора следует за ссорой, и наконец Кролик снова уходит из дома.

Какое-то время Дженис скрывает это от своих родителей, но слишком долго сохранять тайну ей не удается. Эта размолвка снова возвращает ее к алкоголю, и вскоре случается непоправимое. В состо-

янии сильного опьянения Дженис роняет малышку в ванну, и та за­хлебывается. Гарри Энгстром снова возвращается — с тем чтобы принять участие в похоронной церемонии.

Приличия вроде бы соблюдены, но мира между супругами нет. Очередная ссора происходит прямо на кладбище, и Кролик, как это случалось с ним не раз, снова спасается бегством, причем в самом прямом смысле. Он бежит по кладбищу зигзагами, лавируя между надгробиями, а вдогонку ему раздается голос Экклза, который тщетно пытается остановить героя.

Он возвращается к Рут, но она не желает его больше видеть. Она не может простить ему уход: однажды ночью он сообщил ей о жела­нии вернуться к жене. Выясняется, что она забеременела, крайне нуждалась в поддержке Кролика, но не получила ее. Она собиралась сделать аборт, но не нашла в себе сил довести до конца задуманное. Кролик уговаривает ее оставить ребенка, говорит, что это прекрасно, что он любит ее. Но Рут впрямую спрашивает, готов ли он жениться на ней. Кролик бормочет: «С удовольствием», но новые вопросы Рут ставят его в тупик. Он не знает, что делать с Дженис, как бросить Нельсона. Рут говорит, что если они поженятся, то она готова оста­вить ребенка, но если он будет по-прежнему жалеть всех — и нико­го, то пусть знает: она для него умерла, равно как и будущий ребенок.

Кролик уходит от Рут в полном замешательстве. Он понимает, что необходимо принять какое-то решение, но совершить конструктив­ный поступок выше его сил. Он идет по городу, а затем переходит на бег. Он бежит, словно пытаясь убежать от проблем, оставить за спи­ной все те сложности, тягостные противоречия, которые отравляют ему жизнь.

И он бежит, бежит...

Роман (1978)

Уединенный пляж на коннектикутском побережье близ вымыш­ленного города Гринвуда. Джерри Конант и Салли Матиас встречают­ся там тайком. У каждого из них свои семьи, дети, но их

405

неудержимо влечет друг к другу. Снова и снова они заговаривают о том, чтобы найти в себе силы порвать с условностями и сделать пос­ледний шаг навстречу друг другу, но решиться на развод каждому из них нелегко.

Джерри уезжает по делам в Вашингтон, Салли просит разрешения поехать с ним. Джерри колеблется: ведь одна такая совместная поезд­ка чудом не привела к крупному скандалу. Наконец он отвечает отка­зом: они и так постоянно рискуют быть выведенными на чистую воду. Но Салли не в силах оставаться без него, и она все-таки появля­ется в Вашингтоне.

И эта встреча, как и многие другие, не лишена тревоги. Салли вскоре надо возвращаться, а с билетами на самолет большие пробле­мы: забастовка одной из авиакомпаний привела к серьезным сбоям в работе аэропортов и отмене многих рейсов. Судорожные попытки раздобыть билеты на обратный рейс сильно отравляют те немногие часы, которые любовники выкроили для себя. Впрочем, сильное опо­здание Салли сходит ей с рук. Муж Ричард так ничего и не заподо­зрил. Не почуяла неладного и жена Джерри Руфь.

Впрочем, и Ричард с Руфью в этом отношении не без греха. В свое время между ними возникла связь, которая, однако, была вскоре ре­шительно прекращена Руфью, и дело даже не в том, что у нее воз­никли опасения, что Джерри начинает догадываться. По своей натуре Руфь просто создана для домашнего очага и делает все, чтобы быть хорошей матерью и женой. Тот тревожный день в Вашингтоне, одна­ко, стал поворотным пунктом в судьбе двух семей. Вскоре после воз­вращения в Гринвуд Джерри рассказывает Руфи о том, что у него роман с Салли, и поднимает тему развода. Это становится началом долгого и мучительного выяснения отношений между супругами. Тогда же Руфь признается Джерри, что и у нее в свое время был роман, однако отказывается назвать, с кем именно. Руфь предлагает Джерри отложить принятие решения до конца лета — за это время он должен перестать встречаться с Салли и еще раз проверить свои чувства к ней — и к Руфи тоже.

Руфь встречается с Салли, и они также обсуждают возникшую проблему. Салли признается, что после появления в ее жизни Джер­ри буквально возненавидела своего мужа и теперь он просто перестал для нее существовать. Она говорит, что лишь благодаря Джерри узна­ла, что такое любовь, и что, если Руфь постарается силком удержать мужа, она тем самым попросту удушит его.

Руфь уверяет ее, что не стала бы препятствовать великой любви, коль скоро она действительно возникла между ее мужем и другой женщиной, но у них трое детей и об их благополучии она не имеет права не думать. Она просит Салли перестать видеться с Джерри до сентября, но если и тогда окажется, что их влечение друг к другу не ослабло, она не станет мешать их союзу.

Салли и Джерри соглашаются на просьбу Руфь, но у последней вскоре возникает подозрение, что они все-таки не прекратили отно­шений. Однажды, обнаружив, что рабочий телефон Джерри и до­машний Салли в очередной раз надолго заняты, она садится в машину и едет на работу к Ричарду, чтобы обсудить с ним ситуацию. Но нервное напряжение дает о себе знать, и ее автомобиль попадает в аварию. Полицейские не хотят отпускать ее домой одну — она в полушоковом состоянии, и тогда Руфь звонит Ричарду и просит при­ехать. Он появляется быстро, и она уже на грани того, чтобы во всем ему признаться, но вовремя берет себя в руки.

Салли уезжает с детьми во Флориду, но время от времени звонит Джерри по телефону, плачет и говорит, что больше так не может. Джерри сообщает жене, что принял решение уйти из дома и до­ждаться возвращения Салли где-нибудь в другом месте, может, в Ва­шингтоне. Разговор принимает довольно бурный характер, и тогда появляется встревоженный сын Чарли. Он горько плачет, поняв, что папа «хочет жить с другими детьми». Смущенный Джерри утешает его, объясняя, что хочет жить только с ним.

Решение остаться вроде бы принято, но вскоре Джерри понимает, что не может оставаться вдали от любимой. Но вместо того чтобы на­конец самостоятельно принять решение и совершить поступок, он возобновляет крайне тяжелые для обоих переговоры с Руфью. Он стремится всей душой к Салли, но с другой стороны, не в силах бро­сить на произвол судьбы детей. Он мечется между двумя возможны­ми решениями, словно надеясь, что кто-то сделает выбор за него. Когда в очередной раз он склоняется к тому, чтобы покинуть дом, Руфь сообщает ему, что, скорее всего, беременна. Она говорит, что сделает аборт, но Джерри чувствует себя убийцей.

Вскоре к проблеме развода подключается и Ричард. Салли не вы­держала и рассказала ему о Джерри. Ричард сразу берет быка за рога и начинает с энтузиазмом обсуждать детали будущего устройства жизни всех заинтересованных лиц. Он вступает в переговоры с адво­катом, рьяно готовится к новому существованию.

Но мучительная раздвоенность Джерри, мечущегося между страс­тью и привычкой, желанием и долгом, не позволяет ему сделать тот самый шаг, о котором он мечтал на протяжении всего повествования. Восстанавливается статус-кво, и любовь к Салли остается в воспо­минаниях героя и обрывках их диалогов — реальных и существую­щих исключительно в его воображении. Возвращаясь мыслями к женщине, которая для него так много значит и в то же время остает­ся на горизонте его существования, он снова и снова думает о том, что настанет момент, когда они встретятся на какой-нибудь вечерин­ке и он скажет, глядя в ее печальные глаза: «Давай поженимся».

Джон Гарднер (John Gardner) 1933-1982

Роман (1977)

Действие романа «Осенний свет» протекает в американской провин­ции, вдали от больших городов. Тихая жизнь маленьких поселков, да­лекая на первый взгляд от бессмысленной суеты и бешеного ритма мегаполисов, не чужда «проклятых» проблем технократической циви­лизации, темных, гнусных сторон большого бизнеса и большой поли­тики. Герои романа — семидесятитрехлетний фермер Джеймс Пейдж и его сестра Салли, живущие в штате Вермонт в 1976 г. после того, как страна уже отпраздновала двухсотлетие национальной неза­висимости. В этот год старому Джеймсу Пейджу становится особенно ясно, что Америка теперь совсем уже не та, что была раньше, какой она ему всегда представлялась — страна суровых и честных людей, умеющих трудиться и постоять за себя, несущих в себе здоровое на­чало, исходящее от земли, от природы. Сам Джеймс был ветераном второй мировой войны, служил в десантно-инженерных войсках в Океании, и теперь каждый год он надевает свою фуражку и в День ветеранов участвует в параде в своем поселке. Он ощущает себя по­томком основателей нации — Вермонтских Парней с Зеленой горы. Это они отстояли вермонтские земли от нью-йоркских спекулянтов и

409

отбили у англичан-красномундирников крепость Тайкондерогу — на­стоящие люди, которые умели сражаться и верили в свою судьбу.

Джеймс — человек старых и строгих правил пуританской морали, которая составляет основу американского образа жизни и постепен­но, как он считает, уступает место безнравственности, власти денег, жажде красивой и легкой жизни. Современное поколение в его гла­зах — «свиньи жирные — мозги куриные, этим удовольствие пода­вай, им бы только себя ублажить». Люди словно с ума посходили «из-за паршивых долларов» — убивают друг друга, торгуют собой, сходят с ума, а тем временем лесное хозяйство хиреет, фермерам жи­вется все хуже, люди отвыкают работать руками, как испокон веков, и забывают, что такое честный и справедливый труд. Вот к чему при­шла Америка через двести лет, считает Джеймс Пейдж, и в его вооб­ражении встают из могил отцы-основатели с запавшими глазами, в истлевших синих мундирах, с заржавленными мушкетами, чтобы воз­родить Америку и совершить «новую революцию».

Символом нового времени, которое не приемлет старый фермер, становится для него телевизор, без конца показывающий убийц, на­сильников, полицейских, полуголых баб и всяких длинноволосых «психов». Эту адскую машину притащила с собой его сестра Салли, когда переехала жить в дом брата. Салли — такая же своенравная и упрямая, как и ее брат, но она придерживается во многом иных взглядов, ибо долгие годы прожила в городе вместе со своим мужем Горасом, пока тот не умер. Детей у нее нет. Нельзя сказать, что она одобряет нынешние нравы, но верит в перемены к лучшему и готова рассуждать на всякие темы, «как заядлый либерал», чем вызывает яростное недовольство своего брата, у которого собственные, выно­шенные жизнью убеждения уживаются с расхожими предрассудка­ми. Раскованное поведение молодых не шокирует ее, ибо она считает, что своими выходками они хотят привлечь внимание к соци­альной несправедливости. Она не считает телевизор дьявольским изо­бретением и государственной изменой, как ее брат, — это ее единственная связь с миром, с городской жизнью, к которой она привыкла.

Салли целыми вечерами просиживает, уткнувшись в экран, пока наконец Джеймс не выдерживает и не расстреливает телевизор из дробовика, — он стреляет в тот мир, ту жизнь, которая его обманула и предала идеалы прошлого. А непокорную старуху сестру он загоня­ет на второй этаж, и она в знак протеста запирается в спальне, отка-

410

От нечего делать Салли начинает читать попавшую ей в руки книжку «Контрабандисты с Утеса Погибших Душ». Это боевик с ин­теллектуальной подкладкой о соперничестве двух шаек контрабандис­тов, занимающихся торговлей наркотиками. «Больная книга, больная и порочная, как жизнь в сегодняшней Америке» — так гласит рек­ламная аннотация, будто выражая суть того мира, который не прием-лет Джеймс и от которого некуда спрятаться, даже если уничтожен телевизор. Две действительности как бы сходятся вместе — в одной люди живут обычными трудами, радостями, тревогами, общаются с природой, верят в «природную магию, в битву духа против тяжести материи», носят с собой череп гремучей змеи от нечистой силы; в другой — безумной действительности урбанизированной Америки — разгорается неистовая конкурентная борьба, и люди одержимы идеей наживы, сумасшедшими желаниями, иллюзиями и страхом. Таким образом, два романа и два способа изображения отражают два жиз­ненных уклада современной Америки.

Во главе одной из шаек, у которой налажена переправка марихуа­ны из Мексики в Сан-Франциско, стоит капитан Кулак — циник и философ, рассуждающий о свободе и власти. Это своего рода идеолог мира наживы. Другие члены его шайки — «человечество в миниатю­ре» — представляют разные типы современного сознания: мистер Нуль — технократ, несостоявшийся Эдисон, воображающий, что изо­бретатель может переделать весь мир. Нерассуждающий мистер Ангел воплощает здоровое физическое начало — он не раздумывая бросается в воду спасать пытающегося покончить жизнь самоубийст­вом разочарованного интеллектуала Питера Вагнера, который поне­воле становится членом их экипажа. Джейн символизирует раскрепощенную современную женщину, свободную выбирать себе мужчин по вкусу. Контрабандисты встречаются с поставщиками ма­рихуаны среди океана на пустынном острове под названием «Утес

411

Жестокость, столкновение характеров, нетерпимость — вот зако­ны жизни в преступной среде, но именно эти черты проявляются и в сельской глуши, нарушая спокойное течение семейной жизни, приво­дя к драме. Джеймс отличался нетерпимостью не только к телевиде­нию, снегоходам и прочим атрибутам современности, но и к соб­ственным детям — он затравил и довел до самоубийства своего сына Ричарда, которого считал «слабаком» и шпынял по поводу и без пово­да. В конце романа он прозревает, понимая, что телевизор и снегоход не самые страшные враги человека. Страшнее психологическая и нравственная слепота. Воспоминания о сыне и ссора с Салли застав­ляют старого фермера иначе взглянуть на себя самого. Он всегда ста­рался жить по совести, но не заметил, что его правила превратились в мертвые догмы, за которыми Джеймс уже не различал живых людей. Он уверовал в свою правоту и оказался глух к правоте других. Он вспоминает покойную жену и сына и понимает, что при всех своих слабостях это были честные, хорошие люди, а он прожил жизнь и главного в них не заметил, потому что «имел понятия узкие и мелоч­ные».

Джеймс навещает в больнице умирающего друга Эда Томаса, тот сожалеет, что не увидит больше раннюю весну, когда вскрываются реки и оттаивает земля. Именно так должно оттаять человеческое сердце для понимания другого сердца. В этом путь спасения человека, страны, человечества, наконец. Вот нравственный закон, который дол­жен победить другие законы, определившие, увы, историю Америки и определяющие ее жизнь сегодня, — «воинственность — закон че­ловеческой природы», как его не без сожаления формулирует Томас Джефферсон в эпиграфе ко всему роману. В этом контексте следует воспринимать и слова другого свидетеля рождения американского го­сударства, взятые эпиграфом к первой главе и звучащие как приговор всей орущей, стреляющей, наркотизированной и стандартизирован­ной американской цивилизации (которую так не любили великие английские сатирики Ивлин Во и Олдос Хаксли): «Я присутствовал во дворе Конгресса, когда была зачитана Декларация независимости. Из людей порядочных при этом почти никого не было.

Чарльз Биддл, 1776».

Кормак Маккарти (Connac McCarthy) р. 1933

Роман (1993)

Америка, Техас, 1946 г. Умирает старик хозяин скотоводческого ранчо. Его тридцатишестилетняя дочь намерена продать землю — она не приносит дохода, и жизнь на отшибе решительно не устраивает наследницу. Шестнадцатилетний Джон Грейди пытается уговорить мать не продавать ранчо, на котором многие годы трудились предста­вители этого семейства. Сам он обожает лошадей, и сельский труд для него — норма жизни. Мать непреклонна. Джон Грейди обраща­ется за помощью к отцу, который давно уже не живет с семьей, но тот недавно официально оформил развод и отказался от притязаний на землю.

Джон Грейди принимает решение отправиться в Мексику и по­пробовать отыскать там то, в чем отказано ему судьбой в родном Те­хасе. С ним вместе уезжает его друг, семнадцатилетний Лейси Ролинс.

По дороге к ним присоединяется подросток на великолепном гне­дом коне. Он называется Джимми Блевинсом и сообщает, что ему шестнадцать лет, хотя на вид ему трудно дать больше тринадцати, да и имя подозрительно совпадает с тем, как зовут известного в этих

413

Новый спутник упрям, самолюбив, метко стреляет из револьвера и не отличается словоохотливостью. Он сообщает, что удрал из дома, не желая слушаться отчима, но откуда у него взялся великолепный гнедой конь, так и остается загадкой.

Именно этот жеребец и становится причиной конфликта с далеко идущими последствиями. Первое, что они видят, оказавшись в ма­леньком мексиканском городке Энкантада, —это револьвер Блевинса, торчащий из заднего кармана местного жителя, копающегося в мото­ре автомобиля. Объехав городок, Джон Грейди и Ролинс в конце кон­цов устанавливают местонахождение гнедого. Операция по возвращению собственности Блевинса проводится глухой ночью, но удалиться незаметно не удается: лай собак поднимает всю округу, и вслед «конокрадам» отряжена погоня. Дабы сбить с толку преследо­вателей, отряд распадается. Теперь Джон Грейди и Ролинс снова едут вдвоем.

Вскоре им удается устроиться работать на большой гасиенде. Влюбленность Джона Грейди в лошадей не остается незамеченной хо­зяином, доном Эктором Рочей, который и сам является страстным лошадником. Джон Грейди переселяется в конюшню и сосредоточи­вается на проблемах коневодства. Ролинс остается в общем бараке с пастухами-вакеро.

Мимолетная встреча с семнадцатилетней дочкой хозяина Алехандрой круто меняет жизнь Джона Грейди. Он влюбляется в прекрасную мексиканку, да и она, судя по всему, обратила внимание на юного американского ковбоя.

Их прогулки верхом остаются незамеченными. Дуэнья Альфонса, тетка дона Рочи, опасается, что подобное увлечение принесет ее вну­чатой племяннице немало горя. Она приглашает Джона Грейди в дом сыграть в шахматы, а затем за чаем вполне недвусмысленно дает ему понять, что не одобряет его контактов с Алехандрой.

Неизвестно, какое направление приняли бы события, но тут Алехандра сама проявляет инициативу. Оскорбленная вмешательством тетки в ее личную жизнь, она наперекор доводам здравого смысла и правилам поведения мексиканской женщины с головой окунается в омут страсти. По ночам она приходит в каморку Джона Грейди, и затем они отправляются на ночные прогулки верхом.

Однажды Джон Грейди и Ролинс замечают на дороге отряд кон-

414

ных полицейских, которые, минуя барак, направляются к дому хо­зяина. Потом они уезжают, но ощущение надвигающейся беды оста­ется.

Джона Грейди и Ролинса вызывают на допрос к капитану, началь­нику местной полиции. Он требует, чтобы они признались, что про­никли в Мексику для того, чтобы воровать лошадей и грабить местных жителей, и все уверения юных американцев, что они при­ехали сюда честно трудиться, представляются капитану самой откро­венной ложью: он никак не может взять в толк, зачем жителям Техаса наниматься работать на мексиканское ранчо, если у себя дома за такую же работу они могли бы получать в несколько раз больше.

Проходит еще несколько дней, и троих арестантов сажают в гру­зовик, который должен отвести их в тюрьму города Салтильо. Но в пункт назначения попадают только Джон Грейди и Ролинс. Грузовик останавливается у заброшенной усадьбы, капитан и родственник по­гибшего уводят Блевинса в эвкалиптовую рощицу, оттуда доносятся два выстрела, после чего мексиканцы возвращаются к машине уже вдвоем.

Прежде чем расстаться со своими подопечными, капитан дает по­нять, что в мексиканской тюрьме им не вьикить и если они хотят оказаться на свободе, то должны пойти на сделку, в основе которой помимо «материальной части» не последнюю роль играет молчание на счет того, что произошло в эвкалиптовой роще. Первые дни в тюрьме подтверждают справедливость слов капитана. Джону Грейди и Ролинсу приходится с кулаками отстаивать свое право на жизнь. Затем к ним проявляет интерес местный «авторитет» Перес, живу­щий в отдельном домике и пользующийся всеми привилегиями, кото­рые может получить в тюрьме птица его полета. Перес прозрачно намекает, что готов стать посредником между ними и тюремным на­чальством, чтобы обеспечить им освобождение, разумеется, не бес-

415

платно. Джон Грейди и Ролинс сообщают, что денег у них нет и ни о каких сделках не может быть и речи.

Жизнь его, однако, вне опасности, и он быстро идет на поправку. Однажды в его палату-камеру приходит незнакомый ему человек и выясняет, в состоянии ли он самостоятельно передвигаться. Оказыва­ется, что это не кто иной, как начальник тюрьмы. Вскоре они уже встречаются в его кабинете, где тот передает Джону Грейди конверт с деньгами и сообщает, что он и Ролинс вольны убираться на все четы­ре стороны. Джон Грейди понимает, что их выкупила дуэнья Альфон­са. Он также понимает, на каких условиях она это сделала.

Ролинс объявляет о решении вернуться домой. Джон Грейди, на­против, собирается снова посетить гасиенду, где жил и работал, чтобы объясниться и с дуэньей Альфонсой, и с Алехандрой.

Когда он возвращается туда, то выясняется, что Алехандра сейчас в Мехико, но дуэнья Альфонса соглашается его принять. Джон Грей­ди пытается объяснить ей, что ни он, ни Ролинс не имели никакого отношения к «конокрадству», что они лишь помогли своему спутнику вернуть убежавшего от него коня, но вскоре понимает, что не в этом дело. Главная причина их ареста — месть дона Рочи, тяжело воспри­нявшего роман дочери со своим работником.

Джон Грейди добивается встречи с Алехандрой, и они проводят один день в городе Сакатекас. Это очень грустная встреча. Алехандра сообщает ему, что по-прежнему любит его, но дала слово больше ни­когда не видеться с ним — лишь такой ценой можно было купить ему свободу.

Они расстаются. На этот раз, похоже, навсегда. Теперь Джон Грейди держит путь в Энкантаду, чтобы вернуть лошадей — его, Ро­линса и Блевинса. Он берет капитана в качестве заложника и добива­ется своего, однако в перестрелке на ранчо получает пулю в ногу. Забрав с собой капитана, он уходит в горы, надеясь запутать свои следы и уйти от преследования. Однажды ночью его все же настига-

416

ют вооруженные люди, которые, впрочем, не имеют никакого отно­шения к полиции. Они забирают капитана и удаляются с ним в неиз­вестном направлении, предоставив Джону Грейди гадать, кто они и зачем им понадобился капитан.

Он снова встречается с Ролинсом и возвращает ему коня. Тот предлагает Джону Грейди остаться у него, поступить работать на нефтеразработки, где неплохо платят, но Джон Грейди отказывается. Он чувствует себя чужим в новом индустриальном мире, дорога в Мекси­ку ему закрыта, семейное ранчо продано. В финале он едет верхом на запад, на закат, а за ним следует гнедой жеребец Блевинса. Очерта­ния техасской равнины делаются расплывчатыми, и уже трудно ска­зать, в реальном или мифологическом пространстве растворяются силуэты всадника и коней.