Книга о помощи СССР египту в военном противостоянии с Израилем Москва 2001 ббк 66. 4(0) В49 Тогда в Египте

ДИВИЗИОНЫ ДАЮТ ОГНЯ

Прошло больше тридцати лет с тех жарких в прямом и пере­носном смысле дней. Многое уже ушло из памяти, многие ушли из жизни. Забылись фамилии и даты, некоторые подробности. Но вот, оглядываясь назад, вспоминая и оценивая прошедшее, хочется поделиться некоторыми мыслями о былом.

В октябре 1969 г. ко мне в дивизион прибыли начальник отде­ла кадров армии полковник Полуэктов Ю.Г. и командир - полков­ник Жайворонок Б.И. и стали подробно интересоваться состояни­ем боевой и политической подготовки, дисциплины, укомплекто­ванности и другими вопросами. На мои вопросы они ответов не давали. Примерно при третьем посещении дивизиона полковник Жайворонок сказал, что формируется часть для оказания помощи в подготовке военнослужащих Египта в СССР. Предстоит коман­дировка на полигон Ашулук, и нужны грамотные, дисциплиниро­ванные и ответственные офицеры, сержанты и солдаты. В период с ноября по декабрь 1969 г. дивизион был укомплектован личным составом до штата мирного времени за счет других дивизионов и частей. И в ночь со 2 на 3 января 1970 г. мы тремя дивизионами вышли на станцию погрузки Алабино и к концу дня 3 января же­лезнодорожным эшелоном уехали в Ашулук.

Примерно числа 6-7 января мы прибыли на место, разверну­лись и стали готовиться к обучению египетских военнослужащих. К тому времени они начали прибывать. Была сформирована бригада из шести зенитно-ракетных и одного технического дивизионов, ав­томобильной роты, сформировано управление бригады и подраз­делений обеспечения.

Распорядок дня был жестким. До обеда проводили занятия, после обеда настраивали технику и готовились к следующему дню. Как правило, рабочий день заканчивался к полуночи.

Много внимания уделяли теоретической огневой подготовке. Тренировались в стрельбе по реальным целям, особенно низколе­тящим, в помехах. Надо отметить, что за пять лет командования

дивизионом я ни разу не видел на экране активной помехи. И тут была та же история.

В начале февраля мы получили новую технику и начали уси­ленную подготовку к боевым стрельбам. Стали проводить ночные занятия, уделили большее внимание другим видам подготовки. Но истинных целей нашей подготовки нам не сообщали. Все четко усвоили, что мы должны готовить египетских военнослужащих. Даже я, как командир, не был в полной мере осведомлен. Вскоре в Ашулук прибыл генерал-майор авиации Козлов Николай Алексан­дрович и приказал довести до всего личного состава, что мы бу­дем заниматься самоподготовкой и скоро поедем воевать в Египет. Больше никаких сведений мы не получали.

В тот же день в дивизионе было проведено собрание личного состава с постановкой задач. После этого мы усилили личную ог­невую и стрельбовую подготовку, изучение материальной части. Больше стало ночных занятий, занятий по свертыванию и развер­тыванию комплекса. В середине февраля были проведены боевые стрельбы по реальным беспилотным самолетам, летящим на больших скоростях и малых высотах. Дивизион получил за стрель­бы высокие оценки. Больше стали уделять внимания изучению страны пребывания.

27 февраля первый дивизион получил задачу - 28 февраля свернуться, выйти на станцию погрузки и 1 марта эшелоном от­быть из Ашулука. Уже б марта часть прибыла в Николаев. Там мы получили 3 зенитные самоходные установки (ЗСУ 23-4 - «Шилки»), отделение «Стрела-2» и автотягачи. Личный состав взвода при­крытия («Шилки» и «Стрелы») и водители были из сухопутных войск, с ними мы увиделись впервые. Знакомиться и изучать друг друга пришлось в пути следования по морю. Весь личный состав был переодет в гражданскую одежду. Военную форму потом разо­слали по домашним адресам. 8 марта дивизион погрузился на су­хогруз «Георгий Чичерин», который в 12.00 отошел от стенки пор­та. В нижние трюмы были погружены боевая техника, ракеты, бое­припасы, хозимущество, продукты питания, другое оборудование. Автомобили, дизели, кабины УНС грузились на верхнюю палубу. На судно было погружено два дивизиона.

Сержанты и солдаты размещались в трюмах, офицеры - в каютах. Было организовано горячее, трехразовое питание.

11 марта в 21.00 транспорт прибыл в Александрию, где нас встречали представитель Главного Военного советника, командир дивизии генерал-майор Смирнов А.Г., командир бригады полков-

ник Жайворонок Б.И. и другие. За ночь транспорт был разгружен, техника перекрашена в песочный цвет, личный состав переодет в египетскую форму, все имущество погружено на автотягачи. 12 марта в 6.00 дивизион передислоцировался на подготовленную для нас огневую позицию. Перед нами была поставлена задача: в 9.00 быть готовыми к открытию огня. С этим дивизион справился.

В течение марта 1970 года в АРЕ была сформирована диви­зия зенитно-ракетных войск.

Для наших зенитно-ракетных и технических дивизионов были заранее выбраны и подготовлены огневые позиции, выполненные в железобетоне укрытия для кабины «К», дизелей, УНС, ПРМ, СРЦ-П-15, радиостанции Р-405 и для личного состава. Укрытия для пусковых установок и ТЗМ были из мешков с песком. Авто­техника и пункт питания личного состава располагались на рас­стоянии до 1,5 км от огневой позиции (ОП). ЗСУ 23-4 «Шилки» располагались в 300-500 м от ОП. Посты «Стрела-2» выдвига­лись на расстояние до 5-7 км от ОП, на наиболее вероятных про­летах самолетов противника на малых высотах. На ОП также вы­ставлялся пост визуального наблюдения. Связь со всеми пункта­ми, как правило, была проводная громкоговорящая. Охрана огне­вой позиции осуществлялась личным составом дивизиона и взводом египетских солдат. На ночь «Шилки» и «Стрела-2» со­средоточивались на ОП, а с рассветом вывозились на свои ОП. Электропитание боевой техники и бытовых приборов обеспечи­валось от штатных дизелей, работавших круглые сутки. Надо от­метить, что за год непрерывной работы отказов и неисправностей на дизелях и УНС не было.

Итак, 12 марта в 9.00 дивизион приступил к боевому дежур­ству. (Дивизион был передан в другую бригаду и оставлен в Александрии). Никто не смел отойти от своего боевого места. Регламентные работы проводились только ночью. Несмотря на то, что техника была в железобетонных укрытиях, при регламент­ных работах мы обнаруживали в схемах блоков много пыли. Бы­ло решено на пол под кабины расстилать маскировочные сети и поливать их водой. Оказалось, однако, что от этого стали плес­неветь внутренности блоков и нарушаться изоляция. Пришлось отказаться от полива сетей водой, но сети оставили и дополни­тельно стали использовать еще и чехлы, а также чаще проводить регламентные работы. Это были наши трудности. Но все ослож­нялось еще и тем, что никто из нас не знал арабского или англий­ского языка, не было переводчиков. Тяжелые климатические ус-

ловия, постоянная угроза нападения противника с воздуха изма­тывали людей. Кроме того, мы не имели никакого взаимодейст­вия даже между нашими дивизионами, не получали от наших и арабских средств разведки никаких данных на планшет о полетах авиации. Мы работали полностью автономно. Даже с КП бригады получали информацию о действиях израильской авиации только за прошедшие сутки. Не было должного порядка и в полетах еги­петской авиации. Мы не получали ответа «Я свой» от летающих самолетов.

Примерно 17-18 марта был получен приказ с КП бригады: «Самолеты, летящие ниже 6 км и ближе 25 км, считать самолета­ми противника и уничтожать». Приказ был доведен до всего лично­го состава. В один из дней под вечер, со стороны моря, примерно на высоте до 1000 м через ОП пролетал самолет. Он летел с бор­товыми огнями и был виден простым глазом. В это время мы с замполитом майором Воздвиженским Е.Н. находились у входа в бункер. Вдруг мы услышали выстрел и увидели полет ракеты в сторону самолета. Раздался хлопок, и погасли бортовые огни.

Мы поняли, что выстрел по самолету произведен одним из по­стов «Стрела-2». Я вбежал в кабину «К» (КП дивизиона) и по рации запросил: «Кто стрелял». С первого поста «Стрела-2» доложили, что произведен пуск, цель уничтожена, расход - одна. Об этом было немедленно доложено на КП бригады. Потом выяснилось, что это был пассажирский рейсовый самолет АН-24, пилотируе­мый египетским экипажем с пассажирами на борту, летевший в Каир. Выпущенной ракетой был выведен из строя правый двига­тель, но пилот довел самолет до цели и благополучно приземлил­ся на аэродроме Кайро-Уэст. На другой день в египетских газетах появилось сообщение, что по неизвестной причине на самолете произошел взрыв одного двигателя, но мужественными и умелыми действиями экипажа были спасены пассажиры и самолет.

После этих случаев в каждый дивизион были направлены арабские планшетисты, на самолетах установлены ответчики «Я -свой» и упорядочены полеты авиации. Полеты стали проводиться по заявкам. Каждый дивизион стал получать на планшет данные от египетских средств разведки.

Надо отметить, что при подготовке огневых позиций была до­пущена большая ошибка. Над укрытием, на трубе для выхлопных газов от дизелей были установлены металлические уголки, по всем параметрам аналогичные уголкам, по которым мы в Союзе на полигоне проводили учебные боевые стрельбы. Эти уголки в усло-

виях данной местности стали хорошими отражателями и могли быть хорошими наземными целями для противника, т.е. они нас очень демаскировали. Пришлось их снять и установить в несколь­ких метрах от ОП.

Через месяц дивизион получил задачу: передислоциро­ваться в район Эль-Файюма, находящийся примерно в 90 км южнее Каира. Передислокация дивизиона осуществлялась своим ходом и только ночью. За ночь мы прошли около 170 км Днем в зеленой зоне под Каиром отдохнули, а за вторую ночь прошли остальной участок пути, заняли новую ОП, в районе озера Корун у местечка Ком Аушим и к 6.00 были готовы к от­крытию огня.

В задачу дивизиона входило прикрыть аэродром, на котором дислоцировалась эскадрилья МИГ-21, пилотируемая советскими летчиками.

ОП была выполнена из мешков с песком, а личный состав ук­рывался в землянках. На крыши кабин были уложены также мешки с песком. Такая защита могла спасти только от самонаводящихся ракет «Шрайк», которые стала применять израильская авиация. Связь с КП бригады и аэродромом была проводная, телефонная и громкоговорящая. Данные на планшет от египетских средств раз­ведки поступали также по проводным средствам связи. Связь, в основном, была устойчивой.

На другой день после нашего прибытия эскадрилья МИГ-21 готовилась к боевому дежурству и проводила тренировочные по­леты. Еще две эскадрильи МИГ-21 дислоцировались южнее нас в районе местечка Бени Суйэф. Мы также тренировались в боевой работе. По окончании полетов мы видели на экранах две цели (па­ра самолетов в плотном строю). Я запросил своих соседей, все ли дома (на земле) самолеты? Мне ответили, что их самолеты все на земле, а вот в Бени Суйэфе пара самолетов еще в воздухе. Я за­просил еще раз, но мне подтвердили обстановку. Эта пара шла курсом на дивизион. Мы ее сопровождали. Она шла на высоте 6 км со скоростью 250 м/сек. Идеальные условия для стрельбы. Вдруг я услышал доклад с дальнего привода на аэродром, что над ними прошла пара «Фантомов» в нашу сторону. Тут и мне доложили с поста «Стрела-2», что прошла пара «Фантомов» и удалилась в сторону Бени Суйэфа. Подобный пролет «Фантомов» через наши позиции имел место и раньше над Каиром. Эти случаи говорили о том, что наш противник хорошо подготовлен, хорошо нас изучил и использовал каждый наш просчет.

Проанализировав данный случай пролета двух» Фантомов», мы уделили больше внимания огневой подготовке, боевому де­журству и взаимодействию с нашей эскадрильей.

В середине июля перед нашим, первым дивизионом была по­ставлена задача: выйти на канал в засаду и нанести внезапный по­ражающий удар по израильской авиации. Для этой цели мы выбрали огневую позицию южнее города Исмаилия. ОП заранее оборудовали из мешков с песком. Примерно в 15-20 км южнее была выбрана и подготовлена ОП для дивизиона подполковника Кутынцева Н.М.

29 июля мною был получен приказ: 31 июля выйти в засаду. Уже при свертывании дивизиона личный состав показал отличные результаты, перекрыв нормативы в 2-2,5 раза. Предстояло совер­шить марш в 150 км, ночью занять огневую позицию, замаскиро­ваться и к 6.00 1 августа быть готовыми к бою.

Марш совершался днем шестью колоннами по 5-6 машин в каждой с интервалом в 15-20 минут. Огневая позиция занималась сходу, подготовка к бою проходила в сжатые сроки, в полной тем­ноте, только карманный фонарик помогал ориентироваться на не­знакомой местности. Южнее в 15-20 км разворачивался дивизион подполковника Кутынцева, а севернее - египетский дивизион.

Заняв ОП, готовя технику к бою, мы много внимания уделяли маскировке. ОП была выбрана на опушке большого сада, рядом протекал небольшой арык, и были огороды феллахов. Для маски­ровки мы использовали маскировочные сети (желтые и зеленые), ветки кустарника, кукурузные стебли и другой подручный матери­ал. На выхлопные трубы дизелей одели резиновые трубки и отве­ли их в кусты к арыку. Мы сделали так, что даже с земли вблизи трудно было опознать ОП. Посреди ОП оборудовали и выставили пост визуального наблюдения. Со всеми точками установили про­водную громкоговорящую связь. Все это было сделано за одну ночь. Особенно хорошо поработали связисты. Ими было проложе­но более 30 км проводов.

В 6.00 1 августа дивизион был готов к бою. Было организовано посменное боевое дежурство. Свободный от дежурства личный состав отдыхал у боевых мест. Питание было организовано горя­чее, трехразовое. Примерно в 800 м от основной ОП была обору­дована ложная ОП, где также были проведены некоторые меро­приятия по маскировке.

Первого и второго августа израильская авиация совершала многоразовые полеты вдоль канала, но в зону огня дивизионов не входила. Можно было предположить, что израильтяне кое-что уз-

нали про наши ОП и своими полетами хотели обнаружить нас. Но мы не подавали никаких признаков жизни. В эфир выходили только на несколько секунд. СРЦ П-15 работала постоянно.

2. 
   августа в дивизион прибыл генерал-майор Громов. С ним мы обсудили вопросы нашего дежурства и договорились, что если 3 августа пройдет также тихо, то в ночь на 4 августа мы передисло­цируемся в другой район. Он поблагодарил личный состав за хо­рошую подготовку дивизиона к бою.
   
3. 
   августа около 12.00 начался налет большой группы самоле­тов, эшелонированных по высоте и в глубину. К нашей ОП самоле­ты ближе 18 км не подходили. Стрельбу вел египетский дивизион. Им был подбит один «Мираж». В 14.27 начался второй налет, в котором было до 16 самолетов, также эшелонированных по высоте и в глубину, с применением отвлекающей группы. Самолеты шли на уничтожение стрелявшего египетского дивизиона. Все цели мы видели на экранах ВИКО, наведения и визуально с наблюдатель­ного пункта. Они шли группами по 2-4 самолета, на высоте 6-8 км со скоростью 250 м/сек с интервалом в 2-4 км. Шли они курсом почти 0 градусов (с юга на север). Все цели мы сопровождали, пе­реводя наблюдение с одной группы на другую. Я слышал все док­лады по ГУ подполковника Кутынцева. Сначала цели вошли в зону огня его дивизиона, и он получил задачу на уничтожение, но доло­жил, что не может произвести пуск. Я доложил, что сопровождаем головную группу (четверку) и готов к открытию огня, на что получил «добро». Мы допустили цели до дальности 13 км и произвели пуск двумя ракетами. Обнаружив по своим приборам опознавания пуски ракет, головная группа сделала маневр пикированием с разворо­том в сторону канала и включением форсажа, но один «Фантом» был сбит. Остальные группы, включив форсаж, стали уходить в сторону канала. Был произведен второй пуск двумя ракетами вдо­гон (есть такой вид стрельбы), но ракеты цели не догнали. В это время одна из групп (4 самолета) зашла с тыла на малой высоте и нанесла удар НУРСАМИ и бомбами, но, к нашему счастью, по лож­ной ОП, не причинив нам вреда. В то время, когда мы производили пуски ракет, на ложной ОП подрывали толовые шашки, имитируя пуски ракет, и израильтяне на это клюнули. Для уменьшения дема­скировки ОП при пусках, мы поливали водой вокруг пусковых уста­новок (благо арык был рядом) и сразу же после пусков гасили огонь.
   

дальности 12 км, произвели пуск двумя ракетами. Первой раке­той был уничтожен один «Фантом» (взорвался в воздухе), а вто­рой ракетой подбит еще один. Летчики катапультировались, и наши солдаты с поста «Стрела-2» их пленили и передали египтя­нам. По другим самолетам огонь вел дивизион подполковника Кутынцева. Им был уничтожен один «Фантом». Огонь вел и еги­петский дивизион. Применив маневр против огня и включив фор­саж, остальные самолеты ушли за канал. Таким образом, в этот день израильская авиация потеряла 5 самолетов. После трех пусков ракет в дивизионе их осталось всего две, а на подходе ничего не было. Я доложил об этом на КП группировки, и была дана команда на подвоз ракет.

Примерно в 17 часов с минутами на севере вдоль канала поя­вилось несколько целей, медленно движущихся в нашу сторону. Сначала мы подумали, что это вертолеты. Запросили посты «Стрела-2», оказалось, что они ничего не видят и не слышат шума вертолетов. Дивизионом подполковника Кутынцева был произве­ден пуск двумя ракетами, но ракеты ушли на самоликвидацию. По­том мы уточнили, что это были металлизированные шары, имити­рующие вертолеты, запущенные, видимо, с целью спровоцировать пуск всех наших ракет (израильтяне знали наши возможности). С наступлением темноты дивизион свернулся и ушел в приканаль­ную группировку. Уход с ОП производился по мере готовности тех­ники к походу в пункт сбора. Из него всем дивизионом ушли на временную ОП, но пришлось вновь свернуться, переехать пример­но метров на 700-800 и занять новую ОП. К 9.00 4 августа мы были готовы к открытию огня, а через сутки снова свернулись и возвра­тились на свою старую ОП в районе озера Корун. 4 августа изра­ильская авиация целый день бомбила нашу ОП, с которой мы про­водили пуски ракет.

Таким образом, задачу мы выполнили, налеты израильской авиации отразили, за один день уничтожив три и подбив два само­лета (это группировкой из трех дивизионов). Таких потерь за один день израильская авиация не имела. Может быть, этот факт стал основанием для Израиля просить временного перемирия, которое и было подписано в 5.00 4 августа 1970 г.

Мне, как командиру, пришлось немного поволноваться перед боем. Как поведут себя люди, встретившись лицом к лицу с ре­альным противником? Тем более, что уже был печальный опыт боя 18 июля, когда погибли 8 человек. Результаты боя превзошли все мои ожидания. Расчеты СРЦ П-15, наведения и ручного со-

провождения, стартовые расчеты, расчет поста визуального на­блюдения видели большую группу самолетов, идущую на диви­зион, слышали нарастающий их гул, видели разрывы бомб и НУРСОВ, но никто не дрогнул, не оставил своего места, четко и грамотно выдавали параметры целей, докладывали о пусках, об изменившейся обстановке. После первого пуска на пусковой ус­тановке возник пожар. Горели маскировочные сети и все, что ис­пользовалось для маскировки. Дым и песок, поднятый во время старта ракет, сильно демаскировали нас. Командир взвода ст. лейтенант Воронин Н.И. не растерялся, проявил смелость и на­ходчивость. Несмотря на пуски ракет с соседней установки, раз­рывы бомб и НУРСОВ, расчет во главе с ним в считанные минуты сбил и погасил пламя на пусковой установке и вокруг нее. Трудно кого-либо выделить в этом бою. Весь личный состав работал превосходно. Но все же хочется назвать особо отличившихся. Это начальник штаба майор Крылов А.А., командир радиотехни­ческой батареи майор Демин Ю.П., командир стартовой батареи капитан Захаров В.В., офицеры наведения капитан Дядькин А.С. и ст. лейтенант Курочка В.Г., начальник антенного поста ст. лей­тенант Миронов В.А., командир взвода лейтенант Воронин Н.И., командир взвода прикрытия лейтенант Кривошей В.Ф., командир группы водителей старшина сверхсрочно служащий Морозов, старшина дивизиона сверхсрочнослужащий Кочкин А.А., сержан­ты Буджак, Мовчан, Гончаров, Антонюк, рядовые Лавров, Соло-маха, Буренко, Лискин, Шевцов, Шиян, Заздравных, Барчий, Ху­дяков, Беспалов, Марчишин, Мересий и многие другие.

За проведение данной боевой операции мне было присвоено звание Героя Советского Союза, начальник штаба майор Крылов и командир радиотехнической батареи майор Демин награждены орденом Красного Знамени, орденом Красной Звезды были награ­ждены: замполит майор Воздвиженский, офицеры наведения капи­тан Дядькин и ст. лейтенант Курочка, техники систем ст. лейтенант Миронов, начальник разведки ст. лейтенант Петренко, командир стартовой батареи капитан Захаров, командир взвода лейтенант Воронин; медалью «За отвагу» командир взвода прикрытия лейте­нант Кривошей; медалью «За боевые заслуги» техники систем ст. лейтенанты Кожаков В.Г. и Кочубей В.А., командир отделения мл. сержант Буджак Л.Н., оператор СРЦ П-15 рядовой Шиян В.Н., опе­ратор PC рядовой Заздравных А.Ф. Все офицеры дивизиона на­граждены египетской медалью «Воинский долг» I степени, а 12 солдат и сержантов - «Воинский долг» 2 степени.

Справедливости ради, нужно отметить, что не все заслужив­шие наград их получили, хотя командованием бригады и пред­ставлялись наградные документы.

Возвратившись 5 августа в район озера Корун, дивизион при­ступил к несению боевого дежурства, а немного позже было ор­ганизовано дежурство дивизионов по графику бригады. Но, не­смотря на заключение временного перемирия, полеты израиль­ской авиации вдоль канала (часто с нарушением условий пере­мирия) продолжались.

Мы круглосуточно несли боевое дежурство, считая, что основ­ная наша задача - сидеть у экранов и штурвалов. Мы увлеклись этим и забыли про все остальное. Это было нашей ошибкой. При­мерно через месяц дивизион был проверен по боевой подготовке. Она показала, что мы растеряли навыки и знания, приобретенные в Союзе. Дивизион свертывался около 8 часов и за боевую подго­товку получил «неуд».

Обсудив создавшееся положение с офицерами, сержантами, мы пришли к убеждению, что нужно менять формы и методы на­шей работы, и наметили основные направления этой работы.

Все вопросы нашей жизни мы решали через партийную и ком­сомольские организации (боевое дежурство, организация боевой и политической подготовки, совершение марша, боевых пусков ра­кет, питания, отдыха, охраны и многие другие вопросы). Партий­ные и комсомольские собрания проводились конкретно, принима­лись конкретные решения, а парторги строго контролировали вы­полнение принятых решений. Я, как, командир дивизиона, всегда советовался со своими заместителями, с секретарями партийной и комсомольской организаций.

Кроме двух дней политзанятий ежедневно проводился полит­час, на котором обсуждалась обстановка в нашей стране и в стра­не пребывания, на Ближнем Востоке и то, что мы видели сами. Все это сравнивалось, делались выводы и ставились задачи. Был та­кой случай. На импровизированном КПП утром собирались египтя­не, где производился отбор на работу. И вот, чтобы попасть на ра­боту, двое египтян сцепились в драку. Наш солдат, видя, что они дерутся, пытался прекратить драку словами, убеждением. Но это не помогло. Другие египтяне не вмешивались. Видя бесполезность своих аргументов, солдат принимает решение выстрелить в воз­дух. Этим он и остановил дерущихся.

Большую помощь нам оказывал политотдел бригады и осо­бенно начальник политотдела подполковник Пробылов И.В. Мы

почти полностью были обеспечены политической литературой, на­глядными пособиями, учебным материалом и другими необходи­мыми пособиями. Своевременно доставлялись письма и газеты. Работники юстиции, прокуратуры, суда и КГБ проводили лекции и беседы на правовые темы, по материалам нарушений воинской дисциплины и воинским преступлениям. Причем, делалось это с учетом категорий военнослужащих. Мы постоянно ощущали вни­мание, заботу и помощь со стороны командования дивизии и осо­бенно со стороны ее командира генерал-майора Смирнова Алек­сея Григорьевича, начальника политотдела подполковника Михай­лова Вячеслава Григорьевича.

В Египте мы уделяли внимание изучению нашего противника, его сильных и слабых сторон. Надо отдать должное, это был силь­ный, хорошо (если не отлично) подготовленный, вооруженный со­временной, новейшей авиатехникой противник. Мы ежедневно по­лучали данные о месте, времени, тактике и результатах налетов израильской авиации на объекты Египта за прошедший день. Эти данные доводились до всего личного состава, а с планшетистами, операторами СРЦ П-15, офицерами наведения, стреляющими и операторами ручного сопровождения конкретно разбирались вари­анты этих налетов, намечались и проигрывались варианты борьбы. В дивизионе было правилом ежедневно после разбора налетов проводить полуторачасовые тренировки по боевой работе в составе всего дивизиона и один раз в неделю по свертыванию комплекса.

На тренировках мы использовали полеты своих самолетов. По договоренности с нашими летчиками мы отрабатывали варианты налетов израильской авиации, а чаще всего разрабатывали, исхо­дя из местных условий ОП, свои, более сложные варианты. Мы убедились на практике, что, если днем проводились боевые пуски ракет, то ночью нужно обязательно уходить с этой ОП, что мы и делали, и противник, как правило, наносил удары по пустому мес­ту. При выходе в приканальную зону рядом с основной ОП обяза­тельно оборудовалась ложная ОП с макетом комплекса.

Большое внимание уделялось физической подготовке, пере­несению больших физических нагрузок. За время командировки дивизиону пришлось сменить 8 огневых позиций, а в ночь с 3 на 4 августа дивизион сменил две ОП. Хорошая физическая подготовка помогала в боевой работе. Благодаря этому мы довели время свертывания комплекса до 42-45 минут при норме 2 часа 40 минут.

На практике мы убедились в очень высоких боевых и экс­плуатационных возможностях наших комплексов, а это дало нам

возможность усилить тренировки по боевой работе, по свертыва­нию и развертыванию комплекса. За период с марта по август 1970 г. техника работала круглые сутки за исключением времени переездов и тренировок по свертыванию. За год комплекс нара­ботал 2800 часов и за все это время не было ни одного серьезно­го выхода из строя какой-либо техники. Был даже случай, когда при выполнении боевых стрельб на полигоне в Ашулуке в режиме «Малых высот» ракета при полете к цели коснулась земли, но вышла на траекторию и успешно поразила цель. В Египте были случаи стрельбы по наземным малоскоростным целям, и цели были поражены.

В нашей жизни было правилом обмениваться опытом в дос­тигнутом. Так, при получении антенны «УНЖИ» для СРЦ П-15 мы не знали правил ее эксплуатации. Для показа и обучения личного состава расчета П-15 к нам в дивизион приехал из Асуана коман­дир дивизиона подполковник Пашков. Он наглядно объяснил пра­вила и особенности ее эксплуатации.

Личный состав дивизиона подполковника Комягина первым среди всех дивизионов в ночных условиях свернул комплекс за 42 минуты. Командованием бригады была организована поездка под­полковника Комягина с начальником антенного поста и другими товарищами по дивизионам с целью поделиться опытом.

30 июля дивизионом капитана Маляуки В.П. был сбит первый «Фантом». И опять были организованы встречи стреляющих, офи­церов наведения, операторов СРЦ П-15 и ручного сопровождения. Эти встречи по обмену опытом работы с реальным противником и ее особенностей принесли свои плоды.

18 июля личный состав дивизиона подполковника Толоконни-кова В.М., отразив два налета противника и сбив два «Фантома», был подвергнут бомбовому удару и обстрелу НУРСАМИ. Подпол­ковник Толоконников объехал с боевым расчетом КП большинство дивизионов. Они подробно рассказывали о действиях авиации противника, своих действиях и дали дельные рекомендации для стреляющих, офицеров наведения, операторов СРЦ П-15 и стар­товых расчетов.

Мы интенсивно обменивались опытом работы в вопросах ор­ганизации боевой учебы, эксплуатации техники, жизни, быта, ох­раны ОП и т.д. Часто к нам приходили офицеры арабских дивизио­нов со своими сержантами, которым мы рассказывали об органи­зации боевой работы командного пункта, стартовых расчетов, ох­раны ОП и т.д.

Но не все у нас было хорошо и гладко. Были и промахи в ра­боте, в обучении и воспитании. Через пару недель нашего пребы­вания в Египте начальник штаба и старшина дивизиона ночью на автомобиле ГАЗ-69 уехали в город в ночной клуб, напились пья­ными; двое солдат-водителей самовольно вечером ушли в город. После этих случаев дивизион был проверен по боевой подготовке и получил «неуд».

В результате слабого взаимодействия с нашей авиацией при заступлении на боевое дежурство эскадрильи МИГ-21 был допу­щен пролет двух «Фантомов» через аэродром и нашу ОП в районе озера Корун.

В июне при подготовке в караул для охраны ОП солдат из от­деления связи застрелил из карабина своего командира.

Особенно мы испытали большие трудности в период с декаб­ря 1970 г. по февраль 1971 г. когда у сержантов и солдат срочной службы вышел срок действительной службы. У нас в дивизионе были случаи неповиновения со стороны солдат и даже сержанта. Тяжелое положение сложилось и с офицерами, которые стали участниками пьянок, а все это сказывалось на сержантах и солда­тах. Мало помогали беседы и увещевания. Это был очень тяжелый период. А самое опасное было то, что в этом неприглядном деле принимали участие коммунисты. Пришлось на помощь призывать командование бригады, работников прокуратуры, суда и КГБ. Каж­дую неделю мы стали доводить до сведения личного состава при­казы с приговорами военного трибунала, что, конечно, возымело свое действие. Но несмотря ни на что, мы с честью вынесли дос­тавшееся на нашу долю испытание. Кроме одного человека мы больше никого не потеряли, и я считаю, что этим можно гордиться.

5 марта 1971 прибыла смена, В течение 3-х суток передавали все хозяйство дивизиона сменявшим, 9 марта теплоходом «Иван Франко» отплыли из Александрии и 12 марта прибыли в Севасто­поль. На этом и закончилась наша командировка.

Должен отметить, что всем офицерам из частей Московского округа ПВО была предоставлена единственная льгота - дали воз­можность поступить в академию. Тех, кто не поступил, оставили в прежних должностях, и за 10-15 лет службы они выросли в воин­ском звании на одну-две ступени. А ведь это были в основном мо­лодые, грамотные, получившие богатый боевой опыт ведения борьбы с современным воздушным противником, офицеры, кото­рые могли бы принести большую пользу в деле обучения и воспи­тания солдат и сержантов.

И еще об одном. За последнее время все больше и больше сторон нашей жизни становятся открытыми и доступными нашему народу. Сейчас мы уже многое знаем, о том, что раньше было «секретным». Но многое еще скрыто от народа завесой секретно­сти. 18 лет скрывался факт пребывания наших воинов в АРЕ. С 1967 г. и по 1972 г., сначала как военные советники и специалисты, а с марта 1970 г., хотя и в ограниченном количестве, в Арабской Республике Египет находились наши регулярные части ПВО в со­ставе зенитно-ракетных комплексов и истребительной авиации.

Первая информация в открытой печати о советских воинах, участвовавших в боевых действиях на территории Египта, появи­лась в ноябре 1988 г. (еженедельник «Собеседник» № 47). А аме­риканцы об этом говорили уже в июле 1970 г. Весь мир знал о том, что наши зенитно-ракетные части и истребительная авиация ПВО находятся в Египте, только не знал наш народ. Вот это и обидно.