Книга (приложение) истории Церкви митр. Макария Булгакова: Москва, Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1997. 831 с

1 сентября 1939 г. нападением нацистской Германии на Польшу началась вторая мировая война. Не только в жизни человека, но и в жизни народов, судьбах цивилизаций, бедствия приходят вследствие грехов. Беспримерные по масштабам гонения на Церковь, гражданская война и цареубийство в России, расистское беснование нацистов и соперничество из-за сфер влияния европейских и тихоокеанских держав, падение нравов, захлестнувшее европейское и американское общество,— все это переполнило чашу гнева Божия. Для России оставалось еще 2 года мирной жизни, но мира не было внутри самой страны. Война большевистского правительства со своим народом и внутрипартийная борьба коммунистической верхушки не прекращались, не было мирной тишины и на границах советской империи. После подписания пакта Молотова-Риббентропа и спустя 16 дней после нападения Германии на Польшу Красная Армия перешла советско-польскую границу и заняла ее восточные воеводства — исконно русские и православные земли: Западную Белоруссию и Волынь, оторванные от России по Рижскому договору (1921) Советского правительства с Польшей, а также Галицию, которая на протяжении столетий была отделена от Руси. 27 июня 1940 г. Советское правительство потребовало от Румынии в течение четырех дней очистить территорию Бессарабии, принадлежавшей России до 1918 г., и Северной Буковины, оторванной от Руси еще в средневековье, но где большинство населения имело русские корни. Румыния вынуждена была подчиниться ультиматуму. Летом 1940 г. к Советскому Союзу были присоединены Эстония, Латвия и Литва, принадлежавшие России до революции и гражданской войны.

Продвижение границ Советского государства на запад территориально расширило юрисдикцию Российской Православной Церкви. Московская Патриархия получила возможность реально управлять епархиями Прибалтики, Западной Белоруссии, Западной Украины и Молдавии.

Сразу после воссоединения Западной Белоруссии и Западной Украины Местоблюститель патриаршего престола направил на Волынь в Кременец архиепископа Сергия (Воскресенского), управляющего делами Патриархии. Архиепископ Сергий принял в юрисдикцию Московской Патриархии духовенство Волынской епархии. Потом, в связи с перемещением его на Виленскую кафедру, на Волынь из Москвы был направлен владыка Николай (Ярушевич), возведенный в сан митрополита Волынского и Луцкого. Волынское духовенство приняло его с любовью и сыновним послушанием. В это же время владыка Пантелеимон (Рожновский), несколько ранее назначенный экзархом, был освобожден от управления церквами Западной Украины и Белоруссии ввиду преклонного возраста, новым экзархом стал митрополит Волынский и Луцкий Николай, а резиденцией экзархии — город Луцк. По его прошению, направленному Местоблюстителю патриаршего престола, епископ Александр (Иноземцев) был уволен от управления Пинской епархией, приходы которой были включены в состав Гродненской и Виленской епархии. Викарным епископом Пинским весной 1941 г. был хиротонисан Почаевский архимандрит Вениамин (Новицкий). Хиротония состоялась в Луцке. Возглавил ее митрополит Николай, участвовал в ней и епископ Владимиро-Волынский Поликарп (Сикорский), который потом утверждал, что вообще никогда не признавал юрисдикции Московской Патриархии. 14 марта 1941 г. в Москве состоялась хиротония во епископа Львовского наместника Почаевской лавры Пантелеймона (Рудыки). Восстановленная три столетия спустя после своего упразднения, древняя православная епархия включала в себя немногочисленные приходы, рассеянные в исконно православной Галиции, но покоренной Ватиканом и принявшей унию.

Установление режима Советской власти в западных областях Украины и Белоруссии сопровождалось репрессиями: арестован был архиепископ Алексий (Громадский), но вскоре освобожден, епископа Поликарпа (Сикорского) подвергли допросу. Только на Волыни и в Полесье арестовано было 53 священнослужителя. Среди убитых или умерших в тюрьмах и лагерях православных пастырей были протоиереи Иларион Денисевич, Сергий Яроцкий, Александр Саховня, священники Александр Мартинюк, Мелитон Матушевич, иеромонах Софроний. Однако, эти репрессии не разрушили церковную жизнь западной Руси. Почти все приходы, сохранившиеся в годы польской оккупации, не были закрыты и советскими властями. Продолжали существовать и монастыри; правда, число насельников в них значительно сократилось, одних удалили из обителей насильно, другие покинули их сами. Братия Почаевской лавры за два года с 1939 по 1941 уменьшилась с 300 монахов до 80. У монастырей и церквей конфисковали земельные наделы и другую недвижимость, храмы национализировали и передавали в пользование религиозным общинам, устанавливались гражданские налоги на "служителей культа". Серьезным ударом по Церкви явилось закрытие Кременецкой духовной семинарии.

Большевистская пропаганда через газеты и радио пыталась дискредитировать православное духовенство в глазах народных масс, убить в сердцах людей веру во Христа, "Союз воинствующих безбожников" открыл свои отделения во вновь присоединенных областях. Его председатель Е. Ярославский обрушился с развязной бранью на родителей, не желающих отдавать своих детей в советские атеистические школы, открывшиеся в западных областях. На Волыни и в Белоруссии из хулиганствующих подростков и комсомольцев создавались бригады, которые учиняли скандалы возле церквей во время богослужения, особенно в праздничные дни. На подобную атеистическую деятельность к празднованию Пасхи 1940 г. "Союз воинствующих безбожников" заполучил из небогатой по тем временам государственной казны 2,8 млн. руб. Потрачены они были главным образом в западных областях, потому, что там народ открыто праздновал Воскресение Христово и пасхальные богослужения совершались в каждом селе.

В 1940 г. Черновицкая епархия из юрисдикции Румынской Церкви перешла в ведение Московской Патриархии. Местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий в 1941 г. назначил на эту кафедру епископа Дамаскина (Малюту), хиротонисанного в 1940 г. во епископа Житомирского. Епископ Дамаскин 5 лет подвизался на святой Афонской горе, после чего возглавлял братию Успенской Почаевской лавры. Он был иконописцем и человеком необычайно образованным, хорошо знал 8 языков. В мае 1941 г. на Кишиневскую кафедру был переведен с возведением в сан архиепископа Тульский епископ Алексий (Сергеев).

На Таллинской кафедре правящим архиереем остался архиепископ Александр (Паулус), который дал клятву в верности Московской Патриархии. 31 декабря 1940 г. скончался митрополит Виленский и Литовский Елевферий (Богоявленский). На Виленскую кафедру был переведен архиепископ Сергий (Воскресенский) с возведением его в сан митрополита. В связи с уходом на покой митрополита Рижского и Латвийского Августина (Петерсона) митрополиту Сергию поручено было временное управление Латвийской епархией. Митрополит Сергий был также назначен экзархом Латвии и Эстонии. В конце 1940 и начале 1941 г. он вел переговоры с викарными епископами и духовенством Латвии и Эстонии о возвращении их в юрисдикцию Московской Патриархии. Переговоры закончились успешно.

В 1939– 1941 гг. в легальных формах церковная жизнь сохранилась по существу только в западных епархиях. Здесь было более 90% всех приходов Русской Православной Церкви, действовали монастыри, все епархии управлялись архиереями. На остальной территории страны церковная организация была разрушена: в 1939 г. оставалось всего 4 кафедры, занятых архиереями, включая главу Церкви митрополита Московского и Коломенского, около 100 приходов и ни одного монастыря. В церкви приходили главным образом пожилые женщины, но религиозная жизнь сохранялась и в этих условиях, она теплилась не только на воле, но и в бесчисленных лагерях, обезобразивших Россию, где священники-исповедники окормляли осужденных и даже служили литургию на тщательно укрываемых антиминсах. В последние предвоенные годы волна антицерковных репрессий утихла, отчасти потому что почти все, что можно было разрушить — уже разрушили, что можно было растоптать — растоптали. Нанести последний удар советские вожди считали преждевременным по разным соображениям. Вероятно, была и одна особая причина: война полыхала вблизи границ Советского Союза. Несмотря на показное миролюбие своих деклараций и на заверения в прочности дружеских отношений с Германией, они знали — война неизбежна и навряд ли были настолько ослеплены своей собственной пропагандой, чтобы строить иллюзии относительно готовности народных масс защищать коммунистические идеалы. Жертвуя собой, люди могли сражаться только за свою родину, и тогда коммунистические вожди обратились к патриотическим чувствам граждан. Предвоенными тревожными ожиданиями и страхами объясним спад богоборческой злобы.

* * *

9/22 июня 1941 г., в день всех святых, в земле Российской просиявших началась Великая Отечественная война. Во второй раз за XX в. Германия вступила в смертельную борьбу с Россией, обернувшуюся для немцев национальной катастрофой. Вожди нацистской Германии открыто отвергали христианские нравственные ценности и пытались возродить древнегерманский языческий культ. В своих пропагандистских обращениях к русскому народу гитлеровцы, спекулируя на трагических событиях советской истории, стремились предстать в облике защитников религии, но Местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий в первый же день войны написал "Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви", в котором призвал русский народ на защиту Отечества:

"Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину... Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой... С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу... Вспомним святых вождей русского народа, например, Александра Невского, Дмитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину... Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов... Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг. Если кому, то именно нам нужно помнить заповедь Христову: Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15. 13). Нам, пастырям Церкви, в такое время, когда Отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если, сверх того, молчаливость пастыря, его не касательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями насчет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена Родине и своему пастырскому долгу... Положим же души свои вместе с нашей паствой... Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу"³⁶⁹.

В отличие от Сталина, которому понадобилось 10 дней, чтобы обратиться к народу с речью, Местоблюститель патриаршего престола сразу нашел самые точные и самые нужные слова. За четверть века до фашистской агрессии, когда большевики откровенно готовили военное поражение России, пастыри Церкви вдохновляли православный русский народ на отпор врагу, который и тогда шел из Германии. Патриотизм Церкви традиционен. Вождю коммунистов, которые привели Россию к поражению в первой мировой войне, катастрофе и распаду, а незадолго до Отечественной войны утверждали, что такие понятия, как Родина и патриотизм, буржуазные и фальшивые, теперь нелегко было соединить в своей речи имя воинствующего атеиста и создателя партии большевиков со святыми именами Александра Невского и Димитрия Донского. Не по случайному совпадению, а по сознательному заимствованию повторены были Сталиным в обращении к соотечественникам некоторые мысли главы Православной Церкви. В речи на архиерейском Соборе 1943 г. митрополит Сергий, вспоминая начало войны сказал, что не приходилось задумываться, какую позицию должна занять наша Церковь, потому что "прежде, чем мы успели определить как-нибудь свое положение, оно уже определилось — фашисты напали на нашу страну, ее опустошали, уводили в плен наших соотечественников"³⁷⁰.

26 июня Местоблюститель патриаршего престола совершил в Богоявленском соборе молебен о победе русского воинства, по окончании его митрополит Сергий выразил надежду, что как гроза освежает воздух, так и настоящая военная гроза послужит "к оздоровлению нашей атмосферы духовной"³⁷¹. В этих словах выражен и суд о состоянии общества в канун войны, в котором царили всеобщий страх, доносительство, совершались бессудные убийства, и надежда, что война принесет с собой изменения к лучшему для Церкви Христовой. Во всех еще не разрушенных и не оскверненных православных храмах Русской земли за богослужением с незначительными изменениями читали молитву, которая была составлена в Отечественную войну 1812 г.: "Господи Боже сил, Боже спасения нашего, Боже творяй чудеса Един! Призри в милости и щедротах на смиренныя рабы Твоя и человеколюбно услыши и помилуй нас: се бо врази наша собрашася на ны, во еже погубити нас и раззорити святыни наша. Помози нам Боже, Спасителю наш, и избави нас, славы ради имени Твоего, и да приложатся к нам словеса, реченные Моисеем к людям Израильским: Дерзайте, стойте, и узрите спасение от Господа. Господь бо поборет по нас. Ей, Господи Боже, Спасителю наш, крепосте и упование и заступление наше, не помяни беззаконий и неправд людей Твоих и не отвратися от нас гневом Твоим, но в милостях и щедротах Твоих посети смиренныя рабы Твоя, ко Твоему благоутробию припадающия: восстани в помощь нашу и подаждь воинству нашему о имени Твоем победити: а имже судил еси положити на брани души своя, тем прости согрешения их, и в день праведного воздаяния Твоего воздай венцы нетления. Ты бо еси заступление и победа и спасение уповающим на Тя и Тебе славу воссылаем Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков. Аминь"³⁷². В Красную Армию мобилизованы были главным образом крестьяне, которые, по крайней мере в старших поколениях, оставались еще верными чадами Православной Церкви. Фронтовая жизнь в ежечасном ожидании смерти, страдания от ран, гибель боевых друзей пробуждали в русских солдатах религиозные чувства и мысли, в войну религиозные настроения в народе углубились и усилились.

Первые месяцы войны были временем поражений и разгрома Красной Армии. Весь запад страны был оккупирован немцами. Взята была мать городов русских, исконная столица Руси — Киев. Блокирована северная столица погибшей Российской империи. Осенью 1941 г. линия фронта приближалась к Москве. В этой обстановке митрополит Сергий составил 12 октября завещание, в котором на случай своей смерти передавал полномочия Местоблюстителя патриаршего престола митрополиту Ленинградскому Алексию (Симанскому). В праздник Покрова Божией Матери митрополит Сергий обратился с посланием, адресованным православной и боголюбивой пастве московской. Митрополит Сергий выразил твердую уверенность в конечной победе русского оружия, грозно предостерег малодушных от предательства и, упоминув о пастырях, которые лелеют надежды на изменение положения Церкви к лучшему в случае победы Гитлера, пригрозил им извержением из сана и церковным судом. В заключении послания он благословлял самоотверженных защитников святой Церкви и Родины³⁷³.

Это было прощальное обращение митрополита Московского Сергия к столичной пастве перед эвакуацией из Москвы. Еще 7 октября Московский горсовет распорядился об эвакуации Патриархии на Урал в Чкалов (Оренбург) само советское правительство переехало в Самару (Куйбышев). Не исключено, что государственная власть не вполне доверяла митрополиту Сергию, опасаясь повторения того, что сделал его близкий помощник в 30-х гг. митрополит Сергий (Воскресенский), экзарх Прибалтики. При эвакуации из Риги перед приходом немцев он спрятался в крипте храма и остался на оккупированной территории вместе со своей паствой, заняв лояльную позицию к оккупационным властям. При этом митрополит Сергий (Воскресенский) остался в каноническом послушании Патриархии и, насколько мог, отстаивал перед немецкой администрацией интересы православия и русских общин Прибалтики.

Патриархии удалось добиться разрешения на выезд не в далекий Оренбург, а в Ульяновск (Симбирск). В тот же город эвакуировали и администрацию обновленческой группировки; к тому времени Александр Введенский усвоил себе титул "Святейшего и Блаженнейшего первоиерерха", оттеснил престарелого "митрополита" Виталия на вторые роли в обновленческом синоде. Ехали они в одном поезде с Местоблюстителем патриаршего престола, которого сопровождали митрополит Киевский Николай (Ярушевич), архиепископ Можайский Сергий (Гришин), архиепископ Иоанн (Соколов), управляющий делами Московской Патриархии протоиерей Н. Ф. Колчицкий, настоятель московской церкви святителя Николая в Кузнецах протоиерей А. П. Смирнов, протодиакон Г. К. Антоненко, келейник митрополита Сергия иеродиакон Иоанн (Разумов), личный врач митрополита, а также обслуживающий персонал. По воспоминаниям протоиерея Александра Смирнова, "старец митрополит, чувствовавший болезненное недомогание, с полной покорностью воле Промысла Божия также с бодрым духом в своем сердце расставался с любимой московской паствой, посылая ей свое святительское благословение. Москва скрылась из глаз... На горизонте ежеминутно вспыхивают зарницы заградительного огня. В памяти оживают сообщения о бомбежке немцами многих пассажирских поездов... Но вся наша жизнь и час смерти нашей в руках Начальника жизни — Господа. И в этом душа находит покой"³⁷⁴.

В первые дни в Ульяновске для митрополита Сергия и его окружения не нашлось места в городе, и они жили в вагоне на вокзале, потом предстоятель Русской Церкви переселился в маленькую квартиру на окраине. 30 ноября митрополитом Сергием освящена была церковь на улице Водников, в здании, которое ранее использовалось как общежитие. Главный престол храма был посвящен Казанской иконе Божией Матери. Первую литургию служили без профессионального хора, при пении народа, собравшегося с великой радостью в храм, ставший по существу патриаршим собором. Вслед за тем митрополит Сергий переехал на квартиру, которая находилась под одной крышей с собором. Здесь же поселились управляющий делами протоиерей Николай Колчицкий и архиепископ Иоанн (Соколов), после приезда ставший правящим архиереем Ульяновской епархии, а митрополит Николай (Ярушевич), архиепископ Можайский Сергий (Гришин), протоиерей Александр Смирнов возвратились в Москву.

А на окраине Симбирска, в Куликовке, в здании, которое некогда было храмом, а потом изуродованное, со снятым куполом, использовалось как склад, устроена была обновленческая церковь. Там служили Александр Введенский, самочинный первоиерарх, "митрополит" Виталий (Введенский), обновленческий лжеархиепископ Ульяновский Андрей Расторгуев. Мемуарист, посетивший православный Воскресенский собор, побывал и у обновленцев и был принят Александром Введенским, своим давним знакомым, и так рассказывал об этом визите: "Митрополит Александр празднично оживлен, в синем однобортном пиджаке, курчавый... моложавый, говорливый, быстрый в движениях. Анна Павловна — красивая, грациозная, хорошо одетая. Марина — дочь первоиерарха... Разговор светский, оживленный, перескакивающий с предмета на предмет"³⁷⁵. На богослужения к ним приходило человек по 10, и некоторые только из любопытства, а храм на улице Водников всегда был переполнен молящимся народом. Этот крохотный храм действительно стал духовным центром Православной России.

24 ноября митрополит Сергий обратился вместе с митрополитом Киевским и Галицким Николаем, архиепископами Куйбышевским Андреем, Можайским Сергием и Ульяновским Иоанном с новым посланием к пастве: "Гитлеровский молох продолжает вещать миру, будто бы он поднял меч "на защиту религии" и "спасение" якобы поруганной веры. Но всему миру ведомо, что это исчадие ада лживой личиной благочестия только прикрывает свои злодеяния. Во всех порабощенных им странах он творит гнусные надругательства над свободой совести, издевается над святынями, бомбами разрушает храмы Божии, бросает в тюрьмы и казнит христианских пастырей, гноит в тюрьмах верующих, восставших против его безумной гордыни, против его замыслов утвердить свою сатанинскую власть над всей землей. Православные, бежавшие из фашистского плена, поведали нам о глумлении фашистов над храмами... Всему миру ясно, что фашистские изверги являются сатанинскими врагами веры и христианства. У русских людей, у всех, кому дорога наша Отчизна, сейчас одна цель — во что бы то ни стало одолеть врага"³⁷⁶.

В январском послании 1942 г., обращенном к жителям оккупированных территорий, глава Русской Церкви призывает их хранить верность Отечеству, не становиться на путь предательства Родины³⁷⁷. В ноябре и декабре 1942 г. митрополит Сергий обращался с воззваниями к единоверному румынскому народу, который был вовлечен в войну с Россией с призывом порвать союзнические отношения с фашистской Германией³⁷⁸.

В пасхальном послании, составленном 2 апреля 1942 г., первосвятитель раскрыл антихристианскую направленность нацистской идеологии: "Не победить фашистам, возымевшим дерзость вместо Креста Христова признать своим знаменем языческую свастику. Не забудем слов: Сим победиши. Не свастика, а крест призван возглавить христианскую нашу культуру, наше христианское "жительство". В фашистской Германии утверждают, что христианство не удалось, и для будущего мирового прогресса не годится. Значит, Германия, предназначенная владеть миром будущего, должна забыть Христа и идти своим новым путем. За эти безумные слова да поразит праведный Судия и Гитлера и всех соумышленников его"³⁷⁹.

После этих слов митрополита Сергия многие вспомнили, что не только вожди фашистской Германии утверждали, что "христианство не удалось и для будущего мирового прогресса не годится". И всякому, кто слышал это послание, оглашаемое в православных храмах, ясно было, что не фашистская свастика, и не красная пентаграмма, а крест призван "возглавить христианскую нашу культуру".

В первую годовщину Великой Отечественной войны митрополит Сергий издал два послания — одно для москвичей, а другое для всероссийской паствы. В московском послании Местоблюститель выразил радость в связи с поражением немцев под Москвой³⁸⁰. В послании всей Церкви глава ее обличал нацистов, которые в пропагандистских целях присваивали себе миссию защитников христианской Европы от нашествия коммунистов, а также утешал паству надеждой на победу над врагом³⁸¹. В Рождественском послании 1943 г. митрополит Сергий писал, что мы теперь не только верим, но и видим, что победа определенно перешла на нашу сторону³⁸². Пасхальное послание 1943 г. заканчивается словами: "С Божией помощью наша доблестная русская армия изгонит фашистскую нечисть из пределов нашей Родины. Да воскреснет Бог и расточатся врази Его (Пс. 67. 2)"³⁸³. В послании, составленном ко второй годовщине начала Великой Отечественной войны, митрополит Сергий просил благословения у Господа на продолжение "патриотического подвига и на фронте, и в тылу, и да сотворит Господь, чтобы третий начинающийся год военной страды стал для нас годом победы"³⁸⁴.

С патриотическими посланиями к пастве обращались и ближайшие сподвижники Местоблюстителя патриаршего престола митрополиты Алексий (Симанский) и Николай (Ярушевич). Митрополит Николай за две недели до фашистского нашествия выехал из Киева в Москву. Вскоре после этого 15 июля 1941 г. он, сохранив звание экзарха Украины, стал митрополитом Киевским и Галицким. Но в продолжение всей войны он оставался в Москве, исполняя обязанности управляющего Московской епархией. Он часто выезжал на передовую, совершая богослужения в местных церквах, произнося проповеди, которыми он утешал исстрадавшийся народ, вселяя надежду на всемогущую помощь Божию, призывая паству к верности Отечеству. В первую годовщину начала Великой Отечественной войны 22 июня 1942 г. митрополит Николай обратился с посланием к пастве, жившей на территории, оккупированной немцами: "Исполнился год, как фашистский зверь заливает кровью нашу родную землю. Воистину, как говорит святой пророк Исайя, ад преисподний пришел в движение (Ис. 14. 9). Этот ворог подвергает осквернению наши святые храмы Божии... В Калуге они убили старца-священника в то время, когда он совершал панихиды на кладбище; расстреливали церковных старост (в Волоколамске и других местах), благочестивых монахинь (в Калуге), странников и убогих при храмах. И кровь убиенных (Иов 24. 12), и разоренные святыни, и разрушенные храмы Божии — все вопиет к небу об отмщении!.. Святая Церковь радуется, что среди вас на святое дело спасения Родины от врага восстают народные герои — славные партизаны, для которых нет выше счастья, как бороться за Родину и, если нужно, и умереть за нее"³⁸⁵.

Все страшные дни блокады митрополит Ленинградский Алексий (Симанский) не разлучался со своей паствой. В начале войны в Ленинграде оставалось пять действующих православных церквей: Никольский Морской, Князь-Владимирский и Преображенский соборы и две кладбищенские церкви. Храмы города были переполнены молящимися и причастниками. Даже в будние дни подавались горы записок о здравии и об упокоении. Температура в храмах опускалась часто ниже нуля, певчие от голода едва держались на ногах. Из-за частых обстрелов, от взрывов бомб окна в храмах были выбиты воздушной волной, и по храмам гулял морозный ветер. Митрополит Алексий жил при Никольском соборе и служил в нем каждое воскресенье, часто без диакона. Своими проповедями и посланиями он поддерживал мужество и надежду в людях, оставшихся в нечеловеческих условиях в блокадном кольце. В вербное воскресенье в ленинградских храмах было прочитано его архипастырское обращение с призывом к верующим самоотверженно помогать воинам честной работой в тылу³⁸⁶.

Последовательно патриотическая позиция священноначалия Русской Православной Церкви в дни войны не осталась без ответа со стороны советских властей. В 1942 г. наблюдались явные признаки смягчения антицерковной политики правительства; правда, это были скорее демонстративные жесты, чем реальные шаги навстречу многомиллионному верующему народу, проливавшему кровь за спасение Отечества, а значит, так уж получалось, и за сохранение советской власти. 7 ноября 1942 г. газеты опубликовали юбилейное приветствие И. В. Сталину в связи с 25-летием Октябрьской революции от Католикоса-Патриарха всей Грузии Каллистрата (Цинцадзе), от Местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия, от митрополита Киевского Николая и от Александра Введенского, именовавшего себя первоиерархом. Как писал современник, с удивлением прочитавший эти телеграммы: "Неожиданным было не то, что церковные деятели выражают чувства преданности и патриотизма — это с 20-х гг. было привычно, новым было то, что в ответ на эти верноподданнические заверения не отвечают плевками и насмешками, а печатают на первой странице"³⁸⁷. В ноябре 1942 г. митрополит Киевский Николай (Ярушевич) был назначен членом Чрезвычайной Государственной комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний. Его работа в комиссии требовала частых выездов в прифронтовую полосу, посещения территорий, оставленных немцами при отступлении; он исследовал разрушенные в ходе военных действий храмы, беседовал с людьми, пострадавшими при немецкой оккупации.

Но важнее для Церкви была появившаяся тогда возможность открыть несколько новых приходов и возобновить богослужение в заброшенных, запущенных, никак не использовавшихся храмах. Протоиерей А. Смирнов, задержавшись в Ульяновске на некоторое время, вспоминал: "Митрополит Сергий возложил на меня ряд послушаний, а именно: путешествия в соседние с городом села для открытия там церквей. У меня сохранился документ о моей командировке: "Протоиерею г. Москвы А. П. Смирнову. Поручаю Вам отправиться в село Плодомасово, принять ключи от местного храма, составить двадцатку и приступить к исполнению священнических обязанностей впредь до усмотрения. Митрополит Сергий"³⁸⁸. Некоторые священнослужители, освобожденные из лагерей, смогли возобновить служение в храмах.

В первые два года войны по разрешению властей вновь замещено было несколько архиерейских кафедр. Архиепископ Иоанн (Соколов), выехавший из Москвы с митрополитом Сергием в качестве его личного духовника, поставлен был в ноябре на Ульяновскую кафедру. В 1942 г. на Уфимскую кафедру был переведен архиепископ Кишиневский Алексий (Сергиев). Архиепископ Андрей (Комаров), настоятель храма в Куйбышеве, в сентябре 1941 г. получил назначение на Куйбышевскую кафедру. В конце того же года он был перемещен на соседнюю Саратовскую, затем последовательно занимал Горьковскую, снова Саратовскую, потом Казанскую, а с 1944 г. Днепропетровскую кафедры. Епископ Лука (Войно-Ясенецкий), находившийся в далекой сибирской ссылке, после начала войны как крупный специалист по хирургии был назначен главным хирургом Красноярского эвакуационного госпиталя. Осенью 1942 г. митрополит Сергий поставил его на Красноярскую кафедру, и владыка совмещал управление епархией с хирургической практикой. Еще до эвакуации Патриархии вернулся из лагерей и был назначен на Можайскую кафедру архиепископ Сергий (Гришин). В 1941 г. митрополит Сергий перевел его викарием на Волоколамскую кафедру, в 1942 г. перевел на Куйбышевскую кафедру архиепископа Алексия (Палицына). В 1943 г. освобожденный из лагеря епископ Александр (Толстопятов) получил назначение на Молотовскую, а епископ Иоанн (Братолюбов) — на Сарапульскую кафедры. В июле 1943 г. к Патриархии присоединен был в звании монаха вернувшийся из григорианского раскола лжеепископ Фотий (Топиро). 12 июля состоялась его хиротония во епископа Куйбышевского и Краснодарского. Принят был в сущем сане по возвращении из обновленчества хиротонисанный еще Патриархом Тихоном епископ Василий (Ратмиров); Местоблюститель патриаршего престола поставил его на Калининскую кафедру.

В 1941– 1943 гг. совершались и архиерейские хиротонии, главным образом, вдовых протоиереев уже преклонных лет, успевших получить духовное образование в дореволюционную эпоху. В 1941 г. во епископа Куйбышевского был хиротонисан Питирим (Свиридов). Через год его перевели на Калужскую кафедру. 10 декабря 1941 г. митрополит Сергий писал маститому протоиерею Николаю Чукову, к тому времени уже овдовевшему: "Кто Вас видел недавно, говорят, что Вы до сих пор сохраняете почти прежнюю бодрость. Зачем же Вам сидеть на каком-то инвалидском положении? Мне же как будто улыбается возможность использовать Ваши силы более производительно для Церкви Божией. Я разумею архиерейство и, конечно, с принятием монашества... Препояшьте, как муж, чресла и выходите на делание"³⁸⁹. Приняв постриг с именем Григория 14 октября он был рукоположен во епископа, на следующий день последовало возведение в сан архиепископа и назначение на Саратовскую кафедру. 26 февраля 1943 г. во епископа Можайского был хиротонисан митрополитом Сергием архимандрит Варфоломей (Городцев), близкий друг и однокурсник Местоблюстителя по духовной академии. По окончании академии его направили на пастырское служение в Тифлис, и он стал там председателем местного отделения "Союза русского народа". Всю жизнь отец Сергий Городцев прослужил приходским священником, в советское время перенес арест, тюремное заключение, лагерную каторгу. Незадолго до войны отец Сергий был освобожден и служил священником в сельском храме возле Клина. При немецком наступлении на Москву он оказался на оккупированной территории, отступление немцев застало его в Калинине, и уже зимой 1942 г. отец Сергий отправился в Симбирск к митрополиту Сергию. Владыка Сергий постриг его с именем Варфоломея, возвел в сан архимандрита и назначил настоятелем кладбищенской церкви на окраине города. На Ульяновскую кафедру был хиротонисан епископ Димитрий (Градусов), как и владыка Варфоломей, тоже из вдовых протоиереев, рукоположенный во пресвитеры Святейшим Патриархом Тихоном и служивший до пострига и архиерейской хиротонии в Ярославле. В том же году во епископа Ростовского и Таганрогского был хиротонисан Елевферий (Воронцов) из протоиереев, овдовевших еще в довоенную пору.

Помимо разрешений на замещение вдовствующих кафедр и на новые епископские хиротонии, еще одним актом советской власти, призванным продемонстрировать благосклонное отношение к православной Церкви и иным религиозным общинам, явилось практически полное прекращение в периодической печати антирелигиозных нападок. "Союз воинствующих безбожников" прекратил существование без официального роспуска. В 1943 г. умер его бессменный руководитель Емельян Ярославский. Были закрыты и некоторые антирелигиозные музеи, но, конечно, не тот, который устроен был в Казанском соборе в Ленинграде. Что же побудило большевистскую власть изменить свою политику в отношении Церкви? Причины тому были разные. Прежде всего, стало непозволительной роскошью одновременно с войной против Германии вести еще и войну со своим православным народом. За четверть века духовенство в большинстве своем доказало свою аполитичность и готовность поступиться многим, только не самой верой; в годы войны патриотизм архипастырей и пастырей оказался совместимым с советским патриотизмом — поражения фашистов искренне хотели и коммунисты, и верующий народ.

Смягчение антирелигиозной политики властей явилось также следствием серьезной метаморфозы, которую претерпела советская идеология уже в середине 30-х гг. После того как надежды на мировую революцию рассеялись как дым, произошли причудливые изменения в идеологии большевистской партии. Остатки революционного интернационализма и естественную любовь к родине, хотя и утратившей национально русские и имперские черты, коммунистические идеологи соединили в новом понятиии "советский патриотизм". С середины 30-х гг. советские пропагандисты, кроме бунтовщиков и революционеров, которых почитали еще с 1917 г., из истории страны извлекли и иные примеры, достойные подражания: портреты Суворова и Кутузова, которых историк-марксист 20-х гг. М. Н. Покровский клеймил как империалистов, шовинистов, душителей свободы, оказались в кабинете Сталина. Имена святых князей Александра Невского и Димитрия Донского упоминались в положительном контексте и даже о Крещении Руси в учебниках истории стали писать как о событии относительно прогрессивном. Таким образом, советская идеология в борьбе за выживание обнаружила свою приспосабливаемость к обстоятельствам, а в годы войны оказалась достаточно гибкой и даже с либеральным оттенком в отношении Церкви.

Была еще одна, дипломатическая, подоплека изменений правительственного курса в отношении религиозных общин в стране. Планы президента США Ф. Рузвельта объявить войну Германии, широко обсуждавшиеся в Америке, встретили возражение со стороны американского Совета церквей Христа, который на своей конференции вынес резолюцию о том, что участие США в войне на стороне Советского Союза недопустимо уже потому, что Советский Союз — это безбожное государство. После этого Рузвельт поручил послу США в Москве собрать и представить материал, который бы показывал, что положение религиозных общин в СССР соответствует демократическим стандартам. Конечно, Рузвельт прекрасно знал о реальном положении Церкви в СССР, но вступление в войну, обусловленное политическими расчетами, необходимо было представить для христианской общественности США как проявление обеспокоенности положением верующих в Советском Союзе.

До сведения советского руководства дошла озабоченность религиозных кругов Америки; и одним из результатов этого явилась публикация Московской Патриархией в 1942 г. книги "Правда о религии в России", предназначенной главным образом для распространения за рубежом. И предисловие митрополита Сергия и статьи, помещенные в книге, содержали, конечно, полуправду о положении Православной Церкви в России и были рассчитаны на понятливого читателя, но публикация этой книги привлекла внимание к самому факту существования в нашей стране Церкви³⁹⁰. Частичная нормализация отношений между государством и Церковью должна была также побудить патриотически настроенную эмиграцию к примирению с советским режимом. Улучшение положения Церкви облегчало и пропагандистские задачи советского руководства среди православных балканских народов в то время, когда Румыния воевала с Советским Союзом, оккупировав Бессарабию, Приднестровье и значительную часть Украины, включая Одессу, а Болгария, не объявляя войну Советскому Союзу, была союзницей Германии в борьбе против единоверных соседей — Греции и Югославии.