Комплексный анализ филогенетических взаимоотношений плио-плейстоценовых гоминоидов по краниологическим, остеологическим

жүктеу/скачать 5.18 Mb.

бет	16/56
Дата	06.07.2016
өлшемі	5.18 Mb.
	#181053

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 56

Осевой скелет имеет множество таксономически ценных признаков, позволяющих разграничивать человекообразных обезьян, ископаемых гоминоидов и современных людей (Хрисанфова, 1978; Sanders, 1998). Однако в филогенетических построениях эти признаки малоприменимы. Особенный интерес представляет строение позвоночника австралопитековых, как первых бипедальных представителей надсемейства. Значительная часть их черт понгидна (Robinson, 1970; Eide et Jungers, 1997; Sanders, 1998). Сюда относится крайняя дорзовентральная вытянутость тел грудных позвонков, что в большей степени похоже на понгидный вариант и совершенно нехарактерно для современного человека. Восточноафриканский австралопитек AL 288-1 отличается от южноафриканских небольшой кранио-каудальной удлиненностью грудных позвонков. У южноафриканских особей Sts 14, Sts 73, Stw-H8/H41 и SK 3981a указанный размер относительно очень большой, чем они отличаются как от человекообразных обезьян, так и от современного человека. Относительная укороченность и наклон остистых отростков туловищных и поясничных позвонков у особей Sts 14 и Stw-H8/H41 больше похожи на вариант современного человека, чем на понгид или массивного австралопитека SK 3981a. У последнего остистый отросток очень длинный и находится почти под прямым углом к вертикальной оси позвонка. Австралопитеки Стеркфонтейна схожи с AL 288-1 длиной остистого отростка, тогда как его горизонтальное расположение у AL 288-1 практически идентично таковому человекообразных обезьян. Таким образом, признаки формы и ориентации остистых отростков у разных австралопитеков весьма мозаичны. Грудной кифоз у AL 288-1 находился на уровне 6-10 грудных позвонков, как и у современного человека.

Поясничные позвонки AL 288-1, AL 333-73, Sts 14, Sts 73, Stw-H8/H41 и и SK 3981b сильно вытянуты кранио-каудально, причем в большей степени с вентральной стороны, что может быть свидетельством выраженности поясничного лордоза. Другие поясничные позвонки (AL 288-1aa/ak/al, Stw-H8/H41 и SK 853) кранио-каудально длиннее с дорзальной стороны. Характерно, что в двух случаях наиболее полной сохранности позвоночника (Sts 14 и Stw 431) число поясничных позвонков равняется шести. Как известно, для шимпанзе типично наличие трех, а для человека – пяти поясничных позвонков. Таким образом, австралопитеки оказываются гипергоминидными по этому признаку. Форма суставной поверхности и отростков поясничных позвонков разных австралопитеков варьирует от варианта, схожего с понгидами до почти человеческого (Дробышевский, 2002).

Относительно позвоночника архантропов сказать почти нечего. У индивида KNM-WT 15000 отмечена большая длина остистых отростков грудных позвонков при их незначительном наклоне, а также специфическая ориентация суставных поверхностей нижних суставных отростков пятого поясничного позвонка. Кроме того, меньше выражены изгибы позвоночного столба, а диаметр позвоночного канала абсолютно и относительно мал (Brown et al., 1985). Позвонки гоминид из Атапуэрки ничем принципиально не отличаются от позвонков современного человека (Carretero et al., 1999).

Характерные черты позвоночника палеоантропов подробно описаны в специальной литературе (Хрисанфова, 1966, 1978; McCown et Keith, 1939; Trinkaus, 1983; Bar Yosef et Vandermeersch, 1991) и нет нужды повторяться. Стоит отметить лишь, что большинство этих признаков у палеоантропов имеют скорее характер специализации, нежели примитивности. Трудно сказать, насколько они важны в таксономическом плане.

Крестцовые кости австралопитеков (AL 288-1, Sts 14 и Stw 431) по количеству позвонков, форме и пропорциям практически полностью соответствуют человеческим. Несколько отличаются только относительные размеры суставной поверхности крестца (Eide et Jungers, 1997). Крестцовые кости более поздних гоминид – от архантропов до современности – практически не отличаются от современного варианта. Вариации пропорций отражают, скорее конституциональные и эколого-географические закономерности, нежели эволюционные (Булыгина, Хрисанфова, 2000).

4.4.1.2. Грудная клетка

Исследования строения грудной клетки ископаемых гоминид велись в основном в приложении к палеоантропам (Хрисанфова, 1966, 1978; McCown et Keith, 1939; Trinkaus, 1983; Bar Yosef et Vandermeersch, 1991). Сравнивая специфические черты ребер понгид, австралопитеков (AL 288-1, Sts 14), архантропов (KNM-WT 15000), неандертальцев и современных людей, можно предположить, что вариации массивности и формы сечения коррелируют с общими размерами тела и его конституцией, то есть пропорциями. То же можно сказать и о грудине. Имеющиеся данные не позволяют делать выводов таксономического плана на основе строения костей грудной клетки.

4.4.2. Кости верхних конечностей

4.4.2.1. Пояс верхних конечностей

Ключица в эволюционном плане является стабильной костью (рис. 367-368). Индивидуальная изменчивость ее размеров и морфологии часто больше, чем межгрупповая (Хрисанфова, 1978; Carretero et al., 1997; Sankhyan, 1997). Известные особенности пропорций ключицы палеоантропов (Хрисанфова, 1966; Trinkaus, 1983) вряд ли могут способствовать уточнению их филогенетического положения, свидетельствуя лишь о значительном своеобразии и специализации этой группы. Можно отметить лишь находку из Нармады в Индии (Sankhyan, 1997). Очень маленькие размеры этой ключицы свидетельствуют о весьма давнем возникновении пигмеоидных популяций в условиях тропиков. Однако остается неизвестным, как далеко заходила морфологическая дифференциация этих групп. Судя по черепу, найденному ранее в том же районе, индийские гоминиды вполне вписываются в видовые рамки прочих синхронных азиатских гоминид (Sonakia, 1984).

Лопатка имеет более таксономически ценные признаки, чем ключица (рис. 369-370). У восточноафриканского австралопитека AL 288-1 (Larson, 1995) угол между основанием ости лопатки и аксиллярным краем намного меньше, чем у человека и практически идентичен таковому человекообразных обезьян. Соотношение ширины подостной и подлопаточной ямок у хадарского австралопитека оказывается практически аналогичным таковому у шимпанзе и горилл. У южноафриканского грацильного австралопитека Sts 7 суставная ямка лопатки характеризуется очень сильным наклоном относительно латерального края, возможно, даже большим, чем это типично для понгид, в связи с чем было выдвинуто предположение о его брахиаторной специализации (Oxnard, 1968).

У более поздних гоминид вариации строения лопатки сравнительно незначительны. Общеизвестна специфика строения аксиллярного края лопатки и формы суставной впадины классических неандертальцев (Хрисанфова, 1978; McCown et Keith, 1939). Однако как сильное развитие гребней аксиллярного края, так и вытянутая суставная впадина характерны не только для палеоантропов, но и для большинства ископаемых гоминид. По этим признакам палеоантропы не могут быть надежно отдифференцированы от верхнепалеолитического населения.

4.4.2.1. Свободная часть верхней конечности

Плечевая кость намного чаще сохраняется в ископаемом состоянии, чем другие уже рассмотренные составляющие посткраниального скелета. На ней можно выделить несколько признаков, которые можно расценивать как показатель филогенетического положения группы (рис. 371-378). Обращает на себя внимание понгидность австралопитеков по большинству черт плечевой кости. В особенности это касается строения дистального эпифиза (McHenry, 1976) и торзиона кости (Larson, 1996). Для австралопитеков характерно широкое, плоское сечение диафиза непосредственно над дистальным мыщелком, как у человекообразных обезьян, тогда как у человека в этом месте срез диафиза плечевой кости имеет трапециевидную, утолщенную спереди назад форму. Понгидны очень сильное развитие надмыщелковых гребней, высокое положение латерального надмыщелка над головчатым возвышением, очень глубокие срединная бороздка блока и понижение между блоком и головчатым возвышением, а также выраженная лучевая ямка, слабый торзион. Эти признаки понгидны у BAR 1004'00, ASK-VP-3/78, ARA-VP-7/2, KNM-KP 271, MAK-VP 1/3, AL 137-50, AL 288-1, BOU-VP-35/1, Omo 119-73-2718, Sts 7, Stw 328, Stw 339, Stw 517, KNM-ER 739, KNM-ER 1504, TM 1517, SK 24600, SK 2598, SKW 3774, SKX 19495 и других находок, то есть фактически у всех известных австралопитеков, как ранних, так и поздних, грацильных и массивных. Отличия грацильных австралопитеков и "парантропов" заключаются в основном в абсолютных размерах и степени массивности. С другой стороны, медиальный край блока у австралопитеков сильно выступает, а головчатое возвышение сильно смещено на переднюю поверхность, что больше похоже на строение этой области у современного человека, а не понгид.

Важно, что практически все признаки, по которым австралопитеки оказываются понгидны, у "ранних Homo" (SKX 10924, SKX 34805) гоминидны (Susman et al., 2001). При этом "ранние Homo" характеризуются общими абсолютными размерами плечевой кости, типичными скорее для австралопитеков, чем для позднейших гоминид. У более поздних гоминид морфология плечевых костей варьирует сравнительно незначительно (Хрисанфова, 1978; Carretero et al., 1997, 1999). Специфика плечевых костей неандертальцев много раз описана в литературе (Хрисанфова, 1966, 1978; McCown et Keith, 1939; Trinkaus, 1983). Однако, признаки, связанные с массивностью, типичны также и для многих (если не большинства) верхнепалеолитических людей (Хрисанфова, 2000) и потому не могут расцениваться как таксономически ценные.

Локтевые кости австралопитеков отличаются значительной длиной и массивностью (рис. 379-382). Учитывая небольшие размеры других длинных костей, можно констатировать относительное удлинение предплечья у австралопитеков. Также, для всех австралопитековых, начиная с ARA-VP-7/2, характерна значительная изогнутость диафиза локтевой кости. Наиболее ярко понгиды отличаются от современного человека формой локтевого отростка: он латерально расширен у понгид и высокий, вытянутый у людей (Aielo, 1999). У разных австралопитеков она заметно варьирует: гоминидный у AL 288-1 и KNM-ER 1500f, промежуточный у Stw 113, Stw 380, Stw 398, Stw 399 и Stw 432a, TM 1517e и SKX 8761, понгидный у ALA-VP-2/101, ARA-VP-7/2, Omo L 40-19 и OH 36. Венечный отросток у австралопитеков Стеркфонтейна, Omo L 40-19 и SKX 8761 короткий и узкий. Межкостный гребень у восточноафриканских австралопитеков Omo L 40-19 и OH 36 очень слабый, что соответствует понгидному варианту (Aielo, 1999). Таким образом, австралопитеки оказываются весьма неоднородной группой по строению локтевой кости. При этом хроногеографические группы относительно однородны, что позволяет расценивать указанные признаки как таксономически ценные.

По ряду упомянутых и иных признаков весьма примитивна и даже едва ли не понгидна локтевая кость архантропа из формации Каптурин KNM-BK 66 (Aielo, 1999). Прочие же "эугоминиды" весьма слабо отличаются от современного человека (Хрисанфова, 1978; Carretero et al., 1999). Значительное развитие локтевого отростка в длину у палеоантропов характерно также и для верхнепалеолитических людей (Хрисанфова, 1978, 2000).

Морфология лучевой кости, как и локтевой, заметно отличается у австралопитековых и "эугоминид" (рис. 383-386). У первых она очень длинная, сильно изогнутая, массивная. Особенно понгидны наиболее древние кости KNM-ER 20419 (Heinrich et al., 1993), ARA-VP-7/2 (White et al., 1994) и AL 288-1 (Corruccini et McHenry, 2001). Особенно шимпанзеподобен сильный медиальный изгиб дистального конца и дистальное выступание дорзального края дистального конца (White et al., 1994; Corruccini et McHenry, 2001; Richmond et Strait, 2001; Richmond et al., 2001). Также, понгидны медиальная направленность радиальной шероховатости, большой размер фасетки для ладьевидной кости и значительный угол ладьевидной фасетки к полулунной.

Южноафриканские австралопитеки также понгидны. Так, головка лучевой кости Stw 431a очень большая, цилиндрическая, с утолщенным верхним краем, суставная поверхность головки выпуклая с боков, ямка головки плавно вогнутая, шейка Stw 431a очень сильно сужена. Лучевая бугристость Stw 431a расположена позади межкостного края, подобно шимпанзе, тогда как у представителей рода Homo она смещена вперед от указанного края. Морфологические и метрические признаки свидетельствуют о значительном сходстве Stw 46 с одной стороны – с гориллой (Corruccini et McHenry, 2001), с другой – с современным человеком (Richmond et Strait, 2001).

Указанные понгидные признаки типичны и для массивных австралопитеков, например, для KNM-ER 1500e, SK 68, SK 24601, SKX 3602 и SKX 3699. Впрочем, массивные дистальные концы лучевых костей SKX 3602 и Stw 46, несмотря на сильную изогнутость, не обнаруживают выступания вниз дорзального края относительно вентрального.

"Ранние Homo" (SK 18b, SKX 2045) отличаются от австралопитеков высокой и уплощенной с боков головкой лучевой кости, гоминидным положением лучевой бугристости, толстой, слабонаклонной шейкой, гоминидным типом прикрепления мышц (Susman et al., 2001). Исключением является OH 62, положение лучевой бугристости у которого понгидно. Этот же гоминид характеризуется очень массивным диафизом и большой длиной лучевой кости (Johanson et al., 1987). Этот факт может использоваться как дополнительный аргумент гетерогенности группы "ранних Homo".

Признаки лучевой кости палеоантропов, такие как медиальная ориентация лучевой бугристости и небольшая глубина чашечки лучевой кости, можно расценивать как примитивные признаки. В то же время большой угол шейки к диафизу характерен как для палеоантропов Европы, Ближнего Востока и Африки, так и для верхнепалеолитических неоантропов (Grine, 1997).

Строение кисти австралопитековых и "ранних Homo" весьма понгидно по большинству черт (Данилова, 1979, 1989; Napier, 1962; Stern et al., 1995; Susman, 1998; Ward et al., 1999, 2001; Haile-Selassie, 2001; Senut et al., 2001). Множество морфологических признаков оказываются промежуточными между понгидным и гоминидным вариантами. Судя по строению кисти, южноафриканские грацильные австралопитеки потенциально могли использовать орудия труда, но не изготовлять их (Hambrich et al., 1997; Marzke et al., 1997). Существенно, что южноафриканские массивные австралопитеки имели кисть, потенциально хорошо приспособленную как для использования, так и для изготовления орудий труда (Susman, 1998). В этом они не уступали "ранним Homo", кисть которых имела еще множество понгидных черт (Данилова, 1979, 1989). Начиная с пре-архантропов, кисть приобретает пропорции, близкие к современным. Известные силовые адаптации кисти неандертальцев нельзя расценивать как примитивное состояние, они являются скорее специализацией (Хрисанфова, 1978).

Таким образом, по совокупности признаков верхней конечности корректнее сближать австралопитеков с понгидами, но с учетом сдвига в гоминидную сторону. Внутри группы разделяются грацильная и массивная группы. Вместе с тем, по ряду признаков южноафриканские массивные и грацильные австралопитеки обнаруживают значительное сходство в противоположность восточноафриканским. "Ранние Homo" оказываются значительно гоминиднее, но у них сохраняется еще ряд понгидных признаков, особенно в строении дистальных отделов руки. Начиная с архантропов, верхняя конечность приобретает практически современное строение. Заметно специализированными выглядят палеоантропы, хотя многие их черты прослеживаются и в верхнем палеолите Европы.

4.4.3. Кости нижних конечностей

4.4.3.1. Пояс нижних конечностей

Кости нижних конечностей в наибольшей степени отражают локомоцию гоминоидов. Ярче всего данная специализация представлена в морфологии тазовых костей (рис. 387-388). У австралопитековых форма таза полностью гоминидна (Якимов, 1966; Endo et Baba, 1982, 1985; Abitbol, 1995). У афарского австралопитека AL 288-1 его пропорции (например, развернутость крыльев подвздошных костей) даже гипергоминидны (Wood et Quinney, 1996; Hausler et Schmid, 1997). У южноафриканских грацильных и массивных австралопитеков MLD 7, MLD 8, MLD 25, Sts 14, Sts 65, Stw 431, Stw 441/465 и SK 50 и SK 3155b отмечены лишь незначительные отклонения прикрепления мышц и слабый сглаженный рельеф. Специфически австралопитековыми являются следующие вариации формы тазовых костей: слабая изогнутость подвздошного гребня, глубокая и широкая вырезка между передними подвздошными остями, относительно небольшая суставная поверхность для крестца, несколько увеличенное расстояние от седалищного бугра до ацетабулярной впадины, а также сравнительно длинная лобковая кость и уплощенная невыраженная седалищная бугристость небольшого размера (Dart, 1949a,b; Broom et Robinson, 1950b; Abitbol, 1995; Hausler et Berger, 2001). "Парантропы" отличались от грацильных форм в основном большими абсолютными размерами и более выраженным рельефом седалищного бугра (Broom et Robinson, 1950b). Уникальной чертой строения таза австралопитеков является дисперсное расположение костных трабекул, образующих только слабо выраженные пучки, каковая структура ближе к варианту современного человека, чем к варианту человекообразных обезьян (Macchiarelli et al., 1999). Как у AL 288-1, так и у Sts 14 вертлужные впадины были широко разнесены, что, возможно, свидетельствует о некоторой специфике походки, поскольку и у понгид и у человека тазобедренные суставы сравнительно сильнее сближены и несколько наклонены.

У более поздних гоминид тазовые кости принципиально не отличаются от таковых современного человека (Хрисанфова, 1978; Endo et Baba, 1982, 1985). Обращают на себя внимание лишь значительные размеры тазовых костей KNM-ER 3228, OH 28, Сима де лос Уэсос и Араго XLIV (рис. 387-388). Как известно, современные тропические популяции проявляют тенденцию к сужению таза (Алексеева, 1977; Булыгина, Хрисанфова, 2000). Указанные гоминиды обитали в тропических или субтропических условиях (Kappelman et al., 1997; Roebroeks et al., 1992). Следовательно, современные климато-конституциональные закономерности оказываются неприменимыми к ископаемым гоминидам.

4.4.3.2. Свободная часть нижней конечности

Бедренная кость имеет множество важных признаков (рис. 389-401). Австралопитеки характеризуются смесью понгидных и гоминидных черт. В целом, можно сказать, что общие пропорции их костей скорее понгидны, тогда как признаки детальной морфологии гоминидны. Их бедренная кость сравнительно короткая, очень массивная, с маленькой головкой и относительно длинной сплюснутой шейкой. Угол шейки к диафизу слегка понижен. Кроме того, диафиз бедренной кости грацильных и массивных австралопитеков сплющен спереди-назад, как у человекообразных обезьян и в противоположность варианту "ранних Homo" и современного человека (Ruff et al., 1999). С другой стороны, пропорции толщины разных стенок шейки бедренных костей афарских австралопитеков аналогичны современному человеку и несхожи с понгидными (Ohman et al., 1998). Диафизы значительно более прямые, чем, например, у шимпанзе, что обнаруживается уже у древнейших находок BAR 1002'00 и BAR 1003'00. Ягодичная бугристость расположена на задней стороне диафиза, тогда как у африканских человекообразных обезьян она находится латерально. Боковой контур нижнего эпифиза уплощенный снизу и выступающий вперед, почти как у современного человека, лишь несколько более округленный, тогда как у шимпанзе контур очень округлый и скошенный спереди. Кондилодиафизарный угол и соотношение размеров мыщелков австралопитеков оказывается промежуточным между вариантами человекообразных обезьян и людей.

Большой вертел у австралопитеков не выступает латерально, так же, как у понгид и отлично от современного человека. На костях KNM-ER 736, KNM-ER 1500d, SK 82 и SK 97 такое выступание, хотя и слабое, имеется. Ориентация малого вертела варьирует: у BAR 1002'00 и BAR 1003'00 ось ориентирована дистолатерально, у KNM-ER 1481a, KNM-ER 1500d и KNM-ER1503 дистомедиально, у KNM-ER 1472 вертикально. У понгид ось направлена дистомедиально, у человека дистолатерально. Типичным признаком бедренных костей австралопитеков является отсутствие подвертельной ямки, хотя она выражена на костях BAR 1002'00, BAR 1003'00 и KNM-WT 16002.

Отличия бедренных костей грацильных и массивных австралопитеков заключаются в основном в абсолютных размерах. Также, у "парантропов" шейка кости заметно истончается ближе к головке и изгибается в средней части. Характерно, что такая направленность отличий типична как для восточно-, так и для южноафриканских "парантропов" (Дробышевский, 2002).

Бедренные кости, относимые к "ранним Homo" имеют такие примитивные признаки, как гиперплатимерия, малый угол наклона шейки к диафизу и уплощенность шейки. Гоминидными выглядят большие размеры костей, латеральное выступание большого вертела у некоторых особей, форма нижнего эпифиза. Отдельные признаки выглядят специфичными, но они заметно варьируют на разных костях (Дробышевский, 2002). По строению бедренной кости группа "ранних Homo" выглядит неоднородной.

Более поздние гоминиды имели почти современное строение бедренной кости. Такие признаки, как массивность, опущенная шейка, платимерия интерпретируются как примитивные (Grine et al., 1995; Trinkaus et al., 1999). Стоит отметить, что этот комплекс встречается до верхнего палеолита включительно (Хрисанфова, 1978, 2000). Следовательно, его таксономическая ценность невелика.

Коленная чашечка известна у немногих ископаемых гоминид (рис. 402-403). Древнейшей находкой является SKX 1084 из второй брекчии Сварткранса. Она имеет небольшие размеры и, возможно, принадлежит массивному австралопитеку. Коленные чашечки более поздних гоминид имеют фактически современное строение (Carretero et al., 1999; Trinkaus et Rhoads, 1999).

Большая берцовая кость, как и бедренная, обнаруживает множество отличий у понгид и человека (рис. 404-412). Австралопитековые обладают промежуточным комплексом черт. Гоминидной является степень запрокинутости верхнего эпифиза кости KNM-KP 29285A и ряда других находок, вогнутость обоих верхних мыщелков, а также нижняя ориентировка дистальной суставной поверхности KNM-KP 29285B, KNM-ER 1500a,c и OH 6 (Ward et al., 2001). Понгидными признаками всех ранних, грацильных и, возможно, массивных австралопитеков являются малая высота верхнего эпифиза, отделенного от диафиза резким перегибом, отсутствие вырезок на заднем и медиальном краях латерального мыщелка, то есть наличие только одного прикрепления для латерального мениска (Tardieu, 1999), а также четкое понижение в месте дистального прикрепления полуперепончатой мышцы под заднемедиальным краем медиального мыщелка. Отличие восточно- и южноафриканских грацильных австралопитеков заключается в ориентации передней борозды между внутрикапсулярной поверхностью и большеберцовой бугристостью. У первых она горизонтальная, как у человека, у вторых наклонена верхнемедиально, как у шимпанзе. Вообще, большая берцовая кость южноафриканского грацильного австралопитека Stw 514 отличается большим количеством шимпанзоидных особенностей строения, включая выпуклые верхние мыщелки, особенности прикрепления мышц и значительный сагиттальный наклон суставной поверхности нижнего эпифиза (Berger et Tobias, 1996). Своеобразным признаком, по-видимому, является грацильность большой берцовой кости AL 129-1b относительно бедренной AL 129-1a.

Большие берцовые кости "ранних Homo" известны плохо. Вероятно, к ним относятся находки OH 6, OH 35 и KNM-ER 1481. По всем вышеуказанным признакам они идентичны современному человеку. У более поздних гоминид существующие вариации строения объясняются, с одной стороны, климатической адаптацией, с другой – развитием "комплекса положения на корточках" (Хрисанфова, 1978). Таксономическое значение признаков большой берцовой кости на поздних этапах антропогенеза невелико.

Малая берцовая кость в ископаемом состоянии известна плохо (рис. 413-416). Для наиболее древних этапов гоминизации ее размеры можно реконструировать по контактным фасеткам больших берцовых костей. Так, у австралопитеков KNM-KP 29285 и Stw 514 малая берцовая кость, в отличие от человекообразных обезьян, была относительно небольшой, что может расцениваться как свидетельство слабого развития связок большого пальца и ограниченной подвижности большого пальца стопы. Начиная с "ранних Homo" OH 6, OH 35 и KNM-ER 1481d, малоберцовые кости не отличаются от современного варианта.

Строение стопы австралопитеков, начиная с древнейших представителей, по подавляющему числу черт гоминидно (Дробышевский, 2002; Leakey et Hay, 1979; White, 1980; Ward et al., 1999а; Berillon, 2001). Заметно понгиден лишь значительный изгиб фаланг стопы (Stern et al., 1995), а также комплекс черт древнейшего грацильного австралопитека Южной Африки Stw 573 (Clarke et Tobias, 1995). У "ранних Homo" еще сохраняются некоторые понгидные признаки стопы (Данилова, 1989; Day et Napier, 1964, 1966; Day et Wood, 1968; Oxnard, 1972; Oxnard et Lisowski, 1980; Kidd et al., 1996), но у более поздних гоминид они практически исчезают (Данилова, 1966; Хрисанфова, 1978).

Таким образом, по признакам нижней конечности достаточно хорошо различаются грацильные и массивные австралопитеки, а также восточно- и южноафриканская группы. "Ранние Homo" проявляют значительную архаичность по многим признакам, а почти полностью современное строение возникает у пре-архантропов. После этого вариации строения нижних конечностей отражают в большей степени приспособление к климату, чем филогенетические взаимоотношения.

4.4.4. Общие размеры и пропорции

Общие размеры и пропорции скелета в основном отражают не таксономические закономерности, а климато-адаптационные (Алексеева, 1977, 1998). Однако в эволюции гоминоидов можно выявить закономерное увеличение линейных размеров тела со временем (рис. 353-358). В пределах этого постепенного увеличения можно выявить периоды временного уменьшения среднего роста. Как показывает рассмотрение климатической кривой, эти этапы совпадают с периодами похолодания (рис. 358, 366).

Колебания веса тела менее показательны (рис. 359-365). Очевидно, это во многом связано со сложностью реконструкции веса тела по скелетным останкам, поскольку корреляции линейных размеров костей и веса тела крайне малы (Дерябин, 2001).

Таксономическое значение общих размеров тела ограничено наиболее ранними стадиями гоминизации – периодами существования австралопитеков и "ранних Homo". Ранние и грацильные австралопитеки имели рост и вес, аналогичные этим показателям современных шимпанзе. Массивные австралопитеки превосходили грацильных в росте только по средним показателям, но были заметно тяжелее. Примечательно, что вариации размеров тела австралопитеков внутри каждой группы чрезвычайно варьируют. Разница отражает, по-видимому, половой диморфизм, который оказывается равным таковому орангутанов и горилл (McHenry, 1986) и большим, чем у шимпанзе и человека (Lockwood et al., 1996). Предполагается, что мелкие и крупные австралопитеки Хадара представляют два разных вида, однако такое мнение пока не подтверждено морфологическими исследованиями, направленными на изучение разницы между этими размерными группами.

"Ранние Homo" проявляют значительное разнообразие по росту и весу. Часть из них имела размеры австралопитеков и те же весо-ростовые соотношения. Однако некоторые "ранние Homo", например, KNM-ER 3228, имеющий датировку 1,95 млн.л., вероятно, обладали уже весьма большим ростом при небольшом весе (рис. 355, 362). В дальнейшем, у пре-архантропов, рост увеличился резко, тогда как вес – лишь незначительно. Такое изменение весо-ростовых соотношений связывают с кардинальными изменениями экологии гоминид при переходе из закрытых местообитаний в саванну (Hartwig-Schere, 1993; Ruff, 1993, 1994; McHenry, 1994). У более поздних гоминид абсолютные величины длины тела и веса и весо-ростовые соотношения подчинялись тем же климато-адаптационным закономерностям, что и у современного человека.

Пропорции тела и конечностей также имеют таксономическое значение в основном на стадии австралопитеков и "ранних Homo". Пропорции ранних австралопитеков устанавливаются только косвенным путем. Очень крупные размеры лучевой кости KNM-ER 20419, в совокупности с предположением о сходстве его общих размеров с другими австралопитеками, приводят к мысли об относительном удлинении верхних конечностей. Руки восточноафриканских грацильных австралопитеков были несколько удлинены относительно ног, соответствующий индекс имеет значение, промежуточное между значениями, известными для человекообразных обезьян и современного человека. Ноги относительно роста у афарских австралопитеков были несколько короче, чем у современного человека (McHenry et Berger, 1998). У позднего грацильного австралопитека Восточной Африки BOU-VP-12/1 плече-бедренный индекс сходен с человеческим, однако реконструируемый интермембральный индекс скорее понгидный (Hens et al., 2000).

Пропорции грацильных австралопитеков Стеркфонтейна, видимо, были промежуточными между пропорциями бонобо и современного человека, обращает на себя внимание большое количество крупных костей верхних конечностей, тогда как практически все кости нижних имеют небольшие размеры (McHenry et Berger, 1998). Индивидульно увеличенные пропорции рук относительно длины ног можно наблюдать на скелете Stw 431. Сравнение также можно проводить со скелетом AL 288-1: в то время как кости верхних конечностей австралопитеков Стеркфонтейна во всех случаях крупнее, кости нижних в большинстве либо равны по размерам таковым AL 288-1, либо даже грацильнее. Возможно, тут сказывается индивидуальная изменчивость, но, очевидно, частично отражены и более примитивные пропорции южноафриканских грацильных австралопитеков.

Для "ранних Homo" прямые расчеты пропорций возможны только в двух случаях – OH 62 и KNM-ER 3735. Оба гоминида обнаруживают при очень низком росте чрезвычайно примитивные соотношения сегментов конечностей, близкие скорее к человекообразным обезьянам, чем к человеку (Johanson et al., 1987). Руки относительно ног у них относительно длиннее, чем даже у хадарского AL 288-1.

У более поздних гоминид, включая пре-архантропов, пропорции тела и конечностей принципиально не отличаются от современных (Ruff, 1993, 1994). Имеющиеся вариации укладываюся в рамки современной изменчивости и в целом соответствуют современным климато-адаптационным закономерностям. Можно отметить лишь специфику тазо-ростового соотношения у пре-архантропов и ранних архантропов. Несмотря на тропические и субтропические условия, ширина таза индивидов KNM-ER 3228, OH 28, Сима де лос Уэсос и Араго XLIV очень большая, соответствующая скорее группам умеренного климата, даже с учетом большого роста. Следовательно, пропорции тела этих гоминид отличались от современных.

Брахиморфные пропорции европейских палеоантропов много раз обсуждались в литературе (Хрисанфова, 1978). Можно констатировать, что специфика их телосложения отражает адаптацию к субарктическому климату (Hooliday, 1997, 1998, 1999). У синхронных европейским неандертальцам популяций, живших в субтропических и тропических районах, пропорции оказываются соответствующими пропорциям современных групп из аналогичных климатических поясов (Алексеев, 1978; Булыгина, Хрисанфова, 2000; McCown et Keith, 1939). Отличия верхнепалеолитического насления Европы от неандертальцев ясно указывают на тропическое происхождение первых (Hooliday, 1997, 1998, 1999). Характерно, что в двух случаях вероятной метисации европейских палеоантропов с неоантропами – Абриго до Лагар Вельго 1 (Duarte et al., 1999; Tattersall et Schwartz, 1999) и Сен Сезер (Trinkaus et al., 1998) – прогрессивные признаки обнаруживаются в строении черепа, тогда как пропорции скелета типично неандертальские. Напротив, вероятные метисы с Ближнего Востока, из пещеры Схул проявляют неоднородность в пропорциях скелета (McCown et Keith, 1939). Тогда как широтно-высотные их пропорции типично тропические, соотношения сегментов конечностей совпадают с размахом изменчивости у неандертальцев и неоантропов. У ряда верхнепалеолитических неоантропов Европы, живших в периоды похолоданий, пропорции тела также оказываются гиперарктическими, хотя и не идентичными неандертальским (Хрисанфова, 2000).

Известные широкие индивидуальные и групповые вариации пропорций современного населения Земли заставляют признать невысокую таксономическую ценность пропорций тела и с осторожностью использовать эти признаки при определении систематического положения ископаемых гоминид.