Кристиан Штрайт Вермахт и советские военнопленные в 1941-1945 гг

200000

300000

400000

500000

600000

что на очереди будто бы стоит программа фюрера по укреплению западного

побережья, для которой потребуются 250000 русских военнопленных²²⁹.

За две недели до этого Гитлер отдал приказ об ускоренном использовании 33000 советских пленных для строительства прибрежных укреплений в Норвегии, где, как он полагал, могут высадиться англичане²³⁰. Поэтому руководство импер­ского объединения угля ревностно следило за тем, чтобы ни один из конкурентов не получил преимущества в борьбе за эту рабочую силу²³¹.

Условия, при которых советские пленные и «остарбайтеры» использовались в горной промышленности, способствовали тому, что фактическое использование рабочей силы было гораздо ниже приводимых Заукелем показателей. Так, в горную промышленность Рура между 15 апреля и 7 августа 1942 г. было доставлено 25482 советских военнопленных и гражданских рабочих. Из них 7132 человека (28%) были «отвергнуты», так что реальные поступления составили всего 18350 че­ловек²³². Всего в угольную промышленность до 24 октября было доставлено 70680 советских пленных, - 25497 из них в горную промышленность Рура и 15439 - в горную промышленность Верхней Силезии, - и 31183 «остарбайтера». Из них к этому времени 9051 пленных и 8150 «остарбайтеров» опять были записаны как «убывшие»²³³. До конца года количество советских военнопленных в горном деле выросло до 90759 человек²³⁴. Однако вновь прибывшие пленные поступали по большей части не с Востока, а «переводились» из других отраслей экономики, прежде всего из сельского хозяйства²³⁵.

Положение не изменилось и в первые месяцы 1943 г. До середины марта коли­чество пленных увеличилось на 6000 человек, а затем до середины апреля сокра­тилось на 3500, составив 93 379 пленных. Все последующие усилия существенно увеличить их количество остались безуспешными. Правда, к середине июля оно выросло до 100633 человек. Акция «15000 человек», ради которой ОКВ перевело в сборный лагерь горного дела Зенне (326-й стационарный лагерь) и Ламсдорф (стационарный лагерь VIII В) 13939 пленных из оккупированных областей, окон­чилась неудачей:

[...] из 13 939 человек только 3327 (23,87%) оказались пригодными для горного дела, 4014 (29,5%) - не могут быть использованы для работ, потому что они или больны (313 чел.), или увечны, а то и мертвы (480 чел.), или нуждаются в оздоровлении (3196 чел.), или пригодны далеко не в той мере, в какой было заявлено 9115 чел.)²³⁶.

Эти цифры оказались гораздо ниже требований горной промышленности, ко­торые резко возросли по сравнению с 1942 годом в связи с требованиями обороны. 22 апреля 1943 г. «Центральное Планирование» на своём 36-м заседании поставило цель - добыть в течение 1943/44 гг. 290 млн. т угля, то есть на 10% больше по срав­нению с 1942/43 гг. (264,5 млн. т). Подсчитали, что для обеспечения этого роста

добычи горной промышленности при полной производственной мощности потре­буется 192000 рабочих рук, из которых 70000 нужны немедленно²³⁷.

Однако вместо того, чтобы расти количество рабочей силы сокращалось. При­чём не только из-за потерь вследствие смерти и утраты работоспособности, но также благодаря призыву немецких горняков, то есть квалифицированных специа­листов. Между началом и концом мая количество горняков, «несмотря на все пос­тупления, сократилось в целом на 10000 человек», а производительность труда упала «так глубоко, как ещё никогда прежде» (Плейгер)²³⁸. Доставленные Заукелем рабочие руки смогли лишь «компенсировать убыль до нормального уровня», и Плейгер по прежнему оценивал потребность горной промышленности в 192 000 ра­бочих рук для добычи каменного угля и 48000 - для добычи бурого угля²³⁹.

Эта ситуация побудила Гитлера потребовать 3 мая 1943 г. проведения совеща­ния с Заукелем, Плейгером, Баке и Кейтелем. На нём следовало выяснить, можно ли будет добыть достаточное количество рабочей силы для горной промышлен­ности, если отозвать советских пленных из сельского хозяйства и из текстильной промышленности и заменить их принудительно набранными рабочими с Востока. Баке, кроме того, должен был подготовить для советских рабочих «достаточное до­полнительное питание», которое «должно было распределяться директором пред­приятия в соответствии с выработкой»²⁴⁰.

Прошло больше месяца, прежде чем состоялось это совещание. 23 июня 1943 г. проблема была предварительно рассмотрена на 42-м заседании «Центрального Планирования». После «детального обсуждения» решили, что будет целесообразно все вакантные места в горной промышленности заполнить советскими пленными:

Тем самым будут достигнуты более единые по производительности труда коллек­тивы, - в качестве основы для необходимого увеличения выработки, - и в особен­ности ограничена текучесть рабочей силы²⁴¹.

Часть требуемых для этого советских военнопленных планировалось получить, изъяв из экономики Германии всех пригодных к горному делу неквалифицирован­ных пленных и «заменив их набранными в принудительном порядке поляками или остарбайтерами». От этой акции ожидали получить 50000 горняков.

Решительное улучшение положения с рабочей силой в горной промышленнос­ти ожидалось, однако, от второй акции. «Центральное Планирование» решило предложить Гитлеру

через главнокомандующих группами армий освободить из фондов вермахта и «ваффен СС» 200000 пригодных к тяжёлой работе русских военнопленных, под­ходящих отобрать на месте с помощью врачей и затем через органы генерального уполномоченного по использованию рабочей силы передать по назначению.

Поскольку полагали, что даже из этих «пригодных к тяжёлой работе» рабочих рук многих вскоре опять-таки придётся списать, то в конце 1943 г. предусматри­валось «расширение этой акции»²⁴².

Решение «Центрального Планирования» «принципиально поставлять в уголь­ную промышленность только советских военнопленных» объясняется поручением имперского объединения угля²⁴³. Оба положения, прозвучавшие в решении «Цент­рального Планирования», имели, конечно, большое значение. Второе положение

было предложено горной промышленности прежде всего потому, что количество «остарбайтеров», бежавших из лагерей для горняков, было ненормально велико. Со строго охраняемыми советскими пленными эта опасность была гораздо мень­шей²⁴⁴. Ещё одно положение, которое по меньшей мере в равной степени опреде­ляло желание горной промышленности по возможности получать только советских пленных, не было упомянуто: имперское объединение угля добилось в апреле 1943 г., чтобы взносы, которые следовало отчислять государству за работу пленных, были существенно сокращены. Расходы на советских военнопленных, которые и так наряду с заключёнными концентрационных лагерей считались самой дешёвой рабочей силой, были в горной промышленности теперь даже ниже тех взносов, которые Гиммлер установил на промышленных предприятиях для рабочих-рабов из концлагерей²⁴⁵.

Хотя приказ Гитлера ещё только должен был выйти, имперское объединение угля было уверено в том, что в горную промышленность «до конца августа [!] будет поставлено 200 ООО пригодных для горного дела советских военнопленных из тыло­вых районов групп армий», более того, уже в июле в их распоряжении будет нахо­диться 50000 советских военнопленных и, кроме того, из «майской квоты»²⁴⁶ ещё 50000 советских пленных, «остарбайтеров» и принудительно набранных польских рабочих²⁴⁷. К циркулярному письму уже был приложен план того, как следует распределить ожидавшихся в июле и августе 250000 военнопленных. Львиную долю (100000 человек = 40%) должна была получить окружная группа Рура; на втором месте стояла горная промышленность Верхней Силезии (78000 чел. = 31%), на третьем - Судетской области (22500 чел. =9%). Как в течение 2-х ме­сяцев столь колоссальное количество пленных собирались разместить по шахтам, не говоря уже о том, чтобы рационально использовать, непонятно. Удивляет также та уверенность, которую имперское объединение угля проявило после неудачи прежних проектов. Очевидно, определённую роль в этом сыграли надежды на то, что летнее наступление немцев, которое как раз предстояло, будет переломным в войне на Востоке и тем самым доставит новую массу пленных.

Решение Гитлера было принято 7 июля, по-видимому, после некоторых колеба­ний²⁴⁸. Хотя процесс принятия решения понятен лишь отчасти, всё же можно ут­верждать, что на совещании, в котором наряду с Плейгером принял участие по крайней мере Шпеер²⁴⁹, Плейгер сумел отстоять планы имперского объединения уг­ля. Для реализации его цели - «поставить в угольную промышленность 300000 до­полнительных рабочих рук» - было решено для начала поручить генеральному уполномоченному по использованию рабочей силы и отделу по делам военноплен­ных перевести «к 1 сентября 1943 г. в горную промышленность в качестве первой партии 200 000 пригодных для горного дела военнопленных из уже находившихся в немецких руках»²⁵⁰.

Кроме того, было заявлено, что при новом поступлении пленных угольная промышленность имеет «неограниченное преимущество перед заявками всех про­чих ведомств». Все поступавшие с 5 июля, - начала крупного наступления под Курском (операция «Цитадель»), - пленные тут же направлялись в находившиеся в зоне ответственности ОКВ лагеря и передавались там генеральному уполномочен­ному по использованию рабочей силы для угольной промышленности.

Чтобы в любом случае добиться нужного количества пленных, Гитлер согла­сился даже на отмену одной из идеологических целей:

Взятых в плен участников партизанской борьбы в прифронтовой зоне, районе действия сухопутных сил, восточных комиссариатах, генерал-губернаторстве и на Балканах в возрасте от 16 до 55 лет следует в будущем считать военнопленными²⁵¹. Нехватка рабочей силы привела к тому, что даже жизнь партизан, которых до сих пор расстреливали на месте или вешали, приобрела определённую ценность для национал-социалистского руководства²⁵².

Этим приказом главная цель горной промышленности была достигнута: ис­пользовать на работах следовало только советских военнопленных²⁵³. Соответст­венно интересы оборонного ведомства Шпеера в приказе от 8 июля были учтены довольно слабо²⁵⁴.

Для осуществления запланированного «перевода» 200000 пленных отдел по де­лам военнопленных в ОКВ отдал 15 июля 1943 г. подробный приказ²⁵⁵. На первом этапе из зоны ответственности вермахта следовало вывезти 65000 пленных. Эта масса пленных должна была поступить с территории рейха (20000 чел.), из при­фронтовой зоны (20000 чел.) и из рейхскомиссариата «Остланд». Эта акция должна была проводиться под кодовым названием «горный мастер». Кроме того, под ко­довым названием «забойщик» следовало как можно скорее предоставить в распо­ряжение горной промышленности всех поступивших с 5 июля и ещё поступающих военнопленных и перебежчиков. Пленных следовало подвергнуть дезинсекции в «расположенных как можно дальше к востоку лагерях», тщательно «проверить», а затем как можно быстрее доставить на территорию рейха, - во всяком случае, в генерал-губернаторстве было приказано сделать «повторную 48-часовую остановку [...] для ещё одной тщательной проверки». Для «наблюдения за текущей и упоря­доченной эвакуацией» к начальнику службы содержания военнопленных при группе армий «Центр» со стороны ОКВ был откомандирован офицер связи в чине полковника; кроме того, начальники служб содержания военнопленных должны были в течение всех 10 дней «телеграфировать и телефонировать» в отдел по делам военнопленных в ОКВ о положении дел, а отдел по делам военнопленных в ОКВ в свою очередь должен был докладывать об этом Кейтелю.

Но и эта широко задуманная попытка одним махом устранить и нехватку ра­бочей силы в горном деле, и внести решительные и долгосрочные изменения в «структуру затрат» входивших в имперское объединение угля горнодобывающих предприятий, окончилась неудачей. Операция «Цитадель», целью которой среди прочего было также приобретение новых рабочих рук, захлебнулась уже через не­сколько дней. Немногие взятые пленные были удержаны войсками для снятия урожая и строительства укреплений, после того как началось советское контр­наступление²⁵⁶. Вследствие этого поступления из прифронтовой зоны оказались гораздо меньше ожидаемых цифр.

Запланированные цифры даже отдалённо не были достигнуты также посред­ством перемещений из гражданской сферы. К тому же там, откуда энергичные представители рабочих ведомств забирали пленных для горного дела, часто лишь возникали новые бреши. Так, команда по вооружению в Дюссельдорфе доклады­вала в августе 1943 г., что дело дошло до сбоев в производстве вооружения из-за

того, что при «постоянно ухудшающемся положении с рабочей силой» для горной промышленности забрали 300 квалифицированных и уже включившихся в рабочий процесс советских пленных²⁵⁷. Хотя, к примеру, в горной промышленности Рура общее количество рабочих увеличилось в сентябре 1943 г. с 380000 до 398000, -«почти исключительно за счёт поступления советских пленных»²⁵⁸, - общие поступ­ления всё равно оставались гораздо ниже поставленных целей. Согласно статисти­ческим данным имперского объединения угля всего в угольную промышленность Германии между 1 июля и 10 ноября поступило 76528 (советских) военнопленных. Однако в течение того же периода 27638 человек были списаны как «убывшие», так что «чистые поступления» составили 48 890 человек²⁵⁹. До конца года в уголь­ную промышленность поступило примерно 100000 новых советских пленных; однако, поскольку «убыль среди военнопленных [...] составляла более трети от поступившего числа», то осталось всего 66 377 пленных²⁶⁰. Уже в начале октября 1943 г. имперское объединение угля признало, что акция потерпела крах: «Не­смотря на некоторое количество прибывших к этому времени транспортов», больше советских пленных доставить невозможно; вместо них бреши следует латать с помощью интернированных итальянцев²⁶¹. Однако вскоре выяснилось, что и это оказалось иллюзией²⁶².

Акции по приобретению советских военнопленных для угольной промышлен­ности продолжались и в 1944 г. Когда 25 мая 1944 г. на 58-м заседании «Централь­ного Планирования» зашла речь о добыче угля в 1944/45 гг., Плейгер доложил об общей потребности в 165000 рабочих рук. Ещё 10500 рабочих рук он потребовал для подающей промышленности и создания крепёжного лесоматериала. Рабочую силу, - как правило, советских пленных, - следовало добыть путём «прочёсывания групп армий на предмет рабочей силы» и путём «особых акций» из самой немецкой экономики. Кроме того, начальник сырьевого ведомства в министерстве Шпеера Керл должен был связаться с начальником главного управления СС «администра­ция и экономика» Полем и договориться, чтобы пойманные беглецы, - «остарбай-теры» и советские пленные, - вместо того чтобы отправляться в концлагерь, нап­равлялись в горную промышленность²⁶³.

Прочёсывание групп армий было проведено вскоре после этого в виде акции «шахтёр». Но и здесь результаты оказались ниже ожидаемых. Из фактически осво­бождённых рабочих рук горная промышленность до 28 сентября 1944 г. должна бы­ла получить 11000 пленных, 11400 «остарбайтеров» и 5000 бывших «легионеров»²⁶⁴, то есть всего 27400 человек. Однако положение на Восточном фронте привело к тому, что из уже составленных транспортов часть «остарбайтеров» и легионеров была удержана для «работ, связанных с безопасностью», то есть для строительства укреплений. Представитель уполномоченного по использованию рабочей силы констатировал 28 сентября 1944 г.:

Ввиду сложившегося положения, с трудом верится, чтобы от этой акции следует ожидать ещё каких-то достойных упоминания рабочих рук, так что её, по-видимо­му, можно считать оконченной²⁶⁵.

Таким количеством потери в горной промышленности компенсировать было нельзя, не говоря уже о том, чтобы добиться запланированного повышения добычи угля. Так, если в апреле 1944 г. добыча угля оставалась на уровне 15 000 т в день, ­

ниже установленной «Центральным Планированием» нормы, - то в июле уже на уровне 40000 т. Около 20 июля 1944 г. Плейгер в разговоре с Кейтелем попытался добиться прекращения призыва немецких горняков и потребовал покрытия насущ­ной потребности в 60000 человек и замены для ещё 50000 рабочих, которые, как показал опыт, должны были «убыть» в следующие месяцы²⁶⁶. Не нужно думать, что после этого в последние месяцы войны произошло ещё что-то важное²⁶⁷. С 15 мая по 15 августа 1944 г. количество советских военнопленных в горной промышлен­ности сократилось с 168456 - максимально достигнутое количество - до 159898 че­ловек²⁶⁸.

Но даже достижение запланированного количества пленных вряд ли смогло бы надолго отсрочить крах немецкой оборонной промышленности. В конце сентября 1944 г. Рурская область из-за налётов союзников была закрыта в транспортно-тех-ническом отношении, а в ноябре 1944 г. добыча угля на контролируемой немцами территории сократилась уже на 35-40%²⁶⁹. Так что и здесь крах был неизбежен.
г) Усилия имперского объединения угля по снижению расходов на советских военнопленных

Теперь следует более подробно остановиться на факторе, который при анализе направленной на приобретение рабочей силы политики имперского объединения угля нельзя упускать из виду, а именно, на сокращении взносов, которые горнодо­бывающие предприятия должны были уплачивать за советских пленных.

Уже говорилось о том, что использование советских пленных, - в той мере, в какой они были работоспособны, - обходилось предпринимателям гораздо дешев­ле, чем использование других военнопленных, даже при учёте того, что национал-социалистское руководство стремилось «отбирать» большую часть прибыли для покрытия военных расходов.

Использование большого количества военнопленных в горном деле, начав­шееся в июне 1942 г., поначалу не привело к ожидаемым горной промышленнос­тью результатам. Пленные, по большей части слабые физически, обладали малой работоспособностью и к тому же должны были изучить дело. Поэтому 7 сентября 1942 г. отдел по делам военнопленных в ОКВ отдал распоряжение о временном сокращении оплаты труда занятых в угольной промышленности пленных²⁷⁰. Для тех пленных, которые включились в рабочий процесс после 1 мая 1942 г., предпри­ниматели в течение 2-х месяцев должны были давать только жильё и питание, отчислять в соответствующий стационарный лагерь 0,30 рейхсмарок в день за че­ловека и платить 10-процентный паушальный сбор, то есть тратить около 1,40 рейх­смарок в день²⁷¹.

Это временное сокращение показалось окружной группе Рура недостаточным. 1 декабря 1942 г. она представила в отдел по делам военнопленных в ОКВ резуль­таты исследования, которое призвано было доказать, что и без того низкий уровень доходов горной промышленности из-за использования советских военнопленных станет ещё ниже²⁷². 19 февраля 1943 г. после переговоров с представителями гене­рального уполномоченного по использованию рабочей силы и отдела по делам военнопленных ОКВ окружная группа Рура обратилась в имперское министерство финансов с тщательно обоснованным предложением²⁷³.

Одним из первых аргументов был тезис о том, что цена на уголь в течение уже долгого времени не покрывает текущих расходов. При точном расчёте, - даже с учётом прибыли отдельных входящих в состав группы горнодобывающих пред­приятий, в том числе коксохимических заводов и т. д., - получается «убыток» в 1,61 рейхсмарок на тонну реализованной продукции. Далее указывалось, что и этот расчёт ещё слишком благоприятен, поскольку из-за уровня издержек дело всё в большей мере идёт к тому, что будут разрабатываться только богатые пласты, а это, в свою очередь, приведёт к тому, что ограниченно пригодные для промышленного использования пласты навсегда будут потеряны; количество полезных ископаемых из-за этого сократится. Кроме того, низкий уровень доходов не позволит в будущем производить достаточные отчисления в резервный фонд по сохранению производ­ственных мощностей²⁷⁴. Эти аргументы не подлежат детальной перепроверке и отчасти довольно справедливы²⁷⁵. Однако там, где речь идёт о расходуемых на со­ветских военнопленных средствах, эти доводы вполне можно проверить. В подроб­ном расчёте окружная группа попыталась доказать, что на каждого советского воен­нопленного, который производит 50% средней выработки немецкого рабочего, по­тери составляют 0,71 рейхсмарок за смену, в то время как при 60%-ной выработке убыток составляет 0,53 рейхсмарок, которые отправляются в стационарный лагерь. Чуть ли не 50% приведённых при этом расходов оказываются «завышенными расходами при заниженной выработке», как то увеличенные расходы из-за экстен­сивной эксплуатации, увеличения сети подземных горных выработок шахты, ис­пользования дополнительных добывающих и технологических средств. Расходы за смену были установлены между 0,75 и 2,04 рейхсмарок. Большая часть их оказа­лась тратами на жильё (1,50 рейхсмарок), питание (1,87 рейхсмарки), одежду и дру­гими побочными расходами, как то охрана, администрация и т. д. (0,48 рейхсма­рок). Эти расходы, как будет показано, слишком завышены.

Свою аргументацию окружная группа заключила фразой, что это обоснование «без сомнения не предлагает исчерпывающий статистический материал», но поз­воляет

установить наличие большой опасности, а именно, дальнейшего увеличения рас­ходов в связи с использованием советско-русских военнопленных, если будут тре­бовать слишком высоких выплат.

Окружная группа внесла предложение, чтобы в будущем ей, - как и пользую­щемуся особым покровительством государства сельскому хозяйству, - приходилось платить всего 0,54 рейхсмарок в день за одного пленного. Это предложение

описывает крайности, которые могут угрожать горной промышленности Рура. Следует предоставить полномочным органам, в особенности господину рейхско-миссару по ценообразованию и господину рейхскомиссару финансов [...] высказать по этому поводу своё мнение - нужно ли и впредь придерживаться этой ставки и, в случае невозможности привести цены в соответствие с уровнем расходов, уста­новить лишь признанный налог в виде отчисляемой в стационарный лагерь суммы в размере 0,25 рейхсмарок за одного советско-русского военнопленного в день, Полномочный референт в имперском министерстве финансов, министериаль-диригент доктор Бендер представил 15 марта подробную рецензию на это пред­ложение имперскому министру финансов Шверину фон Крозигу²⁷⁶. Вначале Бендер

изобразил существующие условия: до сих пор горная промышленность Рура платила 3,50 рейхсмарок за рабочий день и смену плюс 0,35 рейхсмарок пау­шального сбора²⁷⁷; из этой суммы горная промышленность оплачивает питание и жильё (1 рейхсмарка, + 0,20 рейхсмарок для рабочих, занятых на тяжёлых ра­ботах), зарплату для пленных в 0,20 рейхсмарок, среднюю производственную премию в 0,15 рейхсмарок, а также определённую сумму на спецодежду; остаток в 1,80 рейхсмарок переводится в стационарный лагерь как «доход государства»²⁷⁸. Эта ставка «чрезвычайно выгодна», поскольку устанавливается не сдельная, но почасовая оплата, - соответственно предполагаемой минимальной производи­тельности труда в 60%, - за основу берётся не зарплата горняка (9,40 рейхсмарок в день + 3,60 рейхсмарок социального страхования), а зарплата грузчика, под­собного рабочего в 5,88 рейхсмарок и неучтённым остаётся взнос работодателя на социальное страхование.

В своей рецензии Бендер подробно касается лишь той части аргументов, кото­рые были для него проверены, а именно, расходов на питание и жильё, а также указанных норм выработки. Этими данными окружная группа оперировала уж слишком бесцеремонно. Так, Бендер критически заявлял:

Если вермахт тратит 1,20 рейхсмарок в день на лучшее питание одного солдата, то невозможно согласиться со ставкой в 1,87 рейхсмарок на одного военноплен­ного. Однако высокая сумма получается только из-за явных приписок, отчислений и т. д. К примеру, указана сумма в 40 рейхсмарок на одного человека для приобре­тения кухонных принадлежностей, то есть котлов, мисок и столовых приборов. Расходы на жильё во всяком случае слишком завышены. Установленная ОКВ став­ка составляет 0,20 рейхсмарок.

Дальнейшая проверка показывает, что сомнения Бендера были вполне обос­нованы. Из сохранившегося столового отчёта можно установить, что на питание военнопленных, занятых на очень тяжёлых работах, в день тратилось в среднем 77,4 пфеннигов, а на питание занятых на тяжёлых работах - 68 пфеннигов²⁷⁹. Это означало, что окружная группа Рура только в этом случае рассчитывала удержать за собой сумму в размере одной рейхсмарки в день на одного пленного, что для предприятия, на котором, к примеру, было занято 500 пленных, означало амор­тизацию примитивного столового оборудования и, предположительно, также покрытие расходов предприятия за счёт сэкономленной в результате этого за год²⁸⁰ суммы в 150000 рейхсмарок. Точно так же дело обстояло и с расходами на жильё. Один стандартный барачный комплекс Тодта с тремя жилыми и одним хозяй­ственным бараком, с фундаментом и полностью оборудованный для немецкого рабочего стоил в 1941 г. от 250000 до 300000 рейхсмарок²⁸¹. Так вот, в одном из таких бараков следовало размещать до 150 советских военнопленных²⁸². Это зна­чило, что указанные окружной группой Рура в расчёте расходы на такой комп­лекс, - при 450 пленных и 300 рабочих дней, - вполне могли быть покрыты за счёт 202500 рейхсмарок²⁸³.

Бендер коснулся также данных, представленных окружной группой по поводу производительности труда советских пленных. В обосновании своего предложения окружная группа исходила из средней производительности труда в размере 50-60% выработки среднего немецкого горняка. Несколько позже Плейгер в своём письме

к Шверину фон Крозигу, в котором он поддерживал предложение окружной груп­пы, вообще говорил о «средней выработке в 45 %»²⁸⁴. Но и здесь Бендер выразил сомнение. Он указал на то, что уже в конце октября 1942 г. выработка 67% совет­ских пленных была выше 50%. Поскольку пленные были по большей части незна­комы с профессией, то вполне естественно, что с каждой партией новых пленных средняя производительность труда падала, но также скоро опять возрастала²⁸⁵. Тщательная проверка и здесь подтверждает правомерность сомнений Бендера. В официальном, хранящемся в тайне исследовании об использовании труда ино­странцев и военнопленных выработка советских пленных в горной промышлен­ности Рура оценивалась на уровне «60-80 %»²⁸⁶. Эксперт имперского объединения угля в этом вопросе, инспектор предприятий Норкус в своих отчётах за апрель и май указывал на то, что в феврале 1943 г. средняя производительность труда в день составляла «около 55% выработки немецкого рабочего». Он заявлял также,

что русские, чей труд оплачивался посменно, отчасти благодаря предварительному обучению достигают полноценной выработки немецкого рабочего²⁸⁷. Указанный Норкусом рост производительности труда произошёл уже поздней осенью 1943 г. Представитель окружной группы Верхней Силезии, который на соб­ственном опыте ознакомился с советскими пленными в горной промышленности Рура, утверждал:

Выработка русских в сравнении с выработкой немецких забойщиков по большей части превышает 80%; отчасти они достигают даже 100-процентной выработки немецкого забойщика²⁸⁸.

Здесь расчёты окружной группы Рура также исходили из слишком неблаго­приятных предположений²⁸⁹. Правда, Рурская горная промышленность поступала в соответствии с девизом, который установил Плейгер в апреле 1941 г. Тогда в бе­седе с тремя важнейшими представителями Рурной горной промышленности -Эрнстом Бускюлем, Густавом Кнеппером и Эрнстом Тенгельманом²⁹⁰ - он потре­бовал, чтобы горная промышленность как можно быстрее позаботилась о жилье для 15000 верхнесилезских горняков и 30000 военнопленных, которых плани­ровалось перевести в Рурскую область. На вопрос, кто возьмёт на себя расходы, Плейгер ответил, что

сейчас крайне важно как можно быстрее подготовить бараки, а расчёт будет пре­доставлен несколько позже²⁹¹.

Вначале, как то видно из рецензии Бендера, натиск окружной группы Рура не встретил понимания в имперском министерстве финансов. Письмо, с которым Плейгер обратился 3 марта прямо к Крозигу, сначала способствовало лишь усиле­нию негативной реакции референта. Это письмо, по словам Бендера, «было, оче­видно, рассчитано на то, чтобы горная промышленность узнала о том, что её ис­кания окончились неблагоприятным для неё образом»²⁹².

В своём письме²⁹³ Плейгер также подчеркивал, что использование советских пленных в угольной промышленности стоит предприятиям колоссальных расходов. Однако он придерживается мнения, что нельзя «производить крупного расследова­ния там, где расчёты должна вести сама горная промышленность». Выработка пленных «по последним утверждениям составляет в среднем около 45 %»²⁹⁴, но даже если исходить при расчёте суммы отчисления из 50-процентной выработки, то это

всё равно означает для горной промышленности дополнительное бремя. После не­двусмысленного намёка на то, что он уполномочен фюрером «решить теперь воп­рос о цене на уголь», - что было крайне неприятно для Крозига, поскольку повы­шение цены на уголь явно привело бы к росту инфляции²⁹⁵, - он потребовал изба­вить горную промышленность от дальнейших тягот. В противном случае он якобы будет вынужден, с одной стороны, просить о дотациях, в то время как с другой сто­роны «дополнительные отчисления от горной промышленности через стационар­ные лагеря опять поступят в казну государства». Плейгер чётко дал понять, что не желает передавать решение вопроса на усмотрение одного только полномочного министра финансов: он якобы уже договорился с генералом фон Гревеницем, Заукелем и рейхскомиссаром по ценообразованию, «что для горной промышлен­ности следует использовать как можно более простое паушальное урегулирование». Из расчётов горной промышленности Рура следует, что сумма в 0,60 рейхсмарок будет вполне приемлема. Он якобы хочет избежать переговоров и вместе с Зауке­лем, Гревеницем и комиссаром по ценообразованию «пришёл к выводу, что ставка в 0,80 рейхсмарок в день устроит всю угольную промышленность»²⁹⁶. Тем самым Плейгер сделал ещё один шаг вперёд; речь теперь шла уже не только о горной про­мышленности Рура, хотя, как заметил по этому поводу Бендер, из других районов жалоб не поступало.

Несмотря на резкий тон рецензии Бендера, из представленного им тогда же Крозигу проекта ответного письма Плейгеру²⁹⁷ видно о его очевидной готовности к компромиссу. Там говорилось о невозможности

отказаться от принципиального определения - оценивать выплаты предпринима­теля за использование одного военнопленного по результатам труда последнего. Ибо в противном случае возникнут «несправедливые доходы тех, которые ис­пользуют труд военнопленных». Если отказаться от этого принципа в пользу горной промышленности, то того же самого по праву смогут требовать для себя и другие отрасли промышленности²⁹⁸. Этот отказ, однако, тут же был существенно смягчён. Было заявлено, что предприниматель должен платить за работу пленного столько, во сколько она ему обошлась; принципы определения её цены следует оговорить на совещании заинтересованных ведомств.

Как, в конце концов, было принято решение, неизвестно. Можно лишь утверж­дать, что установленный 14 апреля 1943 г. новый порядок, - отчислять в стацио­нарный лагерь 1,00 рейхсмарку + 0,30 паушального сбора за одного пленного в день²⁹⁹, - являлся компромиссом между предложением Плейгера и предыдущей суммой в 1,80 рейхсмарок³⁰⁰. Этот «особый порядок» был принят сроком на один год, и ещё в феврале 1944 г. в имперском министерстве финансов господствовало убеждение, «что после 31 марта 1944 г. этот порядок не будет продлён», поскольку рассчитывали на улучшение производительности труда советских пленных³⁰¹.

Когда на совещании всех заинтересованных ведомств 23 февраля 1944 г. речь зашла о продлении порядка, представители горной промышленности вновь заяви­ли, что отчисления якобы слишком высоки и «следует собственно предложить вообще ничего не платить за военнопленных». ОКВ и имперское министерство фи­нансов «выступили категорически против этого» и заявили,

что установленный в прошлом году порядок вообще имеет ограниченные сроки и

что невозможно именно при самых дешёвых рабочих делать ещё и скидки из-за

того, что горная промышленность якобы имеет низкий уровень доходов.

Тем не менее новый натиск горной промышленности привёл к тому, что в им­перском министерстве финансов вопреки первоначально заявленному намерению согласились с сохранением «минимального уровня», который сверх того был объяв­лен теперь «долговечным порядком» для всей горной промышленности³⁰². Импер­ское объединение угля намеревалось также добиться разрешения поощрять высо­кую производительность труда пленных путём повышения выплачиваемой им зар­платы с 0,20 до 0,35 рейхсмарок в день и различных производственных добавок, а также разрешения делать вычеты при низкой производительности труда³⁰³.

С принятием этого порядка советские военнопленные стали самой дешёвой рабочей силой, какой когда-либо располагали немецкие предприниматели. Мак­симальные расходы составляли 3,65 рейхсмарок в день³⁰⁴. В то же время главное управление СС «администрация и экономика» платило за рабочих-рабов из конц­лагеря от 4,00 (за подсобных рабочих) до 6,00 (за квалифицированных рабочих) рейхсмарок³⁰⁵.