Л. Н. Толстой что делает вино с человеком

Недавно я зашел в старый московский двор в Сверчковом переулке, где жил с детства; уехал я оттуда 17 лет назад. Встретил знакомого, разговорились, я, естественно, спрашивал, кто где. Оказалось, что из 15 человек, про кого я спросил, шестеро пили, а из шести пивших четверых уже нет. А ведь не война. Но разве это менее страшно, если такие потери?..

Нет, нет, есть что измерять этим «гуголом». Пришло время сказать, что такое этот гугол. Про него в разговоре упомянул как раз тот знакомый сверстник из старого московского двора, по специальности инженер-программист. Так вот, гугол — это символическая математическая величина, выражаемая единицей со ста нулями. Как сказал программист, это «самое бесполезное непрактичное число», ибо им нечего реально измерить, настолько оно большое. Оно больше даже количества атомов в обозримой Вселенной.

И все же я решаюсь утверждать, что есть нечто, соизмеримое с непрактичным «гуголом». Это нечто — число аргументов против пьянства. Страшный бессмысленный гугол смотрит из глаз пропащего пьяницы, где когда-то светились талант, юмор, а сейчас в корчах застыла химически умерщвленная мысль, мысль — этот высший цвет эволюции. Страшный гугол смотрит из глаз моих дворовых сверстников, не доживших до 50 лет... Он смотрит на нас из глаз отчаявшихся жен и матерей алкоголиков, из глаз несчастных и не понимающих своего несчастья детей, содержащихся в специнтернатах...

Кто выдержит эти взгляды?

ФАНТАСТИКА
Фредерик БРАУН
ВАЖНАЯ ПЕРСОНА
Значит, так: жил на свете Хэнли, Ал Хэнли, и глянули бы вы на него — ни за что бы не подумали, что он сгодится на что-нибудь путное. А знали бы, как он жил, пока не прилетели эти дариане, так и вовсе не поверили бы, что будете — когда дочитаете — благодарны ему до гроба...

В тот день Хэнли был пьян. Нельзя сказать, чтоб данный факт относился к фактам исключительным — Хэнли вечно был пьян и поставил перед собой цель ни на миг не протрезвляться, хоть с некоторых пор это было и не очень легким делом. Денег у него давно не осталось и приятелей, у которых можно бы занять, тоже.

И наступили для Хэнли печальные времена, когда поневоле отшагаешь много миль, прежде чем столкнешься с кем-то хоть слегка знакомым, чтоб появилась надежда стрельнуть монетку. Попрошайничать у незнакомых — не выход. Фараоны начеку, и кончится ночевкой в каталажке, где не дадут ни капельки спиртного, а тогда уж лучше сразу в петлю. На той ступеньке, куда скатился Хэнли, двенадцать часов без выпивки — и пойдут такие лиловые кошмары, по сравнению с которыми белая горячка — легкий ветерок рядом с ураганом...

Белая горячка — это же галлюцинации, и только. Иной раз они даже вроде развлечения -«кому что нравится. А лиловые кошмары — это лиловые кошмары. Чтобы понять, что это такое, нужно пить без просыпу годами, а потом лишиться спиртного вдруг и полностью, как лишают, например, в тюрьме.

От одной мысли о лиловых кошмарах Хэнли начало трясти. И он принялся трясти руку своему закадычному другу — видел Хэнли его всего-то пару-тройку раз и при обстоятельствах, не слишком для себя приятных... Звали его Кид Эглстон, и был он изрядно потрепанный крупный мужчина, в прошлом боксер, а затем вышибала в кабаке, где Хэнли, понятно, не мог с ним не познакомиться.

Однако вам не обязательно запоминать, ни кто он есть, ни как его зовут: все равно его, приятеля, не надолго хватит, по крайней мере не надолго в рамках нашего рассказа. Через полторы минуты он издаст ужасный крик и лишится чувств, и вы больше про него и не услышите.

И все же должен заметить, что, не закричи Кид и не лишись он чувств, вы бы, могло статься, не сидели, где сидите, и не читали, что читаете. Может, вы сейчас копали бы глан-руду в карьере под зеленым солнцем на другом конце Галактики. Уверяю, вам бы это не понравилось; не забывайте, что именно Хэнли спас вас от подобной участи. Если бы Три и Девять забрали не его, а Кида, всё, не ровен час, повернулось бы иначе...

Три и Девять были пришельцами с Дара — второй планеты вышеуказанного зеленого солнца. Три и Девять — это не полные их имена. Имена у дариан — числа, и полное имя, или номер, у Три было 389057792869223. Во всяком случае, так этот номер выглядел бы в пересчете на десятичную систему счисления. Думаю, вы простите мне, что я называю пришельцев Три и Девять. Сами бы они мне этого не простили: любое сокращение имени считается у них оскорбительным. Но ведь они и живут намного дольше нас. Им не жаль времени, а я спешу.

В тот момент, когда Хэнли тряс руку Кида, дариане пребывали точнехонько над ними на высоте около мили. Пребывали не в самолете, не в ракете и уж, конечно, не в летающей тарелке, а в кубе пространства-времени.

Дело в том, что на Даре пришли к выводу: можно путешествовать со сверхсветовой скоростью при условии синхронного передвижения во времени. То есть путешествовать не в пространстве как таковом, а в пространственно-временном континууме. В полете к Земле дариане покрыли расстояние в 163 000 световых лет и переместились в прошлое на 1630 веков. Потом, на пути домой, они переместились на 1630 веков в будущее и попали в исходную точку континуума, так что время путешествия для них оказалось равным нулю. Надеюсь, вы разобрались, что я хотел сказать.

Так или иначе, а куб царил, невидимый для землян, на высоте одной мили над Филадельфией (и не спрашивайте меня, почему над Филадельфией, — сам не представляю, как можно выбрать Филадельфию для чего бы то ни было вообще). Куб парил там уже четыре дня, а Три и Девять ловили и анализировали радиопередачи, пока не научились понимать их и разговаривать на том же языке.

Нет, конечно, ничего они не выяснили ни о нашей культуре, ни о наших обычаях, каковы они в действительности. Сами посудите: мыслимое ли дело составить себе картину жизни на Земле, отведав каши из радиовикторин, мыльных опер, дешевых скетчей и ковбойских похождений?

Правда, дариане не особенно интересовались, какая у нас культура, их заботило одно: чтобы она не оказалась слишком развитой и не могла представлять для них угрозу. И они уверились, что угрозой даже не пахнет.

— На посадку? — стросил Три.

— Пора, — сказал Девять.

Три обвил своим телом рычаги управления.

— ...Ну да, я же видел, как ты дрался, — разглагольствовал Хэнли. — Ты был хорош на ринге, Кид. Не попадись тебе такой никудышный тренер, ты бы, знаешь, кем заделался!.. Было в тебе такое... хватка, вот что. А как насчет того, чтобы зайти на уголок и выпить?

— За чей счет, Хэнли? За твой или за мой?

— Понимаешь, Кид, я как раз поиздержался. Но не выпить мне нельзя — душа горит. Ради старой дружбы...

— Нужна тебе выпивка как щуке зонтик. Ты и так пьян. Пойди лучше проспись, покуда не допился до чертиков.

— Уже, — сказал Хэнли. — Да они мне нипочем. Вон, полюбуйся, они же у тебя за спиной...

Вопреки всякой логике Кид оглянулся. И тут же, издав пронзительный вопль, свалился без памяти. К ним приближались Три и Девять. А позади рисовались неясные очертания огромного куба — каждое ребро футов по двадцать. И куб этот был и в то же время как бы не был — жутковатое зрелище. Видно, именно куба Кид и испугался.

Ведь в облике Три и Девять, право же, не было ничего пугающего. Червеобразные, длиной (если бы их вытянуть) футов по пятнадцать и толщиной в средней части около фута, а на обоих концах заостренные, словно гвозди. Приятного светло-голубого цвета — и без всяких видимых органов, так что даже не разберешь, где у них голова: выглядят оба конца совершенно одинаково. К тому же, хотя они были уже совсем близко, у них не удавалось различить ни переда, ни зада. Двигались они в своем нормальном свернутом положении, плывя в воздухе.

— Привет, ребята, — сказал Хэнли. — Напугали вы моего дружка, черт вас дери. А он бы мне поставил, прочитал бы мораль, а потом поставил. Так что с вас стаканчик...

— Реакция алогичная, — заметил Три, обращаясь к Девять. — И у другой особи тоже. Возьмем обоих?

— Незачем. Другая, правда, крупнее, но слишком уж слабенькая. К тому же нам и одной довольно. Пошли!

Хэнли отступил на шаг.

— Поставите выпить — тогда пойду. А нет — желаю знать, куда вы меня тащите...

— Мы посланы Даром...

— Даром? — переспросил Хэнли.— Даром только кошки мяукают. Так что никуда я с вами не пойду, если вы, сколько вас, не поставите мне выпить.

— Что он говорит? — осведомился Девять у Три. Три помахал одним концом в том смысле, что и сам не понял.— Будем брать его силой?

— А может, он пойдет добровольно. Существо, вы пойдете в куб по доброй воле?

— А там есть что выпить?

— Там все есть. Просим вас войти...

И Хэнли приблизился и вошел. Он, конечно, не очень-то верил в этот призрачный куб, но терять ему было нечего. А потом, раз уж допился до чертиков, лучше всего отнестись к ним с юмором. Куб изнутри был твердым и не казался ни прозрачным, ни призрачным. Три намотался на рычаги управления и легкими движениями обоих концов управлял чувствительными механизмами.

— Мы в подпространстве, — сообщил он. — Предлагаю сделать остановку, изучить добытый образец и установить, пригоден ли он для наших целей...

— Эй, ребята, а как насчет выпивки?

Хэнли начал не на шутку волноваться. Руки у него тряслись, по хребту ползали мурашки.

— Мне кажется, он страдает, — заметил Девять. — Возможно, от голода или от жажды. Что пьют эти существа? Перекись водорода, как и мы?

— Большая часть планеты покрыта, как мне представляется, водой с примесью хлористого натрия. Синтезировать для него такую воду?

— Не надо! — вскричал Хэнли. — И даже без соли — все равно не надо! Выпить хочу! Виски!

— Проанализировать его обмен веществ? — спросил Три. — С помощью интрафлуороскопа это можно сделать в одно мгновение... — Он размотался с рычагов и направился к машине странного вида. Замелькали огоньки. — Удивительно, — сказал он. — Обмен веществ у данного существа зависит от С₂Н₅ОН...

— С₂Н₅ОН?

— Именно так. От этилового спирта — по крайней мере, в основном. С некоторой добавкой Н₂О. Есть и другие ингредиенты, но в минимальных дозах; по-видимому, это все, что он усваивал в последнее время. В крови и в клетках мозга 0,234 процента спирта. Представляется, что весь обмен веществ в его организме основан на С₂Н₅ОН.

— Ребята, — взмолился Хэнли. — Я же так помру от жажды. Ну, кончайте трепаться и налейте мне стаканчик.

— Потерпите, пожалуйста, — ответил Девять. — Сейчас я изготовлю все, что вам необходимо. Только настрою интрафлуороскоп на другой режим и подключу психометр.

Вновь замелькали огоньки, и Девять переместился в угол куба, где была лаборатория. Что-то там произошло, и спустя минуту он вернулся с колбой. В колбе плескалось почти две кварты прозрачной янтарной жидкости.

Хэнли принюхался, потом пригубил и тяжко вздохнул.

— Я на том свете, — сообщил он. — Это же ультрапрималюкс, нектар богов. Такой шикарной выпивки просто не бывает...

Он сделал несколько больших глотков, и ему даже не обожгло горло.

— Что это за пойло? — поинтересовался Три.

— Сравнительно сложный состав, в точности соответствующий его потребностям. Пятьдесят процентов спирта, сорок пять воды. Остальные ингредиенты — витамины и соли, нужные его организму. Затем еще добавки в минимальных дозах, улучшающие вкусовые свойства, — по его стандартам. Для нас же вкус этой смеси был бы ужасен, даже если мы могли бы пить спирт или воду...

Хэнли снова вздохнул и опять хлебнул. Слегка покачнулся. Поглядел на Три и ухмыльнулся:

— А теперь я знаю, что вас тут нет. Не было и нет...

— Что он хочет сказать? — обратился Девять к Три.

— Мыслительные процессы у него, по-видимому, совершенно алогичны. Сомневаюсь, что из существ данного вида получатся сколько-нибудь приличные рабы. Но, конечно, мы еще проверим. Как ваше имя, существо?

— Что в имени тебе моем, приятель? — вопросил Хэнли. — М-можете звать меня как вам угодно, я р-разрешаю...

Вы мне сам-мые, сам-мые лучшие дрзя... Б-берите м-меня и вез-зите, к-куда хотите, т-только рзбдите, к-когда мы приедем, к-куда мы едем...

Он глотнул из колбы еще раз и прилег на пол. Звуки, которые он теперь издавал, Три и Девять расшифровать не смогли. «Хррр... вззз... хррр... вззз...» Они пытались растолкать его, но тщетно. Тогда они провели ряд новых наблюдений и поставили над Хэнли все опыты, какие могли придумать. Прошло несколько часов. Наконец он очнулся, сел и уставился на дариан безумными глазами.

— Не верю, — сказал он. — Вас тут нету, одна видимость. Дайте выпить, Христа ради...

Ему поднесли колбу, которая уже была наполнена вновь. Хэнли выпил. И закрыл глаза в экстазе.

— Только не будите меня!

— Но вы и не спите.

— Тогда не давайте мне уснуть. Я понял теперь, что это такое. Амброзия, напиток богов...

— Богов? А кто это?

— Да нету их. Но они пьют амброзию. Сидят у себя на Олимпе и пьют...

— Мышление совершенно алогичное, — заметил Три. Хэнли поднял колбу и провозгласил:

— Кабак есть кабак, а рай есть рай, и с мест они не сойдут. За тех, кто в раю!

— Что такое рай? Хэнли задумался.

— Рай — это когда заведешься и надерешься, и шляешься, и валяешься, и все задаром...

— Даром? Что вам известно о Даре?

— Дар судьбы. Дар небес. Сегодня с виски, завтра — без. Пока вы меня не прогнали, ребята, ваше здоровье! — Он еще выпил.

— Слишком туп, чтобы приспособить его к чему-нибудь, кроме самых простых физических работ, — сделал вывод Три. — Но если он достаточно силен, мы все-таки рекомендуем вторжение на планету. Тут, вероятно, три-четыре миллиарда жителей. Нам нужен и неквалифицированный труд.

— Ура-а-а! — завопил Хэнли.

— Кажется, у него неважная координация, — задумчиво сказал Три. — Но, может быть, он действительно силен... Как вас зовут, существо?

— Зовите меня Ал, ребята. — Хэнли кое-как поднялся на ноги.

— Это ваше личное имя или наименование вида? И полное ли это наименование?

Хэнли прислонился к стенке и поразмышлял немного.

— Наименование вида, — заявил он. — А если полностью... Давайте-ка я вам по-латыни... — И припомнил полатыни.

— Мы хотим испытать вас на выносливость. Бегайте от стены к стене, пока не устанете. А колбу с вашей пищей я тем временем подержу... — Девять попытался взять у Хэнли колбу, но тот судорожно вцепился в нее.

— Еще глоточек. Еще ма-аленький глоточек, и тогда я побегу. Право слово, побегу. Куда хотите...

— Быть может, он нуждается в своем питье, — сказал Три. — Дайте ему...

«А вдруг мне теперь перепадет не скоро», — решил Хэнли и припал к колбе. Потом он жизнерадостно сделал ручкой четырем дарианам, которые оказались перед ним.

— Валяй на скачки, ребята! Ставьте на меня. Выиграете как пить дать. Но сперва еще по ма-аленькой...

Он глотнул еще — на сей раз унции две, не больше.

— Хватит, — сказал Три. — Теперь бегите.

Хэнли сделал два шага и плашмя растянулся на полу. Перевернулся на спину и остался лежать с блаженной улыбкой на лице.

— Невероятно! — воскликнул Три. — А он не пробует нас одурачить? Надо проверить

Девять проверил.

— Невероятно! — подтвердил он. — Воистину невероятно, но после столь незначительного напряжения образец впал в бессознательное состояние. Настолько бессознательное, что потерял всякую чувствительность к боли. И это не притворство. Данный вид не представляет для нас ни малейшей ценности. Готовьтесь к старту — мы возвращаемся. В соответствии с дополнительной инструкцией забираем его с собой как экземпляр для зоосада. Такую диковину нельзя не забрать. С точки зрения физиологии это самое странное существо, какое мы когда-либо обнаруживали на десятках миллионов обследованных планет.

Три обернулся вокруг рычагов управления и обоими концами стал приводить механизмы в действие. Минули 163 000 световых лет и 1630 веков и взаимно погасили друг друга с такой полнотой и точностью, что создалось впечатление, будто куб вообще не двигался ни во времени, пи в пространстве.

В столице дариан, которые правят тысячами полезных планет и посетили миллионы бесполезных, например Землю, Ал Хэнли занимает большую клетку, установленную в зоосаде на самом почетном месте: ведь он самый поразительный здесь экспонат.

Посреди клетки — бассейн, откуда он то и дело пьет и где, по слухам, даже купается. Бассейн просторный, постоянно наполненный до краев чудеснейшим напитком — напиток этот настолько же лучше земного виски, насколько лучшее земное виски лучше самого грязного и вонючего самогона. Более того, в здешний напиток добавлены, без ущерба для вкуса, все витамины и соли, нужные экспонату для поддержания обмена веществ...

От напитка из бассейна не бывает ни похмелья, ни каких-то других неприятных последствий. И Хэнли получает от своего житья такое же наслаждение, как завсегдатаи зоосада от поведения Хэнли; они взирают на него в изумлении, а затем читают надпись на клетке. Надпись начинается с латинизированного наименования вида — того наименования, которое Хэнли припомнил для Три и Девять:

Основная пища — С₂Н₅ОН, слегка приправленный витаминами и минеральными солями. Иногда проявляет блестящие способности, но, как правило, полностью алогичен. Степень выносливости: может сделать, не падая, лишь несколько шагов. Коммерческая ценность равна нулю, однако весьма забавен как образчик самой странной формы жизни, обнаруженной в пределах Галактики, Место обитания: третья планета системы ИК 6547—ХГ 908.