Белинский как создатель концепции русского реализма

40-е годы - важное время в общественной и литературной жизни России. После длительного затишья в годы последекабристской реакции активнее стали выявлять себя различные формы общественной жизни. К этой поре относятся первые столкновения между славянофилами и западниками. Именно в том же, 1842 году свершилось "великое событие в русской литературе" - вышли в свет "Мертвые души" Гоголя. Наконец, это было важное время в духовном развитии самого Белинского.

Окончательно отрекшись от идей "разумной действительности" и связанных с ней теоретических построений, критик стал утверждаться на позициях социализма, а несколько позднее - и материализма. Белинский обрел новый сильный импульс для дальнейшего развития своих политических и эстетических воззрений. Именно к этому времени относятся интенсивные поиски Белинским такой системы взглядов, которая, по выражению Плеханова, "сама вытекая из общественной жизни и сама объясняясь этой жизнью, в свою очередь объясняла бы ее и давала бы возможность широкого и плодотворного на нее воздействия".

В начале 40-х годов окончательно окрепло в Белинском представление о том, что в виду особых, специфических условий исторического развития России художественная литература стала единственной легальной трибуной общественной деятельности, главной формой выражения стремлений и чаяний народа. В 1842 году Белинский отмечал, что пока еще только в искусстве и литературе, в эстетической и литературной критике "выражается интеллектуальное сознание нашего общества". Отсюда проистекало убеждение в особой ответственности писателя в решении социальных проблем современности. В эстетическое сознание Белинского активно вторгается пафос социальности. Характерное для Белинского этой поры обострение критики социальной действительности вело его теоретическую мысль к утверждению в скором времени на позициях революционного демократизма.

Романтизм к началу 40-х годов уже сдал свои позиции. Преобладающую роль в развитии русской литературы играл реализм, хотя мощное влияние романтической поэзии Лермонтова она испытывала на себе еще очень долго. В ранних своих статьях 30-х годов Белинский восторгался стихами, в которых преобладало чувство, полагаемое им первостепенным и главным элементом поэзии. В начале 40-х годов в сознании критика чувство становится уже чем-то второстепенным. "Чтоб стих был поэтический... -- замечает критик,-- недостаточно... одного чувства: нужна мысль, которая и составляет истинное содержание всякой поэзии". Отражая действительность, поэт должен выразить и свой взгляд на нее, свое отношение к ней, "думу" своего времени.

В 1846 году на страницах «Северной пчелы» Булгарин впервые употребил термин «натуральная школа», желая унизить ее, так как она якобы занимается только грязью жизни, чужда идеальных стремлений. Белинский подхватил термин, придал ему положительный смысл: «натуральная»-значит естественная, рисующая жизнь без прикрас. Это и есть подлинное реалистическое искусство. Термин «натуральная школа» привился в положительном истолковании Белинского; «натуральность» здесь равнозначна термину «реализм» (в то время этот более точный термин еще не употреблялся).

В середине 40-х годов «школа» сформировалась вполне. В ее состав вошли также Достоевский, Гончаров, Григорович. Вскоре появились главные произведения школы: романы «Кто виноват?» Герцена, «Обыкновенная история» Гончарова, «Бедные люди» Достоевского, повести Григоровича «Деревня», «Антон Горемыка», цикл рассказов Тургенева «Записки охотника», стихотворения Некрасова, рисующие жизнь бедноты, крестьян. Реализм окончательно победил в русской литературе, стал господствующим художественным направлением.

С особенной силой в это время проявилась проницательность Белинского. Многим писателям «натуральной школы» он указал на их собственное «я». Он считал, например, что есть писатели, у которых индивидуальные особенности могут проявиться так, словно у них «талант уходит в ум», а у других «ум уходит в талант». Примерами таких типов писателей, по его мнению, могут служить Герцен и Гончаров. Блестящая сравнительная характеристика их дарований проведена им в письмах того времени и в статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года». Тургенев долго и многообразно испытывал свои силы в области поэзии. Но вот он опубликовал в 1847 году рассказ «Хорь и Калиныч», и Белинский написал автору: «Судя по «Хорю», Вы далеко пойдете. Это Ваш настоящий род».

Оценки Белинского замечательны не только своей определенностью, но и гибкой диалектичностью. Иногда он улавливал в таланте писателя известную сбивчивость, противоречивость. Критик помогал писателю выйти на правильную дорогу. Вот, например, один из первых отзывов Белинского о Достоевском: «Пока еще трудно определить решительно, в чем заключается особенность, так сказать, индивидуальность и личность таланта г. Достоевского, но что он имеет все это, в том нет никакого сомнения». И дальше: «Судя по «Бедным людям», мы заключили было, что глубоко человечественный и патетический элемент, в слиянии с юмористическим, составляет особенную черту в характере его таланта; но, прочтя «Двойника», мы увидели, что подобное заключение было бы слишком поспешно». Здесь все замечательно: и гибкость «движущейся эстетики» Белинского, и определение пафоса «Бедных людей», и настороженность к фантастическому и патетическому элементам в творчестве Достоевского. В сущности, все эти элементы, причудливо перемешанные у Достоевского, проявились в последующих его романах.

Так точно знать потребности современной литературы, точно определять особенности ее главных представителей, направлять процесс в нужном направлении мог только гениальный критик. Белинский - «центральная натура эпохи» (Тургенев).

Белинский, учитель учителей,- самое грандиозное явление в русской критике XIX века.
27. Развитие рус.лит.кр.в 1860-е гг. Типологич.хар-ка осн.направл.литер.-критич.мысли.

Эпоха «шестидесятых годов» ознаменована бурным ростом общественной и литературной активно­сти, которая отразилась в первую очередь на существовании русской журналистики. В эти годы появляются многочисленные новые издания, среди которых «Русский вестник» и «Русская беседа» (1856), «Русское слово» (1859), «Время» (1861) и «Эпоха» (1864). Меняют лицо популярные «Современник» и «Библиотека для чтения». На страницах периодических изданий формулируются новые общественные и эстетические программы; быстро приобретают извест­ность, начинающие критики (Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов; ДИ Писарев, Н.Н.Страхов и многие другие), а также литераторы, вернувшиеся к активной деятельности (Ф. М.Достоевский, М.Е.Сал.-Щсдрин); бескомпромиссные и принципиальные дискуссии возникают по поводу новых незаурядных явлений отечественной словесности - произведений Тургенева, Л.Толстого. Островского, Некрасова, Салтыкова-Щедрина, Фета.

Литературные перемены во многом обусловлены значимыми общественно-политическими событиями (смертью Николая I и переходом престола к Александру II, поражением России в Крымской войне, либеральными реформами и отменой крепостного права, Польским восстанием). Долго сдерживаемая философско-политическая, гражданская устремленность общественного сознания при отсутствии легальных политических институтов обнаруживает себя на страницах «толстых» литературно-художественных журналов; именно литера­турная критика становится открытой универсальной платформой, на которой разворачиваются основные общественно-актуальные дискус­сии. Отчетливо обозначившаяся уникальность критики 1860-х годов заключается в том, что разбор и оценка художественного произведе­ния — ее изначальная, «природная» функция — дополняется, а часто подменяется злободневными рассуждениями публицистического, фи­лософско-исторического характера. Литературная критика оконча­тельно и отчетливо смыкается с журналистикой. Поэтому изучение литературной критики 1860-х годов невозможно без учета ее социаль­но-политических ориентиров.

В 1860-е годы происходит дифференциация внутри демократиче­ского общественно-литературного движения, складывавшегося в те­чение двух предыдущих десятилетий: на фоне радикальных воззрений молодых публицистов «Современника» и «Русского слова», связан­ных уже не только с борьбой против крепостного права и самодержа­вия, но и против самой идеи социального неравенства, приверженцы прежних либеральных взглядов кажутся едва ли не консерваторами. Необратимость идейного размежевания наглядно проявилась в судьбе некрасовского «Современника». Крайние в своей подспудной анти­правительственной направленности высказывания того Круга литераторов, за которым в советской историографии на многие десятилетия закрепилось идеологически ориентированное собирательное обозна­чение «революционных демократов», — Н.Г. Чернышевского и Н. А.Добролюбова, их последователей и преемников: М.Е. Салтыко­ва-Щедрина, М. А.Антоновича, Ю.Г.Жуковского — вынудили даже таких пропагандистов Белинского, как И. С. Тургенев, В. П. Боткин, П.В.Анненков, покинуть журнал. Но и новые сотрудники «Совре­менника» не доходили до той безапелляционности литературно-кри­тических заявлений, которой прославились публицисты «Русского слова».

Общими установками на прогрессивное социально-освободитель­ное развитие были проникнуты оригинальные общественные про­граммы —славянофильство и почвенничество; на идеях либерализма поначалу строил свою деятельность и журнал «Русский вестник», фак­тическим руководителем которого был еще один бывший соратник Белинского, М. Н. Катков. Однако издание, ставшее знаменитым бла­годаря публикация самых значительных произведений конца 1850— 1860-х годов (здесь были напечатаны «Губернские очерки», «Отцы и дети», «Очарованный странника, «Преступление и наказание», «война н мир»), оказалось наиболее ярым противником радикализма.Очевидно, что общественная идейно-политическая индифферент­ность в литературной критике этого периода—явление редкое, почтя «исключительное (статьи А. В. Дружинина).

Широко распространенный в публи-ке взгляд на ли­тературную критику как на отражение и выражение актуальных социальных проблем приводит к небывалому росту популярности критики, это вызывает к жизни ожесточенные теоретические споры о литературе и искусстве в целом, о задачах и методах критической деятельности. Шестидесятые годы — время первичного осмыслений критического наследия В Г. Белинского. Критики этого времени не покушались на главные принципы его литературных деклараций: на идею о связи искусства с действительностью, причем с действительно­стью «здешней», лишенной мистической, трансцендентальной разомкнутости, на положение о необходимости ее типологического познания, обращающегося к общим, закономерным проявлениям жизни. Однако журнальные полемисты с противоположных крайних позиций осуждают либо эстетический идеализм Белинского (Писарев), либо его увлеченность социальной злободневностью (Дружинин).

Радикализм публицистов «Современника» и «Русского слова» проявился и в их литературных воззрениях: концепция «реальной» критики, разработанная Добролюбовым, учитывающая опыт Черны­шевского и поддержанная (при всей вариативности индивидуальных литературно-критических подходов) их последователями, полагала «действительность», представленную («отраженную») в произведе­нии, главным объектом критических усмотрений.

Позиция, которая называлась «дидактической», «практической», «утилитарной», «теоретической», отвергалась всеми остальными литературными силами, так или иначе утверждавшими приоритет художественности при оценке литературных явлений. Однако, «чистой» эстетической, критики, которая, как рассуждал Григорьев, занимается механическим перечислением художест­венных приемов, в 1860-е годы не существовало. При этом внутрен­ний анализ, обращающий внимание на индивидуальные художественные достоинства произведения, присутствует и в статьях самого Гри­горьева, и в работах Дружинина, Боткина, Достоевского, Каткова я даже Чернышевского и Добролюбова. Что значит «органическая критика»? Это понятие ввел Григорьев, чтобы отличить свою критику от уже существовавшей «философской», «художественной», «исторической», «утилитарной», «реальной» критики (Реальная критика стремилась на основе анализа литературно-художественных произведений выносить суждение о жизни, ее процессах, социальных типах. О совершенстве художественного произведения реальная критика судила с точки зрения его соответствия (или несоответствия) реалистическому направлению в искусстве.

Наиболее полно Григорьев охарактеризовал ее принципы в статьях «О правде и искренности в искусстве» (1856), «Критический взгляд на основы, значение и приемы современной критики искусства» (1858), «Несколько слов о законах и терминах органической критики» (1859), «Парадоксы органической критики» (1864).

«Органическая критика» оказывала предпочтение «мысли сердечной» перед «мыслью головной», ратовала за «синтетическое» начало в искусстве, за «рожденные», а не «деланные» произведения, за непосредственность творчества, не связанного ни с какими научными, теоретическими системами. Несомненно, «органическая критика» была системой, построенной на отрицании детерминизма, социальной сущности искусства. Эта поздне-романтическая теория искусства превратно истолковывала некоторые положения раннего Белинского и смыкалась с «почвенничеством». В общем она имела консервативный смысл. Но благодаря несомненной личной талантливости Григорьева «органическая критика» была одним из самых серьезных противников реализма.

натурализма» принадлежала определенная роль.

Славянофильская критика. Славянофилы в своих литературных вкусах и построениях были консервативными романтиками и убежденными противниками критического реализма. Новые противники реализма прошли искусы немецкой философии, и спорить с ними было нелегко. Они сражались, можно сказать, тем же оружием, что и приверженцы реализма.

Среди славянофилов следует различать два поколения. К старшему, основавшему самое учение, относятся И. В. Киреевский, его брат П. В. Киреевский, А. С. Хомяков. К молодому поколению, бравшему доктрину не в целости,- К. С. Аксаков, Ю. Ф. Самарин. Позднее выступивший И. С. Аксаков, собственно, литературным критиком не был.

Наиболее активным и популярным литературным направлением 1860-х годов, задававшим тон всей общественно-литературной жизни эпохи, была «реальная» критика радикально-демократической ориен­тации. Ее главными печатными органами стали журналы «Современ­ник» и «Русское слово».

В 1854 г. в «Современнике» дебютирует Николай Гаврилович Чернышевский (1826—1889), который после первых же выступле­ний привлек к себе внимание прямотой и смелостью суждений. В статьях и рецензиях 1854 г. Чернышевский предстает по-настоящему верным последователем идей Белинского как теоретика «натураль­ной школы»: вслед га автором знаменитого «письма к Гоголю» критик «Современника» требует от писателей правдивого и осмысленного изображения реалий окружающей действительности, раскрывающего современные социальные конфликты и демонстрирующего тяготы жизни угнетенных сословий.

Стремлением продемонстрировать изменение общественных по­требностей можно объяснить и суровое отношение Чернышевского к умеренно-либеральной идеологии, зародившейся в 1840-е годи: журналист считал, что трезвого и критического понимания действительности на современном этапе недостаточно, необходимо предпринимать конкретные действия, направленные на улучшение условий общественной жизни. Эти взгляды нашли выражение в знаменитой статье «Русский человек на rendezvous (1858), которая примечательна и с точки зрения критической методологии Чернышевского. Не­большая повесть Тургенева «Ася» стала поводом Для масштабных публицистических обобщений критика, которые не имели целью раскрыть авторский замысел. В образе главного героя повести Черны­шевский увидел представителя распространенного типа «лучших лю­дей», которые, как Рудин или Агарин (герой поэмы Некрасова «Саша»), обладают высокими нравственными достоинствами, но не способны на решительные поступки. В результате эти герои выглядят «дряннее отъявленного негодяя». Однако глубинный обличительный пафос статьи направлен не против отдельных личностей, а против дей­ствительности, которая таких людей порождает.

Впервые опубликовано в журнале "Атеней", 1858, No 18. Статья написана как отклик на тургеневскую повесть "Ася", которая была напечатана в "Современнике" в том же году ( Характеризуя трусливое и предательское поведение российского либерала во время первой русской революции, Ленин в 1907 году вспоминал пылкого тургеневского героя, сбежавшего от Аси, "героя", про которого Чернышевский писал: "Русский человек на rendez-vous". Рассматривая главного персонажа повести точно под сильным микроскопом, критик обнаруживает в нем общность с другими литературными героями русской литературы, с так называемыми "лишними людьми".

Россия в канун отмены крепостного права бурлила. Требовались действенные решения. А "лишние люди", унаследовав от своих предшественников 30--40-х годов склонность бесконечно анализировать свои внутренние переживания, оказались неспособными перейти от слов к делу, оставались "все в той же позицьи". Этим объясняется резкость тона и язвительность выступления Чернышевского против традиционной идеализации мнимых "героев". И в этом историческое значение его размышлений о "нашем Ромео", герое повести "Ася", который "не привык понимать ничего великого и живого, потому что слишком мелка и бездушна была его жизнь, мелки и бездушны были все отношения и дела, к которым он привык... он робеет, он бессильно отступает от всего, на что нужна широкая решимость и благородный риск...". Между тем ведь этот "недогадливый" человек умен, он много испытал в жизни, богат запасом наблюдений над самим собою и другими.

Критик-публицист в статье "Русский человек на rendez-vous" обращается к дворянской либеральной интеллигенции с серьезным предупреждением: кто не посчитается с требованиями крестьянства, не пойдет навстречу революционной демократии, отстаивающей жизненные права трудового народа, тот в конечном счете будет сметен ходом истории. Заявлено это в иносказательной форме (эзопов язык), но достаточно определенно. К такому выводу подводил читателя тончайший анализ, содержащийся в статье Чернышевского, поведения "нашего Ромео", испугавшегося самоотверженной любви девушки и отказавшегося от нее.

РАНДЕВУ'[фр. rendez-vous, букв. приходите, явитесь] (разг. шутл.). - Свидание (преимущ. любовное). И как герои ведут себя во время романов – и какими становятся, когда происходит развязка…. Но как герой себя поведет – это зависит от обстоятельств, это как эпидемия в нашем обществе - вот какой русский человек на rendez-vous. Назначать rendez-vous молодому человеку(это делала Ася, т.е сама стала активной стороной, а значит реакция на это – у Н.Н вполне нормальная) В какое положение поставила она этого бедного молодого человека? Разве он думал, что она захочет повести его так далеко?

ЦИТАТЫ СТАТЬИ Повесть имеет направление поэтическое, идеальное. Все герои – люди из лучших – образованные, гуманные, проникнутые благородством. Но последние страницы рассказа не похожи на первые – и после прочтения повести остается ощущение более безотрадное, чем от рассказов о взяточниках.

Тургенев сделал слишком грубую ошибку, вообразив, что рассказал нам о человеке порядочном. Этот человек – дряннее отъявленного негодяя. Герой стремиться занять праздное время, пополнить праздное сердце и голову разговорами и мечтами. А как дело доходит до того, чтоб объясниться – выразить чувства и желания – герои начинают колебаться..

В том и состоит грустный комизм отношения нашего Ромео с Асей, что наш Ромео – действительно один из лучших людей нашего общества, что лучше его почти и не бывает у нас людей. Все зависит исключительно от обстоятельств. Н.Н. гораздо приятнее наслаждаться взаимными приятностями счастливой любви, нежели остаться в дураках и жестко бранить себя за последнюю грубость с Асей. Мы видим, что он попал не в вину, а в беду. Это не что иное как эпидемическая болезнь, укоренившаяся в нашем обществе.

Кто ищет в повести поэтически-цельного впечатления, действительно должен осудить автора, который, заманив его возвышенно сладкими ожиданиями, вдруг показал ему какую-то пошло-нелепую суетность мелочно-робкого эгоизма в человеке.

(о концовке: )Сцена, которую устроил наш Ромео Аси – лишь симптом болезни(=не есть сама болезнь), которая портит все наши дела.Вы передо мною виноваты,-- говорит он ей; -- вы меня запутали в неприятности, я вами недоволен, вы компрометируете меня, и я должен прекратить мои отношения к вам; для меня очень неприятно с вами расставаться, но вы извольте отправляться отсюда подальше".

Нам нужно всмотреться, отчего попал в беду наш Ромео, - мы увидим, чего нам всем, похожим на нго, ожидать от себя и для себя и во всех других делах. Т.е. Чернышевский не осуждает Н.Н., он уверен, что все дело – в обстоятельтвах и в обществе, а не в слабости характера гл.героя. Я не знаю, благородно ли ставить в подобные неприятные положения людей, не подавших, кажется, никакого особенного повода к таким несообразным поступкам. Нет, это не совсем благородно. Осуждая Асю, мы оправдываем нашего Ромео. В самом деле, чем он виноват? разве он подал ей повод действовать безрассудно

Он не привык понимать ничего великого и живого, т.к. слишком мелка и бездушна его жизнь. Он робеет, бессильно отступает от всего, на что нужна решимость, потому что жизн приучила его к мелочности во всем. Нельзя не проникнуться мелочностью воли тому, кто живет в обществе, непонимающем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчетов.

Поймете ли вы требование времени, сумеете ли воспользоваться тем положением, в которое вы поставлены теперь – вот о чем теперь для вас вопрос о счастии или несчастии навеки. Старайся примириться с своим противником (Евангелие от Матф.)