Литературно-критическая деятельность Белинского. Виссарион Григорьевич Белинский

Главное внимание Писарева по логике теории «реализма», естественно, должен был привлечь образ Рахметова, «чистого» «реалиста», человека, работающего над собой по принципу «экономии мышления», альтруиста и «разумного эгоиста». В то же время этот образ до некоторой степени символический, посылавший новые импульсы в будущее, может быть, за пределы данного поколения. Это человек, который готовится к грядущим битвам. Рахметову как бы тесно в современности, он «особенный» человек.

Писарев, конечно, понимал значение тех любопытных оговорок, которыми снабдил Чернышевский свое предисловие к роману: если бы новых людей совсем не было, не из чего было бы писать роман; если бы их было очень много, то отпадала бы необходимость писать роман; эти люди уже появились в русском обществе, но их еще мало, а поэтому надо обратить на них внимание. Они живут реальным оптимизмом, но умеют и мечтать, однако, не как романтики, а как «реалисты». Мечта мечте — рознь, а мечта новых людей выстраданная и праведная, она лежит на прямой линии прогресса. Поэтому Писарев обрадовался пророческим снам Веры Павловны и следующей замечательной логической конструкции у Чернышевского, когда тот призывал черпать радость из грядущего: «Будущее светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести; настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего. Стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее все, что можете перенести». Чернышевский и Писарев вовсе не хотели убаюкать поколение грезами о будущем или заменить ими повседневный терпеливый труд. Они только советовали новым людям черпать дополнительный оптимизм из сознания конечной цели своей борьбы.

Новый человек без своего любимого труда так же не мыслим, как не мыслим труд без него. Прежние люди (инт-я) заботились о своем положении в обществе и прежде всего старались составить себе карьеру и состояние, хотя бы пути, ведущие к тому и другому, внушали им глубочайшее отвращение.

В жизни новых людей не существует разногласия между влечением и нравственным долгом, между эгоизмом и человеколюбием; это очень важная особенность; это такая черта, которая позволяет им быть человеколюбивыми и честными.

Люди прежнего времени были красивы и свежи в умственном отношении только тогда, когда были молоды; проходило лет десять, и вся эта красота и свежесть пропадала вместе с румянцем щек; являлась кропотливость и мелочность, копеечная расчетливость и куриная трусливость; петушок превращался в каплуна, блестящий студент делался отъявленнейшим филистером и "проницательнейшим" читателем. Все это было совершенно естественно, потому что прежние молодые люди только ярились и горячились, только красноречиво болтали и красиво разнеживались; забава молодости должна была пройти вместе с молодостью, потому что она была забавою.

Люди, живущие эксплуатациею ближних или присвоением чужого труда, находятся в постоянной наступательной войне со всем окружающим их миром. Для войны необходимо оружие, и таким оружием оказываются умственные способности. Ум эксплуататоров почти исключительно прилагается к тому, чтобы перехитрить соседа или распутать его интриги.

Ум заостряется и закаляется для борьбы, но всем известно по опыту, что чем лучше оружие приспособлено к военному делу, тем менее оно пригодно для мирных занятий.

Мелкая проницательность, мелкая подозрительность, умение и охота всматриваться очень внимательно в такие крошечные случаи вседневной жизни, которые вовсе не заслуживают изучения, умение и охота морочить себя и других софизмами, сшитыми на живую нитку, - вот те свойства, которыми обыкновенно отличается ум практического человека нашего времени. Ум этот непременно делается близоруким, потому что практический человек постоянно смотрит себе под ноги, чтобы не попасть в какую-нибудь западню.

У людей старого закала голос чувства и голос рассудка находятся в постоянном разладе, и потому они, во избежание дисгармонии, всегда заставляют молчать один из этих голосов, когда говорит другой. А из этого выходит естественное следствие, что в

своих деловых сношениях они почти всегда бывают жестоки и несправедливы, а в своей домашней жизни - нелепы и бестолковы.

Трудно, в самом деле, ожидать, чтобы мыслитель, посвящавший все свои силы исследованию экономических и социальных вопросов, возившийся постоянно с цифрами и фактами статистических таблиц, мог произвести такой хороший роман. Роман «Что делать?» создан работою сильного ума; на нем лежит печать глубокой мысли. Умея вглядываться в явления жизни, автор умеет обобщать и осмысливать их. Его неотразимая логика прямым путем ведет его от отдельных явлений к высшим теоретическим комбинациям. Неисправимых рутинеров, тех людей, которых рутина кормит и греет, роман Чернышевского приводит в неописанную ярость. Они видят в нем и глумление над искусством, и неуважение к публике, и безнравственность, и цинизм, и, пожалуй, даже зародыши жалких преступлений.

Читатели мои, разумеется, очень хорошо понимают, что в романе «Что делать?» нет ничего ужасного, в нем чувствуется везде присутствие самой горячей любви к человеку, в нем собраны и подвергнуты анализу пробивающиеся проблески новых и лучших стремлений; в нем автор смотрит вдаль с тою сознательною полнотою страстной надежды, которой нет у наших публицистов и романистов. Все симпатии автора лежат, безусловно, на стороне будущего; симпатии эти отдаются безраздельно тем задаткам будущего, которые замечаются уже в настоящем. Эти задатки зарыты до сих пор под грудою бессмысленных обломков прошедшего, а к настоящему автор, конечно, относится совершенно отрицательно. Как мыслитель, он понимает и, следовательно, прощает все его уклонения от разумности, но как деятель, как защитник идей, стремящихся войти в жизнь, он борется со всяким безобразием и преследует иронией и сарказмом все, что бременит землю и коптит небо.
37. Типологический анализ полемики о романе И.А. Гончарова «Обломов»: статьи Добролюбова Н.А., Писарева Д.И, Дружинина А.В. Проблема Обломова и «обломовщины».

Исследователи статей Добролюбова и Дружинина о Гончарове обратили внимание на близость высказываний противостоящих друг другу критиков о характере таланта писателя. Совпадения в оценке романа Гончарова у критиков-антиподов объясняют вынужденностью эстета Дружинина "посчитаться с запросами эпохи", присущим обоим "большим художественным чутьём", "эстетическим чутьём". Всё это верно, но нельзя упускать из виду ещё один не менее существенный фактор - огромный талант писателя, внушающий критикам определённое к себе отношение. В изучении литературно-критической статьи важно различать среди прочих её особенностей также и следы воздействия творения художника слова на критическую оценку как следствия невидимой обратной связи, устанавливающейся между статьёй и художественным произведением.

Обе статьи, посвящённые разбору романа Гончарова "Обломов", опубликованы в 1859 году, но добролюбовская появилась в "Современнике" раньше, в мае, сразу же после окончания печатания романа в "Отечественных записках", дружининская - в декабрьской книжке "Библиотеки для чтения". Статью Добролюбова Дружинин, конечно же, знал и учёл в своём отзыве, не вступая однако с критиком "Современника" в открытую полемику.

Добролюбов не стал дожидаться журнальных откликов на роман. Он с уверенностью заявил: подобный анализ произведения Гончарова читатель не найдёт в других отзывах. Будут писать с восклицательным знаком о прелестях сцен и характеров ("патетическая критика") проверять, сообразны ли фразы характеру героя и соответствуют ли действующие лица разным эстетическим рецептам ("эстетично-аптекарская критика"), или будут искать погрешности в языке и слоге ("корректурная критика"). И найдутся, конечно, "истые критики", которые упрекнут, что статья в "Современнике" написана "не об Обломове, а только по поводу Обломова". Между тем, подчёркивал Добролюбов, такой разговор "по поводу" особенно важен, и свою критическую задачу он видел в том, чтобы "высказать несколько замечаний и выводов", на которые "необходимо наводит содержание романа Гончарова". В самом названии статьи - "Что такое обломовщина?", - публицистически заострённом, читатель как бы заранее предупреждён: речь пойдёт о некоем общественно значимом явлении, получающем нарицательное имя и объяснение без опоры на собственно художественный рзбор произведения.

И вдруг после такого заявления, характерного для "реальной критики", Добролюбов посвящает несколько первых страниц статьи эстетической характеристике дарования автора "Обломова". Разумеется, это не та "эстетично-аптекарская критика", о которой уже заявлено с иронией как о критике поверхностной, "рецептурной". Добролюбовский анализ направлен на уяснение особенностей дарования романиста. Проницательность наблюдений обезоруживает противников Добролюбова, постоянно упрекавших его в неспособности к эстетическому азбору.

Близость критиков в общей характеристике Гончарова-художника не означала сходства в истолковании образа Обломова и "обломовщины". В этих объяснениях бесполезно искать влияния писателя на критиков, которые, как и положено ценителям, высказывали свою собственную точку зрения, совпадающую или расходящуюся с позицией автора романа.

Так, намеренно возражая Гончарову, Добролюбов видит в Обломове своеобразное завершение литературного типа "лишних людей", ведущих свою родословную от Онегина, - "над всеми этими лицами тяготеет одна и та же обломовщина, которая кладёт на них неизгладимую печать бездельничества, дармоедства и совершенной ненужности на свете". Добролюбов вовсе не отрицает положительных качеств Ильи Обломова, он "человек искренний", "чего-то ищущий в своей жизни, о чём-то думающий", "не тупая апатическая натура без стремлений и чувств". Но Обломов привык к ничегонеделанию, "он и вообще жизни не умел осмыслить для себя", он, как и все "лишние", "склонны к идиллическому, бездейственному счастью, которое ничего от них не требует". Гончаров в письме к П.В.Анненкову так отозвался о предложенном Добролюбовым истолковании социальной стороны обломовщины как порождения крепостничества: "Взгляните, пожалуйста, статью Добролюбова об "Обломове"; мне кажется, об обломовщине, то есть о том, что она такое, уже сказать после этого ничего нельзя".

Однако полного согласия между автором произведения и критиком в объяснении Обломова и обломовщины не было. Гончаров в своём отношении к герою не ограничивался одним лишь осуждением. Известно, что слово "обломовщина" произносит в романе и сам Обломов. В конце одиннадцатой главы третьей части происходит следующий диалог Ильи с Ольгой, решившей оставить его:"- Отчего погибло всё, - вдруг, подняв голову, спросила она. - Кто проклял тебя, Илья? Что ты сделал? Ты добр, умён, нежен, благороден ... и ... гибнешь! Что сгубило тебя? Нет имени этому злу...- Есть, - сказал он чуть слышно.Она вопросительно, полными слёз глазами взглянула на него.- Обломовщина! - прошептал он, потом взял её руку, хотел поцеловать, но не мог, только прижал крепко к губам, и горячие слёзы закапали ей на пальцы. Не поднимая головы, не показывая ей лица, он обернулся и вышел". Автор романа намеренно заставляет своего героя произнести это всё объясняющее слово. Обломов вполне сознаёт происходящее с ним - в этом и заключён глубокий трагизм созданного Гончаровым образа. "Да ты оглянись, где и с кем ты?" - говорит ему Штольц в сцене последней их встречи. "Знаю, чувствую... - отвечает ему Илья. - Ах, Андрей, всё я чувствую, всё понимаю, мне давно совестно жить на свете!". Совершается постоянная борьба между ленивою природою и сознанием человеческого долга. Эту психологическую особенность героя Гончарова тонко подметил Д.И.Писарев (его статья опубликована в октябре 1859 года). Воспитанный в обстановке старорусской барской жизни, ослабляющей физически и нравственно, Илья Ильич в то же время получил образование и "развился настолько, что понял, в чём состоит жизнь, в чём состоят обязанности человека". "Образование, - замечает Писарев, - научило его презирать праздность; но семена, брошенные в его душу природою и первоначальным воспитанием, принесли плоды". Влияние этих двух противоположных направлений - воспитания и образования - привело к умственной и физической вялости, "без стремления выйти из бездействия", и "эта апатия составляет явление общечеловеческое", "везде в ней играет главную роль страшный вопрос: "зачем жить? к чему трудиться?" - вопрос, на который человек часто не может найти себе удовлетворительного ответа" В романе "затронуты и жизненные, современные вопросы настолько, насколько эти вопросы имеют общечеловеческий интерес".

На психологическую, общечеловеческую сторону "обломовщины" указал и Дружинин. И если Добролюбов сочувственные слова Гончарова в адрес Ильи Ильича не мог "признать справедливыми" и критик записал, что "Обломов менее раздражает свежего, молодого, деятельного человека, нежели Печорин и Рудин, но всё-таки он противен в своей ничтожности", то Дружинин, не указывая на "Современник", однако явно возражая Добролюбову, веско сформулировал: "Обломова изучил и узнал целый народ, богатый обломовщиной, - и мало того, что узнал, но полюбил его всем сердцем, потому что невозможно узнать Обломова и не полюбить его глубоко", "сам его творец беспредельно предан Обломову". Вместе с тем, подобно Писареву, критик не считал обломовщину принадлежностью одной России. После переводов романа на иностранные языки "успех его покажет, до какой степени общи и всемирны типы, его наполняющие. По лицу всего света рассеяны многочисленные братья Ильи Ильича, то есть люди, не подготовленные к практической жизни, мирно укрывшиеся от столкновений с нею и не кидающие своей нравственной дремоты за мир волнений, к которым они не способны. Такие люди иногда смешны, иногда вредны, но очень часто симпатичны и даже разумны". Всех их объединяет главное в Обломове: "Он бессилен на добро, но он положительно неспособен к злому делу". Суждения Дружинина, полные глубоко верных подмечаний и умозаключений, направлены на вытравление из слова-понятия "обломовщина" социального содержания, увиденного людьми "с чересчур практическими стремлениями", и они не могут быть приняты безусловно, как, впрочем, и грешащее односторонностью добролюбовское истолкование образа Обломова.

Вводя слово "обломовщина" в роман, Гончаров имел в виду не только социальное его наполнение, на котором останавливается Добролюбов. Писатель, несомненно, "выискивает корни обломовщины и исследует "вечные" проблемы", связанные с соотнесением подлинной личности с обесчеловечивающей средой; "душевная и духовная неподвижность, исключительно растительные интересы, <...> боязнь любви, неверие в человеческое счастье - вот ложь обломовского "сна и застоя", вот важнейшая причина растлевающего воздействия обломовщины в её трактовке Гончаровым. И этот не только социально-бытовой, экономический, но и широкий духовно-нравственный - ведущий - аспект образа обломовщины не следует забывать".

Наивно полагать, будто Добролюбов не понял авторского объяснения "обломовщины". Он намеренно не обостряет свои расхождения с Гончаровым. Начав статью с заявления о "необычайно тонком и глубоком психическом анализе, проникающем весь роман", критик сознательно уходит от необходимости полного разбора произведения с художественно-психологической точки зрения. Содержание романа даёт возможность сделать ряд важнейших для характеристики общественного развития наблюдений - этим и ограничилась "реальная критика".

Нечего и говорить, что сопоставления Обломова с "лишними людьми" не входили в задачу автора романа, и это подчёркнуто Дружининым, противопоставившим рассеянных по всему миру "братьев Ильи Ильича" "братьям-обломовцам" онегинско-печоринского толка. Но для Добролюбова это и был тот разговор "по поводу", который он полагал особенно важным и нужным, коль скоро речь шла о русском общественном самосознании на изломе истории.

В разборе романа Гончарова оба критика, отдавая должное высокому дарованию писателя, несомненно, влиявшему на содержание критических оценок, предложили дополняющие друг друга характеристики, без которых и по сию пору разговор об "Обломов" заранее обречён на неполноту и односторонность.

Николай Александрович Добролюбов. Что такое обломовщина?

Первая часть романа произвела неблагоприятное впечатление на многих читателей.Тайна успеха заключается сколько непосредственно в силе художественного таланта автора, столько же и в необыкновенном богатстве содержания романа.Жизнь, им изображаемая, служит для него не средством к отвлеченной философии, а прямою целью сама по себе. Ему нет дела до читателя и до выводов, какие вы сделаете из романа: это уж ваше дело. В уменье охватить полный образ предмета, отчеканить, изваять его - заключается сильнейшая сторона таланта Гончарова.

В романе сказалось новое слово нашего общественного развития, произнесенное ясно и твердо, без отчаяния и без ребяческих надежд, но с полным сознанием истины. Слово это - обломовщина; оно служит ключом к разгадке многих явлений русской жизни. Обломов есть лицо не совсем новое в нашей литературе. В чем заключаются главные черты обломовского характера? В совершенной инертности, происходящей от его апатии ко всему, что делается на свете. Причина же апатии заключается отчасти в его внешнем положении, отчасти же в образе его умственного и нравственного развития.

Ясно, что Обломов не тупая, апатическая натура, без стремлений и чувств, а человек, тоже чего-то ищущий в своей жизни, о чем-то думающий. Но гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других - развила в нем апатическую неподвижность и повергла его в жалкое состояние нравственного рабства. Да все оттого, что Обломов, как барин, не хочет и не умеет работать и не понимает настоящих отношений своих ко всему окружающему. Он и вообще жизни не умел осмыслить для себя. Его лень и апатия есть создание воспитания и окружающих обстоятельств. Главное здесь не Обломов, а обломовщина.Обломовка есть наша прямая родина. В каждом из нас сидит значительная часть Обломова, и еще рано писать нам надгробное слово.

Штольц: литература не может забегать слишком далеко вперед жизни, Штольцев, людей с цельным, деятельным характером, при котором всякая мысль тотчас же является стремлением и переходит в дело, еще нет в жизни нашего общества

Ольга, по своему развитию, представляет высший идеал, какой только может теперь русский художник вызвать из теперешней русской жизни. Оттого она необыкновенной ясностью и простотой своей логики и изумительной гармонией своего сердца и воли поражает нас до того, что мы готовы усомниться в ее даже поэтической правде и сказать: "таких девушек не бывает". В ней-то более, нежели в Штольце, можно видеть намек на новую русскую жизнь; от нее можно ожидать слова, которое сожжет и развеет обломовщину.

Первая часть, всегда так важная, особенно важная при печатании романа в раздробленном виде, была слабее всех остальных частей… Наперекор всем препятствиям "Обломов" победоносно захватил собою все страсти, все внимание, все помыслы читателей.

Автор "Обломова", вместе с другими первоклассными представителями родного искусства, - есть художник чистый и независимый, художник по призванию и по всей целости того, что им сделано. Он реалист, но его реализм постоянно согрет глубокой поэзиею.

Г. Гончаров национален, неотступен в раз принятой задаче и поэтичен в малейших подробностях создания. Он крепко держится за окружающую его действительность,

Между Обломовым, который безжалостно мучит своего Захара, и Обломовым, влюбленным в Ольгу, может, лежит целая пропасть, которой никто не в силах уничтожить.

Первые отношения поэта к могущественному типу, завладевшему всеми его помыслами, были вначале далеко не дружественными отношениями… Гончаров откровенно выводит перед нами того героя, который ему сказывался прежде, того Илью Ильича, который представлялся ему как уродливое явление уродливой русской жизни… Каким эгоизмом безобразного холостяка пропитано это существо, как оно мучит всех его окружающих, как оскорбительно-равнодушно оно ко всему унизительному, как лениво-враждебно к тому, что только выходит из его узенькой сферы…

Ему надобно было наконец узнать, из-за какой же причины Обломов владеет его помыслами, отчего ему мил Обломов, из-за чего он недоволен первоначальным объективно верным, но неполным, не высказывающим его помыслов Обломовым. "Сон Обломова" не только осветил, уяснил и разумно опоэтизировал все лицо героя, но еще тысячью невидимых скреп связал его с сердцем каждого русского читателя. Ольга. Даже оставивши в стороне всю прелесть исполнения, всю художественность, с которою обработано лицо Ольги, мы не найдем достаточных слов, чтоб высказать все благотворное влияние этого персонажа на ход романа и развитие типа Обломова… Обломовы выдают всю прелесть, всю слабость и весь грустный комизм своей натуры именно через любовь к женщине. Илья Ильич высказался вполне через любовь свою, и Ольга, зоркая девушка, не осталась слепа перед теми сокровищами, что перед ней открылись.Штольц. Это человек обыкновенный и не метящий в необыкновенные люди, лицо, вовсе не возводимое романистом в идеал нашего времени, Агафья Матвеевна, тихая, преданная, всякую минуту готовая умереть за нашего друга, действительно загубила его вконец, навалила гробовой камень над всеми его стремлениями, ввергнула его в зияющую пучину на миг оставленной обломовщины, но этой женщине все будет прощено за то, что она много любила В том-то и заслуга романиста, что он крепко сцепил все корни обломовщины с почвой народной жизни и поэзии - проявил нам ее мирные и незлобные стороны, не скрыв ни одного из ее недостатков.Ребенок по натуре и по условиям своего развития, Илья Ильич во многом оставил за собой чистоту и простоту ребенка, качества драгоценные во взрослом человеке, качества, которые сами по себе, посреди величайшей практической запутанности, часто открывают нам область правды и временами ставят неопытного, мечтательного чудака и выше предрассудков своего века, и выше целой толпы дельцов, его окружающих… Он дорог нам как самостоятельная и чистая натура, вполне независимая от той схоластико-моральной истасканности, что пятнает собою огромное большинство людей, его презирающих. Он дорог нам по истине, какою проникнуто все его создание, по тысяче корней, которыми поэт-художник связал его с нашей родной почвою. И наконец, он любезен нам как чудак, который в нашу эпоху себялюбия, ухищрений и неправды мирно покончил свой век, не обидевши ни одного человека, не обманувши ни одного человека и не научивши ни одного человека чему-нибудь скверному.Дмитрий Иванович Писарев. Роман И. А. Гончарова «Обломов»

Гончаров, наоборот, сразу был незаслуженно принижен Писаревым. Он осуждал Гончарова за бесстрастие, чрезмерную любовь к детальным описаниям в «Обломове», «тепловатое» отношение к гражданским идеям. Гончаров «по плечу всякому читателю», он поочередно становится на точку зрения каждого из действующих лиц. «Тип Обломова не создан Гончаровым»; это повторение Бельтова, Рудина и Бешметева (из повести Писемского «Тюфяк».— В. К.). Но поскольку Гончаров заострил образ Обломова, то весь роман «Обломов» — «клевета на русскую жизнь». Писарев отказывал образу Обломова в типичности, а роману в народности.«Полная объективность, спокойное, бесстрастное творчество, отсутствие узких временных целей, профанирующих искусство, отсутствие лирических порывов, нарушающих ясность и отчетливость эпического повествования, - вот отличительные признаки таланта автора

План романа, построен так обдуманно, что в нем нет ни одной случайности, ни одного вводного лица, ни одной лишней подробности; чрез все отдельные сцены проходит основная идея, и между тем во имя этой идеи автор не делает ни одного уклонения от действительности, не жертвует ни одною частностию во внешней отделке лиц, характеров и положений.В романе г. Гончарова внутренняя жизнь действующих лиц открыта перед глазами читателя; нет путаницы внешних событий, нет придуманных и рассчитанных эффектов, и потому анализ автора ни на минуту не теряет своей отчетливости и спокойной проницательности.

Слово обломовщина не умрет в нашей литературе: оно составлено так удачно, оно так осязательно характеризует один из существенных пороков нашей русской жизни, что, по всей вероятности, из литературы оно проникнет в язык.

Вся жизнь и личность Ольги составляют живой протест против зависимости женщины.

…Так или иначе, всегда должно будет сказать, что это вполне изящное, строго обдуманное и поэтически-прекрасное произведение».