Луи-фердинанд

— Взгляни на долину!

— Да ладно! отстань!

— Видишь там что-нибудь?

— Нет!., ничего!

— Ну, хорошо!., смотри внимательно!

Мне бы хотелось хоть чем-то его занять... а я все продол­жаю вам рассказывать эту историю, хотя и мог бы уже давно замолчать... из этого своего окна я уже не могу любоваться на ту долину... тут ее нет... как нет ни Цорнхофа... ни Моорс-бурга... ни тех стариков... где-то все они сейчас?.. Apotheke?.. Фонтане в бронзовом рединготе? Крахт?.. селедка со своей башней? малышка Силли?.. никто не знает... теперь об этом даже смешно говорить... всех этих людей, стран, гусей просто никогда не существовало... гораздо разумней было бы обо всем этом забыть... и помалкивать...

Вороны здесь у нас редкость... зато чайки в изобилии! они парят! высоко в небе!., появляются вместе с первой гро­зой!., там они прилетали из Варнемюнде... а здесь, наверное, из Дьеппа... так, во всяком случае, тут все говорят... я и раньше об этом слышал... но они прилетают и из мест гораздо более отдаленных...

Уверен, даже сокращая по мере сил свое повествование, я требую от вас слишком многого... мой терпеливый и, наде­юсь, внимательный читатель, будь вы друг или враг, но вы уже приближаетесь к тысячной странице, и вам все это, на­верное, уже порядком надоело... я чересчур упрям, каюсь!., то да се... слово за слово... одно... другое... что за бесконеч­ная занудная рукопись... и вот вдруг вам попадается слово «дерьмо»... ох, как же вы довольны!., черт побери!.. Теодюль Рибо144 уверяет нас: «человек видит лишь то, на что смотрит, а смотрит он на то, что уже запечатлено у него в уме»... от­

333

сюда, в полном соответствии с Рибо, можно сделать вывод, что черепушка читателя полностью заполнена говном... вот видите, какой изящный переход!., здорово я вас поддел!., не ожидали, наверное, от такого автора, как я, на которого те­перь нападают все кому не лень, плагиаторы, завистники всех мастей, и крайне правые, и левые, и центристы... из меня сделали пугало, врага рода человеческого, предавшего всех, кого только можно: от зациклившегося на мне Кусто и музы всех убийц Мадлен Жакоб до «Юманите» и «Вестника Папы»... люди вообще редко приходят к согласию... особен­но французы... я заметил, точнее, я бы хотел обратить ваше внимание на то, что обычно никогда ничьи заслуги, добро­детели или преступления не бывают признаны единодуш­но!., неважно чьи... даже если речь идет о последнем, блю­ющем, валяющемся на земле пьянице... или же о Ландрю, Петьо, Клемансо, Пуанкаре, Петэне, Вильгельме II, Мис-тэнгэт'45, де Голле, Дрейфусе, Деруледе146, Бугра... бесконеч­ные диалектические противоречия, брызги слюны!., а моя маленькая заслуга состоит в том, что мне все же как-то неза­метно удалось хоть на какое-то краткое время всех привести к согласию: правых, левых, центристов, сатанистов, убийц, всевозможные ложи, кельи, графа Парижского, Жозефину, мою тетку Одиллию, Хрюхрющева, аббата Жирдяя, — в том, что я самый отъявленный подонок! от Дюнкерка до Таман-рассе147, от СССР до США... естественно, что все эти жалкие фильмы ужасов вызывают у меня смех!., ну давайте же!., да­вайте! покажите мне что-нибудь необычное! такое, на что бы не был способен я сам! а теперь нам нужно опять вернуться в Пруссию, к продолжению... этой моей столь мало прият­ной истории!., к описанию всех этих малопривлекательных пространств и хибар... поступков, устремлений и страхов всех этих уже давно исчезнувших людей... как?., где?., неужели они и впрямь жили в этих деревнях?..

— Пошли... Ля Вига!

Нам нужно пройти через парк... уже темно... вот и двор фермы... я стучу в дверь кухни... и на лестницу... колочу... ничего!., тишина... ладно!., они не хотят отвечать... тем хуже!., тогда — в хлев!., они наверняка там!., оба!., я слышу их голо­са... «привет!»... лиц не видно... света нет... просто они не зажгли свечу... они что-то говорят, но из-за хрюканья свиней их плохо слышно... а те устроили настоящий концерт!., от

голода?., или от страха?., хрюкают... можно подумать, их здесь тысяча... Леонар, действительно, хочет мне что-то срочно сказать... он шепчет мне на ухо, но довольно громко...

— А о нас вы не забыли?

— Нет!., нет!., нет!

— Ну так где?

— Что где?

— Значит, до вас все-таки плохо дошло!

Он уже начинает откровенно хамить... я ведь должен был принести им и то!., и это!., но у меня же не было времени!

— Мы же собирались вам кое-что сообщить...

О чем еще они собираются рассказать?., свиньи хрюкают все громче и громче... я задаю им вопрос... мне интересно...

— Советую все же не забыть о нашей просьбе, пока не случилось непоправимое! вы ведь не со свиньями толкуете!..

Это уже почти угроза...

— А у вас есть плитка?., или примус?.. Я точно знаю, что у них есть...

— Нет!

— Зачем?

— Да, мы знаем!., вы ходили туда с жандармом!., пусть себе подыхают!., нам-то что?., а нас как будто не сущест­вует?..

— Существует! и в доказательство я принесу вам то, что вы хотите!

— Когда?

Раз уж они так настаивают!., я их не вижу... они пере­шептываются... о нас, конечно!., так они идут или нет?., лад­но!., они согласны... сейчас Жозеф сходит за примусом... вытащит его... а вот и аппарат... Жозеф начинает качать... потом зажигает... хорошо... теперь немного воды...

— Десять минут!

Я даю распоряжение...

— Не меньше десяти! подождите, пока мы вернемся!..

С примусом стало посветлее... теперь я могу рассмотреть обоих... я вижу, что они уже не шепчутся... Жозеф спраши­вает меня...

335

— Им очень плохо?

— Принесите нам ром, джин и перно!.. все, что найдете! и побольше сигар!

— Зачем так много?

— Скоро вернется Харрас! Да они в курсе всего!

— Ладно!

— А мы о вас позаботимся!

Как могут позаботиться о нас два этих вонючих оборван­ца?., наверное, замыслили какую-нибудь пакость!., тем вре­менем, пока мы болтали, шприцы прокипятились... конеч­но, десяти минут не прошло, хотя, вообще-то, достаточно и пяти!., уж лучше я заберу их с собой...

— Подождите нас!., мы скоро вернемся!., и я принесу вам все это барахло!..

Мы снова выходим во двор... идем по аллее, под деревья­ми... Ля Вига спрашивает меня...

— О чем ты думаешь?

— Да ни о чем!

На улице не так темно, как в хлеву, облака немного све­тятся... розоватым... и бледно-зеленым... красивое, почти праздничное освещение... вот мы и на перистиле... а потом в большой гостиной... нужно камфарное масло!., по две ампу­лы каждому...

— Лили, свечу!

Она нас уже ждала... вот все, что нужно... или почти все... моя коробка с ампулами... хотя нет ни спирта, ни ваты... так, быстренько... я ввожу каждому по два кубика... чувствуют они себя не лучше, чем раньше... дышат тяжело!., кажется, у них небольшой жар... нужно было взять в Моорсбурге гра­дусник... много чего нужно было сделать в Моорсбурге!.. «а они не голодны?» спрашиваю я у Лили... отнюдь!., их даже стошнило... да?., а чем?., мясом?... и водой? ну, это есте­ственно! думаю, их будет тошнить еще... но не будем забе­гать вперед... у нас еще целая ночь впереди... а пока нужно порыться в шкафу и найти выпивку и сигары... в общем, выполнить просьбу этих двух уродов из хлева, пусть пода­вятся!., при других обстоятельствах с подобной шушерой я бы вообще связываться не стал! но здесь я был вынужден!., о чем они собирались нам рассказать?

— Ля Вига, сходи вниз, поищи мешок!..

— Какой мешок?

— Мешок для свеклы! большой, пустой!

— А что ты собираешься туда положить?

— Все!., валяй! Он удаляется...

— А ты, Лили, поднимись к наследнице, посмотри у нее в библиотеке... найди мне книгу по географии!., большую, с картами!., главное, чтобы там была карта Дании! И поторо­пись!

Лили всегда быстро схватывает... хотя, конечно, потом она все равно начнет меня расспрашивать, что мне нужно в Дании... но, естественно, если я попрошу ее помалкивать, то она будет молчать... Ля Вига возвращается с двумя огромны­ми мешками... он все сделал правильно!., я хочу сразу и пол­ностью удовлетворить аппетит двух этих скрытных ублюд­ков, пусть ужрутся в усмерть: тьфу!., а потом начнут блевать, как эти старики!., мне кажется, они и на самом деле что-то знают... возможно, это всего лишь какая-нибудь мелочь... ладно, увидим! эти «асоциальные элементы» лучше меня зна­ли, что еще есть в шкафу... я ведь ни разу там основательно не порылся, просто каждый день брал по пачке «Lucky»... да и то не для себя!., в общей сложности, я взял пять... шесть блоков...

— Давай, Ля Вига!., открывай!

Я указываю ему на доску на дне шкафа... он поднимает ее... потом снимает... ничего себе!., да тут хватит надолго!., на целые годы!., разные коробки и банки!.. Харрас ведь не про­сто так старался, шустрил изо всех сил!., и еще что-то есть?., там, внизу... а наши-то два урода об этом знали! целая кор­зина шампанского!., но все мы им не понесем!., ящик пер­но... само собой!., и сигары!., весь шкаф забит коробками «гаваны»!.. а еще глубже спрятаны ящики с сардинами... на­стоящее изобилие!., и еще банки с икрой... и с ветчиной! а мы-то ничего и не заметили!., зато они все знали! да это просто какой-то шкаф Али-Бабы! мы же изъяли только ма­лую толику... и то не для себя!., а что для себя?., nichts! nix!.. пользуясь случаем, хочу обратить на это ваше внимание!., все для Крахта, к тому же под принуждением!., ну, а мало ли нас вдруг попросят... еще немного «Navy Cut» — для повара bibele`й ... ладно!., я готов признаться... но это так, на всякий случай!

Ля Виге кажется, что я сбрендил...

— Ты что, собираешься нести им все это?.. Он видит, как я набиваю целый мешок...

337

запасов еще много!., но сначала самое неотложное!., нужно обслужить этих уродов!., чует мое сердце, что с ними лучше не связываться... сначала я так не думал, а теперь точно вижу, что они что-то замышляют...

— Ну давай! пошли!

У каждого из нас по полному мешку... я беру только один костыль... если идти медленно, то ничего... в парке мы уже прекрасно ориентируемся... даже в темноте... наощупь... идем по тропинке, усыпанной листьями... я замечаю свет... это в цыганской кибитке справа... а в избах темно... наверху в небе по-прежнему рокочут «крепости»... с облаков спускаются длинные лучи прожектора... а где-то вдалеке, у самого гори­зонта, видны отсветы пожара... розовые... но это уже не Бер­лин, этого города больше нет... наверное, остались одни во­ронки!., однако на сей раз я вас избавлю от брум! вранг! достаточно я уже об этом говорил!., этот грохот успел поряд­ком надоесть!., и еще эта непрестанная дрожь листьев, дере­вьев, всего вокруг!., вы же помните... все это без конца дро­жало и гремело в течение шести... даже восьми месяцев... днем... ночью... и не только листья, мостовые тоже... и двор... и навозная лужа... и хлев...

— А вот и вы?

— Да!., мы все принесли!

Громко объявляю я... чтобы не терять времени!

— Тащи свечу!

Свечка совсем крошечная... он чиркает спичкой... Теперь они видят, что я им принес... это не пустяк!..

— А, ну вот!., другое дело!..

Они догадовались, что там всего полно... но настолько!., и шампанское!., и портвейн!., гусиная печенка!., абсент!..

— И это не все! там еще осталось!

— Ах, ну и ну! ну и ну!

Они быстро опустошают мешки!., теперь здесь настоя­щий склад... они рассматривают бутылки, этикетки...

— Это далеко не все!., там еще много всего!., правда, Ля Вига?

— Да!., да!., есть еще один шкаф! Он, как всегда, преувеличивает...

— Ах, неужели!., ничего себе!

Это превосходит все их ожидания... они садятся... Лео-нар обнимает своего приятеля за шею... и они начинают так раскачиваться туда-сюда... в полном восторге...

— Ах, как это здорово!

Они просто не могут прийти в себя!..

— Ну, что скажете?

Они нас еще спрашивают!

— Это что, настоящий абсент? Леонар не хочет, чтобы его обманывали.

— Семьдесят градусов! вы что, читать не умеете?., черт побери!

— Конечно!., конечно!., читать мы умеем! а там что, и вправду еще что-то осталось?

Да этого Леонара не прокормить.

— Вам этого мало, вы хотите еще?

Мы говорим уже в темноте, свеча погасла...

— Да!., да!., но только не нужно нас звать... мы и так догадаемся, что это вы... просто бросайте все туда!..

Они показывают на кучу соломы слева... Они очень осторожны... я тоже, черт побери!..

— Так вы принесете еще?

— Само собой!

Я слышу, как Жозеф шарит у себя в кармане... он ищет штопор...

— Сейчас я ее открою!

Плоф! готово!., мньям! он пробует!

— Ну как, ничего?

— Да!., настоящее!

Ну, мне пора!., теперь и Леонар тоже решил попробо­вать... мньям!

— Ну так что, Леонар, теперь-то ты нам сообщишь?., свой секрет!., мы ждем!., хватит вилять!

Думаю, как раз пора переходить в наступление...

— Валяй!

— Понимаете, у нас свои планы... мы ведь тоже хотим отсюда свалить...

Ну вот, начинается!

— Вы с Жозефом?

— Ну да!

И куда же они намылились?., хотя это их дело! но перед отъездом они хотели бы тут все выпить и выкурить... перед отъездом?., но куда?., да при чем здесь это!., а-а, они хотят забрать с собой бутылки!., и каким образом?., увезти на те­лежке?., это их дело!., а мы-то тут при чем?., мы же принес­ли им мешки с перно?

339

— А теперь вы двое, слушайте сюда!., не оставляйте свою женщину в замке... завтра вечером типы из кибитки устраи­вают представление для ландрата и фон Лейденов...

— Чепуха!., там соберется вся деревня!., и Крахт тоже!., поступил новый приказ из Берлина!., там будут все!..

— Приказ из Берлина?

— Да!., да!., и не отходите от Крахта!.. ни на шаг!., пред­ставление состоится на лесопилке, у bibelforscher'oB... вы же знаете!., в Tanzhalle... необходимо, чтобы вас троих там все видели... непременно всех троих! и не уходите оттуда, пока все не закончится!., до самого конца!., вот, собственно, и все, что мы хотели вам сказать!

— Но я думал, все отменяется?..

— Нет! завтра вечером... сами увидите!., ни на шаг не от­ходите от Крахта... ну а теперь вам пора, идите к себе!., вер­нуться сюда вы уже не успеете... те, в кибитке, точно вас засекли!., они же все замечают!., так что не нужно сюда воз­вращаться!., а завтра, когда пойдете за супом, захватите с со­бой коробку, спрячьте у себя в штанах...

— Коробку чего?

— Сигар, конечно!., бросьте ее в солому!., она упадет бес­шумно... туда, налево!

— Вам нужны только сигары?

— Да, для начала... а там видно будет... вы же не собира­етесь об этом трепать?

— Нет!., никому!

Вот видите, и я даже сейчас не называю здесь их имен... хотя вполне мог бы... назвать их настоящие имена... ведь уже столько лет прошло...

Я же человек с твердыми моральными принципами: все помню и помалкиваю...

* * *

ничего!., уверен, что они вели себя так нарочно... все будто язык проглотили... никто не интересуется у меня, как чув­ствуют себя мои пациенты, как прошла ночь... даже наслед­ница, так нежно любящая своего брата, ни разу не спусти­лась из своей башни его проведать, хоть одеяла и дала... ни слова!., и про Revizor'a тоже никто ничего не спрашивал... есть ли вообще надежда, что он поправится?., а ведь в пер­вую очередь это касалось Кретцеров, он приехал проверять именно их счета, и еще бумаги Dienstelle, так что хоть для виду могли бы поинтересоваться... куда там! ни слова!., а эта Кретцерша, хоть и истеричка, но тоже себе на уме... в об­щем, мы втроем, я, Лили и Ля Вига, сами должны были разбираться с этими полутрупами, выкручиваться, как зна­ем!., правда надо отдать должное Крахту, он хотя бы выгля­дел озабоченным... он был в курсе, что у меня скоро закон­чится камфарное масло... в Германии его, кажется, вовсе нигде не было... ни у Атиаса в Моорсбурге, ни даже в Берли­не, зато у него в личной аптечке был кардиазол... кардиа-зол — это сердечное тонизирующее средство, правда несколь­ко тяжеловатое, и потому небезопасное... но если закончится масло, то уж лучше кардиазол, чем ничего... может, попро­сить у Крахта?.. но решиться на это мне было не так про­сто... и немудрено... все осторожничают, а я чем хуже... я готовлю раствор, шприц, делаю инъекции... обоим... и тот и другой ужасно ослабели, можно с уверенностью сказать, что они еще очень плохи... если бы мы с жандармом не подоспе­ли вовремя, эти безумные девки их бы точно прикончили... в общем, до поправки им еще далеко... естественно, у них было все переломано... и там... и тут... череп, ноги, грудная клетка... я отчетливо видел небольшие следы кровоизлия­ний... но я не собирался их ощупывать... зачем причинять им лишние страдания?., хорошо уже то, что мне удавалось поддерживать работу их сердца... взять кардиазол... у Крах­та... осторожно, небольшими дозами... делаю первую инъек­цию... потом слушаю... никаких изменений... можно идти за супом... может, что-нибудь узнаем... верно ли, что вечерин­ка с участием этого цыганского ансамбля все же состоится?., неужели уже и зал подготовили?..

— Пошли, Ля Вига!., а ты, Лили, оставайся здесь, мы быстро! никуда не ходи, оставайся на месте... присматривай за ними, слушай, как они дышат... если будут жаловаться, или начнется икота... сразу же беги за мной!., ты знаешь, куда: в Tanzhalle!

341

— А вы успеете к завтрашнему дню?

— К завтрашнему?., да вы что! сегодня уже все будет го­тово!

Ну, ладно!., им виднее!., про себя я отметил, что они тоже не сказали ни слова ни про Revizor'a, ни про улана фон Лейдена... хотя им наверняка что-то известно!., но я и не собирался ни с кем ни о чем говорить! мы уходим... «guten tag», «счастливо оставаться!»... мы снова проходим мимо хо­зяек... те же тупые рожи, отсутствующие взгляды... они нас не замечают...

Едва войдя в замок, мы тут же бросаемся к нашим дохо­дягам! нет, им не хуже... хотя они до сих пор не пришли в сознание, а пора бы... конечно, они оглушены, но кардиазол должен был им помочь хотя бы открыть глаза... и даже пере­вернуться на другой бок... я справляюсь у Лили... нет!., они ходили под себя, вот и все... выпили по ложке воды... а вот есть они не будут... не думаю, что это капризы!., просто от­вращение... значит, нужно ждать!., но у нас есть и другие дела, кроме них!., этих привередливых недобитков!., наш mahlzeit, heil!.. да еще и в хлеву нас поджидали эти назойли­вые уебки, халявщики хреновы... сколько все-таки во мне тогда было энергии, черт побери!., а когда я вижу, что я превратился теперь почти в такую же развалину, как этот долбаный улан, старик фон Лейден, я невольно ловлю себя на мысли: как быстро все проходит!., жизнь меня серьезно опустила!., конечно, в Бухенвальде или в Монруж было бы еще хуже... но и я еще не испил свою чашу до дна!..

А тогда нам нужно было разобраться с сигарами!., у кпж дого было по две коробки, длинных, кубинских... не так уж трудно было спрятать их за пояс, мы даже не потолстели... Ля Вига был в узких штанах, галльского фасона, сейчас бы он выглядел очень модным... а на мне штаны были очень широ­кие, отделанные по бокам бархатом, в стиле «свободный ху­дожник», такие носили еще до 14-го года... хотя снизу от этих брюк уже мало что осталось, я здорово их пообтрепал, когда ползал по свекле... я мог бы засунуть себе за пояс три короб­ки... и Ля Вига тоже, но и двух было вполне достаточно... вот мы и перед хлевом... бросаем наши коробки туда, куда нам сказали: подальше, к свиньям... сейчас свиньи не хрюкают, они спят... и гуси тоже спят у навозной лужи... никогда еще здесь не было так тихо... так, с «гаванами» мы покончили, теперь — на mahlzeit!.. там мы наверняка что-нибудь узна­ем!., а может быть, они нарочно не скажут ни слова!., но мы же все-таки нашли им улана... и Revizor'a! было, чтсмэбсу-дить... мы обратили в бегство сотни взбесившихся женщин... вполне способных растерзать этих двоих... даже троих!., была же еще и Блеэтта... мы с честью справились с этой крайне неприятной черновой работой, к тому же еще и опасной... конечно, я не ждал от них бурных аплодисментов, слез бла­годарности, нет!., достаточно было и одного слова: браво!..

Хрен!..

На вешалке, как обычно, я запихиваю в кобуру «Lucky», «Navy» и три «гаваны»... мне хочется побаловать Крахта! когда мы в следующий раз пойдем за супчиком, я одарю еще и всех местных матрон: пусть порадуются!., всех местных гу-мозников... включая свиней!., чтобы в шкафу ничего больше не осталось!., все равно этому Reichsgesund'y на все плевать, прохлаждается себе в Португалии или у черта на куличках, а мы тут мучаемся!., да пошел он!., плевать я на него хотел!., вот «Lucky»!.. мы выворачиваем свои карманы!., а теперь суп!., я жду, что у меня поинтересуются, что нового... как там наши два потерпевших?., или про наши приключения на равни­не... как нам удалось выбраться?., но никто ничего не спра­шивает... так, самая обычная ничего не значащая болтовня... мелкие недочеты в работе, кто-то потерял квитанцию... где-то не хватает печати... а суп гораздо вкуснее с тмином... хотя бы Revizor мог их интересовать, ведь он же будет проверять их бумаги... куда там!., я решаю рискнуть... «ему уже лучше!» никто не отвечает, все опускают головы... не хотят ничего слышать, вот и все... ничего не понимаю... если бы речь шла

только о Rittmeister'e, его шутовском отъезде... галопе через долину с саблей наголо... но ведь Revizor — это посланник Рейха, не сделавший ничего предосудительного... его-то не в чем упрекнуть! он просто стал случайной жертвой вокзаль­ных беспорядков и обезумевших покрытых язвами баб... я ждал, что скажет фрау Кретцер, которая уже оправилась от припадка и спустилась к mahlzeit'y... ее же хлебом не кор­ми — только дай посплетничать... может, она что сболтнет?., я продолжаю... специально ее провоцирую...

— Им гораздо лучше!., обоим!

Но и она тоже! меня как будто не слышит! а задает мне вопрос... не имеющий никакого отношения к моим двум ста­риканам...

— А вы тоже там будете, доктор?

— Где?

— О, безусловно!., со своей женой и другом! и с котом!

Что-то тут нечисто... надо, чтобы они хорошенько усвои­ли, втемяшили себе в башку... и прежде всего, эта безумная сплетница... пусть зарубят себе на носу!., мы все будем в Tanzhalle!.. в замке никто не останется!., все отправляемся к цыганам!., все втроем!., я даже решаю добавить!