Магомет кучинаев

– Тогда все-таки должны быть там какие-то наши остатки. Не заметны ли они у вас, в Баба-эли, а может быть, в Ас-Сур-Уе или в Суу-Эре? – спросил Сабыр-Зан.

– Те, первые остатки, уже давно, конечно, поглощены другими народами. Но язык сумеров, части населения Суу-Эра немного похож на наш. Хорошо хоть похож: если небольшой народ живет в окружении более многочисленных других народов, две-три тысячи лет, разве может он сохранить язык хотя бы в относительной чистоте? Это невозможно. Язык, как человек, со временем изменяется, стареет, а потом и вовсе умирает. Как и у человека, у языка тоже, как правило, остаются дети и внуки. Язык сегодняшних сумеров – это, наверное, сын языка суу эров, и он, конечно, похож на свого отца, а наш язык, наверное, уже внук.

А люди, которые остались в наших краях со времен Большого жортууула, уже сами говорили на языке того народа, в среде которого они и оставались – что же тогда говорить об их детях и внуках? А что поделаешь – три-четыре семьи в городе, где, возможно живет около тысячи семей! В нашей стороне, по-моему, кроме людей нашего журта, по-нашему уже никто не говорит.

– Интересные вещи ты рассказал, Кючюк-батыр. Значит, все люди вашего журта говорят по-асски?

– Да, пока говорим, но, что ни говори, а язык наш все-таки забывается. И журт наш так и называется – Ас-элъ. – Кючюк-батыр замолк в грустной задумчивости. Потом, как бы очнувшись, ожил и спросил: – Расскажите немного и о народах, окружающих вас. Кто такие сарыбатыры, кто живет на земле Каф-Ас-Уи, кто такие будины?

– И сарыбатыры и мы, и люди Каф-Ас-Уи, по-существу – один народ, – сказал Сабыр-Зан. – Дело было, говорят, так. Когда потомки Танг-Эри-Тая размножились, и народ ассов-народ нартов стал многочисленным, сильным и покончил с эмегенами и желмауузами, Танг-Эри-Тай сказал Сат-Анай: «Мы выполнили свой долг – уничтожили всех эмегенов и желмауузов на земле, теперь ни с чьей стороны нет угрозы для наших братьев и сестер, и для наших детей тоже – можем и отправляться к себе на Небо. «Тогда сказала, говорят, Сат-Анай: «Ты, как отец наш и как воин, выполнил свой долг и перед сестрами и братьями, и перед детьми нашими – извел всех их врагов, уничтожил. Но я как мать, как женщина, должна их научить многим ремеслам и делам, чтобы им было легче жить. Ты иди, а я приду позже, когда выполню свой долг». А у них на земле оставались трое сыновей. Старшего Красавица Сат-Анай назвала Сары-Батыр – в честь златоликого Святого Солнца. Среднего сына назвала Кёк-Батыром – в честь Вечного Синего Неба, а младшего назвала Кара-Батыром – в честь Святой Черной Земли-Матери.

И сказал, говорят, тогда Танг-Эри-Тай: «Хорошо. Сделаешь тогда так – я оставлю здесь меч, лук и пояс, а ты, когда тоже будешь уходить, позовешь всех трех сыновей и скажешь им: так, мол, и так, вот эти свои вещи оставил вам ваш отец, кто из вас какой вещью из них сумеет воспользоваться – пусть ее и берет. Кто натянет лук – тому в удел отдашь берега Ара-сая. Кто сумеет подпоясаться моим поясом – отдашь ему берега Терк-сая, а тому, кто сможет взять меч и взмахнуть им – в удел отдашь берега Кулак-сая.

Кулак-саем, рекой-рукавом, он называл Танг-сай, считая его рукавом Ара-сая. Дав жене такое поручение, Танг-Эри-Тай на крылатом коне улетел к себе на Небо.

После этого Сат-Анай пробыла на Земле еще некоторое время, пока не научила нартов-асов всему тому, что необходимо было им знать для жизни на Земле – как приручать животных и делать айран, как пахать землю и растить зерно, как уберечься от всяких заразных болезней и находить лекарственные травы; она также научила их изготовлять ткани, выделывать кожи, шить из них одежду и обувь.

Когда она завершила все свои дела, позвала она сыновей и поведала им о воле их отца.

Как и положено, право первым попробовать свои возможности было предоставлено старшему из трех братьев Сары-Батыру. Сперва он потянулся к мечу, но не смог поднять его с земли. Тогда он взял лук и натянул его. Сказала тогда Красавица Сат-Анай – ты, мол, согласно воле отца, получаешь в качестве места для своего журта-гнездовья берега Ара-сая.

И средний из братьев, Кёк-Батыр, тоже сперва взялся за меч, но и он не смог его поднять. Тогда взял он в руки необыкновенно тяжелый ремень в ладонь шириной, изготовленный из золота, и подпоясался им. Красавица Сат-Анай, согласно повелению Танг-Зри-Тая, дала ему земли на берегах Терк-сай – Быстрой реки, что собирает свои воды со всех ущелий величественной Каф-горы.

Тогда подошел Кара-Батыр, младший из братьев, взял в руки божественный меч отца, вынул его из ножен, раза три взмахнул им со свистом, вложил обратно в ножны и прикрепил его сбоку к своему поясу. Так ему достались берега Танг-сая, вот эти земли.

Значит, эти самые, которых мы называем сарыбатырами, – они и есть потомки старшего из братьев, Сары-Батыра, они его дети.

А люди земель Каф-Ас-Уи – это дети среднего из братьев, Кёк-Батыра, это его народ. Они живут в горах, поэтому мы их просто называем таулула-горцы, значит.

А мы, живущие здесь асы, являемся потомками самого младшего из братьев – Кара-Батыра. Так как самое почетное оружие Танг-Эри-Тая – меч – находится у нас, и кроме этого последние годы своей жизни на Земле и Танг-Эри-Тай и Сат-Анай жили в этих местах и поэтому наша земля тоже, как и сама Каф-Ас-Уя, считается особо почитаемой. Алан – это значит ровная земля, равнина, поляна, поэтому и сарыбатыры, и таулула-горцы называют нас аланами. Да и мы сами себя так называем – надо же как-то отличаться от других асов.

– Тогда, наверное, ни в языке, ни в обычаях, ни в верованиях этих трех народов особого отличия и нет. Так да? – спросил Кючюк-батыр.

– Да, легенда говорит о том, что мы являемся потомками трех братьев, трех сыновей Танг-Эри-Тая, – сказал Сабыр-Зан. – Но вместе с тем, как ты и сам говорил, со временем все меняется. И народ тоже. Да, между таулула-горцами и аланами, можно сказать, разницы нет. И здесь, и там люди говорят на одном и том же языке, у которого есть два говора. У нас люди Аккуш-тайфы пользуются «ч» говором, то есть говорят «жауун», «жыр», «чалман», «чач», а люди Абай-тайфы, Айдабол-тайфы, Тулфар-тайфы и Берю-тайфы говорят «зауун», «зыр», «цалман», «цац». И таулула тоже разговаривают на этих двух говорах. Те, что ближе к нам, живущие на берегах Кара-сая¹, говорят на «ч» говоре, то есть говорят «жыр», «чач», а те, что живут на берегах Терк-сая и у Тар-Зола² говорят на «ц» говоре и произносят слова так: «зыр», «цац».

Так что, вполне можно сказать, что таулула и аланы – это один народ.

А вот сарыбатыры довольно-таки сильно от нас отличаются, хотя, конечно, мы и с ними вполне можем говорить и тилманч¹ не нужен. Видно, к тому времени, когда там обосновался со своим журтом Сары-батыр, уже жил какой-то другой народ, потому что у сарыбатыров изменился не только язык, но даже и внешний облик – у них много каких-то широколицых, со слегка придавленными носами, да и глаза у них другие. А самое главное – они какие-то невоспитанные что ли: грубоваты, неряшливы, жестоки. Или, быть может, после с той стороны к ним присоединился какой-то другой народ? Как бы там ни было, но сарыбатыры с кем-то все-таки смешались. Сейчас, если говорить правду, они стали как бы другим совсем народом, будто и не родственны мы совсем. Тем более вот в эти последние век-второй. Они все время наваливаются и наваливаются на нас с той стороны, и мы, чтобы не ввязываться в большую войну, – родственники ведь все-таки! – отодвигаемся и отодвигаемся. Я слышал от деда своего, что во времена его юности после Танг-сая до сарыбатыров надо было еще три-четыре дня добираться на конях. А сегодня на той стороне Танг-сая у нас остался лишь клочок земли – один только эль Айдабол-тайфы. А так, конечно, мы народы-братья – ведь и они, и мы ветви одного дерева, мы все – асы. Но, хоть и родственники, сколько же можно терпеть? Считай, что мы все свои земли по ту сторону Танг-сая уже отдали им. А если они захотят перебраться и на эту сторону Танг-сая – что тогда? Навряд ли мы сможем стерпеть и это! Верно я говорю, Темир-Зан? – так, и сам этого не заметив, Сабыр-Зан перевел разговор на вечную головную боль всех ханов Алан-Ас-Уи чуть ли не со времен Танг-Эри-Тая.

– Как: ты говоришь, Сабыр-Зан, хватит и того, что терпели до сих пор. И отодвигаться уже некуда – на эту сторону Танг-сая пусть теперь и не зарятся! – сказал Темир-Зан-хан.

– Хорошо, что в это тревожное время вы с ними породнились и хоть на некоторое время сдружились, – сказал Кючюк-батыр. – А то, если с этой стороны кажары придут, и на той стороне ненадежно – было бы не очень-то приятно.

– Да – ты прав, брат мой, – сказал Алтынбай-хан. – Видно, сам Великий Танг-Эри нам помогает, раз сдружил нас с сарыбатырами именно в это неспокойное время. Хорошо, что уже нет Заннган-Кёзя, иначе, если бы он был бы жив, непременно постарался бы взбудоражить сарыбатыров, убедить их воспользоваться выгодным случаем и напасть на нас, как только появились бы кажары.

– А кто он был этот Заннган-Кёз?

– Да был один такой негодяй у сарыбатыров, был бием в соседней с нами тайфе, вечно устраивал набеги на наши земли, – ответил Алтынбай-хан и коротко рассказал гостю о последних событиях, что случились на берегах Танг-сая.

– А этот народ выше вас, которого называете будинами, – они – живут здесь раньше вас, да?

– На сколько я знаю, на эти земли после нас еще никто не приходил и не осел, – сказал Кара-Батыр. – Но и будинов здесь не было. Видно, они и до нас жили там, где живут и сейчас – в лесах по долинам рек. А здесь, в этих землях, судя по сказаниям и ле­гендам, жили кам эры. В первое время мы с ними, бывало, не раз схватывались. Ходят об этом легенды. Так ведь, Сабыр-Зан?

– Все правильно, Кара-Батыр. И вовсе нешуточно мы с ними схватывались. Лишь после долгой и упорной борьбы удалось нашим предкам одолеть их. После этого часть кам эров осталась жить с нами, став под руку нашего хана, а остальные откочевали отсюда, и сейчас они живут в Таврии. И даже сейчас, где соприкасаются наши с ними, не так уж редко бывают стычки.

– А каковы у вас отношения с соседями сверху?

– И за будинами сверху тоже есть народы, но мы с ними почти незнакомы – уж слишком до них далеко и там, говорят, все время зима. Даже, говорят, и жилища себе сооружают изо льда и снега. И даже на берегах Ледового моря живут люди. А будины, наши соседи, – очень красивый и добрый народ. Почти все будины высоки ростом, светловолосы и голубоглазы. Живут мирно и спокойно. И землю пашут, и скот держат. Рыбу ловят, охотятся. И еще многим чем занимаются.

– А язык, вера?

– И язык, и вера у нас разные. Но те, которые породнились и часто общаются, знают язык друг друга. Они – большие мастера выращивать зерно, и в особенности будины, живущие по берегам Бёрю- сая. Мы в основном у них и покупаем пшеницу, рожь и овес. А в Гелонах, в Большом журте будинов поселились многие люди и из вашей стороны – купцы, ремесленники. Туда на торги съезжаются со всех сторон и даже из дальних верхних земель.

– А на той стороне Долай-сая много живет асов?

– Нет, немного. Правда, из Тулфар-тафы и Аккуш-тайфы некоторые роды перешли Долай-сай и поселились там, но таковых не так уж и много. Слишком неспокойно на той стороне, трудно жить человеку мирному, – сказал Сабыр-Зан.

– Все равно – трудно найти на этом свете земли, куда бы наши не сунулись! – сказал Алан-Зигит. – Клянусь, если даже дойдешь и до кромки земли – и там встретишь нашего человека!

– Да, конечно, род какой-нибудь или атауул скажем, или группа джигитов, приучившихся жить в журтуулах, доходят, навер­ное, хоть куда, но народ по-настоящему не осел даже и на этом бе­регу Долай-сая. Кто же станет обживать неспокойные места? – доба­вил Атлы-бий.

– Как я понял, народ Алан-Ас-Уи делится на пять тайф. Чем это вызвано? Различиями в обычаях, в поведении и поступках, в языке или же это просто связано с расположением земель, с природ­ными условиями?

– Народ Алан-Ас-Уи, как и говорил Сабыр-Зан, – это народ журта младшего сына Танг-Эри-Тая Кара-Батыра, – сказал Темир-Зан-хан. – А у Кара-Батыра было пятеро сыновей: Абай, Айдабол, Тулфар, Аккуш, Бёрю. Вот и делится гнездовье наше на пять тайф по их именам. Раньше наши тайфы были самостоятельными ханствами. И, как рассказывают, тогда между ними была постоянная грызня, не прекращались раздоры, кровавые схватки. И даже ходили на земли друг друга в жортуулы. Так они жили до тех пор, пока не обессилели настолько, что окружающие их народы не стали их притеснять и одолевать. Тогда и поняли тайфные ханы и бийи элей, что если и дальше они будут так себя вести, то ни им самим, ни народу не выжить, и что все они будут растолчены копытами вражеских коней. Собрались тогда ханы и бийи на Большой совет и решили – мы, все пять тайф объединимся, как пять пальцев одной руки, в единый кулак, в единый народ, пусть будут и тайфные ханы, пусть будут в элях и бийи, но над всеми ими пусть будет и единый правитель, как и должно быть у каждого нормального народа – пусть будет Великий хан. Вот с тех пор и живет наш народ в единстве и согласии. Конечно, это правда – и между тайфами, и между элями, и даже между отдельными родами бывают споры и даже ссоры, но до большой междоусобной войны дело не доходит. Если не соврать, то не так уж и давно, лет двадцать-тридцать тому назад была угроза раскола, были раздоры, дело дошло даже до кровопролития, но и то не из-за чего-нибудь, а просто из-за нескольких смутьянов, которые зарились на великоханскую тахту. Но если в целом – живем, слава Небесным Святым, хорошо, мирно.

– Значит, судьба к вам благосклонна, – сказал Кючюк-батыр. – А не то, если народ раскалывается на тайфы, эли, и между правителями начинается свара и грызня – считай, что этого народа уже нет.

– Уж, теперь-то, наверное, набрались ума-разума, чтобы не дойти до такого! – сказал Сабыр-Зан. Позор и проклятие тому, кто сеет раздор среди единого народа! Если брат брату, говорит – я, мол, хорош, а ты – нет, то тогда они не должны жить в одном шатре, в одной семье. И здесь то же самое. Алан, Кючюк, а они сами, эти, которых называют кажарами, чем занимаются, как живут, каков язык у них, какова их вера – расскажи обо всем этом хоть что-нибудь! Кто знает, может быть, и они тоже почитают Великого Танг-Эри? Ведь все народы в стране восхода солнца, насколько мы знаем, поклоняются Великому Танг-Эри. Возможно, и эти твои друзья – тоже, кто их знает?

– Нет, Сабыр-Зан, – ни язык их, ни вера на наши не похожи. Их язык похож на язык мадиев. Небесных Святых у них – семь. Семь Бессмертных Святых – так они называются. Возглавляет бессмертную семерку святых Ахура-Мазда – покровитель мудрой мысли. Повсюду – и на небе, и на земле – он способствует рождению доброй, мудрой мысли, помогает свершению хороших, добрых дел. Аша Вахишта – покровительница хороших дел и лучшего распорядка. Она заботится о том, чтобы во всяком деле – будь это в семье, в народе, или в государстве, а также и во всей вселенной – был бы наилучший порядок, во всем была бы дисциплина разума и порядка, и чтобы везде, где необходимо, горел в очаге огонь, было бы тепло. Святой Ваху Манапокровителъ и жизненная сила всех благих мыслей и поступков, постоянно стремится к тому, чтобы в мыслях и в намерениях людей, и народов, и государств были бы только добро и благо. Он также следит за тем, чтобы у людей был здоровый и хороший скот, оберегает животных от всяких напастей и болезней.

– Клянусь, он, наверное, брат нашему Афсаты! – воскликнул, не сдержавшись и улыбаясь, Алтынбай-хан.

– Вполне возможно – обитатели Святого Синего Неба наверняка тоже находятся в каких-то родственных отношениях! – сказал Алан-Зигит, не оченъ-то скрывая, что шутит, и даже слегка улыбаясь.

Сабыр-Зан косо глянул на него.

– Эти трое святых особо почитаемы. Остальные четверо святых в основном озабочены тем, чтобы всячески способствовать совершенствованию самого человека, его жизнь, мысли и поступки. Хшатра Вайрия – покровитель правильного порядка всех вещей, истин. Ему особенно нравится, когда повеления ханов справедливы, когда любое решение справедливо и способствует добру. Всячески помогает кузнецам и всем мастерам и ремесленникам, которые работают с металлом. А святая Арматай покровительствует земледельцам, растительному миру, ей нравится, когда люди преданны своей вере, своей мечте. Святой Аурват – покровитель целостности, здоровья и чистоты, борется против всяких болезней и грязи, особо охраняет чистоту рек и озер. А святой Амертат покровительствует всему растущему, стремится продлить жизнь каждой травинки, каждому дереву, он как бы брат святой Арматай и во всем помогает ей.

Вот этим последним четвертым Небесным Святым исполнять свой долг на земле помогают ахуры и азаты.

– Удивительно! Если столько Небесных Святых стараются наставить людей на Дорогу Справедливости, то неужели они все вместе не могут этого самого Дария – кто бы он ни был, но он-то все-таки один-единственнй человек! – удержать от неправедного, плохого поступка! – в сердцах воскликнул Кюн-Бала, и многие улыбнулись его юношеской горячности и наивности. Улыбнутъся-то улыбнулись, но вот дать ему вразумительный ответ было не так-то просто.

– Если бы на свете существовали только одни добрые Небесные Святые! Ведь вместе с ними в небесах и на земле обитает не меньшее количество и злых духов, равных им по силе и по возможности! – так же горячо воскликнул в ответ Кючюк-батыр, и Сабыр-Зан облегченно вздохнул, что не ему пришлось искать ответ на нелегкий вопрос юного Кюн-Балы.

– А возглавляет всех злых духов Ахриман. Скорее всего, он даже и брат самого Ахурамазды, у которого душа отдана во власть зла и зависти. У него есть трое подручных, созданных им же самим – это отец лжи и лицемерия, плохого слова и обмана Друг, создатель и покровитель плохих мыслей и поступков Ахамана. и покровитель разбойников и воров Айшма. Так что, на свете есть святые и добрые духи, но есть так же могущественные силы, сеющие зло, обман м насилие. А потому, говорят кажары, каждый человек должен своими хорошими делами, добрыми намерениями, красивыми мечтами и поступками способствовать воцарению на земле Добра, Справедливости и Красоты, должен делать все, чтобы его не обманули, не совратили с пути истины Ахриман и его подручные.

– Просто удивительно – какая ясная и красивая мысль, сколько мудрости в этих простых словах! – воскликнул в восхищении, теперь и сам Темир-Зан-хан, не сдержавшись. – Послушайте только: каждый человек хорошими делами, красивыми намерениями и поступками должен бороться за то, чтобы мир стал светлей и добрей!

Почему же хан такого умного народа поступает так? Почему он не прислушается к советам и Небесных Святых, и своего народа, почему хочет идти с войной на чужую землю? Почему собирается совершить злое дело с недобрыми намерениями?

– Я скажу – вы не поверите, но Дарий-хана народ уважает, – сказал Кючюк-батыр. – Сейчас если он задумал совершить большой жортууул на ваши земли, видно, его душой начал овладевать Ахриман, а раньше и до сегодняшнего дня он старался править справедливо, установил в стране мир и порядок, усмирил разбойников и мздоимцев. Одни только дороги, которые он построил, чего стоят! Прекрасные, широкие дороги связали все окраины страны с центром, и теперь жизнь стала лучше и легче. Да и человек он неплохой, говорят. А в последнее время ходят очень интересные слухи. Мол, в скором времени Ахурамазда направит на Землю своего Святого Посланника, и тот будет бороться, чтобы на свете воцарились Добро, Справедливость и Истина. И когда победоносно завершится его борьба, на земле наступит Золотой век. И тогда народами будут править мудрые и справедливые ханы, исчезнет тирания, народ будет с радостью работать, счастливо жить. А некоторые поговаривают и так: «С тех пор, как на ханскую тахту сел Дарий-хан, в стране прекратились распри и смуты, жизнь становится все лучше и лучше – может быть, уже и наступает Золотой век? Улавливаете – Дарий-хан становится первым ханом Золотого века! Ну, что скажете – уважают его люди?

– Удивительно! – сказал Сабыр-Зан. – Из твоих рассказов выходит, что и страна его обширна, и земли много, и народ живет хорошо – что же еще тогда ему надо?

– Ты так говоришь сейчас, когда в сердце твоем Ахурамазда, а завтра, коль дело коснется тебя самого, и душой твоей завладеет Ахриман – тогда ты заговоришь совсем по-иному! – ответил, улыбнувшись, Кючюк-батыр. – Человек, Сабыр-Зан, существо не очень-то надежное – он очень быстро поддается влиянию недобрых, злых духов. Чистые, сильные духом люди – такое же редкое явление, в природе, как и россыпи драгоценных камней. У такого человека должно быть большое сердце, чтобы в нем уместились все семеро бессмертных святых!

– Ты совершенно прав – это действительно так! – согласился Сабыр-Зан. – Как ты и говоришь, хорошо, если плохая мысль, злой умысел не придут в голову человеку, но коли они влезут в его душу – точно свернут с Дороги Справедливости! Что же нам остается делать? Раз он позволил одолеть себя Дурному намерению и Злому умыслу, – пусть приходит, посмотрим, что из этого получится. А у нас и мысли чисты, и намерения добры – мы никому ни хотим зла. А раз так, надеемся, что Великий и Святой Танг-Эри поможет нам. А если уж до конца высказать свои мысли, то надеюсь даже и на то, что и их Святые, покровительствующие Мудрой мысли и Доброму делу, будут помогать нам. Хотя бы и для того, чтобы дать понять этому Дарию, что он вступил на неправедный путь!

В это время в шатер вошел джигит-шапа и, вопросительно глянув на Великого хана, застыл в ожидании.

– Принесите. Чапай, принесите? – повелел Темир-Зан-хан и шапа сразу же вышел.

Вскоре Чапай вернулся, он нес большой красный керамический кувшин с бузой, а двое его помощников держали в руках деревянные чаши. Чапай поставил кувшин на стол и взял с рук джигитов деревянные чаши и аккуратно расставил их на столиках, составленных в ряд пред гостями. В мгновение ока джигиты-шапа заставили столики едой – здесь было все: и хлеб, и сыр, и вареное мясо. Как только стали подавать, Кюн-Бала, Зан-Бёрмез и другие молодые джигиты вышли из шатра.

– А почему вышли джигиты? – удивился Кючюк-батыр.

– У нас не положено, чтобы молодые джигиты вместе со старшими ели и пили с одного стола, – ответил Атлы-бий. – Это у нас считается неприличным поступком, невоспитанностью.

Чапай налил в чаши бузу.

– Скажи слово, Сабыр-Зан, и позволь нам что-нибудь поесть, – сказал Темир-Зан-хан, протягивая Сабыр-Зану чашу, которую держал обеими руками. Мы слишком увлеклись разговорами и забыли даже в свое время гостя накормить.

– Ну. что сказать? – начал Сабыр-Зан, беря чашу в руки и обратившись в сторону Кючюк- батыра. – Гостю скажем от души – добро пожаловать, да завершится твое дело успешно! – Повернулся к Великому хану: – И тебе, Темир-Зан, пожелаем – чтоб не выпало на твою долю больших трудностей, чем вот так принимать гостей! А гость наш – не простой гость, а как бы посланец самого Великого Танг-Эрй. захотевшего предупредить детей своих от грядущей напасти, пожелаем тогда и ему – пусть с этим путешествием , пусть с этим делом и завершатся все трудности в его жизни!

– Да благословит Танг-Эри все твои слова! – поддержали его все.

– Не буду долго и много говорить – пусть жизнь ваша будет долгой, а в ней – много радостей! – и с тем, оглядев веек, как бы одаривая каждого долгой жизнью и многими радостями, пригубил чашу.

Вслед за Сабыр-Заном отпили бузу из своих чаш и другие.

– Что это – напиток или еда? – спросил, не сумев сдержать свое любопытство, Кючюк-батыр.

– Это, брат, узнаешь чуть попозже, – сказал, улыбнувшись, Кара-Батыр.

– Напиток, это, Кючюк, напиток, – сказал Алтынбай-хан. – Но он не такой крепкий, как вино, – не бойся, пей.

– Не в этом дело – что мне бояться, если я с вами? Только вот я не пойму: если это напиток – то он какой-то густой, а если это еда – то вроде бы жидковатая. Вот я и спрашиваю – это еда или напиток? – сказал Кючюк-батыр.

– Берите, берите горячее мясо – это основа здоровья, – сказал Темир-Зан-хан, беря кусок мяса.

Когда немного и поели, и выпили, Кючюк-батыр спросил:

– Аланы, из чего же все-таки вы готовите эту самую бузу и как?

Видно, буза понравилась Кючюк-батыру.

– Из зерна готовится, Кючюк, – сказал Кара-Батыр. Не бойся, не из какой-нибудь дряни, а из чистого зерна, и никаких других добавок там нет.