Партия наша была небольшой, практикантов было двое, кроме меня – студентка из Свердловска Таня Лабутина – приятная и умная девушка.
На берегу Русаковой мы поставили палатки и баню, и отсюда перемещались по разным участкам с помощью каравана лошадей или вертолетом. С лошадьми я постарался подружиться и вскоре научился на них ездить верхом.
Правда, первый опыт долгих путешествий на них оказался неудачным, когда я взялся переправлять караван через реку Русакова по речной косе. Мы было почти уже дошли благополучно до того берега, как задняя лошадь, чего-то перепугавшись, бросилась на берег напрямую и угодила в глубокую яму. Остальные шарахнулись за ней и вплавь добрались до берега. Я как не старался удержать свою передовую, сам тоже очутился в ледяной воде и вынужден был плыть – с трудом, с раскатанными болотными сапогами. Груз, конечно, оказался в воде и пришлось его сушить, и от начальника мне досталось…
Северная Камчатка – это гористые места с крутыми скальными гребнями, осыпями и ледниковыми цирками. Небогатая растительность произрастает преимущественно по долинам рек. По узким ущельям можно увидеть леднички, под которыми вода вытачивает большие вытянутые гроты – внутри сыро и холодно, сверху постоянно и обильно капает, но красиво – стенки из голубого прозрачного льда имеют раковистую поверхность и словно подсвечиваются изнутри. А в верховьях одного ледничка увидел интересное и трудно объяснимое природное явление – идеально круглый, словно специально «высверленный» колодец во льду диаметром около трёх метров с гладким стенками высотой метров пятнадцать.
Однажды довелось забраться и на вулканическое плато с начальником партии Вячеславом Варфоломеевичем Илечко (давя вечером комаров в палатке, он любил приговаривать: «Я вам устрою Варфоломеевскую ночь»). Шли мы с ним к плато по ущелью, которое заканчивалось высокой скалистой стенкой, состоящей из плотно подогнанных базальтовых столбов – правильных шестигранников диаметром сантиметров тридцать. С обрыва низвергался водопад, в брызгах которого сияла миниатюрная радуга. На плато выше нас ждал лунный ландшафт – каменистые холмы без кустика и травинки, между которыми бесшумно текли ручейки, которые неизвестно откуда появлялись и непонятно куда пропадали. Над плато возвышался Кануриваямский вулкан с хорошо сохранившейся округлой жерловиной, откуда спускался поток застывшей лавы; рядом пристроились вулканчики поменьше – шлаковые конусы. Окраску ландшафта определяли чёрные, бурые, серые и красноватые тона.
Ещё вспоминается Камчатка изобилием красной рыбы. Примерно десять дней река Русакова «бурлила» от бесчисленного количества рыбы, спешащей на нерест – горбуши, чавычи, нерки и кеты. Выловить её в это время в любом количестве не составляет большого труда – хоть сетями, хоть даже ведром. Отнерестившись, она погибает, образуя позже кучи гниющих костей на берегах, и запах стоит соответствующий. Вероятно, таким изобилием рыбы и объяснялось большое количество медведей на берегу реки. Камчатские медведи – это животные довольно крупного размера с окраской шкур обычно тёмной, бурой, но приходилось видеть и светлых, почти рыжих.
А в целом животный мир этого северного края небогат. Из других животных, пожалуй, чаще всего встречаются суслики-евражки – забавные зверьки, умело организовавшие коллективное воровство из наших палаток.
Ближе к осени примерно с недельку отдохнул на базе бывшего пионерского лагеря. Жили во вполне приличном помещении «барачного типа». Рядом находился квадратный бетонированный бассейн, в котором смешивалась вода из двух источников – холодного и горячего. Как приятно было поплавать в тёплой парящей водичке, тем более, что была уже осень, и воздух был холодный. И пейзаж вокруг эффектно дополнял картину – выше и совсем рядом нависала синяя заснеженная громада Срединного хребта – высокого и изрезанного. Хребет этот имеет вулканическое происхождение, местами на нём сохранились недавно извергавшиеся вулканы. Из жерловины одного из них поднимается экструзия дацитов в виде громадного, двухсотпятидесятиметрового отвесного пика-клыка.
Камчатка – очень экзотическая и необычная земля, которая оставляет впечатление молодости и свежести природы. Экзотика здесь на каждом шагу: вулканы, водопады, ледники, море с живописными скалами, двухметровое высокотравье в долинах, острейшие гребни альпийских хребтов. По одному такому едва пролезли. Гребень был настолько узким, что пришлось ползти по нему несколько десятков метров ползком, рискуя улететь в пропасть направо или налево.
Климат, правда, сыроват и холоден, облака спускаются низко, и часто в маршрутах в горах бродишь в этих облаках-туманах. Но осенью, как и везде на Дальнем Востоке, устанавливается ясная погода, и долины расцвечиваются праздничными красками. Воздух становится прозрачным, и ночью на небосводе ярко загорается созвездие Северная Корона в бриллиантовом блеске других звёздных россыпей.
Другие путешествия в студенческие годы
Слава богу, транспорт тогда не был таким дорогим, как сейчас. А потому без проблем съездил в Выборг, Ленинград и Крым с родителями, в Горную Шорию, на Байкал и почти непролазный Хамар-Дабан, на живописные Карпаты и в старый европейского облика Львов, Новосибирск, Урал, Поволжье – с приятелями, в Красноярск, Дивногорск и в Приангарье – к родственникам, два раза в Восточную Германию – на каникулы к родителям. После пятого курса прошел военные лагеря в лесостепной зоне под Красноярском. С младшим братом Вовкой, студентом-физиком Томского университета, сплавились на лодке по реке Басандайке возле Томска.
Были и другие поездки, как правило, привязанные к «основным» путешествиям. Например, если ехали в Ленинград, то посещали еще и Выборг с Петергофом. Очень понравился небольшой европейского облика Выборг и его окрестности – отшлифованные древними ледниками пологие гранитные скалы, сосновые рощи над тихой гладью Финского залива. Рядом с городом находится настоящий средневековый шведский замок, единственный в России подобного рода.
Достарыңызбен бөлісу: |