Раздел 4. Глава 2. Религиозность, мировосприятие и отношение к природе

Раздел 4. Глава 2. Религиозность, мировосприятие и отношение к природе

В начале главы поставлена задача подбора социальных феноменов, на сравнении с которыми как на модели можно исследовать мировоззренческие особенности отношения к природе. Показано, что признаком однотипного отношения людей к разным проблемам или феноменам является сходство динамики внимания к ним. Исследование динамики внимания к проблемам состояния природной среды в России обнаружило её принципиальное сходство с динамикой численности религиозных людей и неудовлетворенных некоторыми аспектами духовной жизни общества. Современное состояние религиозности в России рассмотрено как аналог исторически зрелой мировоззренческой позиции, разделяемой значительной частью населения.

При сопоставлении религиозности и экологических беспокойств в разных социальных группах обнаружен эффект взаимодополнительности - высокие значения одного феномена часто совпадают с пониженным уровнем другого, и наоборот. Отклонения от этой закономерности в некоторых группах, возможно, связаны с вторичным экологическим образованием женщин и домохозяек при обучении детей и с объективно заниженным уровнем внимания к охране природы у жителей Сибири, руководителей и квалифицированных рабочих.

Выполнены оценки доли населения в каждой социально-демографической группе, которые по-разному сочетают свою экологическую обеспокоенность и отношение к религии. Установлены закономерные различия в деятельной активности и индивидуализме взглядов между традиционными верующими, материалистами и людьми, сочетающими религиозность с экологическим беспокойством. Проанализированы особенности распространения среди населения всех регионов России этих сочетаний мировоззренческих позиций. Исследованы взаимосвязи между уровнем религиозности и готовностью к реальным действиям для охраны природы.

Исследовав место экологической обеспокоенности в системе взглядов россиян, мы определили, что при формально значительных показателях охвата населения, доминирование этой проблемы над средними беспокойствами обнаруживается лишь в двух социальных группах. При этом отчетливо проявляются расхождения во взглядах между основной массой общества и группами населения, озабоченного состоянием природы. Территориально эти группы сосредоточены преимущественно в управляющих и культурных центрах страны. Наличие признаков противопоставления экологической обеспокоенности другим проблемам общества представляется серьезной психологической проблемой, требующей выяснения генезиса подобного противопоставления и поисков способов его устранения.

Формальным отражением повышения социального согласия населения страны с необходимостью усилий по сохранению природы может стать переход этой проблемы в фундамент "пирамиды проблем". Если рассматривать эту задачу как цель, то уже сейчас можно исследовать сходства и различия реального и модели желаемого состояний, сравнив экологическую обеспокоенность и социальные феномены, лежащие в основании пирамиды. Сравнения, выполненные в предыдущем разделе, показали, что наибольшее сходство между ними фиксируется по параметрам устойчивости внимания во времени. Именно этот аспект сходства надо исследовать более углубленно.

Сходство динамики внимания к проблемам как признак их смысловой идентификации .

Помимо вариации как формально статистической оценки степени устойчивости (изменчивости) взглядов и социальных феноменов, можно сопоставить типы динамики внимания людей к разным аспектам общественной жизни. Наиболее наглядно такое сравнение, выполненное в графической форме. Так, динамика активности поиска дополнительных заработков отличалась постоянным снижением в течение всего срока наблюдения этого показателя. Аналогичный ход (хотя и с иными амплитудами) отмечен для динамики обеспокоенности нехваткой продуктов первой необходимости и ростом цен (рис. 5). Таким образом, можно говорить о взаимосвязи этих явлений - активность поиска работы менялась синхронно с обострением ситуации в материальном обеспечении первоочередных потребностей. Вывод этот тривиален, но он нужен для подтверждения пригодности подобных сравнений динамики.

Поскольку опросы дают оценку восприятия человеком той или иной проблемы, синхронность (противоположность или вообще отсутствие синхронности) может возникать не только как следствие взаимосвязи объектов реальной жизни (причина-следствие), но и как следствие общности восприятия и фиксации сознанием порой не взаимосвязанных явлений. Гипотеза состоит в том, что сходство динамики восприятия может возникать и из-за того, что не связанные в материальной жизни процессы занимают в сознании людей соседние сферы, т.е. являются близкими в идеальном восприятии.

Методическое примечание. Простым и наглядным способом оценки сходства динамики разных процессов, например уровней обеспокоенности населения двумя сравниваемыми проблемами, является построение графиков. Сходными считаются те процессы, которые в одни и те же годы имеют подъемы и спады, а диаметрально противоположными - те, у которых спады и подъемы находятся в противоположных фазах. Помимо графических сопоставлений динамики, можно использовать и чисто статистический прием исследования - расчет коэффициентов корреляции, что позволяет достаточно надежно выделять те социальные проблемы и феномены, которые изменяются в обществе сходно или противоположно друг другу.

Так, готовность к социальным протестам до 1996 г. нарастала, а в 1997 г. снизилась. Среди проблем социального мониторинга аналогичный ход динамики отмечен для обеспокоенности кризисом в экономике, ростом безработицы и вооруженными конфликтами на границах России (рис. 6). Таким образом, можно говорить, что протестные настроения менялись синхронно не только с масштабом спада производства, но и с уровнем недовольства военными авантюрами руководства страны.

Наиболее сходно с изменением атеистичности (ускоряющийся рост числа нерелигиозных людей) менялся уровень обеспокоенности уходом от идеалов социальной справедливости, коррупцией и взяточничеством. Можно предположить, что несправедливость жизни и коррупция создают у людей смысловой ряд символов бездуховности, который в сознании людей как-то объединяется с атеистичностью. А вот динамика беспокойства по поводу откровенно житейских проблем - роста цен и поисков работы - имеет совершенно иной ход. Возможно, население не идентифицирует эти проблемы с духовностью.

Для нас также важно, что количество обеспокоенных ухудшением состояния окружающей среды и доля религиозного населения меняются, в целом, по общей схеме, примерно одинаково реагируя на изменения обстоятельств жизни. Это сходство, конечно же, не говорит о взаимосвязи типа причина-следствие, но свидетельствует, как минимум, о сходности восприятия людьми анализируемых феноменов (рис. 7). Таким образом, можно говорить о том, что тревога за состояние природы и религиозность занимают в сознании российского человека близкие места.

А.В. Яблоков

Интересно и перспективно для размышлений.

Изменения обеспокоенности состоянием природы были графически и статистически сопоставлены с динамикой внимания населения к другим проблемам, наблюдаемым ВЦИОМ. Это позволило объективно определить степень близости в сознании людей их идеальных моделей (при близких социальных условиях они или уходят на второй план, или одновременно возвращаются в область массового внимания). Результаты такого анализа показывают, что, помимо уже отмеченной близости экологического сознания и религиозности населения, имеется сходство и с восприятием людьми проблем культуры, морали и нравственности. Поскольку даже специалисты культурологи различают три аспекта культуры - высокую, народную и материальную (С.Я.Сущий, А.Г.Дружинин, 1 994), необходимо по возможности уточнить понимание этих аспектов населением.

Видимо, беспокойства населения относятся именно к материальной культуре, в сферу которой входят способы природопользования и иные формы природо-общественного взаимодействия, что и проявляется в сходстве восприятия проблем экологии и культуры. Наконец, надо прокомментировать факт сходства динамики в перечисленной группе социальных феноменов и динамики уровня обеспокоенности ростом преступности. Последняя группа, по-видимому, также воспринимается как нравственная категория, так как по сути выражает обеспокоенность опасным антисоциальным поведением (рис. 8).

Наиболее значительно от динамики экологического беспокойства отличается динамика беспокойства вооруженными конфликтами, социальной несправедливостью и безработицей. Очевидно, что эти группы проблем фиксируются сознанием людей как другой круг явлений. Скорее всего, они формируют "противоположный фланг" проблем населения (собственная безопасность и безопасность близких людей - служащих в армии детей, опасения за свое социальное обеспечение, боязнь потерять работу).

Результаты проделанного анализа дают возможность сказать, что экологическая обеспокоенность выглядит как родственная религиозности система смысловых понятий, противопоставляемая материальным проблемам не столько в реальной жизни, сколько в самом сознании россиян. Смысловое родство экологической обеспокоенности и религиозности как феноменов сознания открывает возможности интерпретации их различий для прогнозирования возможных путей и следствий развития экологического сознания. В рамках такого сравнения религиозность может быть рассмотрена как модель зрелой мировоззренческой позиции, своеобразного "старшего брата", на примере которого может быть осмыслен путь, еще только предстоящий взглядам защитников природы.

Современное состояние религиозности в России .

Несмотря на существенные ущемления религиозной деятельности в советский период, церковь в России сохраняла способность функционировать, воспроизводя свои основные параметры (численность прихожан, служителей, инфраструктуру), сложившиеся в послевоенное время. Мощный подъем традиционной религиозной культуры произошел после 1985 г., когда за пять лет только количество вновь зарегистрированных религиозных объединений возросло с 2 в 1994 г. до 2039 в 1989 г. (В.Г.Черкасов-Георгиевский, 1992).

Анализ современной ситуации можно начать с исследования социального "поля" религиозности, составленного по результатам опросов ВЦИОМ за 1994-1998 гг. (цв. рис. 7). На этой диаграмме отчетливо выражено повышение религиозности в более пассивных социальных группах, что объективно подтверждает роль религии как связующей субстанции, дающей силу жизни, в которой менее деятельные члены общества нуждаются больше, чем активные сограждане. "Многим хотелось бы сделать свою веру теплым прибежищем - убежищем от этого бурного и неуютного мира. Может быть, в этом и есть что-то справедливое. И все-таки вера нужна нам не как опиум, а дана нам как сила жизни, сила борьбы и сила упования, а не как еще одно анестезирующее средство" - так Александр Мень (1995) определял противоречие реалий жизни и предназначений русского православия.

Распределение уровня религиозности населения по регионам страны рассчитано на основании данных о социальной структуре общества и моделирования с опорой на сведения о ходе социальных и демографических процессов, с которыми религиозность статистически связана.

Так, численность религиозного населения имеет статистически значимую тесноту связи с низким уровнем образования, долей проживающих в малых городах и сельской местности, а также с некоторыми особенностями электорального поведения, которые будут подробней рассмотрены в соответствующей главе (цв. рис. 8). Самым общим выводом из этой карты является констатация максимального распространения религиозности в обществах, более других сохранивших традиционные патриархальные уклады - автономиях Кавказа и Сибири с доминированием титульных наций. Из чисто русских регионов повышенным уровнем религиозности отличается Черноземье. В большинстве экономически развитых центров религиозность ниже, особенно в районах исторически недавнего промышленного освоения.

Методическое примечание. Для уточнения социально-демографической и региональной дифференциации феноменов сознания и поведения использованы методы многофакторной регрессии. В предыдущей главе в одном из методических примечаний описан метод интерполяции опросных данных для всех регионов страны в соответствии с социально-демографической структурой проживающего в них населения. Для уточнения этой интерполяции из совокупности показателей, реально наблюдаемых в регионах, выбирались те, которые имели с моделируемым параметром высокую тесноту связи. В результате такого отбора обычно уточнялась родовая принадлежность моделируемого феномена сознания или поведения. Далее методом наименьших квадратов осуществлялся расчет коэффициентов к уравнению регрессии, связывающему значения реально наблюдаемых признаков (аргументы Хi) и моделируемого феномена (функция Y). В случаях, когда значение функции лучше объясняется совместным действием двух и более факторов, использовались многофакторные уравнения регрессии вида -

Y=A1*X1+ A2*X2 ...+Ai*Xi+B или LnY=A1*LnX1+ A2*LnX2 ...+ Ai*LnXi +B

Таким образом строилась новая модель распределения по социальным группам или регионам изучаемого феномена или типа поведения. Весь этот методический инструментарий позволяет сравнивать друг с другом не только суждения разных групп населения, но и их действия или особенности поведения. Для этого достаточно действия, явления или события документально регистрировать в региональном разрезе, что делается для широкого круга социальных проявлений. Таким образом было обеспечено значительное расширение круга фактического материала, пригодного для исследования социально-психологических особенностей людей в связи с их отношением к природе.

Сопоставление статистическими методами уровней религиозности и других социальных феноменов в разных группах населения показало практически полное отсутствие связи их с признаками индивидуализма поведения. Всю совокупность верующих нельзя отнести ни к согласным "думать как все", ни к предпочитающим игнорировать мнение большинства. Это связано с тем, что религиозность как фундаментальный социальный феномен проявляется в разных поведенческих группах населения. Позже будет показано, что для верующих, придерживающихся более традиционных взглядов, конформизм достаточно характерен, а та часть религиозного населения, которая готова к восприятию мировоззренческих новаций, в том числе экологической обеспокоенности, отличается умеренным индивидуализмом суждений.

Другим социальным фактом является закономерное снижение тяжкой преступности, протестных форм голосования и смертности от неестественных причин в социальных группах и регионах, с большой долей верующих людей. Подчеркнем, что речь идет о социальных фактах, а не о провозглашаемых церквями нормах поведения. Таким образом, для религиозности в современной России характерно распространение в многочисленных и менее деятельных слоях общества, реальное выполнение роли идеологической поддержки слабых и средства контроля антисоциальных форм поведения, наконец терпимость к психологическим особенностям личности в части конформизма и индивидуализма её поведения в обществе.

Различия между религиозностью и экологической обеспокоенностью, проявляющиеся в несовпадении их социального и регионального распределения, нуждаются в более детальном исследовании с учетом факта их одновременного вхождения в группу культурно-нравственных понятий с однотипной динамикой, трактуемой как близость этих феноменов в сознании людей. На приведенной ниже диаграмме (рис. 9) социально-демографические группы в каждом типе деления (по полу, возрасту, образованию, занятости) расположены в порядке увеличения сверху вниз среднего значения религиозности. В результате левые отрезки диаграмм, соответствующие доле людей, считающих себя религиозными, образуют пирамиды, которые удобно сравнивать с показателями экологической обеспокоенности (отрезки справа).

Сравнение показывает, что в большинстве случаев имеется асинхронное изменение религиозности и экологичности мировоззрения основных групп населения. Наиболее отчетливо это своеобразное взаимозамещение выражено в распределении населения по возрасту, образованию и уровню доходов. Этот же эффект заметен в распределениях по месту жительства и регионам проживания. Из общей закономерности выбиваются показатели по столичным мегаполисам , а также по жителям Сибири. Ситуация с оценкой уровня религиозности в столицах, за счет чего возникает отклонение от обнаруженной закономерности, скорее всего вызвана столичной "модой на религиозность". Присутствие в храмах на Пасху бывших партийных и хозяйственных руководителей - лишь один из атрибутов этой моды, другим вполне может быть "показная религиозность", демонстрируемая прохожими на ул. Никольской, где иногда работают интервьюеры ВЦИОМ. Кстати, модельный расчет показателей религиозности на основании данных о полной социальной структуре обеих столиц и доминирующих в них социально-демографических и электоральных процессах, также показывает завышенность оценок ВЦИОМ по религиозности москвичей.

Наконец, в распределениях по полу и занятости есть еще два существенных отклонения от обнаруженной закономерности, которые, видимо, имеют общую причину. Речь идет об уровне экологической обеспокоенности женщин и домохозяек. Если экстраполировать на эти группы отмеченное нами соотношение, то реальный уровень экологической обеспокоенности окажется существенно выше, чем можно было бы ожидать. Близкие уровни отмечены у учащихся и молодежи, двух групп, с которыми женщины и домохозяйки крепко связаны узами материнства. Думаю, мы не ошибемся, если предположим, что часть женщин и почти все домохозяйки, имеющие детей, формируют свои экологические взгляды в процессе своеобразного "вторичного образования", когда помогают детям учить уроки, следят за их занятиями, увлечениями и интересами. Отличие женщин по способности усваивать новые знания в зрелом возрасте хорошо известно социологам.

Так, в США установлено, что юноши, попадающие в лучшие колледжи, обычно заканчивают средние школы более высокого статуса, тогда как для женщин статус средней школы не имеет значения для получаемого ими впоследствии высшего образования (K.L. Alexander., B.K. Eckland, 1977).

Таким образом, обнаруженная закономерность соблюдается в большинстве случаев, а часть отклонений имеет вполне логичные объяснения. Нет явных объяснений для заниженных уровней экологических беспокойств у населения Сибири , руководителей , безработных и пролетариата, особенно для его элиты в лице квалифицированных рабочих. Низкие уровни экологичности сознания этих групп, наблюдаемые при низкой же религиозности, можно рассматривать как социальные факты. Дальше в нашей работе будут приведены другие данные, подтверждающие пониженную роль мировоззренческих установок у этих групп населения, и проанализированы социальные механизмы их формирования.

Если сходство динамики, отмеченное в начале главы, и уровня вариации (см. главу 1) во времени свидетельствует об однотипности процессов формирования в сознании людей феноменов религиозности и экологической обеспокоенности, то обнаруженное взаимозамещение религиозности и экологической обеспокоенности подчеркивает разнесение этих феноменов по разным группам населения.

Подобное сочетание социальных фактов можно объяснить, если допустить, что экологичность - это "религия" для тех, кто в силу образования, воспитания или иных условий оказался вне церкви. Вера в естественность, в священность Природы компенсирует этот пробел. У групп населения, более других погруженных в систему образования советского периода, идеологически гонимая религиозность могла быть частично замещена более идеологически приемлемой экологичностью. Будучи различными по объекту обожествления и социальным группам населения, религиозность и экологическая обеспокоенность функционируют в сознании этих людей по общим схемам, сходно реагируя на изменения социальных условий жизни .

Мы определили экологическую обеспокоенность как форму проявления мировоззренческой позиции, сходную с религиозной и, возможно, замещающую ее при некоторых обстоятельствах. Для углубления понимания особенностей этих феноменов необходимо по возможности отделить их друг от друга, однако сразу надо оговорить приближённость такого разделения, обусловленную типом использованных первичных данных, представляющих собой самоопределение людьми своей религиозности и экологической обеспокоенности. За основу взяты данные сравнительного исследования экологического сознания и религиозности населения России (Б. Докторов, 1993; Б. Докторов, В. Сафронов, Б. Фирсов,1992). В этих исследованиях были проанализированы особенности экологических взглядов групп населения, выражающих разное отношение к религии, которое авторы именуют теистической, пантеистической и материалистической позициями. Первые две позиции в сумме достаточно близко соотносятся с оценками числа людей, считающих себя религиозными. Видимо, пантеисты, хотя и не являются истинно верующими людьми, но, отвечая на вопросы социологического исследования, называют себя религиозными. На диаграммах (цв. рис. 9-10) приведены социальные "поля" для экологически обеспокоенных материалистов и религиозных людей, не выражающих экологических беспокойств.

Н.Г. Алексеев

По мере продвижения по содержанию работы начинаешь все более активно в нее "влезать", действительно, хочется с чем-то согласиться, с чем-то поспорить и даже кое-что предложить. Остановлюсь на поиске модели. Фактически базовой моделью всей работы являются две оппозиции (соответственно две координаты): "пассивность - активность" и "социальность - индивидуализм". Первая относится к деятельностной стороне, вторая - к мировоззренческому ее отображению и воплощению. Естественно, что для решения более частных вопросов их недостаточно. По этому поводу возникают два соображения.

Первое. Мне представляется, что оно связано с общим различием исследования и проектирования: реальная деятельностная сторона всегда будет ущербна и редуцированна, если мы останемся в рамках исследования (описания) мнений, как бы хитроумно мы ни старались их выявить. Эта проблема преодолевается только за счет выполнения реальных проектов с соответствующей их рефлексией.

Второе. Думается, что необходимы особые модели: во первых, отношения к природе (вне рассмотрения других факторов); во-вторых, общая модель, описывающая изменение функциональной роли отношения к природе под воздействием других основных компонентов мировоззрения.

Методическое примечание. Из людей, придерживающихся религиозных убеждений, обеспокоенность состоянием природы высказывает чуть больше 60%. Среди не разделяющих религиозные убеждения число экологически обеспокоенных также вполне значимо, хотя и несколько ниже - 46%. Опираясь на среднюю оценку доли религиозных и экологически обеспокоенных людей в каждой социальной группе можно рассчитать наиболее вероятное соотношение религиозных людей, не выражающих экологических беспокойств, людей, совмещающих веру с экологической обеспокоенностью, долю экологически обеспокоенных материалистов, а также не считающих себя религиозными (материалисты) и не выражающих тревоги за состояние окружающей среды.

Если рассматривать отсутствие экологической обеспокоенности как признак устойчивости к влиянию исторически новых элементов мировоззрения, то соответствующую группу религиозного населения можно с некоторыми оговорками рассматривать как выразителей традиционных взглядов верующих. Эта группа представлена большей частью в малоактивных слоях общества с выраженной социальной монолитностью поведения. Преимущественно для этих же социальных групп (старше 55 лет, с начальным образованием, в областях Предуралья и Урала, у домохозяек) отмечено различие между спадом экологических беспокойств и повышением уровня религиозности (А.А. Овсянников, 1999). Таким образом, можно предполагать, что экологические убеждения в этой части общества не являются сколь-нибудь глубокими, и изменение их места в сознании не подчиняется тем же закономерностям, что и отношение к религии. Скорее всего, экологические представления этих групп поверхностны, сиюминутны и совершенно не выдерживают конкуренции с религиозной убежденностью.

В группах населения, более других совмещающих экологическую обеспокоенность и религиозность, деятельных людей уже гораздо больше, но уровень религиозности все же более устойчив, чем уровень экологических беспокойств. В части этих групп спад озабоченности экологическими проблемами наблюдался при сохранении уровней религиозности (у мужчин, в южных областях страны, у пенсионеров). А вот в социальных группах, где обе мировоззренческие позиции совмещают более 10% населения (цв. рис. 11), динамика экологической обеспокоенности и религиозности наиболее близки.

Между традиционными верующими и совмещающими религиозность с экологическим мировоззрением имеется существенная разница в распространенности социального конформизма и признаков индивидуализма поведения. Первая группа на социальном "поле" преимущественно располагается в области низких значений вертикальной оси (что идентифицируется как снижение индивидуализма), коэффициент корреляции равен -0.35. Вторая группа имеет очень высокую положительную корреляцию (+0.83) с индикаторами индивидуализма поведения. Таким образом, группе традиционных (в чем-то ортодоксальных) верующих свойственно следование общепринятым образцам социального поведения, а "экотеистам" - высокий индивидуализм, стремление действовать, а возможно, и мыслить, без оглядки на общество и его мнение.

А.В. Яблоков

Это было бы важно учитывать, если бы была уверенность, что численность "экотеистов" хоть сколько-нибудь значительна - скажем, несколько миллионов или уж, во всяком случае, не меньше миллиона.

Источником информации для подобного сопоставления являются результаты исследования(Б. Докторов, В. Сафронов, Б. Фирсов, 1992) экологических мировоззрений россиян. В рамках исследования этих авторов получены оценки места природы в обществе, роли науки, экономики и органов управления в устранении экологической напряженности, возможных личных поступков. Если расставить суждения, использованные в этом исследовании, в порядке снижения степени согласия с ними среднего россиянина, то получится пирамида, в основании которой лежат проблемы, разделяемые большинством, а на вершине - те суждения, которые готова принять гораздо меньшая часть населения.

Пирамида суждений по проблемам взаимоотношения человека и природы (рис. 10) показывает высокую степень формально выражаемой озабоченности и резкое сужение поддержки непосредственных действий, необходимых для охраны природы (участия в акциях, готовности согласиться с повышением налогов или отказаться от ряда удобств). Повышение интенсивности закраски в верхней части пирамиды соответствует росту вариации (амплитуд) ответов между позициями разных мировоззренческих групп, что демонстрирует рост расхождений во взглядах между материалистами и верующими при переходе от общих заявлений к поступкам, подразумевающим реальные действия по защите природы. В подобной конструкции системы экологических взглядов проявляется их принципиальное сходство с общей пирамидой проблем населения России, которая была рассмотрена в предыдущей главе (рис. 1). Напомним, что там в основании оказались обеспокоенность ростом цен, преступности и уровень религиозности, а на вершине - такой индикатор деятельной активности, как поиск дополнительных заработков.

Таким образом, факт разрыва между общими заявлениями, выражением беспокойств и реальной готовностью к действиям характерен для самых разных аспектов жизни общества. Нас интересует, есть ли какая-либо разница в величине дистанции от общих беспокойств к реальным действиям между носителями религиозного и материалистического сознания?

Для ответа на этот вопрос мы подсчитали для каждой мировоззренческой позиции численность "бездеятельного" слоя среди выразивших обеспокоенность по наиболее общим проблемам взаимоотношения человека с природой. Из среднего значения доли населения, согласившегося с суждениями, лежащими в основании пирамиды (4 нижние вопроса), мы вычли средние значения доли населения, готового к конкретным шагам, составляющим вершину пирамиды (4 верхние вопроса).

Среди придерживающихся теистического и пантеистического мировоззрений численности мало деятельных слоев оказались близкими - 43 и 44%. У материалистов количество бездеятельных существенно ниже - 35%. Эти факты говорят о том, что экологически обеспокоенные материалисты в большей степени способны к реальным действиям по охране природы. Беда в том, что среди этой категории населения обеспокоенные состоянием природной среды составляют отчетливое меньшинство по абсолютной численности, а деятельная активность остальных очень часто оказывается направленной на разрушение природы. Опора же на религиозных людей, разделяющих экологические беспокойства, в большей степени возможна в сфере суждений, идей, но меньше там, где требуются конкретные действия.

А.В. Яблоков

Наверное, это слишком общее заключение. Думаю, что гендерный подход тут особенно необходим.

Религиозный тип мировосприятия более лоялен к природе, но менее деятелен в ее реальной охране. Принятые религиозным человеком на веру установки позволяют ему без тяжкого труда принятия решений и выбора позиций опереться на сбалансированную систему представлений. Экологическое мировосприятие в большей степени, чем религиозность, связано с самостоятельным выбором человека, оно является проявлением его деятельной позиции. В силу этого церкви и религии России могут оказать природоохранному движению преимущественно нравственную поддержку, содействуя закреплению в общепринятых нормах поведения тех экологических требований, которые согласуются с их учениями и догматами.

Наиболее успешным может быть взаимодействие экологических движений с верующим населением в тех социальных группах и регионах, где уже сейчас сложились значительные по численности группы людей, сочетающих религиозное и экологическое мировоззрение (цв. рис. 11-12). Практически все религии, представленные на территории России, имеют в своих представлениях достаточное количество положений, с которых подобное взаимодействие может быть начато. В христианстве хотя и не допускается одушевление животных и растений, но проповедуется бережное отношение к "меньшим братьям", оберегаются места, связанные с именами святых и явлениями образов. Православные общины оберегают леса и ландшафты на территориях монастырей, живописную природу, окружающую отдельные церкви и погосты.

Существует прекрасная традиция выпуска весной на волю птиц. Для коренного сибиряка-старовера, например, срубить или повредить кедр, чтобы собрать с него урожай орехов, представляется тяжким грехом. У буддистов принципы построения догматики циклически замкнуты посредством идеи перерождения всех живых существ, переселения их душ. В исламе существуют идеи гармоничного баланса человека и природы (принцип Мизан), а также требование обязательной благотворительности. Большую роль охрана живой природы играет в реликтовых верованиях как на Европейской части страны (удмурты, мари, мордва, осетины), так и среди малых народов Севера и Сибири. В Нижегородской области уже имеется опыт взятия под охрану некоторых "священных" рощ и источников. От этих и множества других фактов можно отталкиваться, помогая включению в проповеди, культовые отправления и церковную деятельность идей охраны природы.

Завершая эту главу, мы можем констатировать, что сопоставление экологического и религиозного мировоззрений обнаружило существенные различия между этими феноменами в части их распространенности в группах с диаметрально противоположными деятельными характеристиками. На каком пути можно достигнуть большего результата в сохранении живой природы - идеологическом или деятельном? Сравнение с современным распространением религиозности показывает, что идейная помощь церкви способна обеспечить массовость и стабильность взглядов, однако может быть сопряжена с потерями в деятельной активности. Религиозность или иная идеологическая база способны направить деятельную активность, но при этом они же ее и подавляют. Тревога звучит в словах богослова А.Меня о желании паствы сделать "..веру теплым прибежищем ... от .. бурного и неуютного мира". Не надо думать и принимать индивидуальные решения, достаточно действовать как все, как предписывает вера или заменяющее ее учение, в том числе и экологизированное.

Сам о. Александр считал статичный полюс мироощущений человека исторически более глубоким. "На статическом полюсе находились мировоззрения очень высокие, очень продуманные, с большой традицией, с высокой интеллектуальной культурой; они рассматривали бытие, в котором мы существуем как нечто данное раз и навсегда". Идею же динамики он связывал с Библией - Откровением, "внушенным Богом через вдохновение, а не данным в виде некой рефлексии - размышления над фактами, которые человек уже тогда имел в руках" (А.Мень, 1995).

Однако одно дело учение и совсем иное - социальные реалии современной России. Для экологической политики, построенной на природоохранной активности, весьма вероятны опасность ошибки в целях и угроза потери социального согласия. Признаками такой опасности является значительная вариация любых социальных параметров, характеризующих взгляды и действия наиболее активных групп населения. Деятельная активность как способ формирования будущего экологического сознания и привлекает, и пугает одновременно. В ней, как и в пассионарности, описанной Львом Гумилевым, видны и отблески замечательных побед человеческого духа, и насилие завоевателей, преобразователей общества и природы. В попытках найти гармоничный баланс между стабильностью и деятельной активностью, между устойчивостью и развитием, мы в следующей главе рассмотрим деятельную активность как самостоятельный феномен.