Меченого Кровью

Внезапно на переднем плане появляется силуэт, закрывая собой весь экран.

В темноте мы слышим: «Какого дьявола...», и сразу хруст ломающихся позвонков...

И вдруг я увидел, что за горой трупов вверх уходит какая-то лестница, видимо, это был выход из подземелья. Следовало как-то прорваться к выходу, но незамеченным пройти мимо тварей было безнадежно. И в тот самый миг я увидел, выходящее из тьмы существо, одетое точно также как и я, только с колпаком-колоколом на голове. Далее, сами понимаете, я спустился обратно на последний этаж подземной тюрьмы и надел вновь колокол на голову.

План сработал идеально – я, стараясь держаться как можно далее от существа, одетого идентично со мной, прошел вокруг горы по темному углу с противоположной стороны тому месту, где курсировал настоящий Человек-Колокол. Я проходил мимо «пауков», а они шарахались от меня во все стороны, хотя мне казалось, что они услышат колокольный звон моего сердца в груди, но всё обошлось. Я беспрепятственно прошел к лестнице и стал взбираться наверх (гарпуном пришлось пожертвовать с целью быстрого подъема, в случае преследования). Я, взобравшись где-то на десять ярдов, повернулся посмотреть, чем всё-таки были заняты твари, и обомлел – одни кромсали тела на куски, другие выдирали из мертвецов жилы, а третьи... сшивали с помощью жил какие-то огромные объекты, похожие на... них самих, или на пауков.

Словно замёрзнув на лестнице, я прикипел взглядом к этой страшной картине. И вывело меня из оцепенения то, что твари бросили работу и стали собираться в кучу. Даже не сразу понял зачем – настоящий Человек-Колокол увидел меня и указывал огромным шестопером в мою сторону. Я пополз со всех сил наверх, невзирая на боль в руке, а за мной уже слышалось движение «пауков», они молниеносно взбирались по лестнице... Когда я увидел наверху люк, за мою ногу схватилось несколько рук и потянули на себя. Всю жизнь буду помнить, что меня спас сапог Человека-Колокола, соскользнувший с ноги, – тварь потеряла равновесие и упала вниз, увлекая за собой ещё нескольких. Я снял одной рукой с головы проклятый колпак и бросил вниз, что задержало ещё нескольких тварей.

Я дотянулся до люка и попытался его открыть, но это оказалось не так просто, а твари уже подбирались вновь. Я в отчаянии налег, что было сил, на крышку и всё же смог отодвинуть люк. Рука ныла нестерпимо, и я плохо чувствовал её, но смог подтянуться и вытащить туловище наверх, за ноги же вновь уцепились твари, воспользовавшиеся моей заминкой. Я чувствовал, что существа (или одно – кто ж поймет, если у каждого из них куча рук!) отрываются от лестницы, чтобы спрыгнуть вниз, тем самым, увлекая меня за собою...

Даже не знаю, как мне это удалось... В одно мгновенье я одной рукой выхватил из-под плаща мачете и слепо размашисто ударил вокруг себя. В какой-то миг лезвие прошло с трудом, и я оказался на поверхности, немедля закрыв крышку и навалившись всем телом. На штанине висело две намертво уцепившихся руки, ещё одна соскользнула со второго оставшегося сапога вниз, когда я выбирался... если бы твари имели более секунды, то мне было бы не спастись.

Я увидел, что нахожусь в каком-то помещении – не было времени разглядываться по сторонам... главное – здесь был шкаф, который я смог опрокинуть на крышку, отрезая тварям путь наверх из «ада».

Я покинул помещение и оказался в тюремном госпитале. Это обстоятельство меня несколько обрадовало. Здесь были медикаменты, а главное – антибиотики. Я нашел всё необходимое быстро и вколол себе необходимую дозу...

В определенный момент я оказался в служебной части (не официальной) и попал в помещение с гордым именем – «оружейная». Но моя радость была преждевременной – слоты для оружия оказались пустыми. Я порылся в ящиках и нашел дробовик и 3 коробки патронов к нему. Ну, всё-таки, двадцать один патрон и дробовик лучше, чем находившиеся в моём арсенале нож, мачете, фонарик и цифровой видеорекордер. Вооружился ружьем и облачился в стащенную там же рубашку надсмотрщика (не ходить же с голым торсом под плащом Колокологолового). Далее я не смог выйти в официальную часть со служебной – не было нужного ключа, металлическую дверь высадить не вышло бы (видимо, этот ключ был у Манфреда), пришлось проходить через камеры (которые, оказывается, также были «официальными», в отличие от «служебных» под землёй). Вот тут-то «фестиваль» и начался...

В конце одного коридора я увидел решетчатую перегородку и пошел к ней, не то, чтобы по карте тюрьмы (а её я также раздобыл в госпитале) мне надо было сюда, но я увидел за решеткой сидящего человека...

- Эй! Кто здесь? – силуэт не отреагировал. – ЭЙ!!!

Я подошел поближе и узнал сидящего по своему плащу.

Манфред тяжело дышал. Я подкрался в упор к решетке и, на всякий случай, выставил вперед дробовик:

- Манфред? Это я – Даррен! Помнишь?

- ... (сопение)

- Эй, с тобой всё в порядке?

- Он пришел! – голос у Манфреда был ещё слабее, чем при первой встрече.

- Кто он?

- Прости, я думал, что ты...

- Монстр! Знаю, но теперь-то ты понимаешь, что я человек?

- Но как же тот случай? Неужели это был...

- Что с тобой ты ранен? Постой, я сейчас! – я стал искать подходящий ключ от перегородки.

- Не открывай! – вдруг вскрикнул Манфред и, опираясь на руки, стал разворачиваться. – Это – ловушка!

Я отпрянул – лицо этого человека было в крови – кто-то вырвал ему глаза.

- Твои глаза! Кто... кто мог это сделать? Монстры?

- Птица... ворон!

- Черт! Я так и думал...

- Он перерезал мне сухожилия и оставил меня здесь... Уходи! Монстр охотится за людьми – он также и меня...

В этот миг понесло горелой плотью, заскрежетало электричество, послышалось шуршание пилы, в конце половины коридора, на которой находился Манфред, вспыхивали и гасли лампы.

Манфред поспешно стал снимать плащ и пропихивать через решетку, затем пистолеты:

- Беги!!! Оружие бессильно против него, не пытайся его остановить!

- Ну уж нет! Я сыт по горло... – прорычал я и стал искать нужный ключ. – Ну же!!!

Я увидел, что Блэйн добрался уже своей неспешной походкой до половины коридора.

- Я приказываю тебе остановиться, – стараясь иметь уверенный голос, прокричал я. – Я главный над Кауфманом, и ты должен меня слушаться! Ты же был взят в дело для упокоения твоего духа, а не для того, чтобы ты продолжал убивать!

Я понял, что Кауфману уже всё известно, и что в планы Блэйна уже не входит упокоиться (как и не входило, по всей видимости), но не мог сдержаться...

- Беги! – закричал Манфред, когда Блэйн подобрался в упор и занёс пилу над своей «приманкой».

Я стал стрелять из двоих пистолетов сразу, хотя зараженная рука вновь давала о себе знать. На несколько секунд это задержало маньяка-призрака, но вороны, наполнившие комнату из его черной крови, возвращались к нему и «врастали» обратно. В определенный момент я понял, что продолжаю нажимать на крючок, но ничего не происходит, я рванулся к положенному на пол дробовику и... этого мгновения хватило!

Кровь и куски плоти полетели мне в лицо. Предсмертный крик Манфреда, наверное, я буду часто слышать в ночных кошмарах.

- Тварь! Ты пожалеешь... – Закричал я.

А я ничего не мог сделать... Я несколько раз выстрелил в призрака, но ничего не добился.

В конце своего злодеяния, Блэйн бросил клювом птицеруки мне какие-то карточки и ушел.

Всё кончилось. Я сидел на полу и ничего не делал. Не знаю, сколько так продолжалось, но...

Это были фото изуродованных тел. Причем два – хозяина мотеля и Манфреда. Другие (судя по одежде) Валери, Коры, Камиллы и Чарли, ещё нескольких я не знал. Отдельной статьей упомяну... ну, вы догадались, кто был изображен на, скорее всего, последнем по хронологии фото...

- Увидим... – прорычал я, утирая с лица кровь. – Увидим!!!
(35Б)
Утирая рукавом с лица кровь и ошмётки плоти, я брёл по тюремному коридору, слегка покачиваясь, как пьяный. Меня вела тоненькая красная линия – ручеек крови, стукавшей с бензопилы. В руках я сжимал дробовик…

Сейчас или никогда!

Меня вели десятки задушенных красным шарфом женщин, смешной хозяин мотеля, рассказывающий свои небылицы о НЛО над Толукой, обезумевший от страха Манфред, уже не способный различать людей и монстров… Все они взывали о мести и справедливости, посиневшие и окровавленные…

А уж тому, что было на фотокарточках, я не хотел дать хода во сто крат сильнее, чем восстановить всё на свои места.

Я шел словно зомби, думать не хотелось, – до сих пор чувствовался железный приторно-мерзкий запах крови, ещё каких-то пятнадцать минут назад тёкшей в теле живого человека, у которого были свои иллюзии, мечты, страхи, наконец, а сейчас… даже тела не было… Как я мог иметь дело с такой падалью как Блэйн?! Хоть и в другой жизни… Это дела не меняло: я – есть я, а он – есть он!
* * *
Заставка.

Камилла выходит из своей машины у железных ворот, поднимает голову, глядя на большую вывеску – «ГОСПИТАЛЬ АЛХЕМИЛЛА». Девушка заходит во двор больничной территории и входит в здание госпиталя.

Камера скользит внутрь и вправо: мы видим в дальнем конце двора лежащее на боку кресло-каталку – оно совсем старое и очень грязное от сажи, а вокруг него асфальт окрашен ржавым, словно пятно расползается от кресла. Одно из колёс колеблется и мерзко скрипит.
* * *
Запах палёной плоти и волос,

Треск электричества,

Гудение пилы…

Сердце гулко забилось. Я догонял чудовище, хотя линия крови давно превратилась в редкие пятна, что одновременно и протрезвляло моё сознание, но и повергало в панику. Если я упущу призрака сейчас, он сможет записать на свой счет ещё одну, а то и несколько, жертв.

Но теперь-то я слышал его – даже тяжелые шаги тристатридцатифунтового тела гулким эхом разливались в коридоре. И теперь нас разделяла только одна дверь – в следующем коридоре был Блэйн. Я сорвался на бег, но, влетев в следующие двери, лишь успел увидеть, как Роджер входит в дверной проём на противоположном конце коридора (причём двери закрываются за ним сами).

- Стой!

И я понёсся следом за ним, полностью позабыв об осторожности…

Блэйн стоял ко мне спиной посреди помещения и не двигался.

- ТРЕВОГА! – вскрикнула рука-ворон, и это возымело нужный эффект – холодная рука паники сжала мне горло.

«Ну что же, Даррен, ты хотел последней битвы?! Получай!» – с обреченной горечью пронеслось и отбилось эхом десятки раз в сознании. Но это помогло мне справиться с приступами дрожи в ногах и слабости в руках, так внезапно нахлынувших на меня от испуга.

Блэйн повернулся, и, казалось, его покорёженные огнём мышцы безротого лица растянулись в неком хищническом улыбкооскале.

Вот она – его очередная жертва! Сама пришла на пир душегуба! Как безрассудно…

Позади захлопнулась дверь, и я без проверки понял, что мне её теперь не открыть никакой силой…
(36Б)
Выстрел – чёрная кровь потекла по униформе, на ходу сворачиваясь и обращаясь в тройку воронов, с криками взметнувшихся в воздух. Они покружили несколько секунд вокруг Блэйна и срослись обратно с телом монстра. Причем Роджер замер на секунду, когда кровь превращалась в птиц. Я в этот миг тоже ничего не предпринял – стоял как вкопанный, с открытым ртом и дрожащей нижней челюстью, как болван… Я же мог спасти Манфреда!

Тот сон! Та реальность! Бравер почти победил тогда Блэйна – в участке… Он убивал воронов! Какой же я дурак! Но казнить себя не было времени – расстояние между моим телом и пилой призрака сокращалось катастрофически быстро. Я выстрелил все оставшиеся в дробовике патроны в Блэйна, что привело к образованию около 15 воронов, и, отбросив ружьё, стал стрелять сначала из одного пистолета, а затем из другого по птицам – перезаряжать оружие не было времени! Хорошо, что маньяк слабел и становился всё медленнее и медленнее, когда терял кровь. Выстрелив последнюю пулю в ворона, я вооружился мачете и стал ожидать ответного удара. Две уцелевшие птицы вернулись в тело Блэйна, но призрак медлил – он, казалось, замерзал на глазах. Его физиономия уже не источала той страшной радости, но глаза (пусть и без радужной оболочки) и мышцы вокруг них отображали злобу и, как мне показалось, боль. Наконец монстр собрался с силами и…

- Тревога!

… Бросился с пилой на меня, но я оказался на этот раз ловчее: удар мачете и грозное оружие упало на пол вместе с кистью руки Роджера. Невольно вспомнилось, как Роджер в другой реальности отпилил мне руки этой же пилой. Вот и поквитались.

- Тревога! – отчаянно завопила птица-рука.

Однако праздновать победу было рано, хотя другая рука Блэйна и была малофункциональной из-за своего птичьего вида, но локтевым суставом он мог меня и задушить… Примерно так и случилось – страшный удар локтя в лицо опрокинул меня на пол. Лицо тотчас залило тёплой солёностью, а нос, казалось, замёрз и онемел. Удары ногами посыпались на меня градом. У меня было мало шансов подняться, но я улучил момент, когда призрак решил наступить мне на горло.

Резко вскочив на ноги, я бросился в сторону.

- Я не дам тебе ничего сделать! – со всей яростью, задыхаясь, произнёс я, в горле клокотала кровь из разбитого носа. – Слышишь?!

Казалось, что во мне проснулся зверь – я напрочь позабыл об оружии, желая голыми руками расправиться с ослабевшим и изувеченным врагом.

Разбежавшись, я налетел на огромного монстра, сваливая его на пол. Заскрежетал ветхий проржавевший металл, и мы оба, вместе с обломками пола полетели куда-то вниз, во тьму и неизвестность.

«Пусть это будет конец, но я должен убить эту тварь!» – звучало в остервенелом разуме раз за разом, заставляя даже в полёте бить обеими руками (и, превозмогая боль, раненой тоже!) соперника по голове.

Только бы успеть до приземления…

- Тревога! – и, казалось, мир вокруг нас взорвался, а что-то с шумом приняло нас в свои объятия…
(37Б)
Я вырвался из холодных объятий тёмной воды, выплёвывая жидкость и испуганно хватая ртом воздух. Первая мысль над поверхностью воды была совершенно идиотской: «Хорошо, что фонарик водонепроницаемый!».

Следующая уже осмысленнее и рациональнее: «Блэйн!!!»

Я, направляя луч фонарика на воду (которая почти доходила мне до груди), лихорадочно пытался высмотреть тело своего врага.… Не мог я его упустить!

Однако мои опасения оказались напрасными – в двух ярдах от меня медленно поднялось оранжевое тело. Птицерука встряхнулась от воды. По униформе несколько секунд, потрескивая, проходили небольшие синие электроволны. Блэйн повернулся ко мне, и мы некоторое время смотрели друг на друга: передо мной стоял уже не грозный соперник, не маньяк, чьи руки отняли не одну жизнь, а только усталый мертвец, по чужой воле, поднятый из небытия. Он выглядел жалко, словно старая тряпка, некогда представлявшая собой боевое знамя. Даже ростом, казалось, он стал меньше, ссутулившись над водой. Раны и униформа его теперь не восстанавливались.

- Всё! – шумно выдохнул я. – Финита ля комедия…
* * *
ЗАСТАВКА.

Гостиная. Звучит спокойная мелодия, звуков нет вообще. В кадре светловолосая девушка лет двадцати плачет, отвернувшись к окну и закрывая лицо руками, и мальчик лет десяти, пытающийся ей что-то сказать. На шее ребёнка повязан красный шарф. Мальчик, кажется, просит прощения, но девушка не реагирует на его слова и не поворачивается. Тогда мальчик выбегает на улицу и бежит к мусорным бакам.

Девушка смотрит в окно: её братик выбрасывает шарф и быстро бежит к окну. У него на лице слёзы и он что-то говорит.

Смена кадра. Та же девушка на веранде стоит на коленях, обняв брата и поглаживая его по голове, ребёнок содрогается от слёз, зарывшись лицом в рубашку на груди сестры.

Музыка становится тише.

- Прости меня, Сибилл! – поднимая лицо, произносит паренёк. Сибилл вновь прижимает его к груди:

- Ничего, Рэй, ничего…

Экран гаснет.

Лампы дневного света на миг ослепили меня, чьи глаза уже привыкли к полумраку. Теперь мне открылось ещё несколько любопытных и одновременно пугающих вещей…

На одной из стен висела та самая цепь с крюком на конце, которой меня связывал и тащил по городу Блэйн в той другой реальности, а под ней большими буквами послание: «Клин клином вышибают» и стрелочка в направлении электрического стула.

Я оглянулся посмотреть на Блэйна, нахмурив брови. Правда, что ли?

Через минуту я уже тащил призрака, обмотав вокруг его туловища вышеупомянутую цепь, а ещё через минуту он уже сидел на стуле привязанный. Рука-ворон дико билась и кричала.

Я много раз видел в фильмах, как ЭТО ДЕЛАЕТСЯ (взять хотя бы ту же «Зелёную милю»). Выставив мощность на полную катушку, я опустил все тумблеры…

* * *
Я испугался не на шутку, когда сначала от тела оторвалась рука-птица и с криком улетела вверх к дырке в потолке, через которую мы провалились сюда, а затем у Блэйна на лице прорвался заплавленный рот, и он стал кричать. Я нервно отключил питание.

- Ты! Сдохнешь как собака, когда победа будет практически у тебя в кармане…- таковыми были единственные и последние слова Роджера Блэйна, перед тем как он рассыпался в пепел.

От этих слов у меня возникло двойственное впечатление: с одной стороны горечь от своеобразного предсказания, а с другой – радость, что я оборвал ход событий, отображенных на фотокарточках…

Кстати! Мои вещи! Я порылся в карманах – несколько ампул было раздавлено, порошок для моего препарата весь вымок, записная книжка, блокнот и другие записи на бумаге немного намокли и практически не потекли, патронам пришел конец, я потерял камеру, всё моё оружие, кроме ножа, осталось наверху, но пакет оказался на месте. Я облегченно вздохнул, любовно поглаживая его. Грянул выстрел, и возле меня на стене появилась маленькая дырочка в покраске, сердце бешено забилось…

- Ты молодец! Поработал на славу, мальчик мой, теперь всё готово, – услышал я насмешливый голос Кауфмана. – Мы можем начинать наше шоу!

Я поднял голову и увидел в проёме на потолке фигуру Кауфмана.

- Я не мальчик и больше не нуждаюсь в твоём союзе! Я всё знаю – хватит меня водить за нос! То, чего ты жаждешь – не сбудется никогда! Я справлюсь сам со своей болью!!!

- Отлично, – засмеялся Кауфман, поднимая пистолет. – Но ты мне тоже уже не особо нужен и я мог бы покончить с тобой сейчас, однако я хочу, чтобы ты дошел до конца и ощутил цену своей ошибки. Ты убьёшь себя сам от безвыходности и безысходности, когда тела твоих друзей будут лежать у твоих ног. И, в новом мире ты поймёшь, что заблуждался, что стоял на пути у величайшего блага людей, великой и безграничной человеческой Свободы. Но будет поздно – другие станут тебя презирать и избегать, и тогда ты придешь ко мне и попросишь прощения. А главное – покаешься в своих заблуждениях и примешь мою сторону, быть может, я даже позволю тебе быть моим помощником, по старой дружбе, так сказать… И ещё! Помни, что ты только человек! Что ты можешь?!

И он исчез в проёме.

- Да, я – только человек… Но разве этого мало?!

Далее я буду приводить всё, что со мной случилось на текущий момент…

Выбрав катер и заправив его бак, я поплыл к центру озера Толука, где находился небольшой остров, который индейцы считали священным и на котором, если верить Шарлин, растёт таинственное и могущественное Древо Правды и Чистоты…

Когда катер коснулся берега, я заметил на берегу бело-коричневую собаку охотничьей породы – кажется, спаниеля. Пёс, тоже заприметив лодку, опрометью бросился ко мне.

- Что, приятель, похоже, ты совсем один, – погладил я собаку, присев на корточки. – Но скоро в городе снова будет людно, и ты найдешь своего хозяина.

Пёс заскулил, виляя хвостом и облизывая мои руки. Давал мне лапу. Я потрепал собаку за большие уши и увидел, что на его ошейнике, среди густой шерсти, есть медаль с именем:

«ДЖОШ».

- С собакой разговариваешь? – услышал я знакомый голос.

- Чарли? Рад снова тебя видеть живой и здоровой… А что ты здесь делаешь? Решила мне ещё что-то поведать? – поднялся на ноги я.

- Тебе просили передать, что никто не должен видеть совершения ритуала. Ни одно живое существо. Только тогда цепь замкнётся на тебе и твоей сестре, и, как мне сказали, что очень важно – диффузия исчезнет… не спрашивай, что это значит – я сама не знаю. Поскольку это врата в мир духов, то на этом острове не живёт ни одно живое существо, и о местной фауне можешь не беспокоиться.

- Ага, а современные люди здесь пикники устраивают, – горько усмехнулся я. – Но ты зря беспокоилась – я здесь один. А по поводу диффузии – это отличнейшая новость, поверь мне!

- Дарен, я могу тебя попросить…-Чарли опустила глаза.

- Всё, что угодно, ну?

- Мою лодку утопили монстры, а те, что на острове – непригодны к плаванию… Возьмёшь меня на обратном пути с собой.

- Что за вопрос!

- Хорошо, я буду ждать тебя здесь на берегу!

- Присматривай за ней, дружок, – подмигнул я Джошу, и стал подниматься по склону.
* * *
Я нашел Древо, как и обещала Шарлин, спутать его с другим было невозможно. Даже на ветках висели гирлянды с вырезанными из бумаги человечками и маленькие свёртки бумаги с просьбами (я так думаю).