Проблема смешанных (плюралистических) систем права основана на существовании государств со сложной структурой правовой системы, предполагающей наличие в пределах одной территориальной локализации нескольких правопорядков, регулирующих общественные отношения. Существование таких правовых систем обусловлено специфическими историческими, экономическими и культурными условиями их формирования и развития в пределах территориальных границ конкретных государств.
Согласно теоретической концепции смешанных правовых систем, правовая система становится смешанной (плюралистической) в том случае, когда в пределах территории одного государства существует несколько правопорядков, т.е. «…смешанная правовая система – это такая система, которая основана на более чем одной правовой традиции или правовой семье»[11]. В отличие от «чистых» юрисдикций, такие правовые системы характеризуются неоднородностью и правовым плюрализмом. Составной частью смешанных правовых систем выступает совокупность двух или нескольких правовых семей (романо-германское, англо-саксонское, религиозно-традиционное, обычное право)[12].
В рамках регулирования трансграничных частноправовых отношений в процессе применения коллизионной нормы применительно к плюралистической системе права может возникнуть проблемы выбора компетентного правопорядка из действующих на территории этого государства, так как каждая из правовых систем рассматривается как правовая система данного государства именно для целей определения применимого права[13]. В этом случае надлежит выбирать ту правовую систему, которая в пределах компетентной государственной юрисдикции традиционно регулирует данную группу отношений. При этом всегда в качестве дополнительного механизма, позволяющего осуществить выбор применимого права, является возможность решения данного вопроса на основании принципа наиболее тесной связи[14].
Мобильный конфликт представляет собой ситуацию, когда имеет место изменение территориальной локализации (национальной принадлежности) того элемента правоотношения, который по смыслу коллизионной нормы определяет выбор применимого права. Как проблема, связанная с применением коллизионной нормы, мобильный конфликт имеет место в случае необходимости регулирования длящихся отношений[15].
В теории и практике международного частного права имеют место три варианта решения проблемы мобильного конфликта:
- применение первоначального права – применимое к отношению право определяется на основании национальной принадлежности определяющего применимое право элемента (ключевого элемента) на момент возникновения правоотношения и не учитываются какие бы то ни было изменения его территориальной локализации в последующем (к примеру, такой подход закреплен в законодательстве Турции);
- применение эффективного права – в данном случае к отношению применяется право, которое имеет ключевой элемент на момент рассмотрения спора, вне зависимости от его территориальной локализации в момент возникновения как самого правоотношения, так и спора (данный подход находит отражение в нормах австрийского законодательства);
- последовательное применение всех правовых систем – в данном случае учитывается та территориальная локализация ключевого элемента, которая связана с той частью правоотношения, в рамках которой возник спор (Египет, Сирия).
Российский законодатель, говоря о проблеме мобильного конфликта, отдал предпочтение праву первоначальной территориальной локализации (п. 1 ст. 1211 ГК РФ), что представляется наиболее удачным решением проблемы мобильного конфликта, так как оно основано на принципе правовой определенности и позволяет препятствовать проявлениям злоупотреблений сторон правоотношения.
Предварительный коллизионный вопрос возникает в случаях, когда имеют место хронологически следующие друг за другом отношения с участием одного круга субъектов, и при этом от выбора применимого права к хронологически первому отношению (предварительный или побочный вопрос) зависит объем прав и обязанностей сторон по хронологически второму правоотношению, которое и является спорным (основной вопрос). Так, в частности, при рассмотрении спора, связанного с действительностью договора, заключенного представителем на основании доверенности, неизменно возникнет вопрос о действительности самой доверенности; при рассмотрении наследственного спора, в котором на наследство претендует супруг наследодателя, возникнет вопрос о действительности брака и т.д.[16]
При возникновении предварительного коллизионного вопроса правоприменителю необходимо решить коллизионную проблему выбора коллизионного правила, посредством которого будет решаться предварительный коллизионный вопрос. В современном международном частном праве выделяются следующие варианты решения данной проблемы:
- решение предварительного вопроса на основе норм права, применимого к основному вопросу, что, безусловно, позволяет сэкономить время и усилия правоприменителя, которому не придется устанавливать содержание еще какого-либо правопорядка;
- решение предварительного коллизионного вопроса независимо от решения основного вопроса, на основе самостоятельных коллизионных правил, предусмотренных в коллизионном праве страны суда (ст. 8 Кодекса международного частного права Панамы), что позволяет подчеркнуть самостоятельность и автономный характер правоотношений, учесть хронологическую последовательность их возникновения, а также обеспечить одинаковую оценку правоотношения, составляющего основу побочного вопроса, вне зависимости от оценки иных взаимосвязанных правоотношений.
В нормах российского законодательства решение проблемы предварительного коллизионного вопроса не содержится, однако доктрина и правоприменительная практика однозначно свидетельствуют о том, что побочный вопрос должен решаться на основе самостоятельных коллизионных правил, вне зависимости от того, каким материальным правом регулируется основной вопрос.
Достарыңызбен бөлісу: |