Б.И. Губанов О Михаиле Кузьмиче Янгеле

Б.И. Губанов

О Михаиле Кузьмиче Янгеле

Если бы знать, что рядом работает человек, имя которого будет начертано в истории развития техники, тогда бы все события, связанные с его деятельностью, своевременно фиксировались и откладывались нужным сейчас материалом. Остается теперь только на основе отложившегося в памяти его образа коллективным трудом восстановить облик большого человека, и все же это будет далеко не полное повествование о нем.

О Михаиле Кузьмиче Янгеле я услышал вскоре после прихода в серийное КБ завода. Мы часто работали с документами, подписанными главным инженером НИИ Янгелем. Он несколько раз приезжал к нам, но встречаться с ним не приходилось.

Впервые я увидел Михаила Кузьмича в конце лета 1954 года, когда он прибыл к нам уже не в командировку, а на постоянное место работы. Это произошло возле цеха шасси. Мимо нас прошел высокий мужчина с характерной спортивной прической. Мой товарищ, понизив голос, доверительно сообщил: "Это – Янгель. Наш новый Главный конструктор".

В начале ноября во Дворце культуры железнодорожников состоялся торжественный вечер сотрудников КБ, посвященный 37-й годовщине Октября. На этом вечере присутствовал и М.К. Янгель. Приехал он на вечер прямо с работы, всего за несколько минут до начала докладов. На нем был темный костюм, темная рубашка и даже галстук какого-то темного цвета. Сидя в президиуме, Михаил Кузьмич сосредоточенно слушал доклад, изредка посматривая в зал. Мне показалось, что он был чем-то недоволен: возможно ему не понравился длинный доклад, а может быть он был расстроен тем, что встречал праздник вдали от дома. Позже мы поняли, что Михаил Кузьмич умел слушать и доклады, и речи, а самое главное – собеседника. Он давал возможность высказаться, не перебивая, уточняя только отдельные интересующие его детали. Когда он слушал, то всем видом давал понять, что заинтересован в разговоре, и этим невольно вызывал на откровенность.

В первые годы становления нашего КБ конструкторам и заводчанам приходилось постоянно задерживаться на работе. Не помню случая, чтобы кто-то без уважительной причины уходил с работы раньше девяти-десяти часов вечера. Нагрузка на всех была максимальной: параллельно с серией велась разработка первого собственного изделия.

Вскоре после назначения М.К. Янгеля Главным конструктором он поздно вечером пришел к нам в отдел. Стараясь никого не беспокоить, Михаил Кузьмич подошел к Л.Н. Спрыгиной (если быть точнее, то нужно было бы написать "пробрался", так как в отделе была теснота). Главный конструктор стал рассматривать новые, еще не готовые чертежи, долго о чем-то расспрашивал Лидию Николаевну. Говорил он тихо, стараясь не мешать работающим конструкторам. Незаметно, как и появился, Янгель ушел. Он еще несколько раз приходил в наш отдел и каждый раз без шума и привлечения излишнего внимания.

Позже мне довелось поближе познакомиться с Главным. Было это так. Нашей группе поручили одну очень серьезную работу. Дело было новым, аналогов решения подобных проблем ни у нас в стране, ни за рубежом не было (для того времени это было естественно: приходилось все начинать с нуля, и новое направление, рождавшееся в стенах нашего КБ, требовало новых, еще неизвестных решений). Долго бились мы над этой проблемой, перебрали десятки вариантов, наконец остановились на одном решении, которое, как нам показалось, было интересным и приемлемым.

Докладывая М.К. Янгелю, мы не особо-то вдавались в подробности, считая, что Главного детали не интересуют. Михаил Кузьмич внимательно выслушал нас, уточнил отдельные конструкции узла, проявляя при этом полнейшую осведомленность во всех тонкостях нашего проекта. На наше удивление, Михаил Кузьмич как-то сразу объемно и зримо охватил всю суть этой проблемы. Он тут же подбодрил нас, подсказал, в каком направлении вести дальнейшую разработку, и, похвалив за инициативу, пожелал нам удачи.

Признаться, мы были ошеломлены этой встречей: во-первых, исключительно доброжелательностью Главного к нам, только начинающим свой конструкторский путь, и, во-вторых, интеллектом этого на вид простого человека. Фундаментальные знания и редкая интуиция помогали ему безошибочно ориентироваться в самых коварных конструкторских "рифах" и находить часто единственно возможный и кратчайший путь к цели.

По прошествии стольких лет многие встречи, беседы, эпизоды позабылись, а отдельные, которым раньше и не придавал значения, теперь вспоминаются более выпукло, подчеркивая разнообразные грани таланта Михаила Кузьмича.

Как-то я замещал начальника отдела. Раздался звонок. М.К. Янгель (это звонил он) поинтересовался, чем я занят, попросил, есть ли возможность зайти к нему.

"У меня для Вас одно интересное дело,  как-то многозначительно сказал Михаил Кузьмич. – По нашей просьбе приехали специалисты из головного НИИ. Сейчас они устраиваются в гостинице, но скоро приедут в КБ. Хочу, чтобы Вы вместе с ними обсудили проблему защиты Вашего узла".

И Михаил Кузьмич вкратце рассказал, чем вызвана эта необходимость, подчеркнул сложность ее выполнения. Признаться, мне стало не по себе. Проблема оказалась настолько серьезной, что для ее решения нужно было бы привлечь крупный коллектив опытных специалистов.

Михаил Кузьмич четко уловил мое состояние и улыбнулся:

• 
  Ничего страшного, не боги горшки обжигают. Раньше не занимались, теперь – будем. Это нужно, прежде всего, нашей стране, а значит и нам с Вами. Отсюда и все вытекающие последствия: лучше быть впереди, чем кого-то догонять.
  

• 
  Специалисты введут Вас в курс дела. Увяжите наши задачи с рекомендациями ученых, подготовьте решение. Вот и все, что от Вас требуется.
  

• 
  Прибывшие специалисты – известные ученые. Наши доброжелатели. А это – уже полдела. Считайте, что Вам повезло…
  

• 
  Приглашайте их в кабинет,  ответил М.К. Янгель и, увидев бывших своих коллег по НИИ, улыбнулся:
  
• 
  Очень рад, что вы согласились помочь нам. Без вас мы ничего бы не сделали…
  

М.К. Янгель познакомил нас, кратко охарактеризовал суть проблемы и со словами: "В вашем распоряжении мой кабинет. Тут вам никто мешать не будет",  удалился в свою рабочую комнату (эта встреча происходила еще в корпусе 14).

Заседали до позднего вечера. Когда проект решения в основном был готов, познакомили с ним М.К. Янгеля. По всему было видно – решением он доволен. Об этом Михаил Кузьмич сказал и гостям на прощание. Я задержался, стал сбивчиво извиняться, что мы помешали ему работать, что у нас не хватило такта перенести совещание в другое место.

Михаил Кузьмич перебил меня.

• 
  Тут Вы не правы. Как руководитель предприятия я просто обязан был создать нашим гостям все условия для нормальной работы.
  

Многие сейчас с гордостью вспоминают, что их первый рабочий день в КБ начался беседой с М.К. Янгелем. Несмотря на огромную загруженность, Михаил Кузьмич всегда находил время, чтобы встретиться с молодыми специалистами, помочь им в выборе направления работ, дать им ценные жизненные советы. М.К. Янгель глубоко понимал, что сплав опыта с энергией молодых всегда даст наилучшие результаты. Он умел вдохновлять вчерашних студентов на большие дела, поручал им самостоятельно решать задачи явно не вузовской трудности и смело доверял молодым руководить сложными разработками. Это было не слепое доверие, а точно рассчитанный ход: дать каждому возможность испытать свои силы, проявить свои способности. Все это создавало в КБ особый, творческий настрой.

Перед началом натурной отработки различных вариантов нашего узла приказом Главного конструктора я был назначен техническим руководителем испытаний. Ознакомившись с приказом, я сильно удивился: дело в том, что по установившейся традиции техническими руководителями испытаний всегда назначались лишь заместители Главного конструктора или ведущие конструкторы, проектанты. Я был всего-навсего конструктором, одним из разработчиков узла.

Но приказ есть приказ. Выезжаю на место испытаний. Потянулись дни, недели, месяцы своеобразной командировочной жизни. М.К. Янгель постоянно держал под контролем ход испытаний: часто звонил.

Дела у нас шли неплохо. Мы сработались с руководством испытательного центра и в особенности с Василием Ивановичем Вознюком, человеком незаурядной судьбы, прославленным военачальником, командиром оперативной группы "катюш" в годы войны, первым начальником первого в нашей стране испытательного центра новой техники. Его работоспособность не знала границ. Юмор его был неистощим и часто помогал нам в особо тяжелых ситуациях. Вот к этому человеку я и пришел за поддержкой, когда узнал, что меня отзывают в КБ для выдвижения на партийную работу. Василий Иванович пообещал переговорить с Михаилом Кузьмичом. Свое слово он сдержал, но из этого ничего не получилось. Василий Иванович сообщил ответ М.К. Янгеля: "С этим парнем Вам придется расстаться".

Перед конференцией мне пришлось несколько раз беседовать с Михаилом Кузьмичом. Я убеждал его, что опыт партийной работы у меня незначительный, настоящего авторитета и способностей нет – все это, в конечном счете, может привести к нежелательным последствиям. Наша последняя беседа закончилась тем, что Михаил Кузьмич сказал: "Это не только мое личное мнение. Быть тебе секретарем или не быть  не я решаю. Слово за делегатами конференции. Изберут – будешь работать. Со своей стороны, в случае твоего избрания, обещаю активную поддержку и помощь".

С отчетным докладом выступил секретарь парткома А.И. Зарубин. Было много критических выступлений, конкретных предложений. Запомнилось выступление М.К. Янгеля. С присущей ему объективностью он проанализировал состояние дел в КБ. Говорил он, как всегда, без бумаги, четко оперируя цифрами, поименно называя всех ответственных исполнителей. С партийной принципиальностью Михаил Кузьмич говорил о недостатках. Следует отметить, что речь Михаила Кузьмича (то ли доклад, то ли выступление или просто высказывание мысли) была всегда удивительно грамотной, без лишних слов, последовательно построенной и весьма убедительной.

Я знал, что у Михаила Кузьмича огромный опыт партийной и комсомольской работы. В 19 лет его избрали секретарем комитета комсомола одной из крупнейших текстильных фабрик страны, он возглавлял комсомольскую организацию Московского авиационного института – одного из прославленных вузов столицы, был бессменным членом профкома в КБ Н.Н. Поликарпова и ОКБ С.П. Королева.

Помощь в работе партийного комитета была действительно большой. Дело не в том, присутствовал или не мог присутствовать на заседаниях партийного комитета Михаил Кузьмич, он всегда жил духом и интересами партийной организации и коллектива.

Достаточно часто, особенно в первое время, рабочий день М.К. Янгеля начинался со встречи с секретарем партийного комитета. Его интересовало все: о чем говорят, какие есть предложения, что в поле критики коммунистов. Своеобразной была и обратная связь. Не помню случая, чтобы Михаил Кузьмич отмахнулся от выполнения просьбы или отказался от совета партийного комитета. При каждой встрече он умело вводил в курс всех событий, высказывал заботы, тревоги, делился трудностями.

Иногда складывалось впечатление, что отдельные мысли он опробовал на секретаре и ждал оценки. Что скажет молодой секретарь? Но, как я понял позже, партийный и жизненный опыт помогали ему вырабатывать правильное понимание секретаря не только как партийного руководителя, но и как партийного работника – передового представителя партийной организации. Михаил Кузьмич хорошо понимал: не мог партийный секретарь высказывать только свое мнение, он должен знать мнение коллектива. И, действительно, приходилось постоянно советоваться с комитетом. Все важнейшие решения мы вырабатывали всегда коллективно. Вот это тесное общение: партийный комитет – секретарь парткома – Главный конструктор  способствовало общему успеху.

Должен отметить, что не только у меня сложились хорошие, деловые отношения с Главным конструктором. Михаил Кузьмич всегда тепло отзывался о работе с В.Ф. Уткиным, А.И. Зарубиным, В.Я. Михайловым и другими секретарями партийной организации КБ.

Одним из важных вопросов в деятельности партийного комитета была работа с кадрами, которая немыслима без участия в ней руководителя предприятия. Здесь Михаил Кузьмич чрезвычайно ответственно, без деления на малое и большое (в кадровых вопросах не бывает малых вопросов – это люди) вел решительную и основательную политику.

Вспоминается одно из заседаний аттестационной комиссии. Зачитывается характеристика начальника отдела Э.М. Кашанова. Ему задают много самых разнообразных вопросов. Чаще всех спрашивает М.К. Янгель. Его интересует все: работа, политический и технический рост, общественная деятельность, семья, культурный досуг. Эрик Михайлович волнуется, но отвечает обстоятельно, иногда с присущим ему юмором.

Секретарь комиссии Л.М. Астахова записывает в протоколе стандартную фразу: "Ответы – удовлетворительные". Михаил Кузьмич деликатно поправляет: "Ответы – хорошие. Так нужно и записать". Аттестационная комиссия принимает решение: "Должности начальника отдела Э.М. Кашанов соответствует вполне. Может быть рекомендован на выдвижение на более ответственную работу".

О Михаиле Кузьмиче часто говорят, что он был по натуре своей мягким, чутким, доброжелательным, великодушным человеком. Все верно с одной лишь поправкой. Там, где решались интересы дела, М.К. Янгель становился твердым, принципиальным, непоколебимым. Он терпеть не мог всякого рода волокитчиков, формалистов и бездельников. В этих случаях он был жестким, суровым, безжалостным.

Вспоминается история с одним начальником отдела. Когда-то
М.К. Янгель работал с ним у С.П. Королева. После образования нашего КБ Михаил Кузьмич предложил своему бывшему коллеге интересную работу, и тот, не раздумывая, принял предложение. Все шло прекрасно до тех пор, пока этот человек не возомнил, что на правах "друга Кузьмича" ему все дозволено. Без получения разрешения на совместительство он начал в рабочее время читать лекции не только в университете, но и в других вузах города. Естественно, что при такой загруженности педагогической работой у него совсем не оставалось времени для основной работы в КБ. Михаил Кузьмич несколько раз, сначала деликатно, потом уже со всей строгостью потребовал от него исполнения своих прямых обязанностей. Видимо, товарищ так и не понял всей серьезности положения, так как продолжал свое сомнительное совместительство. Дело дошло до разрыва. В последнюю минуту этот "совместитель" обиженно сказал:

• 
  Когда ты, Михаил Кузьмич, предлагал мне переехать из Москвы  обещал золотые горы. Я согласился перейти в твое КБ, оставив в столице прекрасную лабораторию и отличную квартиру. А теперь ты заявляешь, чтобы я искал себе новую работу. Разве так поступают настоящие друзья?
  

• 
  Я пригласил тебя РАБОТАТЬ, а чем ты занимался? Что конкретного ты сделал в КБ за последнее время? Развалил всю работу в отделе. Ответь мне, пожалуйста, сможет ли КБ создать что-то стоящее для страны, если все руководители будут вести себя, как ты?! Молчишь?! Мне ясно одно: цели у нас разные, а значит – разные дороги.
  

Много раз мне приходилось встречаться, беседовать с Михаилом Кузьмичом, и я всегда удивлялся, как просто и доходчиво он говорил о самых сложных вещах, как образно излагал свои мысли. Память у него была на редкость завидная. Выступая, изредка пользовался лишь тезисами. Не помню случая, чтобы он, по памяти приводя массу цифр и называя сотни фамилий, когда-либо ошибался.

О производственной деятельности партийной организации с участием М.К. Янгеля можно написать многое. Отмечу отдельные моменты.

Может быть, не всем известно, но идея празднования десятилетия нашего КБ принадлежит Михаилу Кузьмичу.

За сравнительно короткий срок наше КБ прошло путь становления и развития, стало одним из ведущих конструкторских бюро страны. Однако немногие знают, что положение нашего конструкторского бюро было весьма критическим. Дело в том, что в непримиримой борьбе за свое направление в новой технике конструкторское бюро приобрело не только союзников, но и недругов. Небольшому кругу коллектива КБ (пожалуй, только проектантам) и партийному комитету было ведомо, что Михаил Кузьмич вел титаническую борьбу за жизнь новых изделий. Мы были на грани потери новых машин. Повеял дух некоторой неуверенности в твердости шагов КБ. Вот тогда-то Михаил Кузьмич и предложил отметить малый юбилей. Цель: созвать к себе всех единомышленников и привлечь к себе внимание. К нам приехало много гостей. Нас поддержали. Коллектив встряхнулся.

В порядке подготовки к 10-летию КБ на партийном комитете был утвержден план мероприятий, назначены исполнители. Подготовку доклада мы поручили двум весьма уважаемым и компетентным товарищам. В назначенный срок доклад был готов. Захожу к Михаилу Кузьмичу. Прочитал он доклад и, стараясь не обидеть, сказал: "Надеюсь, Вы мне доверяете сказать то, что считаю нужным? Или Вы сомневаетесь, что лучше я не скажу, чем здесь написано?"

Видя мою растерянность, Янгель предложил:

• 
  Давайте договоримся так: я набросаю тезисы доклада и покажу Вам: если они окажутся приемлемыми – с ними и выступлю.
  

Все, кто присутствовал на торжественном собрании по случаю

"… Я ни на минуту не забываю, что у нас имеется все же очень много долгов перед нашей Великой Родиной, перед нашим советским народом и если не долгов в полном смысле этого слова, то задач, вытекающих из нашего призвания и положения. Ведь все, что нами сделано, было хорошим, может быть даже наилучшим на момент, когда мы начинали это хорошее создавать. Но наша техника развивается так быстро, что термин "хорошее", "лучшее" уже не имеет под собой объективного основания, так как нам сейчас ясно, что сегодня мы можем делать много лучше. Государством вложено очень много средств в производство и обеспечение использования, в случае необходимости, того, что мы создали. Поэтому перед нами, я имею в виду в том числе и наших смежников, стоит непреложная обязанность как задача номер один – всеми силами и средствами улучшать и совершенствовать созданные нами изделия".

В середине июня 1964 года на заседании партийного комитета был заслушан вопрос "О некоторых итогах конструкторской деятельности КБ". На этом заседании, в основном, речь шла о неудовлетворительном состоянии дел по весьма важной на тот период теме. И в докладе Главного конструктора, и в выступлениях секретаря и членов парткома прозвучала серьезная озабоченность состоянием дел в КБ. Естественно, решение партийного комитета было очень строгим, но чувствовалось: большинством воспринято правильно.

Выявив серьезные недостатки по состоянию дел одной темы, партийный комитет счел необходимым, не откладывая, заслушать ход работ и по другой важной для КБ теме. И здесь наблюдалась та же картина: потеря чувства личной ответственности за порученное дело у определенной категории руководителей… Как следствие всего этого – отставание по срокам разработки, серьезные упущения и даже крупные промахи в работе. Такие положения в делах принято называть критическими. Так оно и было на самом деле.

Целиком и полностью поддержав решения партийного комитета, сделав правильные выводы из критических замечаний в свой адрес, М.К. Янгель принципиально и настойчиво стал добиваться исправления создавшегося положения. Личный пример Главного конструктора сыграл тогда важную, если не решающую роль. За короткий срок была пересмотрена организационная структура КБ, основные усилия конструкторов направлены на разработку главных тем.

Многие, конечно, видели: если Михаил Кузьмич занимался какой-то проблемой, то делал это глубоко и фундаментально, привлекая к ее решению весь коллектив, в том числе и молодежь. "Комсомольская организация КБ за отчетный период добилась многого в работе,  отмечал Главный конструктор.  Однако существует ряд крупных недостатков, на которые следует обратить внимание: нетехнологичность изделия, организация комсомольских постов – роль их пока незаметна, они не проявляют серьезных требований. Нужно не давать покоя всем, кто не занимается новым изделием. Лучше заняться одним вопросом, а не многими, и довести его до конца".

Помню, как тепло приветствовал Михаил Кузьмич выход в 1963 году первого номера газеты "Конструктор", как он радовался, когда в газете появлялись боевые, толковые материалы и критические статьи. Он и сам неоднократно выступал на страницах газеты, нацеливая коллектив КБ на решение самых трудных и неотложных задач. А однажды, когда со страниц газеты прозвучала критика в адрес Главного конструктора, Михаил Кузьмич не стал выяснять, кто готовил материал, а принял меры, чтобы быстро исправить положение.

Казалось, он совсем не заботился о своем авторитете. На самом деле это было не так. Ему не безразлично было, как оценивают его поступки, как относятся к принятым им решениям. Знаю, что не всегда визиты в вышестоящие инстанции заканчивались для него благополучно, но, тем не менее, приезжая в КБ, он не нагнетал обстановку. Однажды министр потребовал от Янгеля назвать фамилию конструктора, по чьей халатности произошла авария. Михаил Кузьмич категорически отказался сделать это, мотивируя свой отказ тем, что за все ошибки КБ отвечает Главный конструктор и поэтому он готов понести заслуженное наказание.

В это напряженное время каждый день М.К. Янгеля был рассчитан по минутам. Он подолгу задерживался вечерами в КБ, часто работал и в выходные. Огромная перенапряженность подорвала его и без того слабое здоровье. В начале декабря 1964 года Михаил Кузьмич оказался в кремлевской больнице. Врачи категорически запретили всякие встречи с ним. Они самоотверженно боролись за жизнь Главного, пытаясь оградить его от всех конструкторских "штормов и бурь".

Зная, как все в КБ волновались за жизнь Кузьмича, нам часто звонил и подробно информировал о состоянии его здоровья Б.А. Строгонов, ответственный работник аппарата ЦК нашей партии, близкий друг М.К. Янгеля. Где-то в середине декабря на имя секретаря парткома пришло письмо от М.К. Янгеля. К моему глубокому огорчению, Михаил Кузьмич почти ничего не написал о себе и о своем здоровье. Письмо оказалось деловым, целиком посвященным работе, с полным перечнем: ЧТО, КОГДА и КАК должно быть сделано в КБ. Собственно говоря, именно поэтому я и решился в воспоминаниях привести отдельные выдержки из этого письма.

"… Пока ничего нельзя сказать о времени, которое потребуется на лечение,  писал Михаил Кузьмич,  но, по мнению лечащего врача, на это потребуется от полутора до двух месяцев. Я в душе принял этот срок, хотя и понимаю, что оставил коллектив в трудное время, с многими нерешенными вопросами.

… Кроме перечисленных вопросов, главная трудность у вас будет на заводе. Здесь выход только один – каждому нач. комплекса и нач. отдела надо активизировать свою личную роль.

Что касается наших общественно-партийных дел, то я обеспокоен больше всего подготовкой к партийно-хозяйственному активу, его надо планировать на конец января (я имею в виду мое участие). Я прошу вас, Борис Иванович, в плане подготовки к этому активу поручить товарищам:

• 
  дать краткую характеристику состояния дел по теме и дать наиболее характерные промахи по тематике, допущенные отделами, комплексами, руководством;
  
• 
  дать разработанный анализ наших взаимоотношений с производством, нашего финансового положения, необоснованного расточительства средств, состояния трудовой дисциплины, работы обслуживающих подразделений;
  
• 
  дать общие годовые показатели и предложения по коренному улучшению планирования, учета и организации труда.
  

Я не знаю, будет ли к концу января внесена ясность в нашу тематику, хотя некоторые надежды на это есть. Мне представлялась в воскресенье 6 декабря возможность встречи с Л.И. (Леонидом Ильичом Брежневым), но я … упустил эту возможность. В понедельник по телефону обговорили, что он или приедет ко мне в больницу, или вызовет меня к себе. Разговор был успокоительный: "Все встанет на свое место, не переживай и не волнуйся, лечись…"

Со Зверевым встретиться тоже не удалось, он еще не работает, встречу дома врачи не разрешили.

… Между прочим, мне можно звонить по телефону 5-2-88-37 – это телефон медсестры, рядом со мной. Звонить лучше после 17.00, когда врачи уходят домой и обстановка спокойная…"

Мне хотелось бы, чтобы, прочитав это письмо, вы обратили внимание на один очень важный момент. Я уже писал, что врачи категорически запретили встречи с М.К. Янгелем. Мы все безоговорочно приняли это жесткое, но вынужденное решение, а Михаил Кузьмич нашел и тут выход, казалось бы, из совсем безвыходного положения. Он не мог сидеть, сложа руки, не мог представить себя без работы. Меньше всего его беспокоил собственный инфаркт, хотя это был уже третий. Прежде всего М.К. Янгель беспокоился об успехе дела – Главного дела его жизни.

Во все времена людей, способных на самопожертвование ради достижения высокой цели, называли подвижниками. Несомненно, Михаил Кузьмич Янгель, также как и первые Главные конструкторы – первопроходцы новой техники, принадлежал к самой славной плеяде подвижников.

Мне вспоминается еще одно письмо М.К. Янгеля, написанное, как и это, в экстремальных условиях. Михаил Кузьмич лежал в больнице, еще не оправившись после катастрофы и тяжелого инфаркта.

9 ноября 1960 года коммунисты КБ собрались на отчетно-выборное собрание партийной организации. С момента создания КБ это было первое партийное собрание, на котором отсутствовал М.К. Янгель. После неудачи, которая постигла коллектив КБ, все ждали, что скажет, какую оценку даст происшедшим событиям Главный конструктор. Но Главного на собрании не было. На то были веские причины.

Председатель собрания, обращаясь к коммунистам, сообщил, что в адрес президиума отчетно-выборного собрания поступило письмо М.К. Янгеля.

"Товарищ председатель собрания! – писал Михаил Кузьмич. – Не имея возможности по состоянию здоровья участвовать в работе собрания, прошу Вас испросить согласия собрания на зачтение моего предполагавшегося выступления, изложенного мною в письменном виде.

При согласии собрания прошу взять на себя труд огласить прилагаемый текст этого выступления. М.К. Янгель".

Председатель собрания, обращаясь к залу, спросил: "Какие мнения будут по этому поводу?" – и под одобрение присутствующих стал читать письмо.

"… Наша партийная организация за истекший отчетный период вполне справилась с весьма сложными и очень ответственными производственными задачами, возложенными на наше предприятие соответствующими постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР.

Наш коллектив взял на себя инициативу по сокращению на три месяца начала государственных испытаний двух наших новых изделий^* совместно с коллективом завода. По одному из новых изделий нас постигла большая, в техническом смысле, неудача, о тяжелых последствиях которой вы все, очевидно, знаете…

Хотя непосредственной причиной этой неудачи явилась грубая схемная ошибка, допущенная одной из смежных организаций, мы не можем, не имеем права не считать и себя повинными в последствиях этой ошибки… Определенная ответственность за это должна быть, естественно, отнесена на мой счет и на счет некоторых заместителей Главного конструктора.

Но дело сейчас сводится не к тому, чтобы искать виновников и взваливать на них всю ответственность за последствия схемной ошибки.

Вера в наше изделие непоколебима. Руководящие партийные и государственные органы верят также и в способность нашего коллектива довести это изделие до полного удовлетворения требованиям, предъявленным к этому изделию".

"Следовательно,  подчеркнул М.К. Янгель,  задача нашей партийной организации состоит в том, чтобы поднять весь инженерно-технический состав ОКБ до уровня полного осознания и понимания каждым государственной ответственности за высокое качество наших изделий".

Далее М.К. Янгель дал исчерпывающий анализ состояния проектно-конструкторских разработок, указал причины, порождающие низкий уровень конструирования, обратил особое внимание на качество изготовления изделий на заводе.

"Свои усилия,  писал М.К. Янгель,  надо направлять на более грамотное конструирование и на техническую помощь производству по обеспечению изготовления деталей, узлов и сборки в соответствии с документацией…

Перед каждым работником, перед каждым подразделением ОКБ не менее остро должна быть поставлена и другая, внутренняя, если можно так выразиться, задача – резко повысить качество проектных, расчетных, конструкторских и экспериментальных работ.

… Задачи, о которых я говорил выше,  подчеркнул Главный,  не исчерпывают, естественно, всего многообразия важнейших задач нашей партийной организации. Но мобилизация всех сил коллектива на успешное выполнение производственных задач потянет за собой подъем в работе нашей организации и во всех областях нашей многогранной жизни. Уверен, никто из нас не упадет духом от временной и случайной неудачи, и мы сделаем все, чтобы оправдать доверие ЦК нашей партии и правительства".

Вспоминая те годы, пожалуй, самые трудные в истории молодого конструкторского бюро, хочу подчеркнуть одну из важнейших особенностей в деятельности М.К. Янгеля – его уверенность в правильности избранного им нового направления, уверенность в технике, которая еще только создавалась. Эта уверенность укрепляла и нашу веру, вдохновляла работать так, как мы еще не работали.

Кое-кому может показаться, что я идеализирую М.К. Янгеля, показывая его лишь с одной стороны. Для нас, его современников, не секрет, что в его жизни были и недостатки, случалось и он ошибался. Но сила Янгеля как раз была в том, что он был не каким-то отрешенным от мира сего, не святым, а живым человеком.

В подтверждение этих слов хочу рассказать еще один эпизод. Это случилось после очередного инфаркта. Четко представляя серьезность положения, глубоко понимая, что с ним может произойти, М.К. Янгель обратился в партийный комитет с письмом. Указав главные направления работ, которыми в будущем должно заниматься КБ, он дал исчерпывающие характеристики всем своим заместителям, указав на все их достоинства и недостатки, способность возглавить и успешно продолжить начатое дело. По мнению партийного комитета, все характеристики были объективными и соответствовали действительности.

Если опуститься к разряду недалеких людей, мыслящих примитивно, то сам факт появления такого письма М.К. Янгеля можно расценить как временную слабость Главного. Но, если вдуматься, учесть критическую обстановку, в которой было написано письмо, то этот шаг возвышает Янгеля, показывает, что ему глубоко небезразлично КТО и КАК поведет после него дело, В КАКОМ ТЕМПЕ оно будет развиваться. Тут нужны были и завидная прозорливость, и определенная смелость, и личное мужество. Хорошо знавший М.К. Янгеля летчик-космонавт доктор технических наук К.П. Феоктистов выделил именно эти черты Главного конструктора: "Я питал глубочайшее уважение к Михаилу Кузьмичу Янгелю прежде всего за то, что он был настоящим коммунистом, бойцом, редкого мужества человеком".

Рассказывая о М.К. Янгеле как о коммунисте, мне хочется отметить, что многое из того, что было сделано партийным комитетом в то время, по сути дела являлось проведением в жизнь генеральной линии Главного конструктора, выполнявшего ответственнейшие поручения ЦК нашей партии и правительства.

Михаил Кузьмич Янгель постоянно указывал нам цель, во имя которой мы шли вперед, зажигая нас своими идеями, поддерживал во всех начинаниях, давал изумительные примеры, как нужно выполнять то или иное партийное поручение, никогда не оставлял нас в трудные минуты. При этом о своих личных заслугах Михаил Кузьмич всегда скромно умалчивал, и что он – рядовой боец великой партии Ленина и как коммунист готов выполнить любое задание своей Родины.

Известна истина: в сутолоке больших и малых дел часто не замечаешь, как быстро летит время. Два года работы в партийном комитете, казалось, пролетели стремительно. Наступил день, когда снова предстояло заняться техникой.

Михаил Кузьмич определил направление: "Главный инженер по утвержденному положению да и существу тоже – это помощник Главного конструктора, проводник его технической политики. Теперь тебе и карты в руки: смело решай технические вопросы, следи за экспериментальными работами, блюди технику безопасности, внедряй научную организацию труда, поднимай изобретательство и неустанно – каждый день и час! – борись за качество.

Если потребуется помощь, – поможем, если будет надо, – поправим. Но я надеюсь,  при этих словах Михаил Кузьмич хитро улыбнулся,  поправлять не придется. То, что в компетенции главного инженера, решать он должен сам, и не перекладывать работу на плечи Главного конструктора".

Вплотную столкнувшись с обилием вопросов, которые приходилось решать главному инженеру, я понял, почему Михаил Кузьмич сделал ударение на качестве.

С качеством выпускаемой документации у нас, действительно, не все обстояло благополучно. Ежемесячно подводя итоги работ КБ, мы наблюдали неутешительную картину: тысячи извещений на изменения КД, море ошибок в конструкторской документации.

Помню, как с трибуны партийно-хозяйственного актива нас ругал за некачественную документацию директор завода. "Это что же такое получается, дорогие товарищи конструкторы,  спрашивал А.М. Макаров.  В последнее время мы что-то слишком часто стали работать "в корзину"  безумно пускать на ветер государственные деньги. Если все эти немалые суммы использовать разумно, по-хозяйски, то сколько бы мы имели дополнительного жилья?!"

М.К. Янгель не только не возражал директору завода, но и поддержал его, потребовал резкого улучшения качества конструкторской документации, более серьезного подхода к опытным и экспериментальным работам.

Мы разработали "Положение о качестве конструкторской документации на предприятии" и вскоре представили его на рассмотрение Главному конструктору. Михаил Кузьмич, сославшись на неотложные дела, извинился, что сейчас не может посмотреть Положение, и попросил оставить его на пару дней.

Придя на работу, я увидел на своем столе Положение о качестве с запиской Главного: "Документ хороший. Было бы еще лучше приложить формы учетной документации. Стоит подготовить приказ о введении этого положения и назначить ответственных за качество (в т.ч. материально, хотя бы за брак КД по явной безответственности или невнимательности)".

Прочитав записку, я удивился, как быстро и точно Михаил Кузьмич схватил суть довольно объемного, в общем-то непростого документа, на составление которого ушло немало времени, как он тонко уловил все достоинства Положения и его недостатки.

М.К. Янгель всегда отличался пунктуальностью и тщательностью в делах. Мудрые заветы: "То, что можно сделать сегодня, никогда не откладывай на завтра" и "Мы, конструкторы, обязаны думать хорошо"  составляли одну из важнейших линий в стиле работы Главного.

О качестве и надежности создаваемой техники М.К. Янгель поднял вопрос сразу же, как только появился в КБ. "Техника, которой мы занимаем-

Поразительная способность была у М.К. Янгеля: видеть главное в любом деле, умение взять на себя ответственность. Понятно, все это пришло к нему не сразу, нужно было пройти "школу инженерного искусства и коллективного творчества" в КБ Н.Н. Поликарпова, впитать все лучшее из достигнутого авиационной промышленностью и, наконец, закалиться, работая в одной "упряжке" с С.П. Королевым.

Но даже всего этого недостаточно, чтобы подняться на вершину творчества. М.К. Янгель обладал еще целым комплексом свойств, каждое из которых само по себе уже было огромным достоинством: острым чувством нового, поразительной интуицией, широким кругозором, умением выбирать достойные цели, привлекать к поиску талантливых людей, синтезировать и реализовать их идеи, добиваться побед даже там, где их вовсе не ждали, и при этом всегда оставаться скромным человеком с чутким сердцем.

Неизмеримо вырос авторитет М.К. Янгеля среди ученых и создателей новой техники, когда вопреки всем пессимистам была доказана принципиальная возможность и перспективность нового направления, признанного впоследствии классическим, в развитии ракетной техники.

Все успехи конструкторского бюро Михаил Кузьмич рассматривал в неразрывной связи с достижениями завода.

Михаил Кузьмич отчетливо понимал, что лишь в творческом союзе конструкторов и производственников рождается успех и активно призывал крепить этот союз: "… Нашему ОКБ поручена разработка очень сложного и нужного для страны изделия. Оно должно превзойти все, что мы имеем в этой области до сих пор. И опять-таки, никакими усилиями одних конструкторов такие изделия создать невозможно. Нужна самая активная, настойчивая, добросовестная, внимательная помощь и участие в работе всего коллектива завода. Если этого не будет, делу технического прогресса нашей техники будет нанесен большой ущерб".

С каждым годом задачи все усложнялись и, чтобы их решить успешно, Главный конструктор пошел на смелый и, как показалось многим, рискованный шаг, передав экспериментальное производство из КБ на завод. "… Не могу не отметить, что изготовление изделий,  сказал М.К. Янгель,  велось у нас на заводе оригинальным, самым дешевым и самым коротким способом. Дело в том, что в то время любое ОКБ считало обязательным иметь в своем составе экспериментальное производство. Так развиваться намечали и мы. Стремительные темпы развития нашей техники подсказали лучшее решение: передать экспериментальное производство заводу. Кое в чем потом, да иногда и сейчас, мы терпим ущерб, но в общем-то, с государственных позиций, безусловно выиграли".

Просто не верится, что слова Михаила Кузьмича, прозвучавшие почти двадцать лет назад, соответствуют и нынешнему положению. И тогда, и сейчас с опытными работами не все шло и идет так гладко, как хотелось бы.

Мне пришлось быть свидетелем и участником многих дискуссий на эту тему между Главным конструктором и директором завода. Михаил Кузьмич настаивал, чтобы опытным работам на заводе уделялось первостепенное значение. Александр Максимович всегда соглашался с этим, но предупреждал, что срывать план по серии ему никто не позволит. "Вот этого я и не тре-
бую,  возражал Михаил Кузьмич,  но жить надо перспективой". И Янгель в который уже раз начинал монолог о новой машине, о том, как ее ждет страна. Макаров из уважения к Михаилу Кузьмичу не перебивал его, хотя о новой машине знал уже все до деталей. "Знаю, Михаил Кузьмич, ты кого угодно способен уговорить, но план есть план…"  не сдавался директор завода. И тогда в словесный "бой" двух руководителей вступали бумага, карандаши и ручки. Главный конструктор и директор завода садились за стол, прикидывали возможности завода, подсчитывали резервы, как говорят, сводили все "плюсы" и "минусы" в общий "котел", чтобы без ущерба для производства пройти весь сложный путь "от идеи до металла". В чем-то уступал директор, в чем-то сокращал свою опытную программу Главный  так и приходили к общему соглашению.

Правда, это вовсе не значило, что оба они были этакими "соглашателями". Там, где речь шла о технологии производства, об экономике, умении хозяйствовать, директор всегда был на высоте, а Главный конструктор никогда не позволял, чтобы проекты КБ залеживались на полках и ждали удобного момента, когда завод их сможет реализовать. Нужно было  М.К. Янгель и А.М. Макаров вместе выходили в ЦК, министерство, привлекали к решению общих для КБ и завода проблем крупнейших ученых страны и, как правило, всегда добивались успехов.

Это был закономерный итог долгого и тесного содружества единомышленников, в основу которого были положены принципы взаимного уважения и доверия.

Заканчивая свои воспоминания, хочу привести несколько высказываний М.К. Янгеля о специфике работы нашего конструкторского бюро, о труде конструкторов и перспективной тематике.

"Наша организация, именуемая ОКБ, по своему положению и назначению обязана быть носителем, инициатором технического прогресса на нашем заводе. Все мы вместе и каждый из нас в отдельности должны постоянно заботиться о техническом совершенстве объектов серийного производства и разработке таких новых изделий, появление которых означало бы большой технический скачок вперед по сравнению с уже существующими изделиями.

Что значит заботиться о техническом совершенстве объектов серийного производства? – Это значит вести отработку технической документации на эти объекты в направлении повышения их надежности и безотказности в эксплуатации, снижения веса конструкции, упрощения технологии и снижения себестоимости изготовления объектов в производстве.

Что значит заботиться о разработке технически более совершенных новых изделий?

Это значит применять при создании новых изделий все передовое и прогрессивное, что открыто наукой и практикой во всех областях отечественной и зарубежной техники".

"Нам записано, поставлена задача разработки нового изделия. Это изделие такой огромной важности, а требования к нему настолько высокие, что побуждают проектантов, техническое руководство ОКБ идти на применение весьма сложных технических решений. При всем этом срок на разработку этого изделия, пожалуй, самый минимальный из всех сроков, выдаваемых на другие изделия. Ровно через два года и никак не позднее мы должны выйти на внешние испытания этого изделия. А там предстоит закончить эскизный проект, выпустить рабочую документацию для производства, вместе с заводом подготовить производство, изготовить материальную часть для проведения экспериментальной отработки в наших лабораториях и, одним словом, за такой короткий срок выйти на внешние испытания.

Как это сделать? Обычным способом, спокойной, хладнокровной, размеренной работой такую задачу решить будет трудно. Поэтому я обращаюсь к партийному комитету, партийной организации, ко всем коммунистам: давайте проявлять больше настойчивости, максимум технического творчества, максимум организаторских способностей, чтобы поднять весь коллектив нашего завода и задачу решить.

… Надо, конечно, при выпуске документации опираться на технические силы нашего завода, надо идти в цеха, помогать цеховым работникам, инженерам и рабочим, чтобы они, в свою очередь, понимая сложность задачи и опираясь на нашу помощь, могли наилучшим образом сделать то, что нужно нашей Родине.

… Я далек от того, чтобы предсказывать сейчас какие-то рецепты, с чего начинать, что важнее, куда направлять усилия коллектива. Это должно быть ясно любой, даже маленькой ячейке в нашем коллективе. Старший инженер, группа его людей ясно должны знать, что от них требуется. И должны быть непримиримы, если что-то мешает их нормальной работе. И так по ступенькам, до самого верха, до самого большого руководства нашим коллективом. Нельзя мириться, нельзя терпеть любой, даже малый непорядок, который мешает работе всего коллектива.

Дело наше усложняется еще и тем, что вслед за этим изделием с уступом примерно месяцев восемь-девять идет следующее новое изделие. Это тоже сложнейшее изделие и наиважнейшее изделие. Чтобы справиться с задачей почти одновременного создания двух изделий, готовиться к работам по новому изделию надо прямо сейчас, немедленно. Там, где есть свободные конструкторские силы у проектантов и конструкторов, нужно развернуть работы по этому второму изделию. Есть еще масса очень важных тем (я не буду перечислять их все – времени не хватит), по которым надо заканчивать работу. И, главным образом, нужно это сделать, чтобы высвободить силы для работы по двум важнейшим изделиям. Мне кажется, что надо сейчас во всех наших подразделениях, отделах, лабораториях, комплексах, КБ намечать, составлять организационно-технические мероприятия по улучшению всей работы нашей организации. Без того, чтобы поднять весь коллектив, нам будет трудно справиться с такими задачами".

М.К. Янгель ясно, глубоко понимал огромную ответственность, которую нес перед страной за ее спокойствие и уверенность в светлом будущем. Во имя счастья Родины он и создавал мощнейшую технику, и работал неистово, и жил так напряженно. "Служить народу, быть полезным Родине,  писал М.К. Ян-гель,  это не только долг, но и смысл жизни".

Все, что было создано коллективом КБ "Южное", неразрывно связано с именем его основателя – Михаила Кузьмича Янгеля, в течение семнадцати лет возглавлявшего конструкторское бюро.

М.К. Янгель был выдающимся конструктором, создателем целого ряда уникальных образцов новой техники, не имевших аналогов в мировой практике.

Созданная под руководством Главного конструктора М.К. Янгеля техника сыграла большую роль, положила начало новому направлению в новой отрасли техники.

Он был руководителем по сумме всех своих замечательных качеств, позволивших ему определить и направить усилия многотысячного коллектива на решение задач большой государственной важности.

Академик М.К. Янгель был ярким представителем нового типа уче-
ных – организаторов науки. Он работал и жил заботами не сегодняшнего дня, а как настоящий ученый,  смотрел далеко вперед: одни его оригинальные, новаторские идеи уже реализованы в конкретных разработках, другие – ждут своего воплощения.

Он создал большой творческий коллектив единомышленников, создал научную конструкторскую школу.

P.S. Может показаться, что Михаил Кузьмич в моем изложении идеализирован. Будем считать, что это все же мое личное представление. И другая оценка может существовать. Но я готов отстаивать свое мнение, потому что мне пришлось работать в тесном контакте с многими сильными из ракетного мира – В.П. Барминым, Н.А. Пилюгиным, В.И. Кузнецовым,