Миллион для комфорта

От расстрела Хайдара спасло то, что рота, после полуночи, без потерь, вновь заняла безымянную высоту. Тем самым успешно выполнила приказ, как и предлагал взятый под стражу их командир. Также важным аргументом в пользу Хайдара стали его боевые награды, полученные за мужество и героизм. Которых военный трибунал лишил Хайдара, но сохранил ему жизнь. Бывшего капитана Хайдарова трибунал приговорил к двадцати пяти годам тюремного заключения строгого режима.

Когда началась Великая Отечественная война и стали формировать из числа заключенных штрафные батальоны, Хайдар первым подал начальству рапорт об отправке его на фронт. Но его неоднократные обращения оставались без ответа.

И когда после очередного рапорта его обматерил надзиратель, заявив, что у начальства нет доверия к нему, как к нацмену, еще переметнешься к врагу, Хайдар опять не совладел с собой. От его костистого кулака надзиратель ударился головой о каменную стену и свалился замертво.

Хайдара еще раз засудили на «четвертак» и перевели этапом в самые северные, а потому и гибельные для южан лагеря, заключенные которых строили по приказу Сталина заполярную железнодорожную магистраль.

Когда один свой «четвертак» Хайдар полностью отмотал и в начале шестидесятых годов начался пересмотр дел осужденных, Хайдара привели в следственную камеру к седому полковнику – фронтовику. Тот просмотрел его дело и покачал головой:

–Почему, ты, лезгин, не уважаешь русский мат? Ты же из-за такого характера жизнь себе навсегда попортил.

-Русский мат, гражданин полковник, не русская водка, чтобы ее уважать. Для нас мать-мама самое святое на свете. Кто не отомстить за оскорбление своей матери того у нас в горах не только за мужчину, но и за человека не будут считать.

-А как же нам, русским быть? Без мата и шага ступить не можем.

-Кто не уважает свою маму, которая родила тебя, тот, гражданин генерал, никого на свете не уважает. На такого нельзя надеяться ни в бою, ни в разведке. С таким и водку опасно пить. Все равно предаст. Потому что матерщиник, гнилой мужчина. Предает на каждом шагу и свою мать и матери своих товарищей. Если хотите, такой и родину предаст. Кто не уважает свою мать, тот не уважает и себя. Такой никого не будет уважать на свете.

-Твоя лезгинская логика убедительна, хотя не очень согласуется с законом. По человечески я сочувствую тебе. Считаю, ты достаточно отбыл наказания. И пострадал от подлецов - чиновников, коих немало и среди военных. Поэтому, пишу заключение на твое освобождение. Чтобы еще кого из матерщиников не прибил своим кулаком.

Вернувшись в Ахцах, Хайдар первым делом встретился с девушкой, которая очень нравилось ему в молодости. И, хотя ей было больше сорока лет, она была замужем за другого и имела уже взрослых детей, Хайдар потребовал, чтобы она разошлась с ним и вышла за него замуж.

Женщина испуганными глазами посмотрела на бывшего возлюбленного, самого трудолюбивого и добычливого, самого сильного в селе и молча покачала головой.

-Когда я уходил в армию ты на макушке Келезхева над Ахцахом при луне поклялась, что будешь ждать меня? Что если родители даже нож приставят к горлу, кроме меня, ни чьей женой не станешь. Это было твоей клятвой?

Женщина кивнула и больше не смела поднять глаза и посмотреть на Хайдара.

Хайдар ждал ответа, она молча плакала.

-Если ты не бросишь своего обжору мужа и не перейдешь ко мне, я получаю право придушить и бросить твоего мешко – пузого темной ночью в Самур. А дом его сжечь. Ты же не хочешь, чтобы твои дети от него остались и без отца, и без отцовского дома?

Женщина опустилась на колени перед Хайдаром, схватила его руку и стала вся в слезах целовать его.

-Сжигай меня! В том доме мои дети живут. Скажи, ради Аллаха, в чем они виноваты?!

-А я в чем виноват?! -Крикнул в сердцах Хайдар.

-Что я скажу мужу, что я скажу детям, братьям и сестрам? Что будут говорит обо мне люди в Ахцахе?

-Я сам поговорю и с твоим толстопузым, и с твоими родственниками. А детям твоим, пусть твой муж или его родичи и объяснять все, как надо. Дети твои уже женихи и невесты. Это мне надо всю заново начинать.

-Ты надеешься, что у нас могут быть..

-Я двадцать пять лет не засчитываю в свой возраст. Они вычеркнутый из жизни. Я чувствую себя молодым, здоровым и уверенным в себе капитаном. А тебя считаю двадцатидвухлетней моей невестой - красавицей. Аллах справедлив, все у нас будет!

И действительно после начала совместной жизни у Хайдара родились два сына. Которых он не только вырастил, но и женил. И в свои девяносто лет Хайдар выглядел как и недавно вышедшие на пенсию пожилые ахцахцы. Сверстников Хайдара в селе никого не оставалось в живых. Кто вернулся с войны умерли от нелегкой и несправедливой жизни. В которой одни имели все, а другие, даже фронтовики – почти ничего. И он дружил с мужчинами, которые были моложе его почти на три десятилетия.

Вот теперь Хайдар в самую что ни есть жаркое время года собрался в Дербент, покупать себе папаху. Трое друзей сразу почувствовали что-то неладное в его словах и поведении. И начали задавать вопросы, чтобы выяснить истинную суть этой поездки.

-Мы все считаем тебя, Хайдар, самым благоразумным в Ахцахе. И нам непонятно, зачем в такую жару тебе приспичило в Дербент. Голова же не мерзнет у тебя. Ведь папаха тебе не сейчас, а зимой понадобится.

-Папаха мужчине в любое время понадобится. Как заряженное ружье. Или поллитра водки в доме.

Поняв, что его слова не убедили друзей, Хайдар сплюнул в сторону и заговорил решительным голосом, в котором сквозило презрение ко всему свету:

-Да, все мне до жахнема (ада) надоело. И время наступившее. И порядки нынешние. Да и проживи я еще столько, что нового я узнаю и увижу в этом Ахцахе? Те же сплетни. Те же недовольные лица моих сынов, что я не миллионер и не могу им купить по автомобилю, построить каждому отдельный дом и устроить на не пыльную бездельную работу с большой зарплатой и еще большими взятками. Они считают, если я двадцать пять лет отсидел в тюрьме, то в нынешнее время я должен был стать денежным мешком. Как другие зеки: -воры и убийцы.

-Постой, постой. Ты что, уважаемый Хайдар, уж не помирать вдруг собрался? – Уставившись в глубоко сидящие серо-зеленые глаза Хайдара, удивленно спросил Агаси.

Хайдар повернул голову и твердо посмотрел в глаза Агаси:

-А ты собираешься жить до тех пор, пока не начнешь постель и штаны пачкать по старческой слабости. Вы как хотите, а я до такого позора жить не хочу.

-Но ты еще здоровее и сильнее всех нас. Куда ты спешить? Там, наверху, Аллаху виднее, кому сколько жить на свете.

-Если Аллах добрый, то и ты не должен быть жадным ненасытным крохобором. –Буркнул сердито Хайдар.

-Э, это не разговор! Дядя Хайдар что-то с утра сердитый. Давай, по маленькой пропустим, само собой все прояснится. –Предложил Даниял, отгоняя рукой назойливо жужжащую у кармана с закуской зеленоватую муху.

- Вы знаете, я по утрам не пью. Только, после работы в саду. Когда стоимость моей работы станет равна цене вина и закуски. Заработал, заслужил – пей на здоровье. А как же иначе? Если твое брюхо жрет дармовое, как у попрошаек, то такое брюхо лучше кинжалом пропороть.

Подымая пыль за собой на большой скорости подъехала синяя автомашина с фургоном, малоизвестной иномарки. Из него выскочил круглолицый молодой человек с насмешливыми глазами, в зеленой футболке и джинсовых штанах и скорым шагом подходя к Хайдару, начал оправдываться:

-На заправке, Хайдар – ба не было электричества -пришлось вручную заливать бензин в бак!

-Ты то же, как глава администрации, только объясняешь всем, почему в каналах и водопроводе вода пропала, почему не делается то или это нужное для народа дело. Как эти, которые по радио и телевизору объясняют, почему не забит гол в ворота противника.

-Комментаторы! –Подсказал Агаси, который был болельщиком футбола.

-Да, объясняющим, почему ему не удается всем дать работу, завести топливо или стадо коров сельчан обеспечить племенным быком. –Подавая всем на прощанье большую, мозолистую руку, сказал Хайдар. –Найду себе папаху, приеду, сядем у меня в саду, как и год назад, под высокой грушей на берегу Самура, и поговорим обо всем, пропуская по маленькой на речном свежем ветерке и закусывая горькую водку медовыми грушами.

-Мы собираемся на пиры Уренлер. –Сказал молчавший все время Чару. - Вот, ждем, когда бортовой «уазик» Аслана из ремонта выйдет. Может, вместе поедем, послезавтра?

-Все зависит, как быстро я найду папаху. Кроме того хочу навестить в городе и в селах по пути оставшихся в живых товарищей, с которыми воевал или мотал четвертак. Так что, меня особо не ждите. Я вас там, на верху горы и догоню. С помощью Аллаха, разумеется.

Уже сев на переднее сидение тесноватой для его крупной фигуры кабины, Хайдар что-то вспомнив, велел Мурату остановить тронувшуюся было автомашину и подозвал Данияла. Когда Даниял подошел, Хайдар попросил его наклониться и на ухо стал что-то шепотом говорит, приложив большую, плохо разгибающуюся ладонь ко рту.

-Пока я вернусь, вы вместе пронюхайте то, что мне сообщил сын чабана. Чабан видел с высокой горы, как белая маленькая автомашина заезжала до самого верха Гуркама – Волчьего ущелья, и как двое людей что-то бросили под обрыв и сверху закидывали камнями. Это было как раз в тот день, когда девушки из магазина поехали за товаром в город и пропали с тех пор. Чабан, он мужик из тех, кто может сквозь одежду хорошо видеть, сколько у кого кишок внутри и чем они заполнены. Старинной закалки мужик. С горским ях-намусом! Трепаться зря не будет.

ПАУКИ В ЗАКОНЕ

-Хайдар передал совет Чабана, чтобы пропавших девушек поискали в волчьем ущелье Гур – кам. –Сообщил Даниял, присев снова на корточки перед друзьями.

-Я слышал, что пьяный племянник Луртхаба - Мурадин, на чьей автомашине в то утро видели девушек - продавщиц, материл во всю дядю, обзывая его подонком и даже фашистом. Чего никогда раньше за ним не наблюдалось. Мой сын рассказывал, что парень от обиды плакал, скрывая причину своей такой неожиданной ненависти к дядя.

-А милиция что?

-Половина красно-шапошников паслась и пасется в магазине у Луртхаба. Берут в долг водку и забывают вернуть деньги. Ты не подумал, почему они всего на один день задержали этого сукиного сына и сразу отпустили? Бывший глава района, по прозвище «жук навозный», рассказывают, звонил из Махачкалы брату, а тот подтвердил алиби, по которому и вышел Луртхаб из тюрьмы. Несмотря на возмущение ахцахцев, которые начали догадываться, чьих это рук дело.

-Собака собачье мясо не жрет. Взяточники, воры и хапуги из одной стаи, друг друга прикрывают и выгораживают. Тут надо действовать с умом. Через честных и чистых людей. Работяг, которые свой хлеб, как чабан, строитель и шофер, своими руками зарабатывают- Негромким голосом, оглядываясь по сторонам, сказал Чару.

-Давай, вечером соберемся у меня. –Предложил Даниял. - Расспросим подробно у молодых о племяннике и как его разговорит. От многих многое и узнаешь. Преступников надо вывести на чистую воду с помощью всего народа. Иначе спокойно жить в нашем Ахцахе будет невозможно. Согласны?

За это дело выпили еще по одной и когда Чару, оглядываясь по сторонам, сунул фляжку в карман, то заметил недалеко от здания милиции, возле еще закрытой шашлычной «У брата» Асияна и Вели, двух неразлучных друзей.

-Угостим молодых? Хорошие ребята. А то когда шашлычная откроется?

Агаси свистнул и когда парни посмотрели в его сторону, то махнул им высоко поднятой рукой, приглашая подойти.

От выпивки и Асиян, и Вели отказались, заявив, что они не опохмеляться пришли, а по делу, к новому начальнику милиции.

-Искать справедливость? –Спросил понимающе Агаси.

Оба кивнули.

-В наше время справедливость и правда имеют высокую цену. У вас деньги есть, чтобы такой товар приобрести у нынешних начальников?

-Если у этих ребят были деньги начальники сами первыми стали бы им звонить и спрашивать «какие будут поручения?».

Асиян был уволен из милиции, как работник не уживчивый, не выполняющий точно и в срок приказы начальника, часто вступающий в препирания со старшими по званию. А на самом деле за отказ подносить начальнику ежегодно бурдюк брынзы, вяленную тушу барашка и баллон меда. Что молча, втихоря не только от посторонних глаз, но и друг от друга, в обязательном порядке делали остальные подчиненные начальника милиции. Считалось, что это нужно для угощения нужных людей в министерстве, таков, мол, негласный порядок повсеместно. Хотя все были уверены, что большая часть продуктов идет на жратву самому начальнику и его семье. Видно же, как располнел и округлился за год сам он, став начальником в Ахцахе. Хотя никто еще не замечал, как его жена покупает мясо, сыр и мед, а также другие продукты на базаре или в магазине.

Асиян не раз обращался в министерство по поводу незаконного его увольнения, но там, один из кадровиков прямо сказал, что «нам в милиции борцы за справедливость не нужны».

Теперь, когда справедливость, наконец, восторжествовала, и все недостатки в работе бывшего начальника, на которые Асиян указывал в своем рапорте, подтвердились, он решил обратиться к новому начальнику по поводу своего незаконного увольнения и восстановления на работе.

А его товарищ Вели шел на прием нового начальника по другому поводу. К нему домой приходили милиционеры, чтобы задержать по решению суда за не целевое использование кредита, полученного им от предыдущего главы администрации района. Дело в том, что расписавшись за всю сумму, Вели получил на руки лишь половину. Остальное, объяснил ему кассир, отправляется в Махачкалу, а оттуда в Москву, тем лицам, кто эти деньги выделили району. Хотя все в Ахцахе говорили, что половину из ежегодно распределяемых в районе миллионных сумм идут в карман самого главы администрации.

Вели и на ополовиненную сумму сумел купить за треть цены проработавшие в совхозах, но еще исправные, на ходу, грузовик и колесный трактор. Скупил по дешевке далеко за селом две рядом расположенных земельных участка и на эту землю, составляющую почти треть гектара начал завозит камень и гравий из поймы реки, чтобы построить коровник на десять коров с удоем не менее пяти тысяч литров молока за год, курятник на тысячу бройлеров, рыбоводный водоем на пару соток. Между коровником и курятником Вели думал соорудить теплицу на целую сотку, чтобы углекислый газ из животноводческих помещений поступал под пленочную теплицу и способствовал буйному росту растений. О чем он вычитал в одном из журналов.

Но и месяца не прошло, как Вели получил кредит и приступил к делу, как к нему стали наезжать проверяющие из республиканских и районных налоговых органов. Потом из налоговой полиции, затем из какого то шестого отдела. Которые грозными голосами говорили ему о незаконном, не по назначению использованию государственных средств, за что фермер может быть привлечен к уголовной ответственности по закону. Сопровождающие приезжих местные чиновники отводили Асияна в сторону и советовали ему «бросить собаке кость», в сумме одного или двух тысяч «зеленых» рублей. Иначе не отстанут. Нужно ли тебе уголовное дело и суд?

Вели никогда до этого не сталкивался с властью. По телевизору он часто слышал о заботе государства о развитии фермерских хозяйств в стране, о строгом соблюдении законов всеми должностными лицами. А на деле оказалось, что кредиты государством выделялись для обогащения самих государственных чиновников, для возведения ими дорогостоящих коттеджей и приобретения иномарок. А расплачиваться за эти деньги по закону должны были те простые наивные работяги, кто за эти эти кредиты расписывались.

В течение года на «бросание костей» проверяющим ушли все деньги. После этого пришлось за бесценок продать и технику, и земельные участки, и даже купленные стройматериалы. Когда весь полученный государственный кредит перешел в карманы государственных чиновников по их же актам возбудили уголовное дело и Вели должны были в связи с этим до суда задержать в милиции. Поэтому, Вели хотел попросить нового начальника, чтобы он не присылал милиционеров за ним, к его дому, чтобы не травмировать слегшую от горя больную мать. На суд он сам придет, никуда не убежит, а до этого продаст отцовский сад и от вырученных денег возвратит часть кредита.

Вот по каким делам двое друзей дожидались с раннего утра нового начальника милиции.

-Все таки, не мешает вам по стопке пропустить. –Сказал Агаси. - Чтобы разговаривать с начальником, как бы сидя на коне, свысока. А не как жалкие бедные просители. Чтобы он не посмел отказать, уверенным в себе, решительным парням.

Но молодые, несмотря на уговоры, со старшими пить не стали. Когда оба смущенно переминаясь с ноги на ногу стали уходить, Даниял поднял руку:

-Постой! Может вы то же придете вечером ко мне домой? А? Ребята, вы, надежные. Асиян служил в милиции. А Вели –приходится родственником племяннику Луртхаба.

-Правильно! Пусть приходят! Серьезное дело надо делать с надежными ребятами! –Уверенным голосом подтвердил Агаси.

-Да, если получится, как мы задумали, -сказал Даниял, -то вы поможете новому начальнику милиции отличится в раскрытии сложного дела. И он будет вам обязан за это.

ТАЙНА СОБОРНОЙ МЕЧЕТИ

Гостей Рамзи разбудили не столько необычно громкое пение петухов, как истошный рев коров, которые не хотели подыматься в горы, на еще месяц назад выгоревшее пастбища, оставив родимых телят на целый день в хлеву без материнского молока. Коровы то и дело останавливались на крутых уличках и истошными криками звали рвущихся на привязи телят за собой.

Но сперва хозяйки тонкими гибкими хворостинками, а затем старый пастух длиной камчой и с ним молодой краснолицый и не вполне трезвый пастушок толстой сучковатой палкой били коров по крупу и ногам и бедным животным ничего не оставалось, как тяжело вздыхая и пыхтя подчиняться воле людей.

Хотя было непривычно рано, но Матфей с Оскаром, встали хорошо отдохнувшими и бодрыми.

Узнав от Рамзи, что их семья, как и большинство ахцахцев, раньше одиннадцати не завтракают, «иначе можно ожиреть», то же решили в Ахцахе жить по местному распорядку. По предложению Оскара, все гости согласились с утра, по холодку, прогуляться по Ахцаху, осмотреть мост Джиорса и Дебернарди при дневном свете и главное, сфотографироваться на его фоне. Ибо вчера, после бани, для получения хороших фотоснимков было уже темно.

Еще членам экспедиции предстояло посетить краеведческий музей, директору которого, своему родичу, Рамзи позвонил домой еще вечером и предупредил, чтобы был с утра на месте и лично давал разъяснения важным московским гостям.

Оскар повел всех по узким улицам прямо от дома Рамзи на гору Келедхев, что за Джума мечетью, где некогда размешалась небольшая сторожевая крепость времен Кавказской Алпании, защищающая Ахцах с запада. Отсюда Оскар хотел показать Каролине и скалы между реками Самур и Ахцахвац, где по преданию находилась крепость Тури, разрушенная полчищами персидского шаха Шапура, когда царем Алпании был ахцахский богатырь Шарвели. Еще у Оскара была никому пока не высказываемая мысль установит на макушке Келедхева памятник Шарвели. Который и погиб здесь в неравном бою с вероломными персами.

-А не созвучно ли название здешнего Тури гомеровской Трое и итальянскому Турину, который был основан троянцами после разрушения их столицы ахайцами? –Спросила удивленно Каролина.

-Я читал в лезгинской газете, -повернулся к ней Рамзи, - что сохранившееся до сих пор стены земляной крепости Тури-убах недалеко от станции Белиджи у моря вместе с Ахтынским Тури составлял древнюю область Чор или Чохор, где и образовалась впервые государство Кавказская Албания. Ахцахцы и поныне реку Самур называют Чохор – вац. А место, где строятся здания воинской части, Чогор –михий –равнина чогорцев.

-Кстати имя царя древней Трои Приама также сохранилось здесь в виде Прим и Примов. И имя Ахила в виде Акил. –Подтвердил Оскар слова Рамзи.

-Я поняла, как вы сказали, эту ахтынскую Тури, как и наш Турин в Италии, могло быть основано древними троянцами после разрушения их города и государства ахейцами. –Повторила Каролина. –Значит, вместе с названиями других городов в долине реки Самур, это то же доказывает о больших, широких связях с этих мест с греческими колониями Малой Азии, может и самой Грецией и самим древним Римом.

-Один художник, наш земляк, нашел семь сотен слов общих для древнегреческого и лезгинского языка. – Добавил Оскар.

-Видимо древний мир был более тесен, чем сейчас. –Заметил Матфей, -ибо не было разделяющих народы границ, как ныне. Оставалось много не заселенных мест, куда каждый мог уходит от притеснения царей и начинать вольную жизнь.

-Государства загнали народы в клетки границ, назвали их своими подданными или гражданами и заставили платить дань, как рабов, что сейчас называется налогами. –С улыбкой качая головой говорил Оскар, словно сам не верил своим словам.

-Вся история человечества – это история того, какими методами одни люди и целые государства жили и живут за счет других. Все войны прошлого и нынешнего, к сожалению, есть пример этого. –Заметила Каролина.

Когда по длинной белокаменной лестнице, построенной недавно к празднованию лезгинского героического эпоса о Шарвели, проводимой по инициативе члена Госсовета Дагестана Имама Яралиева, то перед Джума мечетью встретился пожилой седой худощавый мужчина в не новом, но добротном костюме и в светло-коричневой летней шляпе, которые десять лет поставлялись из ГДР.

-Познакомитесь! Это Ильяс, член руководства нашей Джума –мечети. –Представил гостям Ильяса Рамзи. - По ахцахски феки или мулла. Это он призывал ахтынцев к утренней молитве. Кстати, кандидат экономических наук. У него много статей публиковалось в нашей районной и в республиканских газетах о том, как увеличить производство сельскохозяйственной продукции в высокогорной части Дагестана.

-А теперь прошу все это добро для народа у Аллаха, хвала его милости. –Улыбнулся Ильяс.

-Вы сказали феки? –Переспросила Каролина у Рамзи. И когда тот повторил громко и членораздельно это слово, то с удивлением заметила, что так ведь называли жрецов в древнем Риме. И нынешнее звание папы Римского – понти-фик означает лишь главный «фики» или по вашему «феки». Это название я еще проверю по словарям, но я уверенна, что это еще один из многочисленных связей и родства жителей этих мест с древними греками и римлянами.

-Наверно в советское время, вы были коммунистом? –Улыбнулся Оскар Ильясу, которого хорошо знал.

-А разве коммунистические идеи о равенстве, братстве, человеколюбии не изложены в Коране и Библии? –Также по доброму улыбаясь ответил Ильяс.

-Тогда почему советская власть преследовала проповедников религии. –Снова спросил Оскар.

-Многих шарлатанов от религии, которые за деньги читают молитвы за упокой души усопших, и даже пытаются вводит цены на каждую молитву, будь моя воля, я бы и сейчас преследовал.

-Нельзя! Права человека не позволяют. - Улыбнулся Рамзи. –Демократия у нас теперь.

-Какие это права и какого человека, друг Рамзи? Кто не понимая ни одного слова в Коране читает суры за деньги? Кто берет взятки и кто дает взятки? Кто распродал и присвоил общественное добро: совхозный скот, технику, лучшие земельные участки – оставил народ без работы на нищенских пособиях и пенсиях? Когда ты был редактор газеты ты часто писал фельетоны на самозванных мулл, неграмотных знахарей и нечистоплотных торгашей. Теперь обманывают народ все, кому не лень. Не только мошенники всех мастей, но и власть сама. А газеты прозвали себя независимыми и боятся назвать имена негодяев, которые сосут соки из своего народа. Разве для этого мы стали свободной демократической страной?

-Неужели, ты Ильяс считаешь, что раньше, при коммунистах, когда был жесткий авторитарный режим, когда было много репрессии, в том числе и против религиозников, было лучше, чем сейчас? – Удивился Оскар.