Миша и его команда

Про революцию сказано многое, и то, что она подобно Сатурну пожирает своих детей, и то, что задумывают революции гении, делают фанатики, а пользуются плодами революции проходимцы. Все это так, но ведь об этом никто не помнит в первые дни после революции. Ощущение сопричастности к победе делает победителем даже тех, кто еще вчера крутил пальцем у виска, смотря на многотысячную толпу, требующую перемен. Не была исключением и грузинская революция. В конце ноября 2003 года во всех уголках Грузии можно было увидеть необычайно много иррационально счастливых лиц. Сейчас все изменится, сейчас мы будем жить по новому – лейтмотив любой революции. Людям всегда невдомек, что отказаться от старого далеко не тождественно построению нового. Такова природа человеческая, и с этим ничего не поделаешь.

Приход к власти Миши и его команды во многом напоминал приход большевиков, на протяжении многих месяцев предвыборной кампании, а потом борьбы за справедливость, наши пламенные революционеры успели пообещать всем все. Ну, совсем как, хлеб - голодным, мир – солдатам, фабрики – рабочим, землю – крестьянам. Сейчас пришла пора претворять в жизнь хотя бы часть этих обещаний. Внешне все выглядело как праздник, однако, думаю у революционной тройки – Саакашвили, Жвания, Бурджанадзе было далеко не праздничное настроение. Любой руководитель, неожиданно для себя оказавшийся на высоком посту, некоторое время пребывает в прострации. Казалось бы, столько думал о том, как и что можно и нужно сделать, но реальность оказывается всегда иной. Им пришлось думать о том, как сохранить, свалившуюся на них власть, разделить ее, что еще сложнее, чем сохранить и к тому же начать удовлетворять элементарные ожидания, ибо революционный заряд масс, вещь весьма опасная для любой власти, и история знала немало примеров, когда вчерашние победители оказывались на гильотине.

Со времен Эдуарда Амвросиевича главной опорой грузинских властей было министерство внутренних дел. Это не случайно, ведь сам Шеварднадзе пришел к власти в Грузии в далеких 70-х годах именно с поста министра общественной безопасности. Репрессивный аппарат МВД был использован тогдашним первым секретарем ЦК на полную мощность, аресты и расстрелы следовали один за другим. Буквально в считанные месяцы молодой первый секретарь смог не просто уничтожить всех оппозиционно настроенные ему кадры, а также поставить своих людей на командные высоты, но и провести огромную пропагандистскую кампанию по борьбе с коррупцией в Грузии, чем заслужил как поддержку у населения, так и благосклонность Политбюро ЦК КПСС. Следует отметить, что у Эдуарда Амвросиевича оказались достойные ученики, и спустя тридцать лет престарелому бонзе грузинской политики пришлось наблюдать повторения истории, теперь уже его кадры беспощадно перемалывала машина, созданная им самим. Впрочем, обо всем по порядку.

Сразу после революции был заменен только один из силовых министров. Место Кахи Нарчемашвили, до конца защищавшего патрона и готового вступить в кулачный бой с Михаилом Саакашвили у стен парламента, занял Гиоргий Барамидзе. Трудно сказать, что было бы, если пост министра внутренних дел в те ноябрьские дни занимал не молодой Каха Нарчемашвили, а опытный Каха Таргамадзе, но, как мы помним, в результате хитроумного гамбита еще в ноябре 2001 года, Таргамадзе был отправлен в отставку, ну а министерство госбезопасности, на которое в последние два года попытался опереться Эдуард Амвросиевич оказалось плохой опорой. Назначение Гиоргия Барамидзе на пост министра внутренних дел можно было бы считать явной победой команды Жвания, однако, именно это назначение выявило главную слабость этой самой команды, а именно, отсутствие «людей длинной воли». На посту министра внутренних дел Гия Барамидзе смотрелся еще более нелепо, нежели Каха Нарчемашвили. Впрочем, система была достаточно работоспособна и главное, готова выполнять волю новых хозяев.

Первой жертвой революции стал тогдашний министр энергетики Давид Мирцхулава. Ренегатов не любят нигде, не стал исключением и господин Мирцхулава. Будучи членом команды Жвания он прельстился на пост министра энергетики и с энтузиазмом участвовал в распиле немалых средств энергетического рынка Грузии, о схеме мы говорили выше. Арест Мирцхулава имел еще один подтекст, в середине зимы энергокризис давал о себе знать не только в регионах, но и в столице Грузии. Отказаться от взятых обязательств и поменять систему в течение нескольких недель, а именно столько оставалось до выборов нового президента. Необходим был козел отпущения, и он был найден достаточно легко. Вид министра энергетики, препровожденного в тюремную камеру, подействовал на население. Спустя несколько месяцев для Грузии громкие аресты чиновников станут обыденностью, а пока страна только привыкала к новым реалиям.

Выборы президента Грузии были похожи на праздник. Даже выборы первого президента Звиада Гамсахурдиа не проходили в атмосфере подобного единодушия, люди заранее знали результат и тем не менее поздравляли друг друга с победой Михаила Саакашвили, как с праздником. За несколько дней до этой главный кандидат в президенты страны встретил новый год в бедной тбилисской семье, сказав своем сыну, что идет во власть именно для того, чтобы в Грузии не было бедности. Очень мало людей 5 января 2004 года заключало с Саакашвили социальный контракт, большинство вверяло ему свою судьбу, видя в молодом, энергичном политике спасение от всех бед. Со временем это сослужит плохую службу президенту Михаилу Саакашвили. Впрочем, у этих выборов была своя интрига. В Аджарии все еще властвовал Аслан Абашидзе, и главным был вопрос, не столько как проголосует Аджария, и проголосует ли вообще. Про Аджарию мы поговорим ниже, здесь же ограничимся замечанием, что аджарский лев дотянул до самого конца и приехал на участок для голосования за пятнадцать минут до закрытия. Наверное, было забавно наблюдать, как вслед за хозяином бросились голосовать и аджарские чиновники. Наверняка успели не все.

Михаил Саакашвили получил на выборах 96, 5 % голосов, результат, учитывая, что выборы проводились демократично, достойный книги рекордов Гиннеса. Не могу обойти вниманием и помпезную церемонию инаугурации, которая продолжалась два дня и началась в восемь часов утра на Батумском морском вокзале. Аслан Абашидзе старался не смотреть в сторону сияющего Михаила Саакашвили, который принимал парад морских офицеров в белоснежных кителях. И тут произошло невообразимое, толпа народа, узнавшая о приезде президента прорвала кордоны и бросилась к трибуне с криками «Миша! Миша!». Аслана Ибраимовича срочно эвакуировала охрана, ну а Миша вошел в гущу боготворящего его народа. Можно себе представить, как подействовала эта сцена на престарелого диктатора, страдающего множеством фобий. Не буду утомлять читателя деталями, в общем, то формальной церемонии, за исключением двух моментов. После посещения Батуми и Поти, Михаил Саакашвили принес клятву на могиле Давида Строителя в Гелатском монастыре. Красивый и нужный шаг, символизирующий верность традициям, тем более что Давид Строитель вошел в историю Грузии, как правитель, сумевший объединить раздробленную Грузию. Но сейчас речь о другом, в ожидании начала церемонии умаявшийся Миша присел на престол в храме. Вроде бы ничего особенного, но для православного человека это выглядело очень нелепо, а телевидение, то самое «Рустави 2» продолжало показывать в прямом эфире президента сидящего храме и беседующего с одним из архиепископов. Лично у меня тогда закралась предательская мысль, а не подставляют ли его, ведь в ожидании начала церемонии вполне можно было бы снимать живописнейшие виды Кутаиси. Другой момент, это речь президента, во внешнеполитической части которой он самое большое место уделил улучшению отношений именно с Россией, хотя и прямо объявил о стремлении Грузии к европейской интеграции. С этого момента флаг Европейского Союза, как символ этого стремления занял место во всех официальных учреждениях Грузии, от президентского кабинета до кабинета главы администрации самого отдаленного района.

Праздник кончился быстро, оставив хорошие воспоминания, начались будни, будни новой страны, которая, по сути, оставалась старой. Доподлинно неизвестно, насколько форма влияет на содержание, но тот факт, что стране нужен новый флаг, гимн, герб, особо не оспаривался никем. Конечно, не удалось избежать обвинений в том, что крест на флаге не тот, львы не так стоят, и вообще, только Гитлер сделал партийную символику, символикой страны. Но на эти протесты никто особого внимания не обращал. Государственная символика, повторявшая символику Грузинской демократической республики, действительно устарела, ну а гимн был практически точным перепевом гимна Германии, все-таки господа меньшевики были верны идеалам второго Интернационала и германской социал-демократии. Однако Бог с ней с формой, гораздо интереснее содержание.
Выскажу предположение, что реформа государственного управления в Грузии готовилась уже давно, и готовилась именно под Зураба Жвания. Схема была достаточно красива – в стране создается кабинет министров, президентом становится Нино Бурджанадзе, премьером Зураб Жвания, а Грузия превращается в парламентскую республику. Революция роз смешала все карты, сейчас приходилось выстраивать абсолютно новую конфигурацию, с учетом политических реалий. К тому же и Нино Бурджанадзе вдруг почувствовала себя относительно самостоятельной фигурой, хотя, конечно, явно тяготеющая к своему личному другу Зурабу Жвания. Тут следует сделать небольшое лирическое отступление. Переехавшая из Кутаиси в седьмом классе полноватая, закомплексованная девочка Нино с большими очками в роговой оправе оказалась в тбилисском бомонде того времени. Поселившись на улице Кипшидзе, это Ваке, светский район Тбилиси, семья Анзора Бурджанадзе, для которого Нино была поздним и единственным ребенком. Училась Нино очень хорошо, и без труда поступила на юридический факультет Тбилисского университета, соответствующий круг общения, уровень образования, происхождение являлись пропуском в мир столичной элиты. Напомню, что Михаил Саакашвили учился не в Тбилиси, а в Киеве, это и минус, и плюс. Минус потому что данный факт резко ограничивал выбор лично преданных кадров, ну а плюс заключается в том, что человек связанный с тбилисской элитой родовой пуповиной, а учеба в главном университете страны, как вы сами понимаете необходимое условие, крайне трудно было бы осуществить реформы, напрямую затрагивающие интересы этой самой элиты. Возникновение Вандеи именно в Ваке далеко не случайно, впрочем, в 2004 году до этого было очень далеко.

Итак, давайте посмотрим, какие изменения были внесены в Конституцию страны. Главное это создание Кабинета министров и введение поста премьер-министра соответственно. Кабинет министров уходил в отставку при переизбрании президента, отставки премьер-министра и по решению более чем трех пятых депутатов парламента. В случае отставки Кабинета министров президент в течении недели представляет парламенту новый состав кабинета министров, причем если парламент трижды не утверждает его, то президент имеет право распустить парламент. Объявить президенту импичмент в это время парламент соответственно не может. Интересный момент, президент назначал не только премьер-министра, но и остальных министров, а вот премьер имел право их снимать. В случае объявления парламентом вотума недоверия правительству президент имел право не согласиться с решением парламента, и вновь поставить вопрос в течении трех месяцев. Президент наделялся правами отправить правительство в отставку полностью и освободить от занимаемых должностей министров МВД, МГБ и Минобороны. Несложно заметить явный перекос в сторону укрепления президентской власти, но, как известно, бесплатного сыра не бывает. Какую политическую цену пришлось заплатить Михаилу Саакашвили за эти уступки со стороны команды Жвания.

На мой взгляд, данная цена оказалась слишком высока, это объединение «Единого Национального движения» с «Объединенными демократами». На мой взгляд, это самый трагичный момент в новейшей грузинской истории, Грузия потеряла шанс на сильнейший импульс развития институтов гражданского общества. Центр политической борьбы был перенесен с публичной жизни в кабинетные интриги. Возможно, Зураб Жвания считал, что на этом поле переиграть Михаила Саакашвили не составит особого труда. Если так, то он просчитался. Впрочем, пока первые потери понесло именно «Национальное движение», в знак протеста против объединения партию покинул генеральный секретарь Коба Давиташвили и представитель звиадистов Звиад Дзидзигури. Не скрывали своего недовольства и союзники националов республиканцы, да и в самой партии данное решение вызвало открытое раздражение со стороны рядовых членов. Вплоть до осени 2004 года, попытки называть партию «Национальное движение - Демократы» наталкивались на столь серьезное неприятие, что к первому общенациональному съезду партии, состоявшемуся 23 ноября 2004 года, было принято решение оставить название партии в прежнем виде «Единое Национальное движение».

Те, кто жил в советские времена в автономных республиках должны помнить принцип назначения кадров по национальному признаку. Например, в Татарской АССР первым секретарем обкома обязательно должен был быть татарин, а вторым секретарем обязательно русский. Разнарядки на назначения по национальностям были разработаны вплоть до председателей колхозов. Приблизительно подобную картину представляли собой кадровые назначения первых дней революции. За высшие политические посты в ранге министров естественно шла острая борьба, дальше все решалось проще, если министр из одной команды, то заместитель должен быть из другой. Попытки Жвания переиграть Мишу путем введения самостоятельной команды Нино Бурджанадзе особого успеха не принесли. Более того, Саакашвили все больше и больше насыщал силовые ведомства своими людьми. Первым и наиболее эффективным шагом было назначение уже известного нам Вано Мерабишвили секретарем Совета безопасности, с этого момента все решения, связанные с силовыми министерствами принимались именно этим органом. Генеральным прокурором был назначен эффективный талантливый менеджер Ираклий Окруашвили, не принадлежащий ни к одной из группировок внутри «Национального движения» и преданный Саакашвили лично. Следующим шагом было назначение министром юстиции Зураба Адеишвили, человека, который по всем параметрам был очень похож на своего друга и соратника Вано Мерабишвили. И, наконец, завершающий аккорд, назначение личного друга Михаила Саакашвили, Гелы Бежуашвили министром обороны Грузии. Оставалось министерство внутренних дел, которое возглавлял Гиоргий Барамидзе, и вот тут случился казус. Для контроля над самой сильной силовой структурой заместителем министра внутренних дел был назначен Пэтре Цискаришвили. Выходец из элитной семьи, блестящий юрист, выпускник одного из престижнейших американских университетов, Пэтре Цискаришвили был той самой фигурой, которая казалось бы, должна была устроить в перспективе всех. Не совсем понятно, то ли по природной горячности, то ли для прощупывания силы противников, сразу после своего назначения, Цискаришвили сделал громкое заявление, в котором обвинил Нино Бурджанадзе в том, что она покрывает коррупционеров. Это был удар по одному из лидеров революции, Миша сразу же одернул зарвавшегося замминистра, но было поздно, против Цискаришвили заработала мощная медиа-машина команды Жвания, напомню, что «Рустави 2» все еще находился под контролем Эроси Кицмаришвили. После серии «разоблачительных» сюжетов, связанных со строительством какого – то дома, Михаилу Саакашвили пришлось убрать своего любимца подальше от столичных склок, назначив его губернатором Кахетии. Между тем карающий меч революции заработал на полную мощность.

Зимой 2004 года развлекательный телеканал «202» запустил следующую рекламу – Дорогие друзья, мы понимаем, что аудитория у информационной программы «Курьер» (телекомпания «Рустави 2») гораздо выше, нежели у нашего телеканала, потому что всем интересно знать, кого сегодня арестовали и в какую страну на этот раз полетел Михаил Саакашвили. Но ведь «Курьер» идет не больше часа, а в остальное время, аудитория у нашего канала не меньше, чем у «Рустави 2». Напоминаем, что размещение рекламы на нашем телеканале стоит в десять раз меньше, нежели на «Рустави 2». Реклама вызывала гомерический хохот, потому что это было правдой. Про Давида Мирцхулава мы уже говорили. Наиболее громким задержанием был арест личного друга Шеварднадзе, многолетнего руководителя Грузинской железной дороги Акакия Чхаидзе. Можно себе представить размер состояния данного господина, учитывая масштабы коррупции в вверенном ему ведомстве. Прекрасно понимая, что его ждет, Акакий Чхаидзе укрылся в Батуми, на территории неподконтрольной новым властям. То, что произошло 16 января, повергло в изумление всех, группа захвата на вертолете, во главе с министром МВД Гией Барамидзе арестовала Акакия Чхаидзе в одной из батумских больниц и доставила в Тбилиси. Наиболее масштабные аресты коснулись высокопоставленных чиновников таможни, министерства внутренних дел, естественно, энергетики, других министерств и ведомств. Были арестованы министр транспорта и коммуникаций Мераб Адеишвили, заместитель министра внутренних дел Давид Тодуа, министр образования Александр Картозия, министр связи и почты Фридон Инджиа, который за неделю до ареста порывался дать показания прокуратуре, председатель Контрольной палаты Сулхан Молашвили. Бежал из страны наиболее ярый противник революционеров, губернатор Квемо-Картли Леван Мамаладзе. В марте 2004 года был задержан зять Эдуарда Шеварднадзе, владелец компании сотовой связи «Магтиком» Гия Джохтаберидзе. Конечно, это далеко не полный перечень, аресты стали обыденностью, масштабные чистки как в центре, таки на местах достигли апогея. Наблюдая за всем этим, у большинства населения вскипал праведный гнев, и лишь немногие задумывались над тем простым обстоятельством, что основная составляющая любой революции, это перераспределение собственности.

Само собой кадровые чистки прошли во всех без исключения министерствах и ведомствах, так в январе были уволены все руководители таможни Грузии, а первого марта 2004 года подали рапорты об отставке все руководители управлений и департаментов полиции по всей Грузии, естественно кроме Аджарии. Спустя неделю тоже самое сделали и члены энергорегулирующей комиссии. Однако, далеко не все чиновники подали в отставку или оказались за решеткой. Аресты и отставки оказались достаточно эффективным инструментом в борьбе за власть. Показателен пример руководителя одной из самых коррумпированных структур министерства внутренних дел, дорожной полиции (аналог ГИБДД) Шалвы Огбаидзе. Ему удалось избежать ареста, несмотря на то, что для многих задержания Огбаидзе казалось делом времени. Спустя несколько лет, при попытке взятия штурмом задания управления министерства внутренних дел Грузии, Шалва Огбаидзе получит ранения пластиковой пулей, находясь рядом с одним из лидеров оппозиции и своим личным другом Нино Бурджанадзе.

О том времени можно рассказывать бесконечно долго. Формат повествования не позволяет подробно остановиться на таких крайне интересных событиях как опечатывание всех объектов компании «Омега», владелец которой Заза Окуашвили был сыном одного из близких друзей Эдуарда Шеварднадзе, арест и осуждения Василия Мкалавишвили, самозваного священника, избивающего вместе со своими сторонникам членов секты «Свидетелей Иегова», или самодеятельность новоиспеченного губернатора Шида-Картли Ираклия Окруашвили, начавшего наводить порядок в регионе с налетов на бордели для дальнобойщиков. Впрочем, надеюсь остановиться на этих фактах позже. Пока же отмечу, что кроме борьбы за вла

сть и абсолютно экстренных мер по выводу страны из болота, главной заботой новой власти стала Аджария.

Мусульманская Грузия, так называли этот край еще в начале двадцатого века, оторванная от Гурийского княжества Аджария, триста лет находилась в составе Османской империи. Многое изменилось за эти триста лет, однозначно сказать, что жители Аджарии восприняли русские войска, как освободителей сложно. Точно также как триста лет назад кровью окрашены были Чорохи и Аджарисцкали, в борьбе против турок, на этот раз уже грузинские мухаджиры сражались в Мачахела с новыми захватчиками. Многие так и не смирились и ушли в Турцию, другие остались жить, уже в составе Российской империи. Дальнейшая история Аджарии мало, чем отличается, от истории других уголков необъятной империи, экономический бум конца девятнадцатого – начала двадцатого века, первый нефтепровод Баку – Батуми, порто-франко, революции, войны, немецкая и британская оккупации, меньшевики и большевики. К концу двадцатого века население Аджарии практически не отличалось от остального населения Грузии, правда, встречались немного необычные для грузин имена, типа Али, Хайдар или Фериде, но чаще у людей старшего поколения. Благодаря огромной просветительской деятельности Ильи Чавчавадзе и его последователей, политике всеобщей грамотности большевиков и атеистической пропаганде, разница между грузинами христианами и мусульманами была полностью нивелирована в течении пары поколений. Однако, была и другая сторона медали, которая прямо вытекала из кадровой политики большевиков. По условиям Карского договора Аджария стала автономной республикой в составе Грузии. Исходя из этого, и осуществлялась кадровая политика в партийных и государственных органах, так первый секретарь областного комитета партии должен был быть обязательно аджарец, вторым не аджарец, первым секретарем Батумского горкома наоборот не аджарец, а вторым аджарец и так далее. То есть так или иначе, на государственном уровне сохранялось деление, которое впрочем, было характерно для любого региона, например первым секретарем райкома в Кахетии был обязательно кахетинец, а в Гурии гуриец. Вообще, данное племенное различие достаточно характерно для Грузии, а на опрос откуда ты родом, грузины, как правило, отвечают - мегрел, рачинец, кахетинец или аджарец.

Изменения в партийном руководстве Грузии естественно моментально отражались на партийном руководстве Аджарии. Благословенный край гор и моря всегда был одним из самых богатых регионов Грузии, а в силу того, что Аджария была одним из основных поставщиков цитрусовых на советский рынок, можно себе представить, какие деньги делались на желтых вкусностях к новогоднему столу. Одним из самых престижных постов была должность директора павильона по приемке мандарин. Можно себе представить какие там происходили приписки и махинации. У высокогорной Аджарии не было ни моря, ни мандарин. Жители ее, жившие вдоль приграничной полосы, то есть в закрытой зоне, в крайне тяжелых условиях, конечно, благословили судьбу, когда первый секретарь Аджарского обкома партии Вахтанг Папунидзе реализовал свою идею выращивания одного из самых дорогих сортов табака «Самсуна» в родном Кедском районе. Вообще с именем Вахтанга Папунидзе связаны многие благие дела, это и строительство новых районов Батуми, и реконструкция батумского бульвара, и открытие гостиниц-высоток на побережье. Однако, как это часто бывает, он поставил не на ту карту, и уже, будучи ректором Тбилисского финансового института, куда его перевели после прихода к власти нового первого секретаря ЦК Джумбера Патиашвили, покончил жизнь самоубийством, по слухам в связи с уголовным делом, заведенным против главного конкурента Патиашвили, Сулико Хабеишвили. В принципе это было единственное громкое дело, каким-то боком задевшее Аджарию. В основном все шло своим чередом в парадизе, где море встречается с горами.

Нельзя сказать, что Аслана Абашидзе не знали в городе, в отличии от того же Иосеба Химшиашвили, он вырос в самом центре Батуми. Общительный мальчик, у которого были проблемы с позвоночником, несмотря на свой небольшой рост, производил на сверстников весьма сильное впечатление. От него как бы веяло силой, в отличие от своего отца, всеми уважаемого в городе строителя Ибраима Абашидзе, человека тихого и добродушного, Аслан отличался буйным нравом. Люди старшего поколения до сих пор вспоминают историю, когда в результате случайного выстрела на площади Ленина Аслан ранил в ногу прохожего. Заметьте, речь идет о пятидесятых годах. Но как это часто бывает, несмотря на хулиганскую юность, Аслан Абашидзе остепенился, стал достойным членом общества, прошел путь от преподавателя ПТУ до министра бытового обслуживания Грузии, после чего был переведен в Тбилиси, на должность заместителя министра бытового обслуживания Грузии. Если кому-нибудь покажется, что министерство бытового обслуживания мелкое и малозначительное ведомство, поспешу развеять эти заблуждения. В предыдущей части я рассказывал о появлении в Грузии класса предпринимателей –цеховиков. Так вот, подавляющее большинство цеховиков «легализовывало» свою деятельность именно через министерство бытового обслуживания, естественно с обязательной данью руководству данного ведомства. Сам Аслан был очень талантливым и экстравагантным человеком. Замечательно рисовал, любил готовить, причем делал это очень хорошо, и даже делал стрижку своим детям, по крайней мере, маленькому Георгию точно. В целом это был горожанин в хорошем смысле этого слова. Счастливый в браке отец семейства, авторитетный в регионе человек, ведущий свое происхождение от старинного имеретинского княжеского рода, плоть от плоти Аджарии, казался тогда наиболее подходящим лидером региона.

Если когда-нибудь, Аслану Абашидзе воздвигнут памятник, я бы посоветовал автору памятника использовать идею Эрнста Неизвестного, воплощенную в знаменитом памятнике Хрущеву. То есть использовать белый и черный мрамор. Первое черное пятно в биографии Аслана Абашидзе появилось 30 апреля 1991 года. В тот день, жители Батуми, напуганные невиданными доселе подземными толчками, это было самое сильное землетрясение в этих краях на памяти нынешнего поколения, опасались заходить в свои дома, особенно в двенадцатиэтажки, стоящие на центральной площади города. Благо погода была прекрасной, люди беседовали, основной темой бесед было, конечно, землетрясение, когда в здании Верховного Совета Аджарии раздались выстрелы. Очень скоро по городу разнеслась весть – убит заместитель председателя Верховного Совета Аджарии Нодар Имнадзе. По воспоминаниям очевидцев, Нодар Имнадзе в состоянии алкогольного опьянения вошел в кабинет председателя Верховного Совета Аджарии и полоснул очередью из автомата в сторону Аслана Абашидзе. В этот момент в кабинете находился вице-премьер правительства Грузии Мурман Оманидзе. По некоторым данным Нодар Имнадзе был ранен охраной вице-премьера и потом был добит Асланом Абашидзе, по другим Аслан Ибраимович справился без посторонней помощи. Нодар Имнадзе яркий пример революционера, не вписавшегося в систему власти. Для того, чтобы оценить юридические аспекты этой истории, скажу, что даже прокуратура времен Михаила Саакашвили отказала в возбуждении уголовного дела по данному эпизоду, признав действия Абашидзе необходимой самообороной. Так началась эпоха безраздельного царствования Аслана Абашидзе в Аджарии. Спустя тринадцать лет, 30 апреля 2004 года дочь Нодара Имнадзе, Ната собрала митинг у здания городского суда, приурочив его годовщине гибели отца. Это было началом революции в Аджарии

Время правления Аслана Абашидзе в Аджарии можно достаточно четко разделить на три этапа, заря – времена Звиада Гамсахурдиа, зенит – с начала гражданской войны в Грузии до ноября 2003 года, и закат – агония режима, неспособного противостоять новым веяниям. Относительно спокойное время правления Звиада, Аслан Абашидзе максимально использовал для укрепления режима личной власти, назначив на все ключевые посты в автономии своих родственников и личных друзей, Абашидзе жестко, но не жестоко, подавил оппозицию, показав, кто в доме хозяин. В те времена главу Аджарии можно было встретить в знаменитой кофейне на берегу, где он общался с горожанами, в основном своими друзьями детства. Абашидзе сделал то, что, по сути, должен делать любой правитель на постсоветском пространстве, взял под свой контроль финансовые потоки и собственность. В тот период Батуми являлся единственным окном в Турцию для всего постсоветского пространства, тарифы на провоз товаров, как в ту, так и в другую сторону устанавливались произвольно. В Турцию в основном везли советскую фототехнику, оптику, золото и многое другое, что еще можно было достать из-под полы опустевших советских магазинов. Наиболее отчаянные провозили порох и редкоземельные элементы. Обратным потоком шел турецкий ширпотреб. Вскоре первые предприниматели начали отправлять в Турцию лес, уголь, хлопок и прочее сырье, которым было столь богато постсоветское пространство. Доходы таможни возросли в разы. Не меньшие доходы приносил и батумский порт. Уже только этих доходов было бы достаточно, чтобы создать мощную экономическую базу режима. В принципе они стали основой процветания клана Аслана Абашидзе и проклятием для Аджарии. Следует особо отметить, за все время правления Аслана Абашидзе в центральный бюджет Грузии не поступило ни одного тетри.

Доходы от таможни и порта вполне можно было бы сравнить, с доходами от энергоресурсов некоторых диктаторских режимов. Когда деньги возникают практически из ниоткуда, отношение к ним соответствующее. На первом этапе. Абашидзе еще пытался использовать хотя бы часть денег на развитие региона. Было построено несколько мостов, отремонтирован главный корпус университета, построен портовый детский сад, новое здание таможни, теннисные корты, гостиничный комплекс «Оазис», создана оперная труппа и детская опера – вот, пожалуй, весь список завершенных проектов времен Аслана Абашидзе. Хотя, возможно я что-то и пропустил, но согласитесь, все равно не густо с позиции сегодняшнего дня. Сегодня это действительно так, однако, в то время, когда в Грузии не делалось ничего, или почти ничего, впечатляло даже это. То, что детский сад и корпус университета были исключительно показательными зданиями, в прямом смысле этого слова, то есть в этот детсад не ходили дети, ну а в отремонтированных аудиториях не учились студенты, было не принципиально. Многочасовые выступления Аслана Абашидзе по телевидению Аджарии производили неизгладимое впечатление, особенно на человека приезжего. Планы белого города, где все здания будут белыми, белых такси, свободной экономической зоны и прочее, и прочее завораживающе действовали на многих людей. Правда, жители Батуми уже начали называть Абашидзе телезвездой, а телевидение Аджарии «Асланкино», но раздражения не было. Более того, к Абашидзе относились с уважением и даже благодарностью. И на это были свои причины.

Главная из них, это предотвращение гражданской войны в Аджарии. В начале 1992года, свергнув законное правительство Грузии, банды «Мхедриони» и Национальной гвардии двинулись на запад, грабя все, что попадалось у них на пути. Естественно Аджария казалась грабителям очень лакомым кусочком, тем более, что по слухам в Батуми доллары росли на деревьях. Подойдя к административной границе на Чолоки, бравые вояки испытали разочарование, их встретили российские танки со спецназом МВД и КГБ Аджарии на броне. Ввязываться в бой, исход которого был предрешен, они не стали и убрались восвояси несолоно хлебавши. Это уже потом многие жители Аджарии будут говорить, что, мол, Аслан тогда спасал, прежде всего, себя, и, конечно, будут правы. В тот момент Абашидзе был национальным героем, по всей Грузии о нем ходили легенды, как о справедливом и мудром правители, и в этих легендах была своя правда. В то время когда вся Грузия сидела без электроэнергии, в Батуми свет был, хлебный кризис хоть и коснулся Аджарии, однако длился он, гораздо меньше по времени, нежели в остальной части Грузии. Основные продукты питания в Батуми не исчезали, и это в то время, когда над всей остальной Грузией нависла реальная угроза голода.

В сущности именно с этого момента Абашидзе стал настоящим лидером региона, пользующимся поддержкой большинства населения. «Аджарским львом» окрестила Абашидзе российская пресса, а президент России Борис Ельцин присвоил председателю Верховного Совета Аджарии воинское звание генерал-майора Вооруженных Сил Российской Федерации. Конечно, на такие мелочи, что Аслан Абашидзе глава региона иностранного государства, и даже не гражданин Российской Федерации в далеком 1992 году мало кто обращал внимание. Неожиданно для себя Кремль получил надежного союзника и серьезный рычаг давления на Тбилиси, ну а система Аслана заработала с удвоенной энергией за гранью дружеских штыков.

Абашидзе удалось создать в Аджарии некую модель квазигосударства, со временем он обзавелся собственной границей, причем не только с Турцией, но и с остальной Грузией по реке Чолоки, собственными вооруженными силами – 25 бригада ВС Грузии всегда подчинялась исключительно Абашидзе, собственным флотом – корабли береговой охраны, собственной гвардией – личная охрана Аслана Абашидзе насчитывала более трех тысяч человек, министерством иностранных дел под вывеской офиса Ассамблеи европейских регионов, и даже Сенатом с Парламентом. Сам Аслан Ибраимович стал гордо называться главой Аджарии, а казна сего государства, бывшая по сути его собственной казной никогда не знала дефицитов, в отличии от постоянно секвестрируемого бюджета Грузии. Во внутренней политике как истинный батумец, Аслан Абашидзе руководствовался идеалами дружбы народов, создав множество организаций диаспор различных этнических групп, проживающих в Батуми. Для того, чтобы продемонстрировать верность этим идеалам, в батумской мэрии было введено семь должностей заместителя мэра, которые занимали соответственно русский, армянин, курд, абхаз, грек, ну и несколько грузин соответственно. Дело доходило до смешно, так вице-мэру курировавшему транспорт, или попросту собиравшему дань с водителей маршруток пришлось сменить свою грузинскую фамилию, на фамилию своей русской бабушки, впрочем, по этому поводу, говоривший с заметным акцентом, Коба Григорьев не особо переживал. Игра стоила свеч, ведь зарплата вице-мэра составляла целых 150 лари, а каждый из них ездил на собственных джипах стоимостью не менее пятьдесят тысяч долларов. В целом проект Аслана Абашидзе, с учетом специфики того времени, можно считать вполне успешным. Однако, у квазигосударства, созданного Абашидзе был один существенный недостаток. По сути, оно было феодальным.

Поверьте, говоря о феодальном характере режима Абашидзе, я не вкладываю в это слово негативного смысла. Речь идет исключительно о констатации факта. Жестоко разочаровавшись в родственниках со своей стороны, после того, как всесильные братья Асанидзе едва не лишили его жизни, Аслан Абашидзе начал целиком и полностью опираться на родственников супруги, которая представляла достаточно сильную и известную фамилию в Аджарии. Краеугольным камнем системы безопасности и карательного аппарата режима было министерство государственной безопасности Аджарии во главе с братом жены главы Аджарии Сосо Гогитидзе. Не имея специального образования, этот человек сумел организовать работу министерства как часы, предотвратить попытку госпереворота со стороны братьев Асанидзе и контролировать посредством разветвленной сети осведомителей весь регион. В то время если кто и говорил про Абашидзе плохо, то только шепотом, лишиться работы на государственной службе можно было за невинный анекдот. Вместе с тем Абашидзе давал жить «безвредным» оппозиционерам типа республиканцев, а своего «конкурента» Иосеба Химшиашвили даже назначил пусть на небольшую, но должность. Иное отношение было к сторонникам братьев Асанидзе, большинство из которых, как и сами братья оказались во внутренней тюрьме министерства государственной безопасности в бессрочном заключение. Когда министр внутренних дел Аджарии Алик Бакуридзе, который также участвовал в подавлении мятежа, столкнулся с Сосо Гогитидзе и понял, что проиграл, ему пришлось бежать из Аджарии, опасаясь за свою жизнь.

Была создана и политическая партия «Союз Возрождения Аджарии», которая позднее, когда у аджарского льва появились всегрузинские амбиции, была переименована в «Союз демократического возрождения Грузии». Почувствуйте разницу в названиях. На первых парламентских выборах «Союз Возрождения» выступал как региональный союзник только созданного Шеварднадзе «Союза граждан Грузии», однако очень скоро пути бывших союзников разошлись, как оказалось, для того, чтобы сойтись спустя много лет перед лицом общего врага, что впрочем, не спасло обоих от неминуемого конца. Выход Абашидзе на общегрузинскую арену политической борьбы был связан с весьма логичными надеждами на то, что Кремль поддержит его в борьбе за власть. Возможно, так оно и было бы, но вот только влияние самого Кремля на грузинскую политику неуклонно сокращалось. Да и у Кремля всегда был под рукой иной фаворит для Грузии, заклятый враг Аслана Абашидзе, бывший министр госбезопасности Грузии Игорь Георгадзе.

Говоря о том времени нельзя не упомянуть об одном крайне важном обстоятельстве, совсем скоро, доминантной чертой личности Абашидзе стал страх за свою жизнь. Правитель Аджарии стал практически заложником своего окружения, и особенно органов госбезопасности, которые постоянно пугали его реальными и мнимыми покушениями на его жизнь. Сложно сказать, что послужило первопричиной этого страха, то ли полученное ранение от собственного заместителя в апреле 1991 года, то ли особенности характера, но так или иначе, Абашидзе стал жить в своем, весьма далеком от реальности мире. Возможно, именно с этим связано то, что большинство его грандиозных проектов, которые действительно могли бы превратить Аджарию, если не в рай на Земле, то как минимум в современный высокоразвитый регион забрасывались на полпути. Хотя была и еще одна причина, которая мне представляется основной.

Во времена Аслана Абашидзе в Аджарии была создана практически совершенная фискальная система. Платили все от мелких будочников до министров, но все дело в том, что платили не в бюджет, а в карман курирующего чиновника. Это была классическая система кормлений, наиболее доходными местами были, конечно, таможня, порт и городская мэрия. Именно этим обстоятельством объясняется объединение должностей директора порта и мэра города в лице Аслана Смирбы, Джамбул Нинидзе же занимал уже три должности директора порта, начальника таможни и первого вице-мэра города. По сути, эти должности были должностями министра финансов, который относил большую часть поступлений в казну главы Аджарии. Проконтролировать такую систему практически невозможно, можно себе представить какая часть собранной дани не доходила до Хозяина. Проворовавшихся чиновников снимали с должностей, заставляли возвращать «украденное», но что характерно, никогда не сажали. Оно и понятно, сажать было практически не за что.

Говорят, режим не брезговал торговлей оружием и редкоземельными элементами, а в Кобулетском районе действовала целая фабрика по производству наркотиков. Не думаю, что по поводу производства наркотиков это правда, по крайней мере, никто после свержения Абашидзе этого не подтвердил, но то, что режим был абсолютно бесконтролен и мог заниматься чем угодно, факт. Главным уязвимым местом режима было желание контролировать все и вся. Аджария действительно райский уголок, и очень многие предприниматели, увидев в регионе островок стабильности, были готовы вложить свои капиталы. Но, сделать это было практически невозможно, власти с порога требовали у инвесторов долю прибыли, причем немалую от тридцати до пятидесяти процентов, и финансовых гарантий. Естественно, при таких условиях, говорить о каких либо инвестициях было излишним. В итоге экономика Аджарии, несмотря на наличие, достаточно большой денежной массы представляла собой жалкое зрелище. Участие существующего, подконтрольного семье Абашидзе, бизнеса и государственных предприятий в разорительных и нелепых проектах, типа реконструкции Пионерского парка, наносило самим предприятиям непоправимый ущерб, и это притом, что сами проекты не доводились до конца. Образцово показательные предприятия, типа «Возрождения М» после выпуска нескольких опытных образцов продукции простаивали. Те немногие предприятия, которые работали несмотря ни на что, естественно не могли обеспечить работой всех желающих. Но зато работа в государственных органах была очень престижна, даже очень престижна. Даже небольшая должность в мэрии могла обеспечить вполне сносное существование. Не говоря уже о таможне или порте.

В целом при положении дел в Грузии периода Эдуарда Шеварднадзе, режим был достаточно жизнеспособен. Однако, амбиции Аслана Абашидзе простирались далеко за пределы Аджарии. Уже в конце девяностых региональные офисы «Союза демократического Возрождения Грузии» были открыты по всей стране, и партия Аслана Абашидзе позиционировала себя как вторая и единственная серьезная оппозиционная сила. Абашидзе стал прикармливать и деятелей культуры, многие представители грузинской интеллигенции ездили на берег Черного моря и водили дружбу с Асланом Ибраимовичем. Своим личным другом считал Абашидзе и Мстислав Ростропович. Многие российские предприниматели и политики часто гостили у Аслана Ибраимовича. Правда, знаменитый «дом Лужкова» на побережье так и не был достроен, создав будущим городским властям серьезную головную боль, но желание было и даже «черный каркас» возвели.

Еще одной характерной чертой режима был институт фаворитизма. При Аслане Абашидзе постоянно находился идеолог, сначала это был Леонид Жгенти, который после опалы выехал в США. Его сменил молодой и талантливый журналист Георгий Таргамадзе, который пал жертвой интриг, и на время ушел из политики, трогательно попрощавшись со своим с трибуны парламента. И наконец, последний наперсник диктатора Цотне Бакуриа, который «не сумел» использовать выделенные ему огромные финансовые средства на парламентских выборах 2003 года. Сегодня Цотне Бакуриа живет в США, и периодически публикуя в прокремлевских периодических изданиях гневные статьи, изобличающие Саакашвили. Что касается Гиоргия Таргамадзе, то он, поработав главой информационной службы телекомпании «Имеди», встал во главе Христианско-демократической партии Грузии, самой крупной на сегодняшний день оппозиционной силы в парламенте. Ну а осенью 2003 года ничто не предвещало скорый и бесславный конец правления аджарского льва. Напротив, казалось, успех очень близок, еще чуть-чуть и история сделает потомка князей Абашидзе правителям всея Грузии. Но это была только иллюзия.

Говоря об Аслане Абашидзе, необходимо понимать, что он был сыном своего времени. Мог ли Абашидзе создать нечто качественно новое, нежели то, что создал. Однозначно нет, нет, потому что вырос и воспитывался при советской системе, нет, потому что был советским чиновником, полностью инкорпорированным в коррупционную систему, нет, потому что был грузинским политиком эпохи смутного времени. Был ли Абашидзе патриотом своей страны? Конечно, был, и служил ей по мере своих сил, возможностей и представлений о добре и зле. Просто спустя тринадцать лет его правления населения региона устало от него, да и он сам, навсегда покидая теплым майским вечером, здание своей резиденции в Батуми выглядел очень уставшим, уставшим от власти. Об этом в следующей главе.