Мишель Гоклен – Досье космических влияний
жүктеу/скачать 1.59 Mb.
|
| наборы черту общие для нескольких профессий. Очевидно, наиболее интересным примером может служить ансамбль черт, наблюдающихся в психологических портретах актеров, журналистов и политиков. Вот список черт, часто встречающихся во всех этих трех группах: красноречивый, блестящий, спорщик, нескромный, несдержанный, общительный, уверенный, требовательный, довольный собой, хвастливый, болтливый, склонный к аффектации,
карьерист, много- Таблица 4 ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ КАЖДОЙ ПРОФЕССИИ
словный, самодовольный. Но ведь в каждой из этих трех профессиональных групп люди премущественно рождаются при Юпитере на горизонте или у меридиана. В самом деле, как показывает рис. 5, мы не найдем во всей нашей статистике столь похожего расположения Юпитера, как в этих трех случаях. И, совершенно естественно, можно сделать вывод о том, что это сходство положения Юпитера приводит к сходству темпераментов, а если это так, то черты, общие для актеров, журналистов и политиков, могут стать первым эскизом к портрету «юпи- терианского» типа. Это в равной степени характерно и для Марса, и для Сатурна, и для Луны. Само собой разумеется, мы предчувствуем, насколько только что высказанные выводы нуждаются в подкреплении и проверке. Впрочем, они приемлемы лишь в той мере, в какой мнения об объектах исследования, выраженные в процессе нашего анкетирования, окажутся справедливыми. Имеющиеся у публики представления о наиболее благоприятных для профессионального успеха свойствах характера могут быть в полном согласии с психологической реальностью, но могут также соответствовать общепринятым необоснованным схемам. Как бы там ни было, исследование результатов этого анкетирования дает нам прочную путеводную нить. Теперь наши планы ясны: мы должны изучить каждый индивидуальный характер с помощью биографий великих людей.
ВТОРАЯ ИНТЕРМЕДИЯ ЧЕТЫРЕ ПОРТРЕТА ЛЮДЕЙ ТЕАТРА
ПЕРВЫЙ ПОРТРЕТ: ЖАН-ЛУИ БАРРО «Лицо с заостренными чертами, слишком большой лоб, слишком длинный нос, огонь во взгляде, который был бы суровым, если бы не был проникновенным, всклокоченные волосы и в особенности — полная безмятежность и полная одержимость своим талантом без малейшего хвастовства, — таков Жан-Луи Барро...», «Ж.-Л.Барро: вера, потому что он верит в театр от всего сердца, всем своим существом. Верит в него не только как актер, но и как абсолютный вдохновитель... Он любит отдаваться своим потребностям, обуздывая их — со страстной волей, со всей силой своей личности... Уже давно никто не видел такого внезапно возникающего на сцене пламени, которое, пожирая себя самое, согревает старые сердца зрителей... Он требует от других усилий без всякого плутовства, но собственный труд для него не идет в расчет... Пылкое и благородное создание, которое рискует, любит трудности и предпочитает работу деньгам... Он излучает всем своим существом необычайную жизненную мощь — до такой степени, что никто больше не удивляется влиянию, которое он оказывает на своих товарищей. Он лидер в игре, который сбивает барьеры и выигрывает опустошенным... Он мог бы стать танцовщиком — и превосходным. Его пластика, его восприятие движения и его любовь к нему позволили бы сделать это... Добрый, великодушный, доброжелательный, одаренный сердечным жаром тех, кто сохранил в неприкосновенности свою способность восхищаться, Жан-JIyu Барро — очень хороший товарищ, доверчивый и искренний... Неистовства любви слишком мало для Ж.-Л. Барро. Просто-напросто неистовство подходит ему больше. Нет предела этому неистовству. Любить, конечно, но с какой спокойной силой. И все остальное, абсолютно все остальное — с той же силой... Все, что он делает, он делает искренне, страстно, пылко, убежденный в том, что делает правильно и служит Искусству с большой буквы... Он электризует своих товарищей страстью, которую привносит в любую деталь своего дела и обучения своему делу...»
А вот отрывки из текста Жана-Луи Барро, озаглавленного «Радость усилия», текста, из которого становятся совершенно ясны смысл жизни и психология великого актера: «Необходимость и радость усилия. В школе удивлялись доходившей до крайней степени мании, с которой гусеница безостановочно следует своему инстинкту. Усилия, прилагаемые к коллекционированию бумаги, апельсинов, спичечных коробков. Усилия спортсменов, усилия художников. Радость усилия, наслаждение страданием. Радость стремится к боли, говорил Бодлер... усилие —- само по себе радость... нк Можно не иметь никаких других оснований, кроме стремления к усилию. И я верю, что вот она, главная причина этого стремления к усилию. Усилие по своей сущности прямо ведет к радости. Конечно, стать первым в спортивном соревновании — радость, иметь успех в какой-то роли —■ радость, хорошо поставить спектакль — радость, радость — завести некую лучшую в мире коллекцию, быть самым удачливым охотником страны и так далее. Но есть эта особая, утонченная paQocmb оттого, что внезапно на плечи сваливается груз... Существует приятная радость оттого, что играешь Родриго на сцене Французского театра, но существует и мучительная, ужасная, жестокая радость оттого, что... через четверть часа надо выйти на сцену Французского театра и играть Родриго. Я не знаю, какая из этих двух радостей для меня предпочтительнее. Очень боюсь, что радость жестокая, радость усилия, радость, которая рождается от напряжения воли... Театр, большею частью, — искусство усилия, искусство воли... И сколько же энергии надо израсходовать, чтобы поставить спектакль! И, возможно, именно это усилие, которое требуется приложить, мне больше всего и нравится, когда я ставлю спектакль. И, возможно, именно это стремление к усилию иногда подталкивает меня к поискам невозможного...» Чуть дальше Жан-JIyu Барро говорит также о спорте: «Спорт — это усилие в чистом виде. Непосвященный даже и вообразить не способен, какие физические и интеллектуальные усилия должен прикладывать настоящий спортсмен. Мускульные усилия, усилие отчужденности, концентрации, постоянное усилие для релаксации во время усилия, потрясающее усилие воли... К тому же настоящий спортсмен бежит вовсе не для того, чтобы прийти к финишу первым, он бежит просто для того, чтобы хорошо бежать, вот и я ставлю перед собой эту задачу только из стремления хорошо работать: сделать огромное усилие во имя качества. Усилие — один из человеческих феноменов, рождающих более всего радости». Интересное замечание: при рождении маленького Жана-JIyu Барро в Везине близ Парижа 8 сентября 1910 года в 6 часов единственная планета в отличие от других находилась на горизонте или на меридиане. Речь идет о Марсе, который восходил в точности так же, как при рождении большинства чемпионов. ВТОРОЙ ПОРТРЕТ: ЖАН ВИЛАР «Вчера вечером, — пишет Клод Руа, — я слушал, как в сгущающихся сумерках Вилар молчит под лампой... Его, который молчал, эту тишину и мечтательность, размышления дерева, растущего из земли, дыхание сменяющих друг друга мыслей... Да, именно в молчании, в некоей тишине соединились для меня Вилар поры дебюта и Вилар сегодняшний. Парадоксально, я знаю, определять актера и режиссера, который (прежде всего) говорит и заставляет говорить других, по его молчаливому затишью. Вилар — это еще и этот голос... подчиняющий себе, добивающийся своего, как говорят о человеке, умеющем держаться...» «На вид кажется, что этому Вилару тысяча лет. А ему тридцать, говорят газеты... Начинающий драматург, он строг, суров и уже «янсенист». «Сам Вилар был одновременно застенчивым, немного отстраненным и неловким. Но его рвение без важничанья, его неутомимая страсть к театральной работе тронули Дюллена...» «Холодный, спокойный, «дистанцирующийся» Жан Вилар. Я не считаю его ни таким спокойным, ни таким холодным, каким он старался быть; а что касается дистанции, которую он сохраняет, то это тоже предосторожность и дисциплина...» «Юный Вилар из колледжа святой Варвары и из «Ателье» был неразговорчив, потому что он был никем. Вилар Авиньона и Национального народного театра в Париже (T.N.P.) станет молчаливым потому, что он в высшей степени кто-то. Он держался в сторонке из застенчивости, гордости провинциала,'неловкости бедного молодого человека, неуверенности в себе. Он останется в стороне из соображений главенства, щепетильности руководителя, деликатности сильного... Случается, что он удивляет и что его считают ледяным. Обдуманная осторожность руководителя способствует развитию естественной осторожности и сдержанности человеческого характера. Некоторая природная шероховатость в отношениях и неловкость превратятся в ловкость крупного руководителя, который умеет держаться в стороне от случайных, второстепенных обстоятельств...» «Его заложенное природой поведение проявляется в медлительном размышлении, спокойном разматывании запутанных клубков, терпеливом смешивании, противопоставлении, «томлении под крышкой» всех «за» и «против», напрасных личных хлопотах. Потом резко и внезапно возникает ясное, непреклонное, очевидное решение. Ему достаточно быть самим собой, чтобы оставаться таинственным, потому что он изначально неясен; терпеливый, уверенный в том, что, в конце концов, инстинкт его не подведет, хотя, как и инстинкт, долго остается затуманенным,... Если бы ему захотелось передать свое волнение чем-то, кроме своего искусства, он оказался бы в большом затруднении. Его сила — не в экспансивности... В Виларе нет ничего ни от дрессировщика, ни от укротителя. Но окрылить кого-то и сделать это в мягкой форме, вдохновить на что-то — это да... Молчаливый, не очень возбудимый (и когда он внезапно начинает себя подстегивать, чтобы таковым стать, в этом проявляется, скорее, трогательная неловкость великих скромников, трудных интровертов), относящийся к людям по-братски, но не фамильярно, внимательный, но всегда остающийся чуть-чуть на расстоянии, Вилар не чувствует необходимости льстить своим актерам или заискивать перед ними, чтобы они ощутили, как он их уважает, ощутили свойственную ему суровую нежность понимания по отношению к товарищам... Он молчаливо спрашивает себя. Эти раздумья, которые продвигаются впе-
ред извилистым и зигзагообразным путем, которые углубляются, подобно штопору, по спирали... Поведение Вилара всегда заставляет меня непочтительно вспоминать о хорошо воспитанном итальянце, который тщательно наматывает спагетти на вилку, скатывает из них компактный клубочек, такой, чтобы из него не вылезала ни одна нить, а потом — в одну секунду, так, что никто не успевает заметить, как это произошло, — проглатывает... Вилар не из тех, с кем легко подружиться, и его дружба, соответственно, не легка для тех, кто его любит. Но чтобы вступать в легкие взаимоотношения с окружающими, надо, наверное, начинать с того, чтобы было легко с самим собой». А кончается книга Клода Руа, которую, к сожалению, невозможно цитировать еще и еще, таким суждением: «Руководитель театра, актер, гражданин, друг Жан Вилар — это человек высочайшего достоинства». Чтобы дополнить портрет этого художника, мы хотели бы привести несколько строчек из текста, написанного самим Жаном Виларом, — из «Письма молодой артистке», где о его понимании «смысла жизни» говорится совершенно ясно: «Конечно, в течение всей жизни артистку поддерживают амбиции. Но, в конце концов, надо выбирать себе амбиции... Это не может быть: «Я буду первой». Это не может быть: «Я стану славой моего искусства». Ах, Боже мой! Это не может быть: «Прежде всего я, даже если придется пройти по трупам». Это не может быть: «Прежде всего — главная роль, неважно откуда она возьмется и какие средства понадобятся для того, чтобы получить ее. Башли18 — сразу за ней». Все это, равно как и остальное, что слишком долго перечислять, представляет собой Рынок Театральных Амбиций, которые не помогают ничему, кроме того, чтобы управлять марионетками, портить характеры, делать из актрисы или актера существо, становящееся в конце концов, может быть, очень богатым, очень «раскрученным», конечно, очень-очень известным, но человеком, «истощенным», верь мне, мужчиной (или женщиной) весьма «занятым», весьма «обихоженным», вызывающим массу «восхищения», но пустым, опустошенным, неустойчивым, деморализованным к 50 годам. Мужчиной или женщиной, которые к приходу зрелости уже полностью проиграли свою жизнь. Плохо выбранное, плохо помещенное честолюбивое стремление с первого же дня разъедает нашу жизнь, наши нервы, наши органы. Нужно научиться освобождаться от этого. Это первый шаг к счастью». Жан Вилар родился в Сете, на юге Франции, 25 марта 1912 года в 15 часов — в час, когда Сатурн, и один лишь Сатурн, только что прошел кульминацию, как у многих ученых. ТРЕТИЙ ПОРТРЕТ: МАРСЕЛЬ АШАР «Марсель Ашар, очень довольный, курит в своем любимом кресле, одетый в роскошный халат, которому позавидовал бы Бальзак, чудо из мягчайшей желтой английской шерсти. На шее — жүктеу/скачать 1.59 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
