Монголы и Русь Георгий Вернадский

В это время ситуация в днепровских степях была неустойчивой. Никто из соперничающих ханов не мог полностью подчинить себе местных татарских князей. Несколько полузависимых татарских групп объединились и стали называть себя казаками2. Некоторых из них нанял Витовт для укрепления гарнизонов построенных им крепостей. Он также использовал сходные русские (украинские) группы в добавление к своим регулярным войскам. Эти живущие в пограничных районах украинцы тоже стали называться казаками3. Основная система пограничных поселений, созданных Витовтом, сосредотачивалась вокруг города Черкассы, расположенного примерно на половине пути между Киевом и Днепровскими порогами. Черкассы - древняя русская форма слова черкесы. Возможно, что группа черкесов была расселена в одиннадцатом веке князем Мстиславом Тмутараканским на противоположном берегу Днепра4. Однако нет свидетельств, что город Черкассы существовал ранее пятнадцатого столетия5. С конца 1400-х и впоследствии москвичи называли украинских казаков черкасами.

Другим важным аспектом политики Витовта в этот период был его интерес к делам Западнорусской церкви. Его подход был чисто политическим. Он хотел быть уверенным, что церковь не встанет на сторону великого князя московского в случае конфликта между Московией и Литвой. Поэтому Витовт, как до него Ольгерд, настаивал на своем праве выбирать кандидата на митрополичью кафедру, когда бы она не освободилась. Митрополит Киприан, поддерживавший дружеские отношения с литовскими правителями, умер в 1406 году. Тогда Витовт послал в Константинополь епископа Феодосия Полоцкого, грека по происхождению, прося патриарха посвятить того в сан митрополита Руси. Византийские власти, однако, пренебрегли рекомендацией и в 1408 году избрали на эту должность другого грека, Фотия, который прибыл в Киев в 1409 году и затем отправился в Москву.

Скоро Витовт высказал свое недовольство политикой Фотия и в 1414 году запретил ему вмешиваться в дела Западнорусской церкви. Вслед за тем он испросил разрешения патриарха на избрание отдельного митрополита для Западной Руси. На этот пост он рекомендовал Григория Цамблака, образованного монаха румынского происхождения, родившегося в Тырново (Болгария) и являвшимся к тому же родственником митрополита Киприана1. Не получая ответа из Константинополя более года, Витовт созвал совет западнорусских епископов, и Григория избрали митрополитом (1416 год). Затем Витовт попытался улучшить отношения между двумя христианскими церквями внутри своего государства - греческой и римской. По его просьбе новый митрополит согласился посетить сессии Шестнадцатого церковного собора в Констанце. Григорий прибыл туда в феврале 1418 года, когда собор подходил к концу. Его миссия не принесла ощутимых результатов. Вскоре после возвращения в Киев он ушел по неясным причинам в отставку и удалился в Молдавию (1419 год). Церковная политика Витовта провалилась.

I
После ухода Едигея с исторической сцены процесс дезинтеграции Золотой Орды вступил в новую стадию, которая завершилась образованием внутри улуса Джучи нескольких орд, каждая из которых в конце концов получила независимость. Одна из них - Ногайская Орда, твердо обосновалась в бассейне реки Яик. Пока монгольский род Мангкытов занимал среди ногайцев лидирующее положение, часть половцев и другие тюркские племена тоже входили в эту орду. Восточнее ногайцев, в Казахстане, формировались две других орды, Узбекская и Казахская (последнюю часто называют Киргизской)2. Обе представляли собой смешение монгольских родов с местными тюркскими племенами, которые сами являлись смесью тюрков и тюркизованных иранцев.

Название узбек идентично имени знаменитого золотоордынского хана четырнадцатого века Узбека. Существует ли историческая связь между народом и ханом - вопрос нерешенный.3 С моей точки зрения, это неправдоподобно. Согласно Полю Пелио имя Узбек (Ozbag) значит "хозяин себя" (maitre de sa personne)4, то есть "свободный человек". Узбек в качестве названия нации значило бы тогда "нация свободных людей". Если так, то значение близко значению названия казах. Форма казах, теперь официально принятая в Советском Союзе, вариант слова казак, которое в нескольких тюркских диалектах означает "свободный человек", "свободный искатель приключений" 5 и, отсюда, "житель приграничной полосы". В его основном значении этим словом называли как группы татарских, украинских и русских поселенцев (казаки), так и целый среднеазиатский народ киргизов (казахов). Хотя значение термина казак давно хорошо установлено, его происхождение неясно. Я склонен думать, что его нужно связывать с этническим названием кас, которое составляет основу названия касог (или косог), под которым в ранних русских летописях упоминаются черкесы северного Кавказа. Примерно в середине пятнадцатого века русские начали называть этот народ Черкассы (в современном русском - черкесы), откуда, вероятно, возникла английская форма Circassians.

Название черкас является сокращением от Чахар-Кас1. Чахар по-персидски означает "четыре". Отсюда Чахар-Кас значит "четыре каса", или "четыре рода касов". Необходимо отметить, что черкесы, как и аланы, считались первоклассными воинами. Военные соединения этих двух народов монгольские ханы во многих случаях брали или нанимали в качестве собственной охраны. Черкесские солдаты, вероятно, не смешивались с монголами и тюрками в монгольских армиях, а формировали собственные самостоятельные сообщества, своего рода военные братства. Позже название кас, по-видимому, стало также употребляться и в отношении подобных братств среди поселенцев приграничных зон тюркского, русского и украинского происхождения.

Узбекская Орда сформировалась в 1420-х годах; Казахскую Орду образовали тридцать лет спустя. Казахи оставались хозяевами степей на север и восток от Аральского моря, что дало название этому региону (Казахстан).

Тот же процесс распада старых империй и формирования новых местных ханств происходил тогда и в западной части улуса Джучи, то есть в собственно Золотой Орде. Он, в конце концов, привел к разделению Золотой Орды на три самостоятельных государства: Казанское ханство (образовано в 1445 году), Крымское (1449) и остатки основной орды в Сарае. После окончательного распада Золотой Орды в 1502 году, Астрахань попыталась перехватить у Сарая историческую роль центра Нижневолжского ханства.

В Золотой Орде неустойчивое равновесие между местными ханами в 1422 году нарушило вторжение в регион нижней Волги хана Барака (внука Урус-хана) из Казахстана. За два года узбеки Барака разбили и Махмеда, и его соперника Кепека. Попытка двоюродного брата Улуг-Махмеда, Давлет-Берди, противостоять захватчику тоже ни к чему не привела. Все три побежденных хана вынуждены были уходить на запад. Кепек совершил набег на русские города Рязань и Одоев (1422 год), но не смог там закрепиться. Улуг-Махмед отправился в Литву просить Витовта о помощи. Давлет-Берди, воспользовавшись общим замешательством, захватил Крым (примерно 1425 год)3.

Тем временем Барак, посеяв всю эту смуту, вернулся в Казахстан, отягощенный добычей (1425). Теперь он достаточно окреп, чтобы объявить себя независимым ханом - ханом узбеков. Внук Тамерлана Улуг-Бек, который правил в Самарканде и считал Барака своим вассалом, возмутился этим и два года спустя лично повел армию в Казахстан, чтобы вновь его завоевать. Барак победил Улуг-Бека (1427 год)4. Вскоре, однако, узбекские эмиры организовали против Барака заговор и сместили его (1428). Следующий избранный хан - Абуль-Хаир, потомок Шибана - правил с 1428 по 1468 год, сумел консолидировать узбекское государство и дал начало династии Шибанидов.

Что же касается положения в Крыму, то в 1426 году Давлет-Берди, стараясь укрепить свой контроль над Крымом, направил письмо султану Египта, информируя его о волнениях среди кипчаков и предлагая военный союз. Улуг-Махмед, однако, скоро вытеснил Давлет-Берди из Крыма и, с помощью местной татарской семьи Ширинов, создал там собственную ставку (1427 год). После этого имя Давлет-Берди из истории исчезло. Известно, однако, что примерно в 1428 году в Литву прибыл и обратился к Витовту за поддержкой хан Хаджи-Гирей. В.Д. Смирнов выдвигает вполне правдоподобное предположение, что один хан мог иметь два имени, и был известен сначала под одним, а потом под другим1.

Политический триумф Улуг-Махмеда омрачился эпидемией чумы, начавшейся на Западе, но не на Востоке. На Руси она сначала распространилась в Новгороде, затем проникла в Москву и, наконец, в половецкие степи. Первым дипломатическим шагом Улуг-Махмеда было установить дружественные отношения с оттоманским султаном Мурадом II2. Через год хан отправил в Каир посла провести переговоры о союзе с мамлюками. Тогда как свидетельств о том, что какая-либо из сторон извлекла выгоду из этих переговоров, нет, то прибытие кораблей из Крыма в то время, когда в половецких степях свирепствовала чума, оказалось для Египта несчастьем, поскольку принесло туда болезнь3.

Хотя Улуг-Махмед считал еще преждевременным утверждать свою власть над Восточной Русью, он внимательно следил за московской политикой, и события в Москве приносили ему значительное удовлетворение, поскольку он мог ожидать получить подходящий предлог для вмешательства в русские дела в самом ближайшем будущем. Когда великий князь Василий I скончался в 1425 году, его сыну, тоже Василию4, было только десять лет. В завещании Василий I назначил тестя Витовта, а также братьев Андрея и Петра и троюродных братьев Семена и Ярослава (сыновей Владимира Серпуховского) опекунами своих вдовы и сына5. Брат Василия I Юрий, следующий за ним по старшинству, был исключен из опекунского совета. Удел Юрия состоял из Звенигорода, городка на запад от Москвы, и богатого города Галича, северо-восточнее Костромы под Волгой6. Юрий был честолюбивым и богатым правителем, увлеченным строителем. Его правление принесло процветание его резиденции, Звенигороду. Город быстро рос, украшался новыми церквями и был защищен новыми мощными крепостными стенами7. Возможно, Василий I испытывал подозрения по поводу политических планов Юрия и не доверял ему. И действительно, Юрий отказался признать законность завещания Василия и заявил свои права на великокняжеский стол. Когда митрополит Фотий и бояре отклонили их, возмущенный Юрий отправился в Галич и начал собирать там армию. Это было началом длительного политического кризиса в Московии, фактически первый и единственный случай междоусобной войны между потомками Ивана Калиты.

Кризис был по форме династическим, а по содержанию политическим. Юрий обосновывал свои претензии старой идеей родового правления, по которой княжеский стол должен переходить к старшему всего великокняжеского рода в целом, а не по принципу наследования отцу сыном внутри одной семьи. Политически акция Юрия являлась протестом против подчинения всех князей московскому князю; он искал равенства князей. Другими словами, он предпочитал федеративную организацию Руси позднего киевского типа верховенству великого князя московского над всеми другими князьями.

Войска Москвы остановили армию Юрия. Затем митрополит Фотий лично отправился в Галич увещевать мятежного князя и молить его о единстве. Мир был восстановлен, и обе стороны согласились предоставить решение конфликта хану. Время обращения не было определено, и московское правительство фактически могло отложить принятие решения. Вдовствующая великая княгиня София поехала в Смоленск просить своего отца Витовта о помощи, которую тот ей обещал. В этих обстоятельствах Юрий предпочел не торопить событий и некоторое время соблюдал мир.

Хотя Витовт согласился поддерживать и направлять правление внука Великим княжеством Владимирским, он не упускал никакой возможности распространить, или попытаться распространить, свой прямой контроль над всеми частями Северной и Восточной Руси. В 1426 году он вел войну со Псковом при помощи вспомогательных татарских войск, посланных ему Улуг-Махмедом. Его попытка штурмовать город Опочку успеха, однако, не принесла. Тогда он заключил со Псковом мир после получения отступного в 1 450 рублей. В следующем году он воевал с Новгородом и в начале 1428 года достиг города Остров. Гордостью артиллерии Витовта была огромная пушка, отлитая немецким мастером Николасом; она имела имя Галка, и ее тянули сорок лошадей. Первый залп пушки разнес главную башню крепости Острова, но и саму Галку тоже, убив Николаса, а также несколько литовцев, стоявших вокруг1. Новгород предложил мир, на который Витовт согласился за выкуп в 10 000 рублей.

Хотя Витовт и получил от этих двух войн значительную финансовую выгоду, он не сумел подчинить ни Новгород, ни Псков. С Тверью и Рязанью ему удалось много большее. В 1427 году он заключил с Тверью союзный договор, по которому великий князь Борис Александрович Тверской признал Витовта своим господином; Витовт, однако, обещал не вмешиваться во внутренние дела Твери2. Двумя годами позже и великий князь Иван IV Рязанский, и великий князь Иван II Пронский признали себя вассалами Витовта. Каждый обращался к Витовту не только как к своему господину, но также и как к своему господарю (суверену)3.

Укрепив, таким образом, свой контроль над Восточной Русью и пополнив казну деньгами Новгорода и Пскова, Витовт теперь чувствовал себя готовым к попытке решить назревшие международные проблемы, стоящие перед правителями Восточной и Центральной Европы. По его приглашению эти правители, а также их представители и советники, съехались в 1429 году на конгресс в Луцк, на Волыни. Среди присутствующих были Сигизмунд, император Священной Римской империи, и Ягайло, король Польши. Папа, византийский император Иоанн VIII, король Дании, Тевтонский орден и господарь Молдавии прислали своих представителей. Некоторые русские князья, включая великого князя тверского, тоже присутствовали на конгрессе4. Всем понравились щедрый прием и развлечения могущественного хозяина. Летописцы с благоговением записали количество еды и питья, предложенное гостям. В деловом отношении, однако, конгресс был не так успешен.

Главными пунктами повестки дня были турецко-византийская проблема, отношения Римской католической и Греческой православной церквей (которые были связаны с византийским вопросом); гуситский вопрос; отношения Польши с Литвой. Скоро стало ясно, что ко всем проблемам разные члены имеют различный подход; кроме того, некоторых интересовал только один конкретный пункт повестки, и они не были готовы обсуждать другие. Легко понять, почему не было достигнуто никаких решений.

Все согласились, что Византийская империя вот-вот падет под давлением оттоманских турок, если не получит помощи от европейских держав. Однако папа согласился объявить крестовый поход для спасения Константинополя, только если греческие еретики станут римскими католиками. Для Витовта этот вопрос, естественно, был весьма деликатным, поскольку большинство его подданных - русские - являлись такими еретиками. Император Сигизмунд тоже предпочитал сотрудничество двух церквей формальному подчинению Востока Западу. Как он сказал, наполовину шутя: "Они греческие православные имеют такую же веру, как и мы, а отличаются от нас только бородами и женами их священников. Но никто не должен винить их за это, поскольку, тогда как греческий священник удовлетворяется одной женой, наши католические - каждый имеют десять или больше 'жен'" 5.

Сигизмунд предложил, чтобы часть Тевтонского ордена отправилась в район Дуная и приняла на себя военное руководство борьбой европейцев против турок. И Польша, и Молдавия немедленно возразили. Польша имела достаточно проблем с тевтонскими рыцарями на севере своих владений, и вряд ли от нее можно было ожидать, что она станет помогать им перекрывать ей собственный выход к Дунаю. Поведение Польши в этом вопросе вызвало раздражение Сигизмунда, и он с еще большим расположением, чем раньше стал относиться к желанию Литвы достичь полной от нее независимости. Он предложил короновать Витовта королем Литвы. Поляки снова возразили. Сигизмунд, однако, не отказался от этого проекта и пообещал в следующем году прислать Витовту королевскую корону.

Когда этот год, 1430, наступил, в Вильно начались коронационные празднества. Все русские союзники и вассалы Витовта прибыли лично, включая великого князя Василия II Московского и великих князей тверского, рязанского и пронского. Митрополит Фотий тоже счел подобающим приехать поздравить Витовта, так как он хотел обсудить с ним определенные дела, касающиеся западнорусской церкви. Тевтонский орден и татары тоже прислали своих представителей1. К великому разочарованию Витовта и его гостей корону не доставили; поляки перехватили посланников императора Сигизмунда. Один за другим смущенные гости начали разъезжаться. Две недели спустя Витовт упал с лошади и умер в результате этого несчастного случая. Ему было тогда восемьдесят лет.
III
Со смертью Витовта и в Литве, и в Московии начался длительный политический кризис. Если бы Золотая Орда была единой и сильной, татары легко могли бы воспользоваться ситуацией. Но они были разобщены и только время от времени усиливали неурядицы в литовских и московских делах.

Вскоре после смерти Витовта ассамблея литовских и западнорусских князей и бояр выбрала великим князем литовским его двоюродного брата Свидригайло. Эта акция без предварительного согласования с Польшей противоречила условиям соглашения в Гродно от 1413 года, поэтому поляки отказались признать выборы законными и предложили брата Витовта Сигизмунда. Его шансы сначала казались небольшими, но скоро он сумел сыграть на противоречиях между литовской и русской партиями Великого княжества2.

Хотя Свидригайло являлся римским католиком, поначалу он был чрезвычайно популярен среди западнорусских князей и бояр, потому что не делал различий между римскими католиками и греческими православными при назначении членов своего совета и высших сановников. Но это вызывало большое возмущение у литовской знати, которая окрестила его прорусским. В 1432 году литовские бояре организовали против Свидригайло заговор. Ему удалось спастись, но в Вильно великим князем объявили Сигизмунда. Свидригайло удалился в русские провинции Великого княжества и сплотил своих сторонников. Сложилась опасная ситуация, которая могла окончиться разделением Великого княжества на литовскую и русскую половины. Даже самые отъявленные литовские националисты понимали необходимость компромисса с русскими. Поэтому Сигизмунд издал указ (правилен ), которым аннулировал статью Гродненского соглашения, лишающую греческих православных политических прав. Несмотря на этот шаг, большинство русских князей продолжало поддерживать Свидригайло, но он скоро начал сомневаться в их верности и попытался улучшить свое положение, заключив соглашение с Тевтонскими рыцарями.

Он также начал переговоры с Римом об объединении западнорусской церкви с Римской. Хотя митрополит Герасим, казалось, был готов обсуждать вопрос о церковном объединении, Свидригайло схватил его, обвинив в предательстве (Герасим, возможно, вел переговоры с Сигизмундом). Намереваясь подавить все противодействие себе крутыми мерами, Свидригайло приказал сжечь Герасима на костре (июль 1435 года). Вместо того, чтобы устрашить русских, эта акция привела их в ярость. Лишенный русской поддержки, Свидригайло в сентябре 1435 года потерпел поражение от своего соперника в битве у реки Свента. Ему, однако, оставили в удел Кременец и часть Волыни и Подолии. Контроль Сигизмунда над Великим княжеством теперь казался установленным твердо. Конечный результат этой междоусобицы был благоприятен для греческих православных, то есть русских, поскольку они теперь получили равные права с римскими католиками.

Необходимо отметить, что во время гражданской войны в Литве два татарских хана поднялись против Улуг-Махмеда, борясь за контроль над Золотой Ордой. Это были Саид-Ахмад, сын Тохтамыша3, и Кучук-Махмед (Маленький или Молодой Махмед), внук Тимур-Кутлуга. Фактически Золотая Орда теперь разделилась на три орды. Двое из соперничающих ханов вмешались в дела Литвы: Улуг-Махмед поддерживал Сигизмунда, а Саид-Ахмад заключил соглашение со Свидригайло.

В это время в Московии снова разгорелся конфликт между Василием II и Юрием Галицким. Юрий решил воспользоваться тем, что со смертью Витовта Василий лишился своего самого могущественного опекуна. Более того, у Юрия были дружеские отношения со Свидригайло через Тверской дом (жена Свидригайло была тверской княжной). Вдохновленный изменившейся политической обстановкой в Литве, Юрий Галицкий снова предъявил претензии на Москву и потребовал, чтобы дело представили хану для вынесения решения. В результате в 1432 году и Юрий, и Василий предстали перед Верховным судом Золотой Орды. Юрий Галицкий был уверен в успехе, потому что имел в орде могущественного друга - крымского князя Теган Ширина, который также являлся другом Свидригайло. Однако московский боярин Иван Всеволожский, в то время главный советник Василия II, сумел возбудить подозрения хана Улуг-Махмеда по поводу искренности намерений Ширина. Всеволожский подчеркивал, что тройной союз Ширина, Юрия Галицкого и Свидригайло может угрожать интересам хана1. Решение Высшего Суда, одобренное ханом, было в пользу Василия, который и получил великокняжеский ярлык. В качестве некоторой компенсации Юрию пожаловали Дмитров (городок на севере от Москвы), вдобавок к Звенигороду и Галичу2.

Василий возвратился в Москву в сопровождении ханского посла, джучидского князя, который торжественно возвел его на великокняжеский трон. Впервые это событие произошло в Москве, а не во Владимире. Москва, таким образом, стала официальной столицей великого княжества.

Юрий и не думал соглашаться с ханским вердиктом. Вернувшись в Галич, он сразу же начал собирать армию. Его весьма ободрило появление нового сторонника, его бывшего противника при дворе, боярина Всеволожского, который покинул Василия по личным причинам: Василий обещал Всеволожскому жениться на его дочери, но по возвращении из Орды он вместо этого взял в жены княжну Марию, дочь одного из его опекунов, князя Ярослава (сына Владимира Серпуховского). По-видимому, его мать настояла на том, чтобы он женился на княжне, а не на дочери простого боярина.

После ухода Всеволожского в Москве, судя по всему, не осталось людей, способных направлять молодого великого князя. Москвичи были застигнуты врасплох, когда в апреле 1433 года Юрий Галицкий подошел к городу. Василий сдался, и Юрий объявил себя великим князем, предоставив Василию в удел город Коломну. Это оказалось его ошибкой. Хотя москвичи активно не защищали Василия, их симпатии все-таки были на его стороне, и скоро большинство московской знати потянулось в Коломну. Будучи не в состоянии выдерживать психологическое напряжение этого пассивного противодействия, князь Юрий Дмитриевич возвратился в Галич.

Кризис казался преодоленным, но теперь Василий решил закрепить победу изгнанием Юрия из Галича. Однако Юрий с помощью дополнительных войск, присланных свободным городом Хлыновым (Вятка), разбил москвичей и снова занял Москву (1434 год). Василий бежал в Нижний Новгород и оттуда планировал обратиться к хану за поддержкой. Юрий теперь чувствовал себя более уверенно, чем во время первого захвата Москвы. Он поспешил заключить союзные договоры с можайскими князьями и великим князем Иваном Рязанским. У Юрия были дружеские отношения с тверскими князьями, он также мог рассчитывать на помощь Вятки и дипломатическую, по крайней мере, поддержку Свидригайло. Но Юрию Галицкому не суждено было воспользоваться преимуществами своего положения; 6 июня 1434 года он умер в возрасте шестидесяти лет.