«Нашествие масс» и массовое сознание

Итальянский фашизм

«Имена таких вождей заставляли трепетать народы

в первой половине ХХ века:

дуче, фюрер, каудильо, кондукатор, вадонис…»

(Пьер Тибо, французский историк)
«Сейчас предпринимаются попытки определения природы тоталитарных государств. Ее видят в простом властвовании, в беспрекословном повиновении народа, в произволе государственного аппарата и подчинении всех сторон жизни его контролю. Под эти признаки, однако, подойдет и прусское полицейское государство, и государства рыцарских религиозных орденов Прибалтики, и тирания властителей эпохи Возрождения, и восточные деспотии. Ни с одним из них нельзя сравнить современные тоталитарные режимы. Их особенность не во всепроникающей, всеобъемлющей роли государства, не во властвовании ради власти, что, в сущности, не ново, а в наличии идеи, руководящей государством. Тоталитарный режим – это прежде всего идеократия³. …

Подобно государствам Гитлера и Муссолини, все фашистообразные режимы – Пилсудского [Польша], Антонеску [Румыния], Хорти [Венгрия], Ульманиса [Латвия] – порождения национальной идеи. … Где «национальная идея» – там ложь, где ложь – там принудительное ее распространение (ибо лжи добровольно не принимают), а где принуждение – там соответствующий аппарат власти»;

«Национальное чувство лишено принудительного характера, оно естественно вытекало из всего потока народной жизни; национальная же идея означает тиранию и всеобщее подчинение. Она поднимает вопрос о национальном воспитании»

(Николай Ульянов, историк)

«Красное и фашистское насилие продолжалось и после выборов⁴. Однако проявлялось оно у конфликтующих сторон по-разному. Социалистическое насилие было таким, как всегда в Италии: неорганизованным насилием одиночек. Время от времени трое или четверо социалистов подстерегали на улице фашиста и убивали его. Насилие фашистское, наоборот, было четко организовано. Члены фашистских отрядов соблюдали ту дисциплину и воинскую сноровку, которой большинство из них научились в армии. Они стройно, воинским шагом, маршировали по улицам, как положено по-настоящему обученным солдатам, и пальцем не трогали социалистов-прохожих или зевак, не швыряли камнями в редакции коммунистических газет, пока командир отряда не давал приказа поджигать или убивать. И только тогда они нападали, жгли и убивали»

«Кто бы из них ни выиграл и не поглотил другого, коммунизм в России и фашизм в Италии приведут к одинаковым результатам. Не будет парламента, не будет демократии, будет диктатура и нация… После того, как вышвырнут буржуазию, союз между Государством и народом заставит каждого подчиниться национальной дисциплине…» (Ж. Валуа, французский фашист, 1925 г.)

«Государство – все, личность – ничто» (Джованни Джентиле, итальянский философ, 20-е гг.)

«Под маркой… фашизма в Европе впервые появляется тип человека, который не считает нужным оправдывать свои претензии и поступки перед другими, ни даже перед самим собой; он просто показывает, что решил любой ценой добиться цели. Вот это и есть то новое и небывалое: право действовать безо всяких на то прав» (Хосе Оргега-и-Гассет, испанский философ)

«В городах, поселках и деревнях Италии висели лозунги, провозглашенные Дуче и Национальной фашистской партией. На стенах домов было написано: «Верь, повинуйся, борись»; «Если я наступаю, следуй за мной; если стою на месте – подгоняй; если я отступлю – пристрели» и «Мы идем напролом». Самым популярным из всех лозунгов, выставленный повсюду и вечно повторяемый, гласил: «Муссолини всегда прав»;
«С шести лет мальчики и девочки входили в ту или молодежную группу по их возрасту. Дети от шести до восьми лет звались «Фигли делла лупа», то есть «Дети волчицы», в честь легендарной волчицы, выкормившей основателей Рима Ромула и Рема. Затем шли «Баллила», «Авангардисты» и «Юные фашисты» для мальчиков, «Итальянские малыши» и «Юные итальянки» для девочек. В 21 год мужчина становился фашистом, то есть членом фашистской партии, а женщина в 25 лет или ранее, если выходила замуж, становилась «донна фашиста», то есть фашисткой…

В декабре 1927 года правительственный циркуляр предписал учителям начальных школ, чтобы все дети моложе 15 лет автоматически включались в «Баллилы». Членство в «Авангардистах» и «Юных фашистах» для детей среднего возраста оставалось добровольным, но они все охотно стремились туда вступить. За период с сентября 1925 по июль 1927 года количество членов «Баллилы выросло с 100 000 до 1 236 000»

«Дети, любите Бенито Муссолини. Бенито Муссолини трудился и всегда будет трудиться на благо нашей страны и итальянского народа. Вы часто слышите, как это говорит ваш папа, вы слышите, как это говорит мама, вы слышите, как это говорят учителя. Тем, что сегодня Италия сильнее, чем раньше, мы обязаны ему. Вместе отсалютуем ему: «А ной!⁵» (текст из сборника упражнений по итальянскому языку для детей 7-ми лет)

«Нам нужна вера и идея. Спасение ныне погибающих обществ пойдет от союзов и корпораций, имеющих крепкую основу, воодушевленных верою. Из них сложится новая ткань общества. Они должны укреплять связи в эпоху падения старых государств. А старые государства рушатся. Новая история кончается… Реакционерами, людьми отсталыми, должны быть признаны те, которые хотят удержаться на принципах новой истории, вернуться к идеям XIX века, хотя бы то была демократия, гуманистический социализм и пр. Революция, совершающаяся в Европе, может производить впечатление реакции, как, например, фашизм. Но она, во всяком случае, направлена против начал новой истории, против бессодержательного либерализма, против индивидуализма, против юридического формализма» (Николай Бердяев, философ, 1924 г.)

«…Эффективный способ утверждать права работников, не тратя времени на бюрократическую волокиту: никаких государственных инспекторов, никаких проволочек, никаких длинных анкет, никаких слушаний в промышленном трибунале, никаких жалоб или длительных судебных мытарств. Вместо всего этого секретарь местного отделения фашистской партии заходил к работодателю и объяснял, что если тот не будет поступать с работником по справедливости, придут фашисты и побьют его дубинками, а то и дом сожгут. Подобное предупреждение почти всегда оказывалось очень действенным»;

«Я заявляю здесь перед этим собранием и перед итальянским народом, что я и только я один несу политическую, моральную и историческую ответственность за все происходящее… Если фашизм – касторка и клуб, а не являет собой благородный порыв лучших представителей итальянской молодежи, то в этом виноват я. Если фашизм выродился в преступный заговор, если насилие является результатом определенной… моральной атмосферы в обществе, то я отвечаю за это, потому что я умышленно создал такую атмосферу… Италия желает мира и покоя, работы и спокойствия. Я достигну этого любовью, если это будет возможно, и силой, если это окажется необходимым» (Б. Муссолини, из выступления перед парламентом, 1925 г.)

«В отличие от демократии и других предыдущих режимов фашистское государство было тоталитарным, так как требовало от своих граждан полной преданности и полной самоотдачи. Однако во многом оно проявило себя мягче, чем нацистская Германия и сталинская Россия или королевские самодержавные деспотии XVI и XVII веков. Оно, скорее, напоминало царскую Россию XIX века…» (Джаспер Ридли, английский историк)

«Мы сторонники коллективных жизненных начал и желаем развивать их за счет индивидуализма»;

– Вы понимаете, что данное интервью будет опубликовано за границей. А там к Муссолини относятся совершенно по-другому.

– Но мы-то знаем, что представлял из себя Муссолини. Думаю, это не делает нас фашистами. Самой большой его ошибкой было дремучее непонимание внешнеполитических проблем. Если бы его внешняя политика была такой же умной, как внутренняя, то, думаю, он и сейчас был бы дуче»

(из интервью известного итальянского писателя-антифашиста Альберто Моравиа, 50-е гг.)
«Это взаимопонимание, эта диагональ Берлин – Рим не есть линия раздела, но ось, вокруг которой могут объединиться все европейские государства⁶…» (Б. Муссолини, 1936 г.)
«Самые великие и подлинные демократии, которые знает сегодня мир, – это итальянская и немецкая!» (Б. Муссолини, из речи на митинге в Берлине, 1937 г.)

«Очевидное несовпадение желаемого и достигнутого, теории и практики, внешнего фасада и реальности во всех составляющих фашистского режима уберегло, с одной стороны, итальянцев от полного рабства и деградации духа, но с другой стороны, породило то неуважение к закону, ту нетерпимость к регулированию.., которые были и остаются огромными недостатками нашего национального характера. Это далеко не последнее из обвинений, которые могут быть предъявлены фашистскому режиму»

«Зачем нам фашизм, раз у нас есть большевизм? Видно, суженого конем не объедешь. Тут не случай, тут судьба. … Конечно, русский большевизм и итальянский фашизм – явления родственные, знамения некоей эпохи. Они ненавидят друг друга «ненавистью братьев»