Настойчивый, умеющий настоять на своем

13 
дельной сфере поведения, мы будем придумывать некие правила до тех пор, пока вновь не почувствуем 
себя комфортно и безбоязненно. 
Например, в большинстве муниципалитетов нет законов, специально предписывающих, как 
каждый индивидуум должен справлять нужду (а это может иметь последствия, связанные с обще-
ственным здоровьем). Нет правил того, как мы должны вести себя в момент справления нужды. 
И хотя поведение людей при этом примерно одинаково, все же есть множество способов того, как 
мы можем поступить. Нормально ли заговорить с «соседом» в общественном туалете? Что он по-
думает? Я точно не знаю, но полагаю, что он подумает, что вы придурок. Никто никогда не заго-
варивал со мной в подобной обстановке. Стоя над унитазом в общественном туалете, допустимо 
ли интересоваться тем, что делает тот парень рядом с вами? Что бы он подумал, если бы уви-
дел, как вы следите за ним? Позволено ли выводить свои инициалы на фарфоре? Каков одоб-
ренный способ освобождения от последней капли мочи? Если нет правил для подобных случа-
ев — а я никогда не слышал и не читал об их существовании — то думаю, что все другие 
мужчины ведут себя одинаково. Если они такие же, как я, тогда они тоже «придумали» не-
кую систему правил того, что они должны или не должны делать во время этого процесса. И 
хотя этот пример затрагивает несущественную часть нашего поведения, однако это поведение 
очень отрегулировано. 
То же самое чувство незащищенности подталкивает людей к изобретению правил, регули-
рующих поведение в более значимых обстоятельствах. Как «правильно» заниматься сексом? 
Стандартные позиции? Как насчет того, что описано в Кама Сутре? Если это тоже допусти-
мо, то как случилось, что в большинстве стран об этом впервые было напечатано всего не-
сколько лет назад? Откуда вообще появились все эти пути совершения чего-то «должным об-
разом»? 
Ответ прост. Мы придумываем правила, взяв за основу те представления, которые нам 
привили в детстве. Если правила были такими, что благодаря им человек вырастал неуверенным 
в себе и зависимым от авторитетов, то и в дальнейшем он пользуется ими при общении с дру-
гими людьми, чтобы контролировать их поведение посредством ущемления их неотъемлемых 
прав. Действуя таким образом, он уменьшает ощущение личной неуверенности. Итак, если мы 
действуем как главные судьи нашего собственного поведения (и тогда уважаем правила дру-
гих), мы представляем серьезную угрозу тому порядку, которого придерживаются люди сла-
бохарактерные. Поэтому несамостоятельный человек не захочет признавать право других при-
нимать решения самостоятельно. Используя средство самозащиты, он будет логически мани-
пулировать нами с помощью правил и стандартов: правильно — неправильно, порядочно или 
нет, причина и логика — так он контролирует наше поведение, которое, может быть в противо-
речии с его собственным желанием, симпатиями и антипатиями. 
Если человек, использующий других, обращается к некоей социальной структуре, с помо-
щью которой определяет правильность, неправильность, честность, логичность поведения и пы-
тается убедить вас в этом, не значит ли это, что вся структура основана на манипуляции? Не 
означает ли это, что вы, полагаясь на правила, чтобы ваши взаимоотношения с другими 
людьми стали немного проще и легче, тем самым даете возможность манипулировать вами? 
На эти вопросы трудно ответить просто «да» или «нет». Ответ во многом зависит от того, как 
могут использовать модель поведения, но скорее всего «вероятно да», в зависимости от того, 
как модель проявится в отношениях и каков тип отношений между людьми, вовлеченными в кон-
фликт. Как может модель поведения работать на вас или против вас? Что позволяет отличить 
структуру, используемую для манипулирования людьми, от структуры, используемой, чтобы сде-
лать что-то в сообществе более легким, устойчивым и менее хаотичным? 
Чтобы общение не было конфликтным, нужно учитывать следующее. 
Первое. Все структуры или правила в любом общении между двумя людьми, в принципе, 
равнозначны. Если представить отдельный вариант некоей структуры, найдется с полдюжины 
других способов, которые произвели бы примерно одни и те же результаты. 
Например, вы и ваш деловой партнер разработали такую схему: вы управляете офисом, а он 
общается с посетителями. Но это не единственный способ. Вы могли бы по очереди выполнять 
бухгалтерские операции, или нанять бухгалтера на неполный рабочий день, или придумать что-

14 
либо еще из множества способов, которые привели бы к тому же результату, т. е. успешному биз-
несу. 
Если вы, пока ваш муж на работе, сидите дома с маленькими детьми, это не единственно воз-
можный выход из положения. Вы можете оставаться с детьми по очереди с мужем, нанять няньку, 
воспользоваться детским садом, или «подбросить» их бабушке, а самой начать работать, и 
многое другое. 
Второе. Все отношения между людьми можно классифицировать на три большие категории: 
1) коммерческие, или формальные; 
2) отношения с авторитетом, властью; 
3) равноправные.
Эти классы отношений существенно отличаются по тому, в какой степени они с самого начала ре-
гулируются определенными правилами. Так, коммерческие контакты регламентированы еще до то-
го, как возникают конкретные взаимные отношения. 
Это регламентирование может даже иметь форму юридического устава или контракта. Обе сто-
роны, участвующие в купле-продаже, знают или точно оговаривают, каким должно быть их поведе-
ние по отношению друг к другу. Обычно одна сторона выбирает товары и платит за них, а другая, 
получая деньги, распространяет товары и дает сведения о том, что продано. Проблемы в ком-
мерческих отношениях возникают тогда, когда одна из сторон, как правило, продающая, пользу-
ется некоей внешней структурой (позволяющей манипулировать), заранее с вами не согласованной, 
и не позволяет вам самому принимать решения. Например: «Мы не смогли отремонтировать ваш ра-
диатор. Это по контракту должен делать магазин, торгующий радиаторами. Вам придется обра-
титься за этим к ним». Подразумевается: «Если бы ты знал, болван, какой мы делаем бизнес с 
этим магазином!» 
Вторая категория включает отношения с кем-либо из авторитетов и лишь частично регла-
ментирована до начала общения. В таких отношениях не всегда предполагается, что люди ве-
дут себя в соответствии со взаимно согласованными правилами. Пример — взаимоотношения 
между начальником и подчиненным. Здесь не все правила оговариваются заранее, и не все проис-
ходит по обоюдному согласию. Я, например, могу знать специфику общения с ним на работе. Но 
что делать, когда мы вместе проводим время после работы? Кто покупает выпивку? Кто вы-
бирает бар? Или даже на работе: что вам делать, когда начальник предлагает выполнить что-то, с 
чем вы до сих пор не сталкивались, как поступить тогда? Взять на себя больше ответственно-
сти, отработать лишнюю смену или работать дальше за те же деньги? При данном типе отно-
шений, когда не существует взаимной договоренности, возникают проблемы. Эта модель взаимо-
действия не позволяет вам самому решать, что делать. Ваш начальник руководит вами на ра-
боте, но еще, слава Богу, не на теннисном корте. Как вы оговариваете все, когда вместе играе-
те в теннис в выходной? Он — ваш начальник в течение рабочего дня, но не после пяти вечера. И 
как так происходит, что вы после работы отвозите его костюм в чистку? Это еще более раздражаю-
щее обстоятельство, чем при игре в теннис: вы негодуете, чувствуя себя его лакеем, но все-таки ни-
чего ему об этом не говорите! 
Подобное будет происходить с вами, пока схема ваших отношений построена на структуре под-
чинения, а не на структуре взаимного удобства. Если система взаимоотношений односторонняя, 
ее действие и назначение — контролировать ваше поведение в любое время и тем самым лишать вас 
права выбирать, что вы будете и чего не будете делать. 
Другой тип отношений с авторитетом — это отношения между маленькими детьми и их роди-
телями. Здесь родители начинают с «авторитетных ролей» мамы-папы, помощника, учителя, няни, 
защитника, кормильца, образца для подражания, решающего и судящего. Можно также увидеть, 
что ребенок постепенно вживается в роли защищаемого, ученика, пациента, просителя и т. д. и т. 
п. Спустя годы, когда ребенок вырастает и берет на себя все больше и больше ответственности за 
свое поведение и благополучие, эта изначальная структура отношений родитель—ребенок тре-
бует изменений. 
Чем больше свобода выбора, тем меньше структур и правил требуется для регуляции 
поведения. Возьмет ли девушка или юноша на себя инициативу в устройстве собственной 
жизни? Вы, возможно, помните из собственного опыта то время, когда роли родителей и 

15 
детей становятся более равными: родители и дети могут делиться друг с другом своими лич-
ными чувствами, желаниями, проблемами. К сожалению, желаемого детьми уровня близости 
не часто удается достичь. Слишком часто (по незнанию или же из чувства безопасности) 
родители крепко цепляются за устаревшую, но спасительную структуру привычных от-
ношений: дают детям свободу, но не отказываются и от своих исходных ролей папы-мамы, 
нарушая тем самым неотъемлемое право своего выросшего ребенка самому решать за себя. В 
результате неизбежно возникает (отнюдь не неизбежная) дистанция между родителями и 
детьми. 
Вот один случай из медицинской практики. Женщине сорок лет. Мать ее всегда подавляла, 
и в итоге она нашла смысл жизни лишь в одном — в еде, еде, еде! Естественно, ей часто при-
ходилось садиться на строгую диету. Однажды, когда дочь придерживалась очередной диеты, 
она пошла с матерью в магазин за покупками. Они остановились передохнуть в кафе, и мать 
стала настойчиво уговаривать ее съесть что-нибудь, помимо чашки кофе. И хотя дочь сопро-
тивлялась, все кончилось тем, что она все-таки что-то съела, т. е. вновь уступила матери. До 
тех пор, пока не был закончен курс лечения, пациентка не могла и не хотела опять идти с ма-
терью в магазин. Мать манипулировала дочерью (для нас сейчас не так важно, почему), ис-
пользуя схему из прежней ситуации детства. Но она уже не годится в качестве схемы отно-
шений между двумя женщинами, одной из которых шестьдесят лет, а другой — сорок. 
В то же время у самой матери были серьезные трудности дома. Ее муж был болен, и ей 
пришлось взять на себя множество дел, с которыми она не справлялась. Дочь хотела бы ей 
помочь, но избегала этого, поскольку осознавала, что мать, вероятно, не будет доверять ее 
суждениям или советам. Кроме того, она была сыта постоянными придирками матери из-за 
ерунды и просто не хотела быть поблизости от нее. 

жүктеу/скачать 1.58 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: