Никколо Макиавелли. Государь: сочинения ocr: Ихтик

XVII

Новый, возникший в Пистойе повод для смуты разжег старую вражду между

семействами Черки и Донати, и она так ясно давала о себе знать, что приоры и

другие благонамеренные граждане стали опасаться, как бы дело не дошло в

любой момент до вооруженного столкновения и от этого не возник раздор во

всем городе. Они обратились к верховному главе церкви, умоляя его применить

властью своей для прекращения этой вражды средство, которого они найти не

могли. Папа велел мессеру Вери явиться пред его очи и предписал ему

примириться с семейством Донати. Тут мессер Вери изобразил удивление,

заявив, что никаких враждебных отношений с ними у него не существует и что

замирение ведь предполагает войну, а войны никакой нет, и он поэтому

недоумевает, почему надо мириться. Так мессер Вери и вернулся из Рима безо

всяких обязательств, а враждебные чувства продолжали набухать до того, что

теперь достаточно было ничтожной

271

капли, чтобы переполнить чашу. Стоял май месяц, а в это время все

праздники во Флоренции сопровождаются общественными увеселениями. Несколько

молодых людей из семейства Донати, со своими друзьями проезжая верхом

поблизости от Санта Тринита, остановились поглядеть на пляшущих женщин. Тут

подъехали несколько человек из семейства Черки, тоже в сопровождении

немалого числа нобилей. Не зная, что впереди молодежь Донати и тоже пожелав

посмотреть на танцы, они на своих конях стали прорываться в первые ряды и

при этом бесцеремонно потеснили всадников из семейства Донати. Те, сочтя

себя оскорбленными, обнажили мечи. Молодежь Черки не осталась в долгу, и

противники разъехались лишь после того, как было нанесено и получено много

ран. Это столкновение оказалось причиной немалых бед, ибо весь город, как

гранды, так и пополаны разделились на две партии, каковые приняли название

белых и черных. Во главе партии белых были Черки, и сторону их приняли

семейства Адимари, Абати, часть семейств Тозинги, Барди, Росси,

Фрескобальди, Нерли и Маннелли, все целиком Моцци, Скали, Герардини,

Кавальканти, Малеспини, Бостики, Джандонати, Веккьетти и Арригуччи. К ним же

примкнули и многие пополанские роды вместе со всеми находившимися во

Флоренции гибеллинами. Так что из-за большого количества своих сторонников

белые, можно сказать, верховодили в государстве. С другой стороны во главе

черных оказались Донати и с ними все те из поименованных выше семейств, кто

не стал поддерживать белых, а также все из родов Пацци, Висдомини, Маньери,

Баньези, Торнаквинчи, Спини, Буондельмонти, Джанфи-льяцци, Брунеллески.

Притом зараза эта распространилась не только в городе, но внесла раздор и в

контадо. Вследствие этого капитаны гвельфской партии и все сторонники

гвельфов и приверженцы республики стали весьма сильно опасаться, как бы этот

новый разлад не погубил бы все государство и не восстановил партию

гибеллинов, и снова отправили к папе Бонифацию послов, прося его принять

какие-нибудь меры, если он не хочет, чтобы город, всегда бывший крепким

щитом церкви, погиб или же оказался во власти гибеллинов. Тогда папа послал

во Флоренцию легатом кардинала - португальца Маттео д'Акваспарта. С самого

начала ему стала чинить всякие препоны партия белых которая, рассчитывая на

свою многочисленность, не слишком страшилась его.

272

Возмущенный, он удалился из Флоренции, наложив на нее интердикт, так

что оставил он город в еще большей смуте, чем до своего приезда.

XVIII

Таким образом страсти все разгорались, и вот случилось, что

значительное количество членов рода Черки и рода Донати встретилось на одних

похоронах. Между ними началась перебранка, вскоре перешедшая в схватку,

однако пока все ограничилось беспорядком. Когда все разошлись по домам,

Черки решили напасть на Донати и двинулись на них большой толпой, но

благодаря доблести мессера Корсо были отброшены и почти все получили

ранения. Весь город взялся за оружие, Синьория и законы оказались

бессильными перед неистовством знати, а наиболее благоразумные и

благонамеренные граждане жили в постоянном страхе. У Донати и их сторонников

было больше причин для всяческих опасений, ибо они были слабее, и вот, чтобы

поправить их дело, мессер Корсо посоветовался с другими главарями черных и с

капитанами гвельфской партии, и они решили, полагая, что это обуздает белых,

просить папу прислать во Флоренцию какого-нибудь принца королевской крови,

дабы он навел порядок в государстве. Противная партия донесла приорам об

этой сходке и принятом на нем решении, изобразив его как заговор против

народной свободы. Так как обе враждующие партии были вооружены, Синьория,

осмелевшая благодаря мудрым советам Данте, одного из тогдашних ее членов,

постановила вооружить народ Флоренции, к которому присоединились в большом

количестве жители контадо. Таким образом, главари враждующих партий

вынуждены были сложить оружие, после чего мессер Корсо Донати и многие из

черных подвергнуты были изгнанию. Чтобы засвидетельствовать свою

беспристрастность, Синьория изгнала также кое-кого из белых, которые,

впрочем, вскоре возвратились в город под тем или иным уважительным

предлогом.

XIX

Мессер Корсо и его сторонники, уверенные в том, что папа на их стороне,

отправились в Рим и убедили его в том, о чем ему уже писали. При папском

дворе находился

273

тогда Карл Валуа, брат короля Франции, проездом в Сицилию, куда он

призван был королем Неаполитанским. И папа, уступая просьбам флорентийских

изгнанников, счел вполне уместным послать Карла во Флоренцию в ожидании,

пока не наступит время года, благоприятное для морского путешествия. Карл

прибыл туда, и хотя правившие городом белые относились к нему с подозрением,

как к вождю гвельфов и посланнику папы, они все же не только не осмелились

воспрепятствовать его приезду, но даже, стремясь заручиться его

расположением, дали ему право распоряжаться в городе, как ему будет угодно.

Облеченный такой властью, Карл тотчас же вооружил всех своих друзей и

сторонников, а это вызвало в народе подозрение - не покушается ли он на

свободу Флоренции, - и вот все укрылись в своих домах, готовые выйти оттуда

с оружием, едва только Карл что-либо предпримет.
Черки и главари партии белых, стоявшие некоторое время во главе

республики, надменностью своей вызвали к себе всеобщую враждебность. По этой

причине мессер Корсо и другие изгнанники из партии черных возымели смелое

намерение возвратиться во Флоренцию, будучи к тому же уверены, что Карл и

капитаны гвельфской партии на их стороне. Несмотря на то что все население

города, опасаясь Карла, было вооружено, мессер Корсо и другие изгнанники в

сопровождении значительного числа своих друзей беспрепятственно вошли в

город. И хотя многие побуждали мессера Вери Черки выйти с оружием им

навстречу, он отказался, заявив, что вызов брошен флорентийскому народу,

который и должен обуздать дерзновенных. Однако получилось совсем обратное:

вместо того чтобы покарать черных, народ охотно принял их, и самому мессеру

Вери пришлось ради спасения своего бежать. Ибо мессер Корсо, ворвавшись в

город через ворота Пинти, закрепился у Сан Пьетро Маджоре неподалеку от

своего дома, а затем, когда к нему стали стекаться его друзья и многие из

пополанов, желавших перемен, первым долгом освободил из заключения всех, кто

находился в тюрьме за государственные и уголовные преступления. Он принудил

синьоров вернуться в свои дома уже в качестве частных граждан, устроил

выборы новой Синьории, только из пополанов и сторонников черных, которые в

течение пяти дней громили дома наиболее видных членов партии белых. Черки и

другие главари этой партии, видя,