Николай Тимошин моя эпоха
жүктеу/скачать 2.63 Mb.
|
1.2. Станция СургутЕсли говорить о начале становления моей духовности, то этот период ничем не отличается от начала становления духовности у любого человека. В течение двух лет шёл процесс постепенного запоминания всего, что окружало меня, произносимых старшими слов-понятий, их назначения, делались попытки произнесения этих слов. Слова-понятия лежат в основе понятийного мышления, без которого невозможно сознание, следовательно, и духовность. Видимо до отъезда из родного села я уже знал немало слов-понятий и даже оперировал ими. Судя по сохранившемуся в памяти от того времени, я зрительно помню одежду, обувь, предметы в комнате и где они стояли, печь, на которой я больше всего пребывал, стол у окна перед печью, на который часто сажал меня старший брат Виталий. Хорошо в памяти сохранилась картина, когда я сидел на этом столе и смотрел в окно. В это время по улице шли верблюды, и мне брат сказал, как эти животные называются. Запечатлелось в памяти, как мы покидали родной дом. Стояли две телеги, запряжённые лошадьми. На телеги сложили небогатое имущество в узлах. На переднюю телегу поставили сундук с одеждой и бельём, на вторую - ларь (ящик для хранения муки), в который положили перину с подушками и посадили меня с сестрой Шурой. В ларе мы дремали и дорогу не видели. Вероятно, в Успенке я видел церковь, так как в Сургуте, посмотрев на элеватор, я спросил, церковь ли это? Мне брат сказал, что это не церковь, а элеватор. Это слово надолго стало обязательным в моём лексиконе. Поскольку я родился в селе, в семье, находящейся на самом низком уровне культуры, то и мой духовный мир того времени был очень беден по своему содержанию. Переезд в Сургут был связан с совершенно новыми невиданными ранее впечатлениями. Теперь ежедневно я видел не только лошадей и других домашних животных, но и пыхтящие паровозы, товарные и пассажирские вагоны, железнодорожную линию, которую повседневно ремонтировал отец со своими товарищами по работе. Частенько со старшим братом я приходил на железнодорожный вокзал, видел его строения, водокачку, станционные пути, стрелки, будки, семафор, пакгаузы и многое другое. Большое впечатление на меня произвёл элеватор, со всеми его постройками, ограждением и цепными собаками, которые по периметру ночью охраняли всю территорию элеватора. На территорию элеватора часто паровоз загонял товарные вагоны, в которые по большим трубам засыпали зерно, а затем целым товарным составом вывозили со станции в сторону неведомого мне города Куйбышева. Прибегая к отцу на работу, я быстро изучил все инструменты и детали, из которых состоит железнодорожный путь. После окончания рабочего дня рабочие грузили на вагончик, перекатываемый по рельсам вручную, старые рельсы, дефектные шпалы, ремонтный инструмент. Сверху сажали меня с моим дружком Витькой, давали нам по флажку, катили по железной дороге к складу, и мы были вполне счастливы от этой, казавшейся нам великой миссии, которую на нас возложили старшие. Как видно, уже к 3-5 годам мои внешние наблюдения серьёзно обогатились новыми впечатлениями о действительности, а словарный запас пополнился новой технической терминологией. Станция Сургут являлась конечной станцией железнодорожной ветки Куйбышев-Сургут. Профиль её был сложен, с постоянно чередующимися спусками и подъёмами. Перед посёлком Сургут начиналось взгорье, чтобы проложить здесь путь, потребовалось сделать длинную выемку из грунта. В результате оказался такой подъём железнодорожного пути, что паровоз, особенно в ненастную погоду, по нескольку раз то возвращался в лощину, то вновь пытался подняться в гору, прежде чем попасть на станцию. Особенно часто это случалось, когда паровоз тянул длинный состав грузовых вагонов. Наш дом был напротив семафора, и мы ежедневно по утрам слышали пыхтение паровоза, который с трудом вытягивал состав к станции. По этой ветке ходили старенькие паровозы, в обиходе называемые «кукушками». Название станции видимо было дано по имени речки Сургут, которая в этом месте впадает в речку Сок. Станция расположена на обширном плато, которое вдоль речек Сургут и Сок примерно под углом 45 градусов, на глубину 100-150 метров спускается в пойму этих речек. Пойма довольно широкая, местами от 1,5 до 3-5 километров. На противоположной стороне лощины видна довольно высокая гора, в которой ведётся выработка известняка и щебня. Поэтому там периодически слышны взрывы в глубине пород. Напротив станции за речкой Сок и горой расположено большое село Сергиевск, являющееся районным центром. Станция имела свой вокзал, множество пакгаузов для грузов, два комплекса жилых домов для железнодорожников: один – для обслуживания самой станции, второй – для рабочих ремонтных бригад пути, которых называли путейцами. Мы себя относили к путейцам. Недалеко от станции располагалось паровозное депо, где отстаивались и ремонтировались паровозы и отдыхали паровозные бригады. На станции была водокачка, обеспечивающая паровоз и вагоны водой, а отъезжающих кипятком, который считался тогда неотъемлемой нуждой пассажира. Как уже говорилось, недалеко от станции, примерно в километре, располагался большой хлебный элеватор со всеми его зданиями, складами и техническими сооружениями. Примерно в 1935 году началось строительство нового элеватора, которое было завершено где-то в 1939 году. Блок элеваторов стал мощной базой заготовки и хранения хлебного зерна. По пути следования поезда, за станцией, располагалось большое хранилище нефтепродуктов, иначе - нефтебаза. Недалеко от станции и нефтебазы располагалась машинно-тракторная станция (МТС) со всеми её постройками, цехами, силовыми установками, складами и т.п. Таким образом, жители пристанционного посёлка обеспечивали работу железнодорожного узла, хлебного элеватора, нефтебазы, МТС и связанных с ними служб. Железная дорога и элеватор имели небольшое количество государственного жилья, в основном же работники и их семьи жили в частных домах. Дома строились на взгорке, где плато спускалось к речной пойме, вдоль железнодорожной линии. В целом посёлок был немногочислен, и все друг друга знали. Наш дом числился под номером 37, после было построено ещё домов 10-15. Далее через небольшой промежуток расположился колхозный посёлок Кубановка, в котором жили украинцы, говорящие на украинском языке. По преданию, предки жителей этого посёлка когда-то переселились из Украины на Кубань, а затем сюда в Поволжье. В 3-х километрах от станции Сургут, на окраине села Суходол, разместилась небольшая станция Серные Воды. На этой станции был поворотный круг, где паровоз разворачивали для движения лицевой стороной в обратном направлении. В километре от станции Серные Воды, за речкой Сургут, разместился курортный городок Серноводск, достопримечательностью которого является сероводородное озеро. Вода этого озера и грязь имеют большое лечебное свойство. Сюда из разных концов страны приезжают люди для лечения своих недугов, особенно, опорно- двигательной системы. В то время дети зимой почти постоянно сидели на печке, а лето для них было раздольем, с точки зрения освоения всего, что их окружает. Родители наше местонахождение почти не контролировали, поэтому мы ходили куда хотели. Мне кажется, что уже в дошкольном возрасте я знал обо всём, что есть в округе. С моим другом Витькой, тоже сыном железнодорожника, я в тот период обследовал всю округу. Мы ходили на железнодорожную станцию, побывали там во всех помещениях и имели представление об их назначении. По лестнице лазили на водокачку, заглядывали внутрь, видели, как работают механизмы. Побывали во всех складских помещениях, даже в их подполье. Часто бывали в паровозном депо, смотрели, как машинист и кочегар ремонтируют свою машину. По крутой лестнице забирались на чердак депо, откуда нас нередко прогонял машинист. Внимание наше привлекало устройство железнодорожных стрелок, семафора, который механически открывался и закрывался стрелочником рычагом через систему тросов. Мы наблюдали маневрирование паровоза и вагонов, систему сцепления, торможения и многое другое. В устройстве станционных путей и пути вообще у нас не было неясности, мы знали все детали и их назначение. Для нас не было секретом расположение нефтебазы и МТС, где мы многократно бывали. Хуже обстояло с элеватором, территория которого охранялась и куда нас не пускали. Ходили мы и на станцию Серные Воды, где наши отцы вели ремонтные работы, зато обратно ехали на известном вагончике с флажками, зная, что красный флажок предназначен для остановки поезда. Нас интересовало буквально всё, вплоть до устройства общественного туалета на станции. Однажды мы с Витькой целый день сопровождали осанизатора, который из выгребной ямы туалета ведром на длинной палке черпал содержимое и выливал в бочку, стоявшую на телеге, запряжённую лошадью. Сидя сзади бочки на телеге, мы ехали за посёлок, где содержимое бочки выливалось в овраг. Когда я пришёл домой, то мать ужаснулась грязи моей одежды и известного запаха, исходящего от меня. Она меня тут же помыла с мылом, а одежду постирала. Думаю, что это был период формирования духовности, когда ребёнком активно изучается всё, его окружающее, чтобы впоследствии свободно ориентироваться в этой среде. Я не только наблюдал за всем, но осмысливал взаимосвязи вещей и предметов, их назначение и словесное обозначение. Думаю, что в тот период становления моей духовности, я полностью доверял старшим и считал, что они всё знают и умеют. Поэтому мне надо у них учиться всей практике жизни. жүктеу/скачать 2.63 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|