Облаты Непорочной Марии Обухов 2005 От русского издателя Новая биография

ОТЕЦ БАРТОЛЛО ДЗИНЕЛЛИ

Дом, в котором сняли квартиру, был отделен от соседнего дома очень узким переулком. Однажды, выглянув из своего окна, Евгений увидел в окне напротив священника. Это был Бартолло Дзинелли, который жил вместе со своей матерью - госпожей Камиллой, а также с братом Пьетро. Оба дома находились так близко, что можно было переговариваться через окно. Первым заговорил отец Бартолло:

- Вот уже несколько дней я наблюдаю за тобой. Не тратишь ли ты понапрасну время, когда часами глядишь в окно?

- А что делать? Скучно. Мы французские беженцы. И даже никакой книжки нет почитать, - ответил Евгений.

- Послушай. Я как раз нахожусь в окне своей библиотеки. Большинство книг, конечно же, латинские, но есть итальянские и даже французские. Можешь читать сколько угодно.

- Благодарю вас, это было бы прекрасно! - радостно воскликнул Евгений.

Отец Бартолло отошел от окна и уже через минуту протянул через окно Евгению какую-то книгу. Прошло несколько дней, и, когда Евгений де Мазенод возвращал священнику прочитанную книгу, тот продолжил разговор.

- Евгений, если хочешь, можешь приходить ко мне каждый день. Все мои книги - в твоем распоряжении. Приходи ко мне хоть каждый день, можешь их читать.

Потом он указал на письменный стол:

- За ним всегда сидел мой умерший брат, если хочешь занять его место - достаточно будет сказать мне об этом. Для меня будет большой радостью, если хоть чем-то смогу тебе помочь.

- Мне очень этого хочется, и я надеюсь, что мой отец не будет против.

- Хорошо. Тогда приходи, и завтра начнем!

На протяжении четырех лет, проведенных в Венеции, Евгений почти каждый день заходил к отцу Бартолло. Венецианский духовник сразу же почувствовал исключительность этого мальчика. Евгений был набожным и в то же время далеким от ханжества, имел ясный ум и искреннее стремление к знаниям. Рука хорошего педагога могла сделать из него великого человека.

Для Евгения отец Бартолло стал вторым отцом. Он был для него опорой в трудные молодые годы. Евгений сохранил об этом священнике добрую память, часто вспоминал о нем позже в беседах. А когда бывал в Риме, всегда находил время, чтобы помолиться на его могиле.

Дом отца Бартолло был излюбленным местом встреч итальянских и французских священников, которые сначала читали бревиарий, а потом в гостиной обсуждали текущие дела. К Евгению в этом доме относились как к сыну, и поэтому он мог принимать участие в этих собраниях. Обмен мнениями между итальянскими и французскими священниками, несомненно, расширял кругозор Евгения. Первое время теологические дискуссии ему были не всегда понятны, но, когда они оставались одни с отцом Бартолло, тот более простым языком разъяснял Евгению обсуждаемую тему. Таким образом, Евгений ознакомился с янсенизмом, о котором много слышал во время дискуссий. Голландский теолог Корнелиус Янсений, от имени которого произошло название «янсенизм», проповедовал учение о том, что Церковь - это община, объединяющая исключительно святых, и что грешники к Церкви принадлежать не могут. Но поскольку святых людей, свободных от грехов, мало, то только избранная горстка людей может приступать к Святому Причастию, и то очень редко - максимально раз или два раза в год. Римские папы неоднократно осуждали подобное учение, ведь Иисус был послан к грешникам, сидел с ними за одним столом, оказывал им свое милосердие. Ведь Бог объявился для нас как милосердный Отец.

«Всегда оставайся милосердным по отношению к грешникам и бедным. Не следует над ними возноситься», - наставлял Евгения отец Бартолло.

Со временем Евгений усвоил понятие «галликанство» - церковно-правовую систему, носившую националистический характер и пытающуюся уменьшить роль Папы в Церкви. Когда Евгений становился свидетелем резких выпадов в сторону Папы, в его сердце укреплялась искренняя привязанность к наместнику Христа на земле, и он безропотно подчинялся его учению. Вместе с тем росла подозрительность Евгения по отношению к тем французским священникам и епископам, которые в своих размышлениях или письмах пытались уменьшить полномочия Папы в Церкви. Будучи патриотом своей родины, Евгений все же смог критически отнестись к французскому национализму, прекрасно осознавая тот факт, что французская Церковь – всего лишь одна из многих церквей Вселенской Церкви. Поэтому ее ни в коем случае нельзя отождествлять со Вселенской Церковью.

По правде говоря, получить системное образование в эмиграции было трудно. Поэтому общение со священником Бартолло Дзинелли имело огромное значение для формирования духовности, развития сердца и ума Евгения де Мазенода. Неизвестно, как бы сложилась его судьба, если бы он не встретил священника Бартолло. Именно в Венеции Евгений первый раз подумал о том, чтобы стать священником. Он просто хотел быть похожим на своего учителя Бартолло Дзинелли - священника, друга молодежи, на которого может рассчитывать Папа.

Конечно, Евгению было невозможно скрыть свои намерения от семьи. Карл Август де Мазенод, изгнанный генеральный викарий Марселя, хотел узнать об этом непосредственно от Евгения.

- Евгений, это правда, что ты хочешь стать священником? - спросил он.

- Да, дядя, - без колебаний ответил Евгений.

- Не знаю, как это ты себе представляешь, - продолжил дядя. - Ты самый молодой представитель рода де Мазенодов, и, если станешь священником, то род просто вымрет, и уже никто не будет называться де Мазенодами.

Это утверждение заставило молодого амбициозного аристократа о многом подумать. Он помедлил с ответом и наконец сказал:

- Разве это не большая честь для нашего рода, что он закончится священником?

Отец Бартолло не хотел допустить, чтобы благородная религиозность Евгения была только временным воодушевлением. Поэтому он позаботился о серьезном развитии Евгения, составив для него конкретный план ежедневных занятий, в который входили основы религиозной практики, утренние и вечерние молитвы и ежедневное чтение Священного Писания.

- Будет лучше, если начать с малого, но с большим усердием и искренним переживанием, - советовал Евгению отец Бартолло.

Программа, предложенная отцом Бартолло сохранилась до наших дней. На обороте этих записей можно увидеть пометки Евгения, оставленные ним по истечении многих лет: «Прошу всех, в чьи руки когда-либо попадут эти записи, оказать им величайшее почтение, как если бы речь шла о рукописях св. Франциска Сальского. Такое же пожелание относится и к письмам благочестивого отца Бартолло, которые находятся в моем распоряжении. Я не удивлюсь, если однажды Церковь причислит кс. Бартолло к лику святых».