Обольщения для достижения

Харизма и обольщение

Тысячи лет назад люди верили в различных богов и духов, но мало кто мог сказать, что видел чудо, физическое проявле­ние божественной мощи. Однако встречались люди, которых, по всей видимости, посещал дух божества — они говорили на неведомых языках, впадали в экстатическое исступление, рас­сказывали о невероятных видениях — словом, выделялись из общей массы как редкие избранники богов. Такой человек, жрец или пророк, приобретал огромную власть над прочими. Что заставило евреев поверить Моисею, последовать за ним, вместе покинуть Египет и хранить верность и преданность на протяжении бесконечных скитаний по пустыне? Взгляд его глаз, вдохновенные и вдохновляющие слова, лицо его, которое в буквальном смысле светилось, когда он спустился с горы Синай,— всё это подтверждало, что с ним говорит Бог, и в этом был ис­точник его силы. Вот это самое и означает «харизма» — греческое слово, которое употребляли при описании пророков и самого Христа. Во времена раннего христианства харизмой называли дар или талант, полученный от Бога как Его благодать и свидетельствующий о Его присутствии. Практически все крупнейшие религии были основаны Харизматиками — людьми, отмеченными печатью Бога, в которых зримо проявлялись признаки Божьей милости.

С годами слово приобрело иную, более рациональную окраску. Люди стали приходить к власти не потому, что таким правом наделил их Бог, а потому, что они победили на выборах или доказали свою пригодность. Крупнейший германский социолог начала двадцатого века Макс Вебер заметил, однако, что, несмотря на предполагаемый прогресс, Харизматиков тогда было больше, чем когда-либо раньше. Для современных Харизматиков, согласно Веберу, характерно наличие какого-либо выдающегося, замечательного качества, эквивалентного знаку божественной милости. Как можно еще объяснить власть Робеспьера или Ленина? Более всего прочего здесь важна была сила их магнетической личности, благодаря которой эти люди сумели выделиться из общего ряда. В этом и был источник их власти. Они говорили не о Боге, но о великих делах, о своих видениях будущего общества. Они были эмоциональны и взывали к чувствам толпы, они производили впечатление одержимых. И аудитория воспринимала их с таким же воодушевлением, как в старину люди воспринимали пророков. После того как в 1924 году умер Ленин, вокруг его памяти сформировался культ, превративший лидера Коммунистической партии в божество.

Сегодня чуть ли не о каждом ярком человеке, из тех, кто сразу привлекает к себе внимание, входя в комнату, принято говорить, что у него есть харизма. Это, безусловно, снижение понятия. Однако даже у этих современных и не всегда достойных претендентов можно обнаружить следы настоящей харизмы в изначальном понимании этого слова. У них она загадочна и необъяснима, никогда не просматривается отчетливо. Но они обладают необычной уверенностью. У них есть какой-то особый дар — часто это умение гладко говорить,— выделяющий их из толпы. Они могут провидеть будущее. Порой они и сами не осознают этого, но в их присутствии мы испытываем нечто близкое религиозному переживанию, мы верим в этих людей, не имея для того никаких рациональных предпосылок. Стараясь изобразить харизму, никогда не забывайте о религиозной подоплеке этой силы. Необходимо излучать внутреннюю силу свидетельствующую о благородстве, праведности или силе духа. Глаза у вас должны гореть огнем, словно у пророка. Ваша харизма должна выглядеть естественной, как если бы это было чем-то неподвластным вам, даром богов. В нашем рациональном, прагматичном мире люди — особенно, если они объединены в группы,— испытывают отчаянную потребность в религиозном опыте. Любой признак харизмы играет на этой потребности верить во что-то. А ведь нет ничего более обольстительного, чем предоставленная возможность поверить и последовать за кем-то.

Харизма должна выглядеть мистической, и все же это не означает, что вы не можете освоить пару-тройку трюков, которые усилят уже имеющуюся у вас харизму или помогут имитировать, сыграть ее. Ниже приведены основные качества, которые помогают создать иллюзию харизмы.
Цель. Если окружающие поверят, что у вас есть план действий, что вы знаете, куда надо идти, они потянутся за вами инстинктивно. Направление движения роли не играет: подыщите благое дело, идеал и дайте понять, что не отступите от своей цели. Люди посчитают, что уверенность ваша опирается на что-то реальное, так же, как древние евреи верили, что Моисей общается с Богом, только на основании внешних признаков.

Целеустремленность особенно исполнена харизмы в тяжелые времена. В большинстве своем люди колеблются, прежде чем отважиться на решительные действия (даже тогда, когда это — единственно возможный выход). Именно поэтому непоколебимая уверенность сделает вас центром внимания. Люди поверят в вас просто благодаря силе вашего характера. Когда Франклин Делано Рузвельт пришел к власти в разгар Великой депрессии, мало кто из американцев верил, что ему удастся повернуть вспять ход вещей. Но в первые же месяцы правления он продемонстрировал такую уверенность, такую решимость и ясность подхода к решению многочисленных проблем страны, что его начали воспринимать как своего спасителя, лидера с мощной харизмой.

Еще один аспект тайны — намек на некие сверхъестественные способности. Проявление дара предвидения или ясновидения поспособствует укреплению вашей ауры. Пророчествуйте, вещайте с авторитетным видом — впоследствии люди впадают в иллюзию, что ваши предсказания сбываются.

Праведность может проявляться и в областях, весьма далеких от религии. Политики, даже такие далекие друг от друга, как Джордж Вашингтон и Ленин, приобрели репутацию почти святых тем, что, несмотря на свою власть, жили скромно и просто, применяя свои политические ценности к собственной персональной жизни. Почитатели буквально обожествили обоих этих деятелей после смерти. Альберт Эйнштейн также обладал аурой, напоминающей ореол святого,— он был подобен ребенку: не желающий идти на компромиссы, потерянный в своем собственном мире. Трудность здесь заключается в том, что необходимо иметь уже сформированные ценности, подделать эту деталь невозможно, по крайней мере, если вы не хотите навлечь на себя обвинения в шарлатанстве, которые разрушат вашу харизму всерьез и надолго. Следующий шаг — показать, сделав это по возможности умно и тонко, что ваша жизнь не расходится с вашей верой. И наконец, самый скромный и непритязательный облик может рано или поздно превратиться в харизму, если только вам удастся доказать, что он для вас нестеснителен, что вы чувствуете себя естественно и хорошо. Источник харизмы Гарри Трумэна и даже Авраама Линкольна заключался по большому счету именно в том, что они казались внешне заурядными, обыкновенными людьми.

Естественным следствием вашей раскованности может явиться наличие, как в профессии, так и в характере, некоей неуловимой прелести, свидетельствующей о том, что вы не подавляете свое подсознание. Именно это свойство превращало композиторов и художников, таких, как, например, Вагнер или Пикассо, в харизматических идолов. В близком родстве с этой характеристикой находится гибкость — как тела, так и ума. Жертвы комплексов ригидны, Харизматикам же свойственна непринужденность и умение адаптироваться, они открыты для нового опыта.

Поскольку харизма подразумевает чувства, родственные любви, вы в свою очередь должны выказать любовь к своим последователям. Это ключевой элемент харизмы, и, например, Мэрилин Монро демонстрировала его так, что этого не могла скрыть никакая кинокамера. «Я знала, что принадлежу публике,— писала она в своем дневнике,— и миру не потому, что я талантлива, и даже не потому, что я красива, но потому, что я никогда не принадлежала ничему и никому другому. Публика была моей единственной семьей, благородным принцем и единственным домом, о котором я мечтала». Перед камерой Монро мгновенно оживала, флиртуя со своим невидимым зрителем и волнуя его. Если публика не почувствует этого и в вас, люди просто повернутся и уйдут. С другой стороны, им ни в коем случае не должно показаться, что вы манипулируете своей аудиторией или питаете корыстные чувства. Представьте себе зрителей в виде собирательного образа, одного человека, которого вы хотите соблазнить,— не может быть ничего более обольстительного для людей, чем ощущение, что в них нуждаются.

Все это вполне достижимо. Рассказывают, что Наполеон будто бы часами простаивал перед зеркалом, отрабатывая взгляд, как у великого театрального трагика той эпохи Тальма. Ключ в данном случае — самоконтроль. Взгляд не обязательно должен быть агрессивным, он может выражать и удовлетворение. Помните: ваши глаза могут излучать харизму но они же могут и выдать вас с головой. Не пускайте столь важную вещь на самотек. Тренируйтесь, чтобы добиться желаемого эффекта.

Харизматические персонажи — примеры из истории
Чудесная пророчица. В 1425 году Жанну д'Арк, крестьянскую девушку из французской деревни Домреми, посетило первое видение: «Мне шел тринадцатый год, когда Господь послал голос, чтобы руководить мной». Голос принадлежал святому Михаилу, который принес послание от Бога: Жанна избрана, чтобы избавить Францию от вторжения англичан, которые к тому времени захватили большую часть страны, и от военного хаоса и разрухи. Предстояло ей также реставрировать французскую монархию, вернув принцу-дофину, позднее Карлу VII, корону, которая ему принадлежала по праву. Святые Екатерина и Маргарита также разговаривали с Жанной. Видения ее были невероятно яркими: она видела святого Михаила, дотрагивалась до него, даже обоняла исходящее от него благоухание.

Сначала Жанна никому не рассказывала о том, что видела, все знали ее как обычную, спокойную деревенскую девушку. Но видения не исчезали, становились все более яркими, и вот в 1429 году Жанна покинула Домреми, полная решимости осуществить миссию, для выполнения которой ее избрал Бог. Ее целью было встретиться с Карлом в Шиноне — городке, где располагался двор короля в изгнании. Препятствия на ее пути были, казалось, непреодолимыми: путь до Шинона лежал неблизкий, в дороге подстерегали опасности, а Карл, даже если бы она добралась до него, был ленивым и трусоватым юношей, который едва ли рискнул бы выйти в поход против Англии. Она бесстрашно двигалась от деревни к деревне, рассказывала о своей миссии солдатам и просила их сопровождать ее в Шинон. Религиозных провидиц и пророчиц в те времена попадалось десяток на дюжину, и в предвидениях Жанны не было ничего исключительного, что давало бы людям уверенность в ее правоте, однако ей удалось заинтересовать одного военного по имени Жан де Метц. Его внимание привлекло то, насколько детальными были ее предвидения: она освободит город Орлеан, коронует короля в Реймском соборе и поведет армию на Париж; она знала, как ее ранят и где; слова, которые, по ее уверению, она слышала от святого Михаила, совсем не были похожи на речь неграмотной крестьянки; кроме того, Жанна была абсолютно уверена в том, что говорила, она просто излучала убежденность. Де Метц поддался ее очарованию. Он принес ей клятву верности и с нею вместе отправился в Шинон. Затем нашлись и другие, кто поддержал ее, и до Карла докатился слух о странной девушке, которая ищет встречи с ним.

Во все время долгого пути к Шинону — а пройти ей пришлось 350 миль по стране, где хозяйничали бандиты и разбойники, в сопровождении лишь горстки солдат — Жанна ни разу не выказала ни страха, ни малейшего колебания. Путь занял несколько месяцев. Когда она наконец добралась, дофин, вопреки мнению советников, принял решение встретиться с девушкой, которая обещала восстановить его на троне. Но ему было скучно, хотелось развлечься, и он решил сыграть с ней шутку. Она должна была встретиться с Карлом в большом зале, заполненным придворными. Чтобы проверить ее провидческие способности, он решил смешаться с толпой, а на трон вместо себя посадил переодетого придворного. Однако, войдя в зал, Жанна, ко всеобщему изумлению, направилась прямиком к Карлу и провозгласила: «Царь Небесный направил меня к тебе с вестью, что ты станешь наместником Его, королем Франции». В разговоре, который последовал за этим, Жанна, словно эхо, вслух повторяла самые потаенные мысли Карла, вновь рассказывая поразительно детально о тех подвигах, которые ей надлежало исполнить. Несколько дней спустя нерешительный и непостоянный дофин объявил, что Жанна его убедила, и благословил ее возглавить французскую армию и повести ее на Англию.
Помимо чудесного дара и праведности, Жанне д'Арк придавали исключительность и некоторые другие присущие ей черты. Ее видения были необычно яркими, она описывала их в таких деталях, которые неопровержимо доказывали их реальность. Детали обладают этим свойством: они способны придать правдоподобие даже самым невероятным заявлениям. Далее, в то время как в стране царила полная неразбериха, Жанну отличала невероятная собранность, она была полностью сконцентрирована на своей миссии, как будто черпая силу из какого-то неземного источника. Она говорила убежденно и даже властно, она предсказывала события, о которых люди мечтали: англичане будут разбиты, Франция снова будет преуспевать и процветать. Вдобавок Жанна обладала здравомыслием и крестьянской сметкой. Безусловно, по дороге на Шинон ей приходилось не раз слышать описания Карла, очутившись при дворе, она почувствовала подвох и смогла уверенно узнать его одутловатое лицо в толпе. На следующий год видения оставили ее, утратила она и уверенность в себе и совершила много ошибок, которые привели к английскому плену. В конце концов она была человеком из плоти и крови.

Мы, такие современные, можем не верить в чудеса, но все, что содержит хоть намек на необычное, странное, неземное, даже на сверхъестественные силы, как не что иное способствует возникновению харизмы. Психология та же самая: вы предвидите события будущего и те чудесные вещи, которые вам предстоит в этом будущем совершить. Описывайте свои предвидения подробно, в деталях, с уверенным видом — и это сразу же выделит вас. А если ваше пророчество — скажем, о процветании в будущем — содержит как раз то, что хотят услышать окружающие, тем скорее они поддадутся вашим чарам и с тем большим нетерпением станут ожидать исполнения предсказаний. Демонстрируйте глубочайшую убежденность — и люди будут думать, что она опирается на реальное знание. Вы создадите самовыполняющееся пророчество: людская вера в вас претворится в действия, которые помогут осуществить ваши предсказания. Любой намек на успех — и они поверят в чудо, в неземные силы, увидят сияние харизмы.

Разочарование гостей салона постепенно сменилось возбуждением. Голос Распутина был необыкновенно умиротворяющим и глубоким. Речь была простонародной, зато мысли удивляли восхитительной простотой и звучали как откровения, как высокие духовные истины. Позднее, когда гости постепенно расслабились, общаясь с грязноватым на вид мужиком, его настроение внезапно сменилось гневом: «Знаю я вас, ваши души насквозь вижу. Все вы слишком разжирели... Платья нарядные да картины красивые — только все это ни к чему! Смиряться надо! Надо проще быть, намного проще! Только тогда Бог будет с вами...» Лицо монаха подергивалось, зрачки расширились, теперь он казался совсем иным. Как вдохновенно было его гневное лицо, оно напомнило собравшимся о Христе, изгонявшем менял из храма. Распутин успокоился, к нему вернулась обходительность, но собравшиеся уже разглядели в нем нечто странное и примечательное. На других приемах по всему городу он повторял такое же представление, заставлял гостей петь народные песни, а когда они запевали, начинал отплясывать странную безудержную пляску, кружа при этом вокруг самых красивых женщин из числа присутствующих, взглядами приглашая их присоединиться к его танцу. Постепенно танец приобретал эротическую окраску, а когда зачарованные им партнерши следовали за ним, он нашептывал им на ухо откровенные непристойности. Но ни одна из них, однако же, не казалась оскорбленной.

На протяжении последующих месяцев женщины, принадлежавшие к самым разным слоям петербургского общества, навещали Распутина в его апартаментах. Он беседовал с ними о духовном, а затем без всякого перехода превращался в необузданного самца, говорил совершенно бесстыдные вещи. Себя он оправдывал тем, что грешить необходимо: «Не согрешишь — не покаешься. Спасение ждет только заблудших». Одну из немногих женщин, сумевших дать ему отпор, ее подруга с изумлением спросила: «Как можно отказать в чем-либо святому?» «Разве святому нужна грешная любовь?» — вопросом на вопрос отвечала та. Подруга возразила: «Он все, к чему прикасается, делает святым. Я уже ему принадлежала, и я счастлива и горда, что сделала это».— «Но ведь ты замужем! Что говорит твой муж?» — «Он почитает это за большую честь. Если Распутин желает женщину, мы все считаем это благословением и отличием, наши мужья так же, как и мы».

Магия Распутина скоро распространилась на императора Николая и его супругу, императрицу Александру, в особенности благодаря тому, что он умел снимать тяжелые приступы у их сына, цесаревича Алексея, страдавшего от страшной болезни, угрожавшей его жизни. Через несколько лет Распутин стал одним из наиболее влиятельных людей России, совершенно подчинив себе монаршую чету.

В каждом из нас имеются черты ангела и черта, аристократа и невежи, и мы тратим много усилий на то, чтобы замаскировать свою теневую сторону лучше выглядеть в глазах окружающих. Мало кому из нас под силу предоставить свободу обеим ипостасям, как это делал Распутин, но харизму можно попытаться создать и меньшими усилиями — попытаться избавиться от скованности и того внутреннего дискомфорта, который не понаслышке знаком всем нам, обладателям сложных натур. Вы бессильны изменить себя — тогда просто держитесь естественно. Именно это привлекает нас в животных: прекрасные и жестокие, они не испытывают сомнений. Открытые люди могут обличить ваши недостатки, но ведь не только добродетель делает харизму а любое проявление незаурядности. Не оправдывайтесь и не отступайте. Чем более раскованный у вас вид, тем более магнетическим будет воздействие.

В 1953 году, сразу после окончания школы, Элвис записал свою первую песню на местной студии звукозаписи. Запись была для него чем-то вроде экзамена, возможностью услышать собственный голос со стороны. Годом позже владелец студии Сэм Филлипс предложил ему поучаствовать в записи двух блюзов вместе с парой профессиональных музыкантов. Они работали уже несколько часов, но ничего не получалось — Элвис нервничал, оставался заторможенным. Но вот ближе к ночи, дойдя до полного изнеможения, он неожиданно отпустил тормоза: начал прыгать, как ребенок, — для него настал момент полного раскрепощения. Другие музыканты сумели подстроиться под его настроение, и песня зазвучала темпераментнее, воодушевление нарастало. У Филлипса загорелись глаза — он почувствовал, что они ухватили что-то необычное и стоящее.

Еще через месяц Элвис впервые выступил на публике, это произошло на открытой площадке в Мемфис-парке. Он нервничал не меньше, чем во время той звукозаписи, он попытался сказать сначала несколько слов, но не смог — только заикался от волнения, но стоило ему запеть, как заикание прошло. Зал ответил ему восторженным ревом, который в некоторые моменты достигал кульминации. Даже сам Элвис не мог понять, в чем тут дело. "После песни я подошел к менеджеру,— рассказывал он позднее,— спросил его, почему это слушатели сходят с ума. Он ответил: "Сам пока не разберусь, но мне кажется, что каждый раз, как ты начинаешь извиваться и дергать левой ногой, они визжат от восторга. Что бы там ни было, продолжай так делать"...»

Сингл, записанный Элвисом в 1954 году, стал хитом. Скоро Пресли сделался по-настоящему популярным. Выходя на сцену, он всякий раз волновался и переживал настолько, что становился другим человеком, словно одержимым. «Я говорил с другими певцами, и они немного нервничают перед выступлением, но они говорят, что, когда начинают выступать, их нервы постепенно приходят в норму. А мои — наоборот. Это какая-то особая энергия... что-то, может быть, вроде секса». За несколько месяцев Элвис нашел новые жесты, его танцевальные движения чем-то напоминали подергивания — все это, дополняя его немного вибрирующий голос, заставляло публику, и особенно девочек-подростков, буквально сходить с ума от восторга. В течение года он стал наимоднейшим музыкантом Америки. Его концерты нередко сопровождались вспышками массовой истерии.

У Элвиса Пресли была своя темная сторона, свой секрет, скрываемый от чужих глаз. (Некоторые приписывают это тому что у него был брат-близнец, который умер во время родов.) В юности он глубоко подавлял эту темную сторону: то были всевозможные фантазии, которым он позволял себе предаваться лишь наедине с самим собой, хотя отчасти его и выдавала необычная манера одеваться. Во время выступлений, однако, он выпускал своих демонов наружу. Они вырывались в виде агрессивной сексуальной силы. Извивающийся, раскрепощенный, андрогинный, он как бы изображал свои странные, безудержные фантазии перед публикой. Аудитория чувствовала это и от этого приходила в исступление. Элвис приобрел харизму не из-за своего экстравагантного стиля и не из-за внешности, а из-за неистовой бури, бушующей у него внутри, которая электризовала зрителей.

Толпа или коллектив — любая группа обладает собственной неповторимой энергией. У самой поверхности лежит сексуальное желание, постоянное возбуждение, которое приходится подавлять, поскольку оно социально неприемлемо. Если вы обладаете умением или способностью разбудить это желание, в глазах толпы вы предстанете облеченным харизмой. Ключ — найти доступ к собственному подсознанию, как сделал это Элвис, отпустив тормоза. Вы полны возбуждения, которое, кажется, исходит из какого-то неведомого и таинственного внутреннего источника. Ваша раскрепощенность заразительна, она заставляет окружающих раскрыться, начинается цепная реакция: их воодушевление в свою очередь еще более воодушевляет вас. Фантазии, которые вы приоткрываете, совсем не должны быть сексуальными, подойдет любое социальное табу, все что угодно, что подавлено и ищет выхода. Постарайтесь, чтобы это чувствовалось в ваших песнях, произведениях искусства, книгах. Давление социальных норм настолько подавляет людей, что ваша харизма привлечет их к себе еще до того, как вы встретитесь лично.

В этот хаотический момент на сцену вышел сорокасемилетний Владимир Ильич Ленин. Марксист-революционер, лидер партии большевиков, он долгие годы прожил в Европе, пока не почувствовал в хаосе, охватившем Россию, долгожданный шанс и не поспешил домой. Теперь он призывал страну к немедленному выходу из войны и к свершению социальной революции. Поначалу, в первые недели по возвращении его из эмиграции, такая программа казалась нелепой и смешной. Внешне Ленин не отличался особой привлекательностью: невысокого роста, он был, скорее, невзрачным. Кроме того, долгие годы, проведенные им в Европе, где он был занят главным образом чтением научных трудов и интеллектуальными дискуссиями, привели к изоляции его от собственного народа. Что еще важнее, его партия не представляла особой политической силы, являясь, по сути дела, лишь малочисленной группой внутри левой коалиции. Мало кто принял тогда эту фигуру всерьез в качестве политического, а тем более национального лидера.

Ленин, однако, без тени сомнения приступил к решительным действиям. Где бы он ни появлялся в то время, он повторял одни и те же простые вещи: необходимо положить конец войне, передать всю власть Советам, ликвидировать частную собственность, перераспределить материальные ценности. Измученные, доведенные до крайности бесконечными распрями политических деятелей и собственными непосильными проблемами, люди начали прислушиваться. Ленин был так уверен в правоте своих слов, так решителен — ему хотелось верить. Он ни при каких обстоятельствах не терял самообладания. В яростных дебатах он просто и логично разбивал любого оппонента, не оставляя камня на камне от их контраргументов. Для рабочих и солдат слова Ленина звучали особенно убедительно — на них производила впечатление его твердость. Когда Ленина упрекали в том, что его идеи не имеют ничего общего с реальностью, он отвечал: «Тем хуже для реальности!»

Мессианская убежденность Ленина прекрасно подкреплялась его незаурядными организаторскими способностями. Пока он находился в изгнании в Европе, его партия начала разваливаться; прилагая все усилия к тому, чтобы сохранить партию, он приобрел огромный практический опыт. Он был к тому же великолепным оратором, способным выступать перед громадными скоплениями народа. Его речь на Первом Всероссийском съезде Советов произвела сенсацию: либо революция, либо буржуазное правительство, кричал он, третьего не дано — довольно компромиссов, навязываемых нам! На фоне других политиков, которые, проявляя колебания, отчаянно метались в поисках выхода из сложившегося кризиса и выглядели довольно беспомощными, Ленин казался надежным и незыблемым, как скала. Его престиж стремительно рос, как и количество желающих вступить в партию большевиков.

Поразительным было воздействие Ленина на рабочих, солдат и крестьян. Он обращался к простым людям при всяком удобном случае — на улице, стоя на трибуне, засунув большие пальцы за проймы жилета. Речи его представляли собой странную мешанину из идеологических постулатов, широкоизвестных пословиц и поговорок и революционных лозунгов, но слушатели приходили от них в восторженный экстаз. Когда Ленин умер — в 1924 году, через семь лет после Октябрьской революции, вознесшей его и партию большевиков к власти,— простые русские люди искренне горевали. Его могилу сделали местом поклонения, его тело мумифицировали, чтобы сохранить навечно, о нем рассказывали разные истории, заложив основы ленинского фольклора, стало модно давать девочкам имя Нинель, то есть Ленин, прочитанное наоборот. Культ Ленина приобрел характер и размах религиозного.
Харизму часто пытаются интерпретировать, объяснять на все лады, и, что примечательно, все толкования парадоксальным образом лишь усиливают ее загадочность. Харизма никоим образом не тождественна броской внешности или яркой личности — и то и другое может вызвать только кратковременный интерес. Людям, особенно в тяжелые времена, не до развлечений, главное для них — безопасность, лучшее качество жизни, общественное согласие. Хотите верьте, хотите нет, но мужчина или женщина с самой заурядной, неброской внешностью, но наделенные прозорливостью, целеустремленностью и обладающие определенным практическим опытом, могут быть сокрушительно харизматичны. Правда, еще одним необходимым условием для этого является успех — его роли и значения вы ни в коем случае не должны недооценивать. Но в мире, где царят увертки и колебания, где нерешительность только усугубляет всеобщий беспорядок, прямодушие и здравый смысл станут магнитом, притягивающим к себе внимание,— вот вам и харизма.

При личном общении, например, в цюрихских кафе перед революцией харизма у Ленина не наблюдалась или же была исчезающе мала. (Его убежденность располагала, но многих раздражала его резкость.) Харизма появилась, как только в нем увидели человека, способного спасти страну. Харизма не является загадочным, мистическим даром, который посещает вас и над которым вы не властны, это иллюзия, обман зрения тех, кто видит в вас то, чего недостает им самим. Вы можете многократно усилить эту иллюзию, особенно в трудные периоды, своим спокойствием, решительностью, ясностью мысли и практичностью. Весьма способствует успеху наличие простой и обольстительно доходчивой идеи. Назовите это синдромом спасителя: стоит людям поверить, что вы можете вывести из хаоса, они полюбят вас, как те героини фильмов, которые тают в объятиях героя, вовремя подоспевшего им на помощь. А любовь народных масс равноценна харизме. Чем иначе можно объяснить любовь, которую испытывали простые жители России к такому бесчувственному, жестокому и малоинтересному человеку, каким был Ленин.

В 1911 году теософы создали Международный орден Звезды Востока — группу назначением которой было подготовить все для грядущего пришествия Мирового Учителя. Главой ордена стал Кришнамурти. Юноша был вывезен в Англию для продолжения образования. Здесь он пользовался необыкновенным успехом, его повсюду принимали с радостью, баловали и лелеяли. Его скромность, умеренность и умиротворенность неизбежно производили сильнейшее впечатление.

Так прошло несколько лет. Кришнамурти начали посещать видения. Вот его слова, относящиеся к 1922 году: «Я допьяна напился из фонтана Радости и вечной Красоты. Я опьянен Богом». Духовное пробуждение, пережитое им в последующие годы, теософы интерпретировали как сошествие на него божественного духа Мирового Учителя. Но сам Кришнамурти иначе осознал пережитое: истина о вселенной приходит не извне, а изнутри. Ни боги, ни гуру, ни догмы не в силах помочь осознать ее. А сам он — не Бог, не мессия, а самый обыкновенный человек. Ему претили почести и поднятая вокруг него шумиха. В 1929 году, вызвав потрясение среди своих почитателей, он объявил о роспуске Ордена Звезды и вышел из Теософского общества.

Итак, Кришнамурти стал философом, полным решимости донести до людей ту истину, которая открылась ему: нужно быть проще, не прятаться за ширму слов и прошлого опыта. Тогда каждый сможет достичь той же внутренней гармонии, которую излучал сам Кришнамурти. Теософы отмежевались от него, но число его поклонников, несмотря на это, только продолжало увеличиваться. В Калифорнии, где он прожил большую часть жизни, интерес к нему достиг уровня культового поклонения. Поэт Робинсон Джефферс рассказывал, что, когда Кришнамурти входил в комнату казалось, что она озарялась ярким светом. Писатель Олдос Хаксли, познакомившись с Кришнамурти в Лос-Анджелесе, был очарован им. Вот как он описывал свои впечатления: «Я словно услышал голос самого Будды — такая сила, такая глубинная мощь чувствовались в нем». Этот человек производил впечатление просветленного. Актер Джон Бэрримор обратился к нему с просьбой исполнить роль Будды в фильме. Кришнамурти вежливо отклонил предложение. Когда он был в Индии, люди тянули руки из толпы, пытаясь дотронуться до него, пока он проезжал мимо в открытом автомобиле. Они падали перед ним ниц.

Кришнамурти претило подобное обожание и поклонение, он все больше замыкался в себе. Он даже начал говорить о себе в третьем лице. И в самом деле, важной частью его философии была способность ослабить узы прошлого, освободиться от него и прийти в мир обновленным. Между тем день за днем жизнь преподносила ему нечто противоположное тому к чему он стремился: почитание не уменьшалось, восторг людей все нарастал. Ревнивые поклонники буквально сражались из-за знаков его внимания. Особенно женщины — они постоянно влюблялись в него, а ведь Кришнамурти принял обет целомудрия, которому следовал всю свою жизнь.
Кришнамурти не стремился стать гуру или Харизматиком, он непреднамеренно открыл закон человеческой психологии, и это открытие потрясло его. Люди и слышать не желают о том, что сила далась им в результате долгих лет кропотливой работы и строжайшей дисциплины. Они предпочитают думать, что эта сила заложена в самой личности, в ее характере, что она присуща им от рождения. Они надеются к тому же, что, благодаря близости к гуру (или к харизматической фигуре), частица этой силы может перепасть и им. Они не хотели читать книги, написанные Кришнамурти, а тем более посвящать годы тому, чтобы претворять в жизнь его уроки,— гораздо проще быть рядом с ним, впитывать исходящую от него ауру, наслаждаться его речами, ощущать свет, вместе с ним входящий в комнату. Кришнамурти проповедовал свободу и простоту как путь открытия истины, но люди видели в нем лишь то, что хотели увидеть, приписывая ему те качества, которые он не просто отрицал, но и бичевал, считая пороками.

Это — эффект гуру, причем добиться его на удивление просто. Аура, которая должна сопутствовать вам в данном случае,— это не агрессивно-мощная аура большинства Харизматиков, но светлая и безмятежная аура просветленности. Просветленному человеку открывается нечто, что наполняет его (или ее), и эта полнота видна невооруженным взглядом. Вот облик, который вам требуется: вам не нужен никто и ничто, вы самодостаточны. Окружающих, разумеется, привлекают те, кто лучится счастьем: они надеются, что могут перехватить его частицу. Если вы немногословны, тем лучше: пусть люди сами почувствуют или увидят, что вы счастливы, а не услышат это от вас. Дайте им заметить это по вашей неспешности, мягкой улыбке, простоте и спокойствию. Выражайтесь туманно, пусть люди слышат то, что хотят услышать. Помните: воздействие еще усилится благодаря вашей отстраненности и безучастности. Люди начнут драться за малейший знак вашего внимания и интереса к ним. Гуру самодостаточен и отрешен — безотбойно харизматическая комбинация.

В 1943 году те же газеты обнародовали потрясающую новость: у Эвы роман с одним из самых перспективных членов нового руководства страны — полковником Хуаном Пероном. Теперь аргентинцы слышали ее пропагандистские выступления в поддержку правительства, славящие «Новую Аргентину», сияющий образ будущего их страны. И наконец сказочная история получила счастливое, как в сказке, завершение: в 1945 году Хуан и Эва поженились. А на следующий год, после череды несчастий, преследования, судов (Перона даже приговорили к тюремному заключению, но он был освобожден благодаря усилиям своей бесконечно преданной супруги), красавец полковник был избран президентом страны. Он был любимцем «дескамисадос» — «безрубашечников», рабочих и бедняков, таких же, как и его жена. В то время ей было только двадцать шесть, и она выросла в бедности.

Теперь же, когда она стала первой леди республики, в ней произошли разительные перемены. Она заметно похудела, на смену экстравагантным туалетам пришли подчеркнуто строгие костюмы, ее волнистые волосы теперь были гладко зачесаны назад. В какой-то мере это вызывало сожаление — прекрасная юная звезда повзрослела. Но аргентинцы разглядели в новой Эвите — так ее теперь называли — нечто большее, и ее новый облик произвел еще более сильное впечатление. Это был вид добродетельной, серьезной женщины, такой, которую вполне заслуженно муж называл «мостом любви» между ним самим и его народом. Теперь она выступала постоянно, так же эмоционально, как и прежде, причем не только по радио, но и перед публикой — она была непревзойденным оратором. Тембр ее голоса стал более низким; она рубила воздух своими изящными пальцами, она вытягивала к слушателям руки, словно пытаясь дотянуться до них. А ее слова доходили до самого сердца: «Я оставила свои мечты в стороне, чтобы увидеть мечты других людей... Теперь моя душа рядом с душой моего народа, Я предлагаю вам всю мою энергию, так чтобы мое тело могло стать мостом, перекинутым к счастью каждого из вас. Пройдите по нему... высшему предназначению нашей новой отчизны».

Теперь Эвита могла выразить себя не только с помощью радио и газет. Казалось, каждый в стране когда-нибудь да встречался с ней, видел ее лично или побывал в ее офисе, где у дверей кабинета Эвиты постоянно находилась длинная очередь желающих попасть на прием. Там за письменным столом сидела она, такая спокойная, исполненная любви. Кадры кинохроники запечатлели ее за делами благотворительности: женщине. которая потеряла все, Эвита подарила дом, другой она обеспечила бесплатное лечение ее больного ребенка в одной из лучших больниц страны. Она так много работала, неудивительно, что прошел слух о ее болезни. А ведь каждый слышал о ее визитах в трущобы и в больницы для бедняков, где, невзирая на протесты персонала, она целовала в щеки всех, какими бы заболеваниями они ни страдали (прокаженных, сифилитиков и т. п.). Однажды врач, сопровождающий Эвиту и шокированный этим, попытался протереть ей губы спиртом, чтобы стерилизовать их. Святая женщина выхватила у него флакон и швырнула в стену.

Да, Эвита была святой, ее звали мадонной во плоти. Она была способна исцелить больного одним своим появлением. И когда она скончалась от рака в 1952 году, пожалуй, только сами аргентинцы были в состоянии прочувствовать всю силу и глубину народной скорби и горя. В каком-то смысле страна так и не оправилась от этой потери.
* * *
Мы по большей части живем полумашинально, напоминая сомнамбул: мы погрязли в повседневных заботах, и дни бегут незаметно. Из этого состояния есть два исключения: это детство и периоды, когда мы влюблены. В обоих случаях наши чувства включаются более полно, мы становимся более открытыми и активными. И когда мы испытываем такой эмоциональный подъем, то кажемся сами себе более живыми, нежели обычно. Общественный деятель, способный пробудить в людях эмоции, способный заставить людей вместе грустить, радоваться или надеяться, оказывает сходное воздействие. Обращение к чувствам не в пример более действенно, чем обращение к разуму.

Эва Перон познала эту власть рано, еще будучи актрисой на радио. Ее удивительный, вибрирующий, как струна, голос заставлял слушателей рыдать; из-за этого в глазах людей она уже тогда была наделена харизмой. Этот опыт она запомнила и усвоила навсегда. Каждое ее публичное выступление было поставлено так, чтобы вызывать драматичные и религиозные переживания. Театральная драма представляет собой концентрированные эмоции, а католическая религия — силу, которая воздействует с детства и сопротивляться которой вы не в силах. Воздетые руки Эвиты, организованные акции милосердия, ее пожертвования в пользу простых людей — все это проникало прямо в сердца. Не сама ее доброта была столь харизматичной (хотя проявления доброты достаточно привлекательны), а умение сделать из своей доброты спектакль, драму.

Придется вам научиться эксплуатировать этих двух великих поставщиков эмоций: театр — точнее, драму — и религию. Театральная драматургия отсекает все ненужное и банальное, фокусируясь на моментах сострадания, жалости и ужаса; религия имеет дело с самими жизнью и смертью. Придайте своим харизматическим действиям драматизм, а словам любви религиозную окраску, окуните то и другое в обряды и мифы, возвращающие нас к детству. Захваченные вызываемыми вами чувствами, окружающие ясно увидят вокруг вашей головы сияющий ореол харизмы.
Освободитель. В Гарлеме начала 1950-х годов лишь немногим американцам африканского происхождения приходилось слышать о «Нации Ислама» или посещать места, где собирались ее участники. «Нация Ислама» — радикальная националистическая организация — учила, что белые люди произошли от дьявола и что рано или поздно Аллах освободит всех черных. Эта доктрина мало заинтересовала жителей Гарлема, которые искали утешения в христианской церкви, а со своими нуждами обращались к местным политикам. Но в 1954 году в Гарлем прибыл новый проповедник.

Имя его было Малькольм Икс. Чувствовалось, что он эрудирован, весьма красноречив, но в его поведении и словах ощущалась озлобленность. Поползли слухи: отца Малькольма линчевали белые. Мальчишка рос в приюте, а потом перебивался случайными заработками, пока не был арестован за кражу со взломом, за которую отсидел в тюрьме шесть лет. В тюрьме он принял ислам, занимался самообразованием. Такая короткая жизнь (в то время ему было всего двадцать девять лет), и он постоянно не в ладах с законом, но все же взгляните-ка на парня — такой умный, уверенный. И никто ему не помогал, всего добивался сам, собственными руками. Обитатели Гарлема теперь сталкивались с Малькольмом повсюду — он раздавал листовки, заговаривал с молодежью. Он стоял у входа в церковь, и, когда община расходилась после службы, он пальцем показывал на священника говорил: «Он — представитель бога белых людей, а я — представитель бога черных». Любопытные начали заходить послушать его проповеди в храме «Нации Ислама». Он просил собравшихся оглянуться вокруг себя и посмотреть на условия, в которых они живут. «Когда досыта насмотритесь на свои убогие хижины,— говорил он им,— пойдите прогуляйтесь до Центрального парка. Полюбуйтесь на дома белого человека. Посмотрите на его Уолл-стрит!» Его слова были очень действенными, особенно учитывая, что их произносил проповедник.

В 1957 году молодой мусульманин из Гарлема оказался свидетелем того, как подвыпившего негра избивали несколько полицейских. Когда мусульманин попытался вступиться, полисмены и его избили до бесчувствия, после чего отправили обоих в участок. Возле участка собралась озлобленная толпа, готовая к бунту. Комиссару полиции доложили, что один только Малькольм Икс способен предотвратить беспорядки. На требование комиссара унять расходившуюся толпу Малькольм, которого доставили в участок, ответил, однако, отказом. Тогда комиссар, сменив тон, стал упрашивать его. Выслушав его, Малькольм хладнокровно поставил ряд условий, которые следовало выполнить неукоснительно: медицинская помощь избитому мусульманину и наказание по закону провинившихся полицейских. Комиссар, хотя и неохотно, вынужден был согласиться. Выйдя из здания участка, Малькольм Икс объяснил, на каких условиях им заключено соглашение с полицией, и толпа разошлась. Утром он проснулся героем. О нем знали не только в Гарлеме, но и по всей стране — наконец-то нашелся человек, способный к решительным действиям. Организация стала пополняться новыми членами.

Малькольм Икс теперь разъезжал с выступлениями по всей стране. Он никогда не читал по написанному, оглядывая собравшихся, он смотрел людям в глаза, указывал на них пальцем. Всем был виден его гнев, который угадывался не столько в манере говорить — он никогда не выходил из себя и предельно ясно выражал свои мысли,— сколько в рвущейся наружу неистовой энергии, во вздувшихся венах на шее. Многие черные лидеры до него высказывались осторожно, уговаривали слушателей подождать, призывали к терпению и лояльности вне зависимости от того, насколько несправедливо с ними обходились белые. Какой же отдушиной стал для них Малькольм! Он высмеивал расистов, высмеивал либералов, высмеивал президента — ни один белый не избежал его обличений. Если белые применяют насилие, говорил Малькольм Икс, им надо и отвечать на языке насилия, ведь это единственный понятный им язык. «Во враждебности нет ничего плохого! — выкрикивал он.— Ее слишком долго сдерживали!» В ответ на все возрастающую популярность другого негритянского лидера, противника насилия, Мартина Лютера Кинга-младшего, Малькольм говорил: «Сидеть может каждый. Старуха может сидеть. Трус тоже может... Вот чтобы встать, нужно быть мужчиной».

Малькольм Икс был подобен глотку свежего воздуха для тех, кто испытывал схожий гнев, но боялся выразить его. На его похоронах — он был убит в 1965 году во время выступления — актер Осси Дэвис произнес речь перед огромной, эмоциональной толпой. «Малькольм, — сказал он, — был нашим черным сиятельным принцем».
Малькольм Икс был Харизматиком того же плана, что и библейский пророк Моисей: освободителем. Сила подобного рода возникает из темных, подавляемых эмоций, которые переполняют угнетенных. Выражая эти чувства, освободитель дает возможность и окружающим выплеснуть свои эмоции, долгое время находившиеся под спудом,— враждебность, замаскированную под вымученную корректность и вежливые улыбки. Освободитель непременно должен быть одним из толпы страдальцев, даже более того: его боль должна быть особо сильной. История жизни самого Малькольма, несомненно, составила важную часть его харизмы. Его идея — что черные должны позаботиться о себе сами, не дожидаясь помощи от белых,— так много значила для слушателей именно из-за долгих лет, проведенных им в тюрьме, и еще потому, что он на практике следовал собственной доктрине, самоучкой получив образование и поднявшись из низов. Освободитель должен являть живой личный пример избавления.

Квинтэссенция харизмы — сильное, всепоглощающее чувство, сквозящее в ваших жестах и интонациях, в едва заметных знаках, воздействующих тем сильнее, если что-то остается невысказанным в словах. Вы ощущаете что-то интенсивнее, чем прочие, и нет чувства более мощного и лучше способствующего возникновению харизмы, чем ненависть, особенно если она возникает из самой глубины души угнетенных людей. Произнесите вслух то, что боятся произнести другие, и они почувствуют, что вы обладаете властью. Выскажите то, что они хотели бы сказать, но не могут. Никогда не опасайтесь зайти слишком далеко. Если вы представляете освобождение от ига, то путь для вас открыт, можете идти по нему еще дальше. Моисей говорил об уничтожении врагов, всех до последнего. Подобный язык сплачивает угнетенных, дает им возможность ощутить себя в большей степени людьми. Все это, однако, не должно выходить из-под вашего контроля. Малькольм Икс рано научился ненавидеть, но лишь в тюремном заключении он самостоятельно овладел приемами ораторского искусства и управления своими эмоциями. Ничто в большей степени не способствует появлению харизмы, чем ощущение, что вы боретесь с сильными чувствами, а не просто идете у них на поводу.

В течение нескольких дней семидесятилетний де Голль, невзирая на царившее напряжение, хранил странное молчание. Только 29 января к восьми часам вечера он появился на французском национальном телевидении. Он еще не сказал ни слова, но зрители уже были поражены: они увидели на президенте старый мундир времен Второй мировой войны, эту форму помнил практически каждый в стране, один ее вид вызвал у людей сильнейший эмоциональный отклик. Генерал де Голль был героем Сопротивления, он стал спасителем страны в тяжелейший момент ее истории. Но эту форму он не надевал уже давно. После непродолжительной паузы де Голль заговорил, в присущей ему спокойной и уверенной манере напомнив аудитории о том, что всем им сообща пришлось пережить, освобождая Францию от германских оккупантов. Он не сразу перешел от этих проникнутых высоким патриотизмом воспоминаний к восстанию в Алжире и тому дерзкому вызову, который был брошен духу свободы и либерализма. Он закончил выступление, повторив свои знаменитые слова, сказанные в первый раз 18 июня 1940 года: «Я призываю всех французов, где бы они ни находились и кем бы они ни были, к единению во имя Франции. Vive la Republique! Vive la France! (Да здравствует Республика! Да здравствует Франция!)»

Выступление преследовало две цели. Во-первых, оно показало, что де Голль полон решимости не уступать восставшим ни пяди, и, во-вторых, оно дошло до сердец всех патриотически настроенных французов, в особенности в армии. Бунт высших офицеров вскоре угас, и ни у кого не возникало сомнений в связи, которая существовала между его провалом и выступлением президента на телевидении.

На следующий год подавляющее большинство французов проголосовало на референдуме за самоопределение Алжира. 11 апреля 1961 года Шарль де Голль созвал пресс-конференцию, на которой ясно дал понять, что в скором будущем Франция готова предоставить этой стране полную независимость. Через одиннадцать дней командование французских правительственных войск в Алжире выступило с официальным заявлением, объявляющим осадное положение. Момент был чрезвычайно опасен: крайне правые генералы могли пойти на все, чтобы не допустить предоставления независимости Алжиру. Вот-вот могла разразиться гражданская война, грозившая правительству де Голля падением.

На следующий вечер де Голль снова выступил на телевидении, вновь одетый в старую форму. Он с насмешкой отозвался о бунтовщиках, сравнив генералов с южно-американской хунтой. Президент говорил спокойно и твердо. Затем внезапно в самом конце выступления его голос зазвенел и даже дрогнул, когда он обратился к аудитории: «FranVaises, FranVais, aidez-mоi!» («Француженки, французы, помогите мне!») Это был самый патетический момент из всех его телевизионных выступлений. Французские солдаты в Алжире, по радио слушавшие трансляцию выступления президента, были тронуты и взволнованы. На другой день они вышли на массовую демонстрацию в поддержку де Голля. Еще через два дня мятежные офицеры и генералы сдались. 1 июля 1962 года Шарль де Голль провозгласил независимость Алжира.
В 1940 году, после вторжения немецких захватчиков во Францию, де Голль бежал в Англию, чтобы создать там армию, которая могла бы вернуться и освободить Францию. Поначалу он был одинок в своем стремлении, и миссия его казалась безнадежной. Но де Голль заручился поддержкой Уинстона Черчилля и с его благословения выступил несколько раз на радио ВВС, которое транслировало свои передачи на Францию. Его необычный, завораживающий голос, с немного театральными интонациями, входил вечерами в дома французов, наполнял их. Тогда почти никто из слушавших даже не знал, как выглядит говоривший, но интонации его голоса были настолько уверенными, тон его слов так волновал, что ему удалось собрать и сплотить скрытую армию из числа тех, кто ему поверил. Де Голль как личность был довольно странным, мрачноватым человеком, а его уверенное, напористое поведение могло с одинаковой легкостью вызвать раздражение, а не восхищение. Но этот голос, транслируемый по радио, обладал мощнейшей харизмой. Де Голль первым из политических деятелей в совершенстве научился использовать современные средства массовой информации, а позднее с легкостью применял свои театральные способности к возможностям телевидения. На телевизионном экране его хладнокровие, невозмутимость, совершенное владение собой одновременно и успокаивало зрителей, внушая уверенность, и вдохновляло их.

Мир становится все более разобщенным. Народ нынче не выходит в едином порыве на улицы и площади; люди по всей стране сидят по домам возле своих включенных телевизоров благодаря телевидению они одновременно и разъединены, и сплочены с другими представителями нации. Харизма в наши дни должна транслироваться по радио и телевидению, иначе она потеряет силу. Правда, в определенном смысле ее даже удобнее проецировать на телевизионный экран, прежде всего потому, что телевидение обеспечивает одностороннюю возможность заглянуть каждому зрителю прямо в глаза (получается, что носитель харизмы обращается лично к вам), а еще потому, что в течение нескольких мгновений, проведенных перед камерой, харизму ничего не стоит подделать. Выступая на телевидении — это прекрасно понимал де Голль, — лучше всего излучать невозмутимость и самообладание, только изредка прибегая к драматическим эффектам. Хладнокровие, в принципе присущее де Голлю, придало особую выразительность тем отдельным моментам в его речи, когда он возвышал голос почти до крика или позволял себе язвительную остроту. Его сдержанность завораживала аудиторию. (Лицо может выразить гораздо больше, когда голос звучит не слишком резко.) Он выражал переживания и эмоции, используя зрительный ряд — скажем, когда надел памятную по годам войны форму,— и произнося слова с особой смысловой нагрузкой: освобождение, Жанна д'Арк. Он намеренно отказался от театральности, и чем меньше он бил на эффект, тем более искренним казался.

Все должно быть продумано и тщательно оркестровано. Перемежайте сдержанность неожиданными взрывами, в кульминационные моменты возвышайте голос, следите, чтобы выступление было лаконичным и доходчивым. Единственное, что подделать невозможно,— это уверенность в себе и чувство собственного достоинства, ключевой компонент харизмы со времен Моисея. Если огонек камеры высветит ваши колебания и неуверенность, никакие хитрости и ухищрения в мире не смогут вернуть на место вашу пошатнувшуюся харизму.