Оборотни и оборотничество: стратегии описания

Между призраком и верфольфом: 
кто такие оборотни?

Откуда берутся оборотни
Сергей Юрьевич Неклюдов (Москва)
Оборотничеством (в широком значении этого русского терми-
на) называются разные виды магического изменения внешнего
вида, способностями к чему обладают многие персонажи Дниз-
шей» мифологии. Они прибегают к весьма различным превраще-
ниям (например, леший, домовой, черт, принимающие облик
родственника визионера или его знакомого), хотя могут иметь
излюбленные личины: для черта это облик коня, козла, барана,
овцы, свиньи, зайца и др. [Виноградова 1995: 467–469], либо – в
специфической ситуации бегства от грозы – котенка, черного яг-
ненка и пр. [Померанцева 1975: 137]. Оборотнями становятся
души умерших ведьм и колдунов, а также нечистых покойников,
чья смерть случилась Дне по правилам»: самоубийц, некрещеных
младенцев; бывают они и упырями [Новичкова 1995: 114–115].
Особый случай – оборотень, который выступает в качестве лож-
ного брачного партнера, иногда подменяющего умершего или
отсутствующего жениха (~ невесту, мужа, жену). Сексуальные
устремления такого оборотня обычно неотделимы от канни-
бальских/вампирических намерений: его жертва худеет, блед-
неет, что и дает возможность заподозрить происки демона.
Мотив оборотничества, очевидно, базируется на комплексе
архаических представлений о двойной, зооантропоморфной,
природе мифологических персонажей – тотемных первопред-
ков и культурных героев (причем грань между ипостасями че-
ловека и животного подчас трудноуловима), а также представ-
лений о возможности воплощения души человека в животном
(растении, предмете); известную роль могла сыграть и практика
охотничьей (~ игровой) маскировки. Следует обратить внимание
и на разнообразные манифестации духов, у которых вообще от-
сутствует Дизначальный облик», и на воплощение Двнешней
души» мифологического персонажа в какое-либо животном, рас-
тении и даже человеке.
7

Не исключено, что косвенно мотив оборотничества связан с
переходными обрядами, санкционирующими перемену состоя-
ния человека, которая интерпретируется как смерть в одном ста-
тусе и рождение в другом, что может сопровождаться пересече-
нием пространственных и временны́х рубежей. Вспомним чудес-
ные трансфигурации сказочно-эпических персонажей (включая
их околдовывание), метаморфозы фольклорного героя при его
перемещениях по шкале Двысокое – низкое» и т. п. При прибытии
в царство невесты (часто относящееся к хтоническому миру) ге-
рой архаического эпоса и сказки подчас принимает облик соци-
ально отверженного ребенка (сироты), реже – старика (прибли-
жаясь тем самым к рубежу Дсмерть – рождение») и сохраняет
Добращенный» облик вплоть до своего полного утверждения в
новом статусе – статусе мужа. То же происходит в сюжетах о зоо-
морфном брачном партнере (AaTh 401 и др.), который сбрасыва-
ет звериную (птичью, рептильную и др.) личину ночью (времен-
ной рубеж) и совсем отторгает ее при окончательном утвержде-
нии в новом статусе (обычно – после путешествия в потусто-
ронний мир для поисков мужа или жены, исчезнувших из-за на-
рушения запрета).
ДОборотность» как инверсия Днормального порядка вещей»
характерна для хтонических, запредельных, потусторонних об-
ластей космоса (т.е. относящихся к Дтой», Добратной» стороне на-
шего мира) – от временнóго ритма (ночь вместо дня) до перевер-
нутости земных норм и установлений: антипища (в качестве ко-
торой выступают нечистоты), антиречь (неразборчивая из-за
того, что языки у Дзапредельных людей» растут навыворот), Доб-
ращеннный» вектор движения (поскольку ноги у них – пятками
вперед) и т. п. Поворотом отмечается пересечение рубежа между
мирами. Для перехода из одного состояния в другое надо повер-
нуться, перевернуться, перекувыркнуться, повернуть кольцо
или иной волшебный предмет (вспомним поворачивание избуш-
ки бабы-яги, оборачивание копыт коня при посещении царства
мертвых, выворачивание одежды наизнанку, чтобы преодолеть
магию леса и выйти из него; ср., напротив, запрет оборачиваться
8

в легендах о Лоте и об Орфее). ДОборотность» может, наконец,
осмысливаться как сокрытие подлинной сути под ложной фор-
мой, как противопоставление истинного ложному (согласно
мотивам колдовского Доборачивания» зрения и речи, подвергну-
тый данной процедуре видит и говорит нечто не соответствую-
щее действительности). 
Оборотничество в узком смысле слова – это врéменное, произ-
вольное (чаще) или непроизвольное обретение чужого инопри-
родного облика с последующим возвратом к своему первона-
чальному виду [Виноградова 1995: 466]. Обычно подобные
превращения имеют множественный, даже регулярный харак-
тер; Доборотничество понималось именно как материальное
платье, которое можно надеть и скинуть и даже одолжить друго-
му» [Ярхо 1931: 259]; ритуал переодевания в волчьи шкуры или
хождения с чучелом волка сохранился у многих народов Европы
[Иванов 1987: 242].
Данные представления и мотивы встречаются преимуще-
ственно в сфере актуальной демонологии или в зависимых от
нее нарративах. Согласно им, оборотничество – это свойство
врожденное или обретенное человеком, оно бывает наслед-
ственным (по женской линии) или предопределенным судьбой
[Новичкова 1995: 448], оборотнем можно родиться в результате
проклятия родителей, зачатия под пасху, соития женщины с вол-
ком; можно быть и принудительно превращенным (иногда на
определенный срок) в волка или другое животное (свинью,
например) чарами колдуна – скажем, принявшего звериный об-
лик и укусившего свою жертву; по литовским поверьям, например,
подобная разновидность оборотней (вилктаков) не опасна для лю-
дей [Новичкова 1995: 447–448; Иванов, Топоров 1987; Гура, Лев-
киевская 1995: 418–419]. Оборотни могли также осмысливаться
как Дособая порода людей», причем Дмужики чаще обращаются в
медведя, а женщины – свинью» [Власова 1995: 262]; впрочем,
они принимают и облик лошади, волка, собаки, кошки, совы,
сороки, петуха, рыбы, змеи, жабы, лягушки, ежа и т.д. [Виногра-
дова 1995: 468]. Вспомним известное сообщению Геродота [Геро-
9

дот: IV 105 (с. 213)] о племени невров (Дкаждый невр ежегодно
на несколько дней обращается в волка, а затем снова принимает
человеческий облик»).
Способность к оборотничеству можно обрести, узнав соот-
ветствующую заговорную формулу, заполучив талисман, либо
какое-нибудь другое чудесное средство, освоив, наконец, ряд
колдовских процедур: перепрыгивание через лезвие ножа (но-
жей), воткнутого в пень или в землю, через веревку, ветку, коро-
мысло, огонь на печном шестке, осиновую колоду и прочие вещи,
обозначающие рубеж между мирами. При этом демонтаж кол-
довского снаряда (как и незнание/забвение соответствующих
формул) не позволяет оборотню вернуться в свой исходный об-
лик. Превратившись в волка (иногда – невольно), оборотень мо-
жет отражаться в воде в виде человека, отбрасывать человече-
скую тень, сохранять элементы человеческой природы (задние
ноги коленями вперед, как у человека; человечьи зубы, челове-
ческая плоть, даже четки, кольца, остатки истлевшей одежды под
шкурой; чувства, мысли и память человека); иногда он имеет об-
лик обросшего шерстью мужчины с волчьей головой или полу-
женщины-полусвиньи [Новичкова 1995: 116, 447; Власова 1995:
104–106; Гура, Левкиевская 1995: 418; Виноградова 1995: 470].
При этом подобные признаки могут рассматриваться не только
как рудименты звериного состояния оборотня, но также и как
неотчуждаемые приметы демона. Согласно великорусским бы-
личкам, цели оборотня не слишком внятны, тогда как в других
славянских традициях среди его поступков упоминается нападе-
ние на людей и скот, разведка промыслов, даже – по некоторым
древним источникам – проглатывание солнца и луны и гонение
туч [Власова 1995: 104–105, 265; Гура, Левкиевская 1995: 419].
Именно этот тип оборотня – исходно антропоморфного суще-
ства, как правило, имеющего Дчеловеческое прошлое», – почти
безраздельно господствует в европейских традициях. Однако,
балансируя на рубеже человеческого и нечеловеческого, в дан-
ном случае – звериного, относясь одновременно к обоим мирам
[Власова 1995: 262, 265] и часто показываясь в неотчетливом,
10

как бы мерцающем облике, персонаж такого рода может иметь
различное происхождение и, соответственно, различную Дисход-
ную форму» своего существования.
Согласно поверьям, отчетливее всего представленным в ки-
тайских традициях, оборотнями, которые могут принимать чело-
веческий облик, становятся звери, птицы, даже предметы, просу-
ществовавшие на земле больше положенного срока. Это живот-
ные-долгожители – достигшие более чем 500-летнего возраста
лисицы, волки, шакалы, а также змеи, крысы и др. Некоторые
звери (тигры, олени, зайцы) меняют при этом свой цвет на бе-
лый, а иногда затем, по прошествии еще более длительного пе-
риода, – на черный. Птицы же, прожившие 1000 (или даже
10 000) лет, по некоторым представлениям, способны обрести
лишь человеческое лицо. Оборотнями могут стать и растения
или их коренья (женьшень, мандрагора и пр.), и очень старые
вещи, надолго забытые или, напротив, слишком много бывшие в
употреблении, вследствие чего в них переходит часть человече-
ской души, а при достижении своего рода Дэнергетического на-
полнения» возникает человекоподобный фантом с наклонностя-
ми вампира, высасывающего кровь или жизненную силу из сво-
ей жертвы. Само понятие цзин, соответствующее русскому обо-
ротень, значит, помимо всего прочего, Двнутренняя энергия
или субстанция, заключенная в каждом живом существе» [Риф-
тин 1972: 12; 1977, 21–22; 1988: 618–619]. По бурятским пове-
рьям, демоном анахаем становится слишком долго живущая
крыса, у которой к тому же сходит шерсть [Потанин 1883: 129].
Вероятно, исходно зооморфен и демон, именуемый ада, – если
его, невидимого, удается убить, обнаруживается зверек, вроде
хорька, но без шкуры [Хангалов 1958: 333–334]; случайно при-
шибленный дверью, ада превращается в лоскут старой кошмы
или обрубок старой кости [Манжигеев 1978: 14], что, возможно, и
является его исходной сущностью.
Кажется, единственным европейским регионом, в котором
представлена подобная форма, являются Балканы. Так, восточно-
сербские демоны-оборотни змей и змеица происходят из змеи-дол-
11

гожительницы, которой удается не погибнуть в течение 77 лет
[Плотникова 1998: 53–55], а вызывающий засуху демон змай (до-
лина Моравы) появляется из карпа, когда ему исполнится сорок
лет [Джокич 1998: 12].
В заключение надо отметить, что сочетание определяющих
свойств демона (Двампиризм» и Доборотничество») у китайцев и
славян, в сущности, одинаково, но сама направленность транс-
фигураций у зверя, обретающего человеческий облик, и у чело-
века, надевающего звериную личину, оказывается противопо-
ложной. Различна и семантическая мотивация целей вампира:
необходимость поддерживать свое существование за счет чужой
крови (жизненной энергии) как Днедожившим» свой век, так и
Дпережившим» его, откуда и проистекает опасность, исходящая
от создания, Дзажившегося на свете» и Дзаедающего чужой век»
[Седакова 1990: 55–56].

жүктеу/скачать 2.83 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: