№21 (4848)
май 2004
Н едавно ко мне обратились ученые-спелеологи. Они должны были через несколько дней начать научный эксперимент по выживанию в канализационных туннелях под городом в условиях агрессивной среды и полной изоляции. Дело в том, что одному из участников будущего эксперимента накануне приснился недожаренный цыпленок табака. Люди, работа которых связана с различными рисками, страшно суеверны. И когда спелеолог рассказал своим товарищам про недожаренного цыпленка, то эксперимент, имеющий важное научно-хозяйственное значение, оказался под угрозой срыва. Пять из восьми участников заявили, что приснившийся их товарищу цыпленок -- уже сам по себе дурной знак, а если он еще и недожаренный, то дело вообще пахнет катастрофой. Двое других сказали, что если во сне на цыпленке он видел чеснок, то это нейтрализует неприятные последствия. А один вообще заявил, что городская канализация и цыпленок табака суть разные вещи и он не понимает, в чем здесь опасность. Я, как специалист по тайнопричинным связям, должен был разрешить их спор. Когда знаешь историю вопроса, сделать это совсем несложно.
Ночью в Крыму под Алуштой русский полк под командованием Михаила Илларионовича Кутузова под проливным дождем расположился на бивак. Молодой полковник Кутузов первый раз за два дня смог вздремнуть. Во сне он увидел муравья, тащившего собственное яйцо. Муравьиное яйцо --
к бельму на глазах.
В семь часов утра отряд турок перешел в наступление, а спустя час осколком снаряда Кутузову выбило правый глаз.
Великий археолог Шлиман, нашедший и раскопавший Трою, пользуясь как первоисточником «Илиадой» Гомера, часами стоял на городских площадях с раскрытой книгой в руке, пока какой-нибудь пролетавший голубь не какал ему на голову. После этого Шлиман закладывал страницу и довольный шел домой. Именно заложенные таким образом страницы он подвергал максимальному анализу и... таки нашел легендарное золото.
А вот Александр Сергеевич Пушкин, рванувший к друзьям-декабристам в Петербург, увидев зайца, перебегавшего дорогу, не стал искушать судьбу и повернул обратно в Михайловское. И тем, возможно, сохранил себя на многие годы.
Когда Пикассо приснился белый голубь (нехороший знак), он тут же вскочил и нарисовал его на бумаге. Этим он значительно ослабил мощность знамения, но предмет его страсти -- русская балерина Ольга Хохлова -- сбежала от него на следующий же день (не будь Пикассо художником, могло быть гораздо хуже).
А вот Гагарину накануне старта приснился окурок. Он рассказал об этом Королеву. Тот сразу спросил его: «Вспомни, Юра, окурок дымился?» -- «Кажется, нет», -- ответил Гагарин. «Кажется или точно?» -- строго переспросил Королев. «Так точно, не дымился», -- четко ответил Гагарин. «Ну значит, все будет хорошо», -- произнес генеральный конструктор и вытер платком неожиданно вспотевший лоб.
Не надо объяснять, что образы материального мира, являющиеся к нам во сне, несут в себе огромное количество информации о прошлом, настоящем и грядущем. Но систематизировать их, создать методологию «прочтения» и сделать выводы может далеко не каждый. Но есть случаи классические. Например, если вы в последнюю пятницу месяца вышли на улицу, не успев позавтракать, и встретили рябую бабу, значит, в этом году обязательно будет град. Или вам показалось, что в соседний вагон пригородной электрички или метро зашел Лучано Паваротти, нужно срочно проверить печень. Возможно, она уже не справляется с нагрузками. Это все примеры канонические, не требующие обращения к эксперту. Но бывают случаи чрезвычайно запутанные. Несколько лет назад одному члену правительства перед заседанием кабинета приснилась голая мулатка, по которой бегали две морские свинки, а на все это в подзорную трубу смотрел генеральный прокурор. Сам прокурор тоже был по пояс голый, весь в шрамах и турецких шальварах, при шпаге и в треуголке с плюмажем. После долгого сопоставления фактов и раздумья я посоветовал пациенту срочно подать декларацию о доходах. И оказался прав.
Из сложных случаев припоминается, как ко мне обратился один водопроводчик. У себя дома он часто стал встречать молодую женщину, которую раньше как будто не видел. Она ласково улыбалась, здоровалась первой и даже готовила ему завтрак. Максимальная вероятность встреч приходилась на понедельник, потому что уже со вторника водопроводчик начинал выпивать и не мог точно сказать, кого он видел. Была ли эта женщина женщиной или мужчиной. А иногда ему казалось, что это собака. Проанализировав детали, я предположил, что эта женщина -- его жена, и предложил потерпевшему дня три не пить.
И в этот раз, как ученый, я не ошибся.
В заключение хотел бы сказать, что жизнь все время посылает нам предупреждения. И если вам кажется, что они не имеют к вам прямого отношения, то это только вам кажется.
Анатолий БЕЛКИН
Санкт-Петербург
ведущий специалист Центра по изучению тайнопричинных связей
главный редактор журнала «Спб.Собака.ру»
В материале использованы фотографии: EAST NEWS
№22 (4849)
май 2004 ИДЕАЛИСТЫ
П о старому московскому обычаю, прокусив друг другу мочку уха, обливаясь слезами и кровью, весной 1827 года на Воробьевых горах, обнявшись, стояли два молодых человека -- Саша Герцен и Коля Огарев. Плача и целуя друг друга, они поклялись в вечной дружбе и служению всему возвышенному и благородному. Весенний ветерок остужал их воспаленные лица, и дорога впереди казалась яркой и бесконечной. Но, спустившись с горы, они сразу убедились, что жизнь вокруг абсолютно несовершенна и что их задача -- ее изменить.
Первое знаменательное событие во славу свободы совершил Огарев. После смерти батюшки, получив колоссальное наследство, он стал мультимиллионером, владельцем громадных пространств, тысяч крестьян, десятков деревень, лесов, полей и рек. Коленька Огарев решил купить всем крестьянам хорошие книги, ботинки, приличные пальто, галстуки с запонками и дать вольную. Крестьяне плакали и умоляли барина не губить их и оставить все по-старому. Но в страсти к свободе мягкий Огарев был непреклонен. Специально вызванные казаки срывали с мужиков лапти, натягивали на несчастных штиблеты, галстуки и силой гнали к барину за «вольной грамотой». Стоны баб и плач детей не смущали Огарева, он знал, что путь к новой жизни непрост. Свои «вольные» мужики тут же заложили или скурили и снова оказались там же, где и были. А вот Огарев две трети состояния уже потерял. Разочаровавшись в России, он решил уехать в просвещенную Европу.
В это время Александр Иванович Герцен интенсивно работал над вопросами теоретическими. Ума он был выдающегося. И Белинский пророчил ему место в «истории Карамзина». Огарев из-за границы писал ему: «Сашенька, приезжай! Если тебе нужны деньги, то еще есть, правда, Кропоткин уже много взял и не отдает...»
В 1847 году Герцен с несколькими идеями уехал в Париж. Путешествуя по Европе, останавливаясь в шикарных отелях и снимая виллы, Герцен все больше убеждался, что и Франция, и Италия, и Швейцария «погрязли в мещанстве и разлагаются». Но в Россию он решил не возвращаться потому, что «там вообще нечем дышать».
Живя в Ницце, гуляя по знаменитой набережной, Герцен напряженно думал о всяких гадостях для «погрязших в разврате буржуа» и наконец придумал. Он велел Огареву скупать по всей Европе белых мышей и держать их до поры до времени в специальных клетках в одном из снятых заранее особняков. Огарев немедленно приступил к покупке мышей и уже через два месяца писал Герцену: «Саша, приезжай скорее! Мышей уже тысячи, что с ними делать?» Герцен ответил: «Мало. Покупай еще. Скоро приеду». В 1852 году в подвале загородного дома под Парижем Герцен и Огарев провели неслыханный эксперимент. К хвосту каждой мышки были привязаны маленькие бумажки с текстами на французском, английском и русском языках статей Сен-Симона, Белинского, самого Герцена и Петра Кропоткина. Мышей, не кормленных неделю, специальные люди в одну ночь одновременно выпустили в разных городах Европы, в том числе в порту Лондона. Голодные мыши мгновенно разбежались, разнося с собой идеи свободы, братства и духовного возрождения. Это был сильный удар! Силы полиции, таможни и цензурных комитетов ничего не могли противопоставить смекалке двух русских аристократов. Но деньги еще оставались, и друзья решили не останавливаться.
Перебравшись в Лондон, Герцен задумался о
крестьянском вопросе и решил помочь общественному движению в России конца 50 -- 60-х годов. Но сделать это было непросто. Опытная русская секретная полиция уже давно взяла его на заметку. Требовалось свежее решение. И Герцен придумал! Он решил использовать для борьбы за светлое будущее то, что этому будущему мешает. Учитывая тотальную религиозность темного крестьянского населения России, он на деньги верного Огарева договаривается с судоверфями Верхнего Клайда о перевозке в Россию «партии церковной утвари», а с московским управлением патриархии -- о размещении заказа на ее изготовление в Англии. На металлургических заводах в Йоркшире Герцен отливает несколько сотен небольших колоколов особой конструкции и спокойно отправляет их в Россию. Патриархия распределяет колокола по всей стране в волостные и уездные приходы. Никто ни о чем не догадывался до тех пор, пока в подвешенные на звонницу колокола в первый раз не ударил пономарь. С первым же ударом в колоколе отлетела внутренняя двойная стенка, и на собравшийся православный народ с колокольни вниз полетели тысячи листков с прокламациями. Эффект был потрясающим! Идеи Герцена распространялись по всей стране под колокольный звон. Империя была почти парализована. Отменять службы было невозможно, но и бить в колокола становилось преступлением.
Герценовский «колокол» навсегда вошел в историю России, и в этом смысле Белинский оказался прав. Но Карамзина, к сожалению, уже заменили другие историки, которые вообще на 70 лет вырвали у колоколов языки.
Анатолий БЕЛКИН
Санкт-Петербург
архивариус
главный редактор журнала «СПб.Собака.ру»
В материале использованы фотографии: EAST NEWS
№24 (4851)
июнь 2004 ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ВОПРОС
На Всемирной энтомологической конференции, посвященной пауку-птицееду, проходившей в Карловых Варах, был поднят вопрос, который определил расстановку сил в современном научном мире. Тему обозначил мой коллега профессор из Праги Стефан Мрежек. Он почти не сомневался в возможности передачи больших объемов информации насекомыми друг другу, а также в использовании самих животных как «передатчиков» и даже «ретрансляторов». Гость конференции известный чукотский писатель Юрий Рытхэу на это возразил: «Для многих поколений чукчей единственным источником информации, кроме снега, был ламповый приемник, стоявший в бараке «Союзпушнины», куда местные жители в обмен на соль и табак сдавали шкурки». В ответ доктор Ян Флеминг из Бельгии заметил, что «чукчи -- нормальные люди, а не насекомые, и такие сравнения не корректны». «Представьте себе, -- продолжал Флеминг, -- что если корову кусает клещ, то это вовсе не означает, что он передает ей информацию. Он просто пьет кровь!» За окнами отеля, где проходила конференция, за столиками кафе спокойно сидели люди и пили пиво... «Как далеки они от науки», -- подумал я и почувствовал жалость к себе. Обмен мнениями продолжался. Я размышлял о том, что же нам готовит китайский энтомолог Ван Хо Линь и что вообще может сказать ученый, когда его собственный народ каждый день поедает миллиарды насекомых и прочих живых существ? Но Хо Линь оказался крепким профессионалом. Он начал с того, что попросил всех встать и почтить минутой молчания всех съеденных, погибших и исчезающих животных.
И лишь затем объявил тему своего доклада: «Значение малой челюстной мышцы в процессе захвата самки паука в период гона». «Исходя из вышесказанного, -- заключил Хо Линь, -- мы с достаточной степенью вероятности можем утверждать, что паук-птицеед является одним из самых совершенных представителей своего вида». Все оценили глубину и изящество концовки китайского ученого. И только профессор Андреев из Сибири не удержался от реплики: «Росомаха тоже может укусить любого не хуже паука». Андреев уже давно пытается найти подтверждение своим русофильским взглядам на живую природу. В своей работе «Сибирь -- мать наша и ваша» он утверждал, что «серый таежный муравей является праотцом всех термитов и что при расколе во времена Никона часть из них ушла из Сибири в другие страны и дала жизнь всем существующим ныне членистоногим, чешуйчатокрылым и даже пернатым». В той же книге он писал, что «енисейский бурый медведь в одиночку может победить пятерых медведей-гризли и даже нильского аллигатора». Что делает этот ученый на конференции, посвященной пауку-птицееду, непонятно. Следующий доклад был мой. Не преуменьшая роли отечественных пауков, я приступил к главному: «Многих ученых во всем мире давно волнует загадка абсолютного несоответствия ротового и заднепроходного отверстий у птицеядов. В отличие от бегемота, льва, ящерицы, собаки и даже человека, у которых орган для приема пищи значительно превосходит по размеру орган для вывода отходов, у птицеяда наоборот! Можно сказать, что микроскопический рот дает работу огромной заднице. Ни Дарвин, ни Брем и даже Даррелл не дали ответа на этот вопрос. Изучая проблему, я пять лет провел в Конго, вырыв себе нору поблизости от норы большого паука. Живя бок о бок с ним в течение пяти лет, я сам практически превратился в птицееда. Мы спали, ели и охотились вместе. Он знал меня уже как облупленного, а сам скрывал свою тайну. Но однажды я заметил, как паук выполз из норы, накрыл небольшой камушек своим брюшком и втянул его в себя. В это же время изо рта у него выпрыгнул лягушонок. Я остолбенел.
Я видел одно из самых совершенных живых существ! Пища и минералы могли входить в него с любого конца и так же выходить! Я вспомнил, как индийские йоги садились голыми в таз с водой и втягивали ее в себя через задний проход. Неужели пауки умеют медитировать?» Закончил свой доклад я такими словами: «Любое изучаемое явление требует от нас как минимум двойного подхода. Заходить нужно и спереди, и сзади!» Как говорил энтомолог Козьма Прутков: «Человек, отврати взор от самого себя и посмотри на муравьиные яйца. Они больше твари их породившей. Это будет тебе достойным уроком».
Анатолий БЕЛКИН
Санкт-Петербург постоянный представитель России при мировом энтомологическом конгрессе
главный редактор журнала «Спб.Собака.ру»
Достарыңызбен бөлісу: |
