Отчеты III отделения 1827-1869 Составители кандидат исторических наук М. В. Сидорова кандидат исторических наук е м

О ДУХЕ НАРОДНОМ

Лучшим мерилом расположения народного к Государю несомненно служат те впечатления, которые производят на публику различные обстоятельства, собственно Особы Его Величества и Семейства Его касающиеся. Высшее наблюдение, обращая постоянное внимание на дух народный и поверяя замечания свои теми резкими изъявлениями общественного мнения, которые обнаруживаются при всяком замечательном в Царственном Доме событии, каждый год получает новое удостоверение, что народ русский нисколько не утратил свое древнее наследие, наследие драгоценное, которому Россия обязана своим величием, спокойствием, которому во времена бедствия она обязана была своим спасением, одним словом, что русские и ныне всею душою любят Царя своего, безусловно Ему преданы и почитают Его не иначе, как всеобщим Отцом своим, благостию Божескою им дарованным. И никогда, может быть, чувства сии не распространялись в той силе на весь Царственный Дом, как ныне, ибо никогда Семейство Царя Русского не представляло того патриархального единства, того согласия или, лучше сказать, той взаимной, искренней всех Его членов друг к другу любви, как сие является ныне. В Государе видят примерного Супруга и примерного Отца. Здесь мимоходом упомянем об одном обстоятельстве, которое, может быть, в сущности своей покажется и маловажным, но которое производит на публику самое приятное впечатление; мы хотим говорить о посещении Государем театров в кругу Своего Семейства. Ныне уже к этому привыкли, не менее того, однако же, всегда с удовольствием и с восхищением даже іамечают, что Его Величество в часы Своего отдохновения от забот госу-

* Перед текстом помета: «Государь изволил читать 17 января 1839».

180

Всеподданнейшие отчеты III отделения

дарственных разделяет удовольствия Своего Семейства и в кругу его находит Себе отраду и услаждение.

Обратимся теперь к тем событиям истекшего 1838 года, на которых основывается вышеизложенное заключение наше относительно чувств народных к Государю и всему Царскому Дому.

В самом начале весны сделалось известно, что Государь и Императрица изволят лето провести в чужих краях и что Его Величество посетит Варшаву. Это известие произвело самое заботливое в здешней публике впечатление. Не доверяя полякам, зная козни их в иностранных государствах и свободу, которою самые злейшие враги Его Величества в тех государствах пользуются; наконец, сомневаясь в бдительности там за ними надзора, все единогласно охуждали таковое намерение Государя, или справедливее сказать, сожалели, что Его Величество подвергает Себя столь видимой (так понимала публика) опасности. Наконец, в мае месяце Его Величество изволил оставить столицу, и тут сомнения достигли высшей степени. Нетерпеливо ожидали известий из Варшавы, и как отлегло у всех от сердца, когда узнали о благополучном совершении сего первого опасного шага. В то время общественное мнение как бы помирилось с варшавскими жителями и было им благодарно за изъявленные ими радость и восторг при посещении Государя. При сем случае многие замечали, что Государь худо отплатил полякам за таковое их приветствие, возобновив в их памяти примерным штурмом Воли потерпенное* ими в 1831 году поражение. Находили действие сие несоответствующим обычному великодушию Государя и полагали, что оно должно было произвести на поляков неблагоприятное впечатление, что и действительно оказалось справедливым по известиям, впоследствии из Варшавы полученным. Не менее того однако же, услышав, как Государь один, без всякого сопровождения, ходил в толпе гуляющего народа, многие охуждали таковое действие, признавая его крайне неосторожным, другие же, напротив, одушевленные русским удальством, восхищались этою смелостью. Молодец, говорили они, у нас Государь; поляки думали, что Он не смеет приехать в Варшаву; вот же Он им доказал, что не боится их.

Распространившиеся вскоре после того слухи о нездоровье Его Императорского Высочества Великого Князя Наследника произвели в публике самое грустное впечатление. С живейшим участием и со страхом доискивались положительных сведений, не верили официальным известиям, полагая, что скрывают настоящее положение Его Высочества. И как в то время обнаружилась здесь на многих корь, то говорили, что и Его Высочество подвергся этой болезни, но что она скрылась и легла на грудь. Опасение было всеобщее; частные известия, здесь получаемые, еще усиливали стра-

* Так в тексте.

хи сии, представляя положение здоровья Его Высочества очень сомнительным. Весьма живо в сем случае оказались чувства любви к Царственному Дому; горевали о Наследнике, но в то же время горевали и о Государе и Императрице, зная чадолюбивое их сердце и понимая, какой бы жестокий был для Них удар - потеря Их первенца. Здоровье Его Высочества долго составляло общий предмет разговоров и помышлений, и не прежде, как в начале уже осени, опасения прекратились.

Получавшиеся здесь чрез частные письма и приезжих известия о пребывании Государя в Германии все согласовались в том, что Его Величество и там среди населений, не весьма расположенных на пользу Царя русского, сделался предметом всеобщего удивления, что даже в некоторых местах появление Его возбудило истинный восторг. Эти известия были принимаемы здесь с особенным удовольствием; они льстили самолюбию народному и вполне удовлетворяли патриотическим чувствам русских, привыкших в доблестях Государя своего видеть собственную свою славу. Со всем этим с окончанием лета начинали уже изъявлять нетерпение о возвращении Государя; отсутствие Его казалось уже слишком продолжительным; боялись, чтоб Его Величество не взял привычку посещать чужие края, чтоб Ему там не полюбилось; припоминали, как покойный Император¹ в последние годы царствования своего часто удалялся из Отечества и вне оного находил себе услаждение и отдохновение от царственных трудов своих. Из различных толков и рассуждений, собранных нами в то время, мы могли совершенно убедиться, что повторенные отсутствия Государя из России, конечно бы, произвели самое неприятное впечатление, особенно в среднем сословии рассуждающей публики, и ослабили бы в нем понятия о национальности нынешнего Государя, которая, как резкая черта, отличающая Его от всех предшественников Его со нремен Петра I, приобрела Его Величеству столь много похвал, любви и нсеобщее одобрение. Любя Государя превыше всего, подданные Его не чужды чувства ревности к Нему. Они не равнодушны, ежели видят, что Государь находит Себе удовольствие и расточает Свои милости вне Отечества, и хотя 13-ти летнее Царствование Его Величества убедило в постоянном и исключительном стремлении Его к возвышению всего русского, к покровительству всему отечественному и к искоренению рабского подражания иностранцам, не менее того, однако же, справедливо будет іаметить, что русские, приобыкшие* в продолжении более ста лет видеть предпочтение наших Государей к иностранцам, готовы и ныне вновь обратиться к тому понятию при малейшем благоприятствующем оному об-і гоятельстве.

* Так в тексте.

182

Всеподданнейшие отчеты III отделения

Изложив, таким образом, со всею точностью замеченные нами впечатления, произведенные здесь пребыванием Государя прошедшим летом за границею, мы обратимся теперь к событию, которое сильно расшевелило сердца всех верноподданных Его Величества и разительно обнаружило чувства их к Царственному Дому. Известие о помолвке Великой Княжны Марии Николаевны никого не оставило равнодушным. Участие при сем случае было всеобщее. Если некоторые лица высшего круга, приобыкшие хладно разбирать всякое событие, и рассуждали со всею строгостью этикета о неравенстве сего союза, о политическом положении герцога Лей-хтенбергского², то можем утвердительно и безошибочно сказать, что эти расчеты и в голову не входили общей массе публики. Напротив, тому-то и радуются, что Великая Княжна не приносится в жертву каким-либо политическим видам, но что Она выходит по избранию сердца Ее за человека молодого, красивого, приятного, а более всего радуются, что Ее Высочество, согласно собственному Ее желанию, остается в России в том твердом убеждении, что нигде Ей не может быть лучше и что нигде не найдет Она столько любви, как в семействе и отечестве Своем. Герцога Лейхтенберг-ского с самой первой минуты полюбили здесь как своего, как родного. Публика здешняя жаждала излить сии чувства и, получив на то позволение, с непритворным восторгом приветствовала в театре Их Императорские Величества и прибывших вместе с Ними Великую Княжну и герцога. Москва нетерпеливо ожидала к себе Государя, и восторг ее жителей, обычный при появлении Его Величества, на сей раз еще с большею силою обнаружился во всех ее жителях. И на площади народной, и в театре, и в многочисленном Собрании дворянства Его Величество мог убедиться в живом участии подданных Своих к счастливому событию в Его Семействе. И в торжественный день обручения Ее Высочества можно было заметить, сколько все стремились изъявить свое сочувствие: чертоги Царские редко представляют такое многочисленное собрание, какое было в этот день; не было отсталых, все находились налицо. Узнав, что вечером Их Величества изволят посетить театр, все туда стремились, желая еще раз приветствовать Новообрученных. Театр был полон до невозможности и если б был в 10 раз обширнее, то все-таки не вместил бы в себя всех жаждавших видеть Царственное Семейство в сей торжественный день. Появление Их Величеств было ознаменовано громкими и единодушными восклицаниями, и во весь сей вечер публика столь же нетерпеливо ожидала всякий раз опущения занавесы, сколько обыкновенно ожидает ее поднятия. Не для Та-льони³ собралась она в сей день, не ею занималась она, но к Императорской ложе обращены были и сердца и взоры всех присутствовавших.

Все эти приведенные нами здесь факты ясно доказывают, что общественный дух в отношении к Государю и ко всему Царскому Дому совершенно удовлетворителен и ничего желать не оставляет.

Царствование императора Николая I

183

О РАСПОЛОЖЕНИИ УМОВ В ЗАПАДНЫХ ГУБЕРНИЯХ

В прошлогоднем обозрении нашем, говоря о жителях Польских губерний, мы упомянули о получаемых высшим наблюдением от разных источников сведениях, что среди населения тех губерний находятся многие, которые, постоянно упорствуя в ненависти своей к правительству, продолжают питать безрассудные свои мечты и стараются, сколько возможно, распространить сии понятия и чувства между своими соотечественниками. Мы тут же присовокупили, что сколько ни убеждено высшее наблюдение в справедливости сего, но что определительных указаний оно дать не может. Очевидно было тогда уже существование болезни, но скрыты были члены, ею зараженные. Задержание в начале прошедшего лета эмиссара Канарского⁴ наконец яснее указало зло и злоумышленников. Излишним считаем распространяться здесь об обстоятельствах сего дела, известного Государю в малейших его подробностях, но заметим, что ничто не доказывает лучше неблагонадежности расположения поляков к правительству, как эта быстрота, с которою Демократическое общество⁵ во все стороны пустило свои отростки, и та возможность, которую имел Канарский в продолжение двух лет тайно жить, разъезжать и злоумышлять в границах наших. Следствие обнаружило большое число лиц, знавших о его приезде, видевшихся с ним, принявших участие в его замыслах и предприятиях, но не нашелся из них ни один предатель, ни один, который бы по чувству верности к Государю решился открыть пред правительством присутствие злоумышленника. Конечно, нет сомнения, что обнаружение Демократического общества и наказание ниновных на время разрушит предпринятое дело и остановит других в подобных предприятиях; но ежели спросить, надолго ли, то решительно можно ответить: до удобного только времени. По получении здесь известия об открытом в Варшаве тайном обществе и об арестовании в Вильно эмиссара Канарского высшее наблюдение обратило особенное внимание на живущих в здешней столице поляков, стараясь узнать, как они об этом рассуждают, и вот результат: осторожные молчат и держат мысль свою про себя; прочие в искренних своих беседах говорят, что в настоящее время глупо составлять общества, что все поляки должны сохранять чувство пюего патриотизма в сердце и общими силами действовать, когда явятся обстоятельства, им благоприятствующие, как, например, европейская нойна; что составление обществ лишь вредит общему делу поляков, ибо, Гіудучи неминуемо открываемы, они возбуждают только противодействие правительства. Изыскания наши не встретили никого из здешних поляков, который бы винил членов обнаруженных обществ в измене своему Государю, находил бы действие их преступным или даже предосудительным. Нее виновные признаются ими не иначе как жертвами необдуманного

184

патриотизма, достойными сожаления. Таким образом, расположение поляков к правительству не представляет ничего удовлетворительного; нет сомнения, что враждебные их чувства главнейше поддерживаются удалившимися за границу поляками, которые, пользуясь покровительством в неприязненных нам державах (ныне преимущественно в Англии, Франции и Бельгии) и не ослабевая в безумных своих мечтах о самостоятельности Польши, не перестают всеми возможными средствами возбуждать в Западных наших губерниях неприязненный дух к правительству; но с тем вместе многие находят, что и самые распоряжения правительства, с одной стороны, к уничтожению национальности поляков, а с другой - к ограничению их в некоторых преимуществах, коими пользуются прочие Его Величества подданные, способствуют к поддержанию враждебного в поляках духа. Меры сии, принимаемые правительством исподволь, по временам и признаваемые поляками стеснительными, всякий раз возбуждают в них новое неудовольствие и держат их в раздражительном положении. Мы даже слышали, что некоторые из поляков радуются таковой системе правительства, признавая ее способствующей их вредным замыслам. Рассуждают, что полезнее бы было и ближе к достижению желаемой цели, если б правительство единожды сделало все изменения, признаваемые им нужными, чему самый удобный случай представлялся по прекращении в 1831 году Польского возмущения, и затем уже оставило бы поляков в совершенном покое, чрез что постепенно изгладилось бы произведенное впечатление и не возбуждалось бы беспрестанно новыми распоряжениями.

Заграничные польские комитеты, как видно из поступивших от миссий наших и агентов высшего наблюдения сведений, отправили от себя в начале весны большое число эмиссаров, которые должны были проникнуть как в Западные наши губернии, так и в Царство Польское, а некоторые и в здешнюю столицу, с преступными против Священной Особы Государя Императора намерениями; однако же, сколько известно, ни один из них не проник в наши границы. Впоследствии, когда сделалось известно предположение Его Величества провести лето в Германии, действия сих злоумышленников были направлены туда, но и там принятые строгие меры правительствами австрийским, прусским и баварским разрушили их замыслы.

ОБ УНИАТАХ

Из сведений о положении униатов оказывается, что приуготовленные меры правительства в цели присоединения их к православной церкви имели совершенный успех в губерниях Литовских; в губерниях же Белорусских дело сие находится не в столь удовлетворительном положении. Здесь

Царствование императора Николая I

185

оказывается противодействие помещиков-католиков и вредное влияние их на крестьян униатского исповедания, оказавших в некоторых местах сопротивление при восстановлении в церквах их надлежащего устройства и богослужения. Впрочем, ни один из сих случаев не имел важных последствий, и заметно, что крестьяне действовали не по собственным религиозным побуждениям, но единственно по внушениям посторонним.

Генерал-майор Дребуш⁶ находит, что при настоящих обстоятельствах, когда по поводу дела Канарского поляки ныне опасаются важных для себя последствий и ожидают, что правительство, имея повод к общему невыгодному о них заключению, примет уже решительные меры, представляется самый удобный случай к исполнению предположения о совершенном присоединении униатов к православной церкви, чем будет положен конец влиянию римско-католического духовенства, от которого, по мнению генерала Дребуша, могут произойти весьма вредные последствия.

О ДУХЕ ЖИТЕЛЕЙ ЦАРСТВА ПОЛЬСКОГО

О Царстве Польском высшее наблюдение, как в прошедшие годы, так и в истекшем 1838, не имело никаких официальных и достоверных известий, по которым можно было бы сделать положительное заключение о духе тамошних жителей и расположении их к правительству. Если верить сведениям, доставляемым от Варшавского начальства, то должно заключить, что расположение жителей Царства Польского постепенно улучшается и довольно удовлетворительно, хотя, впрочем, те же сведения показывают, что всякое несколько занимательное политическое в европейских государствах событие не перестает возбуждать, конечно, не во всех, но во многих из поляков враждебные для России толки и возобновляет мечты их о возможности достигнуть независимости. Но, с другой стороны, некоторые частным образом полученные сведения представляют совсем иное: говорят, что никогда жители Царства не были так худо расположены к правительству, так недовольны, как в настоящее время; говорят, что злоупотребления, существующие в разных частях тамошнего управления, возбуждают общий ропот. Жалуются, что наместник Царства⁷, мало сам вникая в дела гражданские, вверился людям совершенно недостойным, что несправедливости встречаются на каждом шагу и что важнейшие дела решаются и должности раздаются не иначе, как за деньги. В одном из предшествовавших наших обозрений были уже в некоторой подробности изложены злоупотребления сии; с того времени они, как слышно, не только не уменьшились, но еще более вкоренились и распространили в Царстве повсеместный дух неудовольствия против русского правительства.

186

Мы слышали, что во время пребывания Государя прошедшим летом в Варшаве тамошние жители приняли Его Величество с изъявлением восторга; верим искренности этого восторга, но многие здесь при этом случае замечали, что и при короновании Государя Императора Царем Польским подобные же были изъявления восторга, между тем как в то же самое время уже таились преступные замыслы, а вскоре после того последовало и всеобщее восстание, из чего заключают, что восторги поляков, ежели они и искренни, то все-таки весьма ненадежны.

ПРЕДМЕТЫ, ОБРАТИВШИЕ ВНИМАНИЕ ПУБЛИКИ, РАЗНЫЕ ТОЛКИ, СУЖДЕНИЯ И СЛУХИ

Оконченная весной железная дорога отсюда до Царского Села и вслед за тем до Павловска⁸ в продолжение всего лета весьма много и приятно занимала здешнюю публику. В самом почти начале открытия сего нового еще у нас пути сообщения произошел неприятный случай: сгорел один вагон от искр, летевших из трубы паровоза; случай сей, вероятно бы, имел весьма невыгодные последствия для общества железной дороги, но поездка, совершенная по ней вслед за тем Государем и всею Императорскою Фамилией), магически уничтожила в публике всякое опасение, и предприятие это имело совершенный успех. Сей первый опыт и сведения об устраиваемых повсеместно в Европе железных дорогах обратили внимание многих на возможность и выгоду устроения подобного сообщения между обеими нашими столицами. Явились различные по этому поводу статьи в журналах наших. Некоторые из капиталистов, людей сведущих в движении нашей внутренней торговли, желали бы предпринять это дело, быв уверены в пользе, долженствующей от него произойти; но как у нас никакое значительное предприятие не может совершиться без особенного покровительства и содействия правительства, министр же финансов⁹ и Главное Управление Путей Сообщения, как сказывают, не признают устройство подобной дороги полезным и выгодным, то и остается ныне дело сие без дальнейшего движения.

Возобновление Зимнего Дворца после несчастного происшествия 17 декабря 1837 года равномерно обращало внимание здешней публики. Она с участием следовала* за быстрым восстановлением нашей Капитолии. Произошедшие два случая обрушения свода и железных балок возродили много толков и опасений насчет прочности работ. Приписывали случаи сии той непомерной скорости, с которою работа производилась; единогласно охуждали таковую поспешность в возведении дома Царей наших, рассуждая, что поспешность сию мудрено соединить с должным на каждую

* Так в тексте.

часть вниманием; и ныне многие остаются при той мысли, что от чрезмерно скорой отделки неминуемо должно во вновь возведенных стенах и в каменных сводах остаться много сырости, соображая, какое огромное количество воды было влито во время пожара и при совершении работ.

Не столько удивились здесь внезапному приезду Государя в июне месяце в здешнюю столицу, сколько поразило всех известие, что Его Величество посетил Шведского короля¹⁰ в Стокгольме; это уже было совершенно неожиданно и, как событие необыкновенное, дало повод к разным суждениям и заключениям. Принимая в соображение сомнительные наши сношения с Англией, полагали, что у нас будет с ними война и что Его Величество посетил короля Шведского для нужных по сему случаю соглашений и для укрепления союза нашего с Швецией. В подтверждение этих предположений разнеслись здесь вслед за вторичным отбытием Государя слухи о повсеместном и значительном рекрутском наборе; говорили, что Манифест о том подписан и оставлен военному министру¹¹ для обнародования чрез некоторое время. Слухи сии и толки о войне недолго, однако же, продолжались, и вскоре за тем все внимание и участие публики обратилось на поездку Государя в Варшаву и на положение здоровья Его Императорского Высочества Государя Наследника; тревожились также насчет здоровья Государыни Императрицы по достигшим сюда сведениям о продолжающемся у Ее Величества кашле.

Последовавший в июле месяце Указ о рекрутском наборе с северной половины России был на сей раз принят с особенным неудовольствием по причине прибавки одного с тысячи против постановленного недавним еще узаконением числа в мирное время. Уже и самое постановление о постоянном каждый год наборе с одной половины государства по 5 человек с тысячи признается довольно тягостным, и потому прибавка, последо-навшая в нынешнем году без всякой видимой причины, единственно для пополнения обыкновенной убыли, возбудила довольно заметный между помещиками ропот. Рассуждали, что за таковым изменением государ-і твенного постановления нельзя уже быть уверену, чтоб сия столь тягостная повинность не была впоследствии еще более увеличена. Не столько жаловались на Государя, сколько винили военного министра и дежурного генерала¹², и изъявляли сожаление, что нет из числа министров человека с характером твердым, который бы принял на себя представить Государю, сколь тягостны для государства подобные наборы, а есть только угодники Его Величеству, которые из личных своих выгод желают сделать приятное Ему тем, что армия наша будет в полном комплекте. Сколь ни строги и, может быть, несправедливы таковые суждения, но высшее наблюдение считает себя не вправе умолчать о них в сем совершенно откровенном обозрении.

О РАЗЛИЧНЫХ ЧАСТЯХ ГОСУДАРСТВЕННОГО г.; ш

УПРАВЛЕНИЯ ѵ ;і<

Излагая каждый год в обозрениях наших замечания высшего наблюдения относительно общих суждений о министрах и ходе дел в управляемых ими частях, мы на сей раз могли бы только повторить неоднократно нами сказанное, так как и самые министры остаются те же и, следовательно, и в образе управления подведомственных им частей нет заметных изменений, и потому из полученных в истекшем 1838 году высшим наблюдением сведений мы извлекаем только предметы особенно замечательные и те, кои собственно принадлежат к истекшему году. Таким образом, мы преходим молчанием Министерство Юстиции, как не представившее наблюдению ничего нового и особенного.

И в минувшем году последовало увольнение нескольких гражданских губернаторов по оказавшейся неблагонадежности их. Кроме сих, имеются в виду высшего наблюдения еще некоторые, которые равномерно далеко не удовлетворяют требованиям звания их. Неразборчивое назначение губернаторов есть главный упрек, который в общественном мнении лежит на нынешнем министре внутренних дел¹³. Замечают, что он мало заботится узнавать людей, способных к занятию сей важнейшей для благосостояния государства должности, и что, не имея никого в виду, он берет кого попало и кого ему дадут. Назначение генерал-лейтенанта Бибикова¹⁴ генерал-губернатором заслужило одобрение всеобщее, во всем пространстве сего выражения. Управляя губерниями, населенными и русскими и поляками, он справедливостью, деятельностью и благоразумными распоряжениями своими приобрел в течение года всеобщее к себе доверие и уважение. Он действительно в этом отношении представляет пример, ежели не единственный, то, по крайней мере, совершенно необычайный. Высшее наблюдение не имеет в виду ни одной жалобы на него, ни даже намека о каком-либо против него неудовольствии, хотя он в действиях своих не только не слаб, а скорее еще строг и взыскателен, но как свойства сии сопровождаются у него совершенным беспристрастием и непоколебимою справедливостью, то и приобрели ему всеобщее уважение и одобрение.

Вообще заметно улучшение в земских полициях. Со времени увеличения окладов исправникам и заседателям земских судов поступают в сии звания по выборам дворяне не из одних видов корысти. Учреждение становых приставов¹⁵ оказывается учреждением весьма полезным; желательно только, чтобы было обращено большее внимание при назначении в сию должность, которая хотя и составляет самый низший разряд в государственном управлении, но не менее того, или правильнее сказать, имен-