Царствование императора Николая I

рой раздел Польши, по которому Варшавское герцогство отошло к России (ранее, в 1807 г., к России было присоединен Бело-стокский округ), Познань осталась в составе Пруссии, Краков объявлен «вольным городом». В 1815 г. в Царстве Польском была провозглашена довольно либеральная конституция, которая вскоре стала ограничиваться.

ным, А.И. Дмитриевым-Мамоновым. Организовывало выставки и конкурсы, отправляло художников на учебу за границу, награждало их и приобретало их произведения. С 1857 г. содержало в Санкт-Петербурге школу рисования. Издавало журнал «Искусство и художественная промышленность» и серию «Художественные сокровища России».

ло, и злое дело кончилось ничем» (A.B. Ни-китенко. Дневник. Т. I. M. 1955, С. 269).

нию. Таким образом, губернатор получал «свободное время для важнейших занятий», т. к. к нему восходили только дела распорядительные, а губернское правление приобрело определенную компетенцию, в сфере которой действовало самостоятельно. В формах делопроизводства предполагалось дальнейшее упрощение. Проект был разослан во все губернии для подробного обсуждения в местных комитетах под председательством губернаторов, а 2 января 1845 г. получил Высочайшее утверждение и был введен во многих губерниях. Окончательное утверждение нового порядка воспоследовало в 1852 г.» (Министерство Внутренних Дел. 1802-1902. Исторический очерк. СПб., 1901. С. 63-64).

русской армии (1813-1814). Полицмейстер (1820), комендант города Николаева (1833). «Исправлял должность» николаевского и севастопольского военного губернатора (с 1834). бессарабский военный губернатор (1836). «Исправлял должность» новороссийского и бессарабского генерал-губернатора (1838-1854).

де. Российский посланник в Швейцарии, затем - в Баварии.

Епископ Вятский и Слободской (1804), Смоленский (1805); архиепископ Тверской (1814); митрополит Московский (1819). С 1821 г. - митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский.

(1828-1829) и военных действий в Польше (1830-1831). С 1837 г. командовал 3-й Гвардейской пехотной дивизией, с 1841 г. -1-й. В 1842 г. был назначен командующим пехотой Отдельного гвардейского корпуса. С 1849 г. - командующий запасными батальонами Гвардейского корпуса. В 1854 г. командовал войсками, оставленными в Санкт-Петербурге и окрестностях.

——— GZ5§è3-------------------------------'—'--------------

,'. ..', ; ., ;. ,, _r;_{; lf}, ..,.. ^.«■■-( ,. :',

' ■' . ' •;. ■ ^! .(','; ^;' ;Y: i" , ''''''

.?,-.■• • -Ли/'' -■vi . "j *i'. . " ^l|

НРАВСТВЕННО ПО Л ИТИЧЕСКИЙ ОТЧЕТ

♦я u i за 1844 год*

1844 год протек спокойно для России и не представлял особенно важных опасений ни внутри государства, ни во внешних сношениях.

ДЕЛА ВНЕШНИЕ

Европейские державы по-прежнему взирали на Россию с предубеждением и недоброжелательством, но это происходит не от того, чтобы Отечество наше подавало повод враждовать против него или бы не заслуживало уважения, а таково политическое направление народов, что все они смотрят неприязненно друг на друга, особенно слабые на сильных. Империя наша безмерна пространством, могущественна своим Государем, душевною приверженностью к Нему подданных, блестящим состоянием войска и тем необоримым единодушием, с которым народ наш готов восстать на врага всеми своими силами. Европейские государства не могут не видеть этого превосходства над ними России и, естественно, не могут ей доброжелательствовать. Сильнейшие из этих государств отстаивают свое первенство в Европе, слабые страшатся за свою независимость - и все с опасением следят за возрастающим могуществом России. В случае нужды, когда европейские народы, подобно как в 1813,14 и 15 годах, встретят надобность в силе России, они снова будут унижаться и молить нас о спасении их, а без этой надобности они ненавидят нас за ту же самую силу. Ведомая своим монархом Россия, шествуя к предназначенной ей цели, не обращает и внимания на бессильную неприязнь других народов.

Недоброжелательство к России, как и в прежние годы, проявлялось наиболее в журналах. Они продолжали объявлять клеветы на Россию и каждый замечательный случай перетолковывали в дурную для нас сторону.

* Перед текстом помета Л.В. Дубельта: «Его Величество изволил читать. 30 янв[аря]: 1845. Г[енерал]-л[ейтенант] Дубельт».

'I, ! :<■!

Известное сочинение маркиза де Кюстина о России было предметом толков и в 1844 году. Замечательно, что в Revue de Paris и других журналах помещены были многие опровержения против книги Кюстина. Впрочем, сочинение это имело за границею обширный успех, который породил зависть в других спекуляторах, и некто Витт объявил в журналах о намерении своем издать книгу под заглавием: Cinq annes de residense en Russie depuis 1828 a 1843*. Le journal des Débats, извещая об этой книге, присовокупил, что в ней будут описаны вопиющие несправедливости, будто бы происходящие в России. Сочинитель должен быть какой-либо спекулятор, бывший в России и обманувшийся в своих надеждах. Другое вышедшее в 1844 году сочинение о России под названием: Russie, Allemagne et France, ou révélations sur la politique Russie**, par Fournier обнаружило в полном смысле ложный, злонамеренный и невежественный взгляд писателя на предметы. Полагают, что последняя брошюра составлена графом Яблоновским. и мнение это правдоподобно: ибо многие места в ней, относящиеся до Польши, изложены таким образом, что заставляют предугадывать в сочинителе поляка. За сим следует книга: «Les Mystères de Russie!»***. Книга, которую правильнее должно бы назвать: «Les calomnies sur la Russie!»****. Впрочем, все выходки писателей 1844 года столько незначительны по достоинству сочинений, что не обратили на себя особенного внимания даже недоброжелателей России.

Польские выходцы, рассеянные по многим государствам Европы, не переменили своего легкомыслия и беспокойного характера. Они составляют многие партии, из которых важнейшие суть: Аристократическая во Франции, Демократическая - там же и партия Соединения - в Бельгии. Глава первой партии Адам Чарторижский устремляет цель свою более ко введению в Польше монархического правления; третия партия, Соединения, многочисленнейшая всех прочих, под руководством Лелевеля. предположила прежде восстановить Польшу, а потом уже заботиться об учреждении в ней какого-либо образа правления. Но во всех этих обществах беспрерывно происходят отпадения членов, перебежничество, составление новых партий, и ни в одном нет ни единомыслия, ни прочного основания. Деятельнее всех - партия Чарторижского. Знатность происхождения его, прежняя известность в отечестве, придаваемое ему имя начальника падшей революции, его богатство, блестящая жизнь в Париже и связи, кои он старается вести с кабинетами и министрами Франции и

* Пять лет в России. 1828-1843 (франц.). ** Россия, Германия и Франция, или разоблачение русской политики (франц.). *** Тайны России (франц.). **** Клевета на Россию (франц.).

348

Англии, - все это производит то, что партия его по крайней мере сама всегда считала и считает себя главою всей эмиграции и распорядительницею ее действий.

Чарторижский придает своим действиям вид как бы государственного управления. Из главных действующих лиц при нем: Владислав Замой-ский¹ заведывает делами партии, наблюдает за духом эмигрантов и за посылаемыми в разные страны агентами; Нарцис Олизар употребляется для убеждения к принятию династических идей тех выходцев, которые желают демократического или республиканского правления. Из копий писем Замойского к находившимся в Турции агентам Велегловскому и Равско-му видно, что он приказал им возвратиться в Париж. В этих письмах За-мойский объявляет выговор Велегловскому за то, что он ссорился с другими агентами в Турции и не следовал политике Чарторижского, угрожает ему гневом князя (Чарторижского) и вообще объясняется выражениями, кои употребляются в официальных предписаниях законных правительств. Из тех же писем видно, что польские выходцы, быв назначаемы от своих партий к разным обязанностям, считают себя состоящими в государственной службе, получают жалование, деньги на разъезды, выходят в отставку, - словом, действуют как бы члены благоустроенного общества.

Между польскими эмигрантами есть общее то, что все они ненавидят Россию, стараются распространять везде, где возможно, неприязнь к нам, возжигают искры восстания в Галиции и княжестве Познанском, покушаются умножить в Царстве Польском и Западных губерниях России идеи о новом мятеже и склонять в свою пользу умы значительнейших помещиков того края. Приготовляя таким образом восстание, они ожидают удобного случая, чтобы замыслы свои привести в исполнение внезапно, составить заговор в Польше не ранее, как за два или за три месяца до самого мятежа, в том предположении, что всякий долго таящийся заговор слабеет или бывает открываем прежде своего начатия.

Но исполнимы ли эти замыслы? Несмотря на все происки польских выходцев, люди сии только губят самих себя и, конечно, никогда не достигнут своей цели. Многочисленнейшая часть эмигрантов, скрывшись из отечества, оставили в оном все свое состояние или и на родине находились в бедности. Денег, жертвуемых Чарторижским и прочими богатыми эмигрантами, также высылаемых из Галиции, княжества Познанского и других мест, равно ссужаемых капиталистами и собираемых во Франции и Англии под видом благотворения бедствующим изгнанникам, всех этих денег далеко недостаточно не только на замышляемое ими обширное предприятие, но и на поддержание нескольких тысяч год от году более и более беднеющих изгнанников. Выходцы, быть может, еще были б в состоянии и за границею устроить свое счастие, если бы деятельно занялись