Царствование императора Николая I

тельству с изъявлением готовности составить особый легион народной гвардии. Бакунин являлся впоследствии во Франкфурте в клубах, в Праге на Славянском сейме и в Бреславле, где, по донесению польского выходца Малановского. он подкупил двух братьев Выховских посягнуть на жизнь Вашего Императорского Величества.

ЭМИССАРЫ

По сведениям, доставленным от российских посольств, многие эмиссары отправляемы были в 1848 году заграничными выходцами в пределы Империи. Из числа этих эмиссаров Дейчинский. Бабский и Рымкевич намеревались прибыть в Россию через северо-восточную Пруссию; Кулин-скому и Козиебрадскому поручено было непременно проникнуть в С.-Петербург. Участвовавший в беспорядках в Берлине доктор Либельт⁵ должен был отправиться в Литву. Туда же назначен был еще эмиссар По-ией. а на Волынь - Еловицкий*. Наконец, известный Мирославский. получив английский паспорт, под названием негоцианта намеревался отправиться в Курляндию; но при настоящем наистрожайшем наблюдении со

* В Вене расстрелян Эдуард Еловицкий. (Прим. авт. док.)

416

Всеподданнейшие отчеты III отделения

стороны жандармов, полиций и таможен, равно со стороны самых войск, охраняющих западную границу, никто из них не успел проникнуть в Империю. Был, однако же, случай в мае месяце минувшего года, что в Рос-сиенском уезде к арендному владельцу Бернацкому явился неизвестный человек, который назвал себя эмиссаром Стравинским, присланным в Литву для возбуждения жителей к мятежу. Быв преследуем, он бежал за границу.

ПОЗНАНЬ И ГАЛИЦИЯ

По случаю возмущения в Берлине⁶ и в Вене⁷ многочисленная толпа польских выходцев из Франции и других государств прибыла в Познань и Галицию. Упомянутые события и предшествовавшая оным революция во Франции предоставили обширное поле политическим замыслам всех вообще тамошних поляков. Полагаясь на сладкозвучные слова Ламартина⁸ и на успехи мятежников в Берлине, легкомысленные мечтатели видели уже воскресающую независимость Польши, но замыслы их были подавлены противодействием пруссаков и прусским оружием.

В Галиции равномерно революционная польская партия обессилена внутренним несогласием. Крестьяне со времени неистовств 1846 года сделались страшными для помещиков⁹. Получив от правительства большие льготы, они оказывают оному преданность и ненавидят дворян. Только благоразумные меры, принятые бывшим галицийским губернатором графом Стадианом. и решительные действия командующего там войсками генерала Гаммерштейна не допустили край тот до явного мятежа, хотя между шляхтою и польским народонаселением городов существует и поныне сильное брожение умов, которое, к несчастью, имеет весьма вредное влияние на Царство Польское и на Западные наши губернии.

ЦАРСТВО ПОЛЬСКОЕ

Царство Польское по нравственному его состоянию и по смежности открытых его границ с Познанью и Галициею не могло не возбудить в начале истекшего года некоторого опасения насчет нарушения там спокойствия. Поляки следили с живым участием за каждым политическим событием, занимая воображение свое мечтами, которые появлялись и исчезали по мере успехов или неудач заграничной революционной пропаганды. Даже умеренные польские патриоты признавали во время тревоги в Познани невозможным для России удержать за собою Царство Польское в теперешнем его виде. Мнение это отчасти разделяли и пребывающие в Варшаве иностранные консулы и другие лица, преданные Российскому правительству, так что доходившие в течение года сведения убеждают, что

Царствование императора Николая I 417

(расположение умов жителей Царства Польского не было и не есть благонадежно. Дворянство, не вмешиваясь в замыслы заграничных демократов, смотрит на оные как на средство к достижению главной цели и терпеливо выжидает событий. Большая часть жителей среднего класса, в том числе второстепенное духовенство и мелкопоместная шляхта как бы готовы при первой возможности поднять знамя бунта - одни противу русских, другие вообще противу законного порядка. Что же касается до крестьян, то они столько получили благодеяний от правительства, что остаются благодарными, но как католическое духовенство имеет на них сильное влияние и как оказанная им в 1846 году милость уменьшением некоторых дворовых работ не совершенно их удовлетворила, то они ожидают больших льгот, на кои указал им в будущем Высочайший указ того же года, и потому на их чистую преданность правительству положиться невозможно.

Кроме обыкновенных предметов жалоб, коими беспокойные поляки стараются оправдать неприязнь свою к России, недоброжелатели правительства в 1848 году искали еще повод к неудовольствию: в назначении платной поставки определенного количества провианта и лошадей для российских войск, хотя тут ничего не было обременительного и начальство предупреждало всякие при исполнении сего притеснения, и особенно во введении нового уголовного уложения¹⁰, которое признают чрезмерно строгим и потому неудобоисполнимым.

Сосредоточенная в Царстве Польском значительная военная сила, отобрание у жителей оружия и вообще строгое внимание и решительные действия наместника, пользующегося притом по высоким его личным достоинствам всеобщим уважением и между поляками, сохранили совершенное в крае спокойствие; но революционный дух обнаруживался отдельными случаями, особенно же многочисленными побегами за границу молодых людей из всех состояний. Довольно замечательно между прочим, что из числа служащих в Августовском губернском правлении бежало в короткое время в Пруссию 24 человека.

ЗАПАДНЫЕ ГУБЕРНИИ

Западные губернии в отношении расположения умов жителей высшего и среднего классов равномерно не вселяют к себе доверия; но крестьяне, исповедующие греко-российскую веру и находящиеся хотя в крепостном, но в лучшем положении, нежели крестьяне Царства Польского, преданы правительству и внушают опасение помещикам. В тех губерниях, где введены в прошедшем году инвентарные правила, опасение это возрастало еще по причине обнаружившегося в некоторых местах между крестьянами неповиновения, хотя это было только по недоразумению насчет

новых взаимных отношений. Впрочем, отчаянные польские патриоты в Западных губерниях не составляют большинства; даже между дворянами есть довольно таких, которые сближаются с русскими, состоя с ними под одними законами и пользуясь теми же правами и преимуществами. В 1848 году меры предосторожности в Западных губерниях были столь же строги, как и в Царстве Польском, и потому никакая попытка к неповиновению, ниже какие-либо важные замыслы не могли иметь места. Побеги за границу, хранение возмутительных сочинений и оружия и толки служили, однако ж, признаками некоторого волнения между жителями.

Исполнение в начале прошлого года в Вильне конфирмации над эмиссаром Рером. задержанным еще в 1846 году, и над семью другими лицами, причастными к возмутительным его действиям, послужило поучительным примером для жителей Западного края.

ОСТЗЕЙСКИЕ ГУБЕРНИИ

Весьма непродолжительное только время в начале прошлого года взгляды правительства с недоверчивостью обращены были на Остзейские губернии вследствие замеченного в некоторых местах волнения между крестьянами и появлявшихся из-за границы воззваний к дворянству с целью пробуждения в оном чувства германской народности. Но вскоре получено удостоверение, что дух тамошних крестьян есть вообще самый благоприятный для правительства, за исключением небольшого числа имений на пограничной черте с Пруссиею, где существуют, по воспрещенной торговле, тесные отношения между обоюдными жителями. Дворянство же и купечество поспешили уничтожить насильно накидываемую на них заграничными возмутителями личину желания отпасть от России. Доказав на деле свою преданность правительству благородными пожертвованиями для военных сил в крае и для призрения семейств, отозванных под знамена бессрочноотпускных солдат, дворянство трех губерний и граждане города Риги в поднесенных ими адресах изъявили чувства неизменной вековой их верности Российскому престолу.

Конечно, помещики не совершенно равнодушно смотрят на усиливающийся переход крестьян, латышей и эстонцев в православие, но причина неудовольствия дворян большею частью не есть политическая; она скорее заключается в опасении, дабы через отчуждение от них крестьян различием в религии не лишиться части выгод от своих имений.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ РОССИИ И НАРОДНЫЙ ДУХ

После взгляда на внешние современные события глаз наблюдателя с утешительным спокойствием смотрит на Россию: здесь все части внутрен-

него состава, как бы в противоположность общему заграничному разрушению, еще более обыкновенного соединяются между собою, несмотря на то что различные бедствия искушали в истекшем году смирение низших классов народа, ибо во всех почти губерниях и в обеих столицах свирепствовала холера", с которою вновь распространились слухи об отравлении злоумышленниками пищи и воды; от продолжительной засухи, неосторожности, частию же и от поджогов происходили опустошительные пожары не только в селениях, но и в значительных городах, которые вообще приписывались злонамеренности. Сверх того, во многих губерниях следствием неурожая оказывался недостаток в хлебе. От важных этих причин случались в некоторых местах волнения в народе, но они не имели политического характера, и почти везде порядок восстановлен кроткими мерами. В здешней же столице одно Царское слово к народу, как бы волшебною силою, пресекло беспокойство, объявшее умы при виде многочисленных жертв смертоносной болезни.

В предшествовавшие годы и в начале 1848 волновали еще умы и меры правительства к улучшению крестьянского быта и всеобщая уверенность о постепенном их освобождении. Слышны были также рассуждения, что восставшие против нашего крепостного состояния, вероятно, не знают или не хотят знать отношений нашего помещика к крепостным людям; не хотят знать, что связь между ними столь крепка, что она, сливаясь в самодержавии Государя, служит твердым оплотом благоденствия и тишины в государстве и что лучшим и единственным способом к благосостоянию крестьян есть строгое наблюдение, чтобы владельцы не дозволяли себе выходить из пределов той власти, которая законами им предоставлена. Но Высочайший манифест в марте месяце в самом пылу заграничных смятений дал умам внезапное, другое направление и встретил в русском народе не только готовность отразить угрожавшую государству опасность, но возбудил даже восторженные чувства, где просияло воспоминание 1812 года.

Войска Вашего Императорского Величества без наименьшего исключения воспламенились тем же чувством; все с каким-то восторгом готовы были стать за Вас и за Россию; а бессрочноотпускные явили в сем случае в высшей степени достойное похвалы рвение: быстрота, с которою они собрались и сформировались в батальоны и порядок, в каком совершили дальние переходы, превзошли всякое вероятие, и блистательный успех этот оправдал вполне ту государственную меру, которую собственно Ваше Императорское Величество приняли, вопреки общего мнения.

Итак, все русские уже по здравому их суждению чужды настоящего бессмысленного стремления иностранцев к невозможному, и по врожденному благоговению к власти Монарха всякое противодействие этой власти признают преступлением равным святотатству, и современные

\

420

Всеподданнейшие отчеты HI отделения

события еще более убедили, что Россия не должна завидовать восхваленному просвещению Франции и Германии, которые от брожения умов ныне гибнут в безначалии.

Таковы были в истекшем году повсеместные в России отголоски всех сословий. Особенно дворянство запылало усердием доказать свою преданность престолу, делая значительные пожертвования для армии и изъявляя перед Вашим Величеством желание запечатлеть верность свою кровью. Это единодушное нравственное движение, уничтожающее все надежды революционеров найти себе какую-либо добычу в России, доказывает беспредельную любовь русских к особе Вашего Императорского Величества и всему Августейшему Вашему дому, любовь должную со стороны верноподданных, и вместе с тем, если смею выразиться простым языком сердечного их сознания, заслуженную отеческим, неусыпным попечением Вашего Императорского Величества о счастии состоящих под Скипетром Вашим народов.

Граф Орлов

ПРИМЕЧАНИЯ

ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 13. Л. 125-141.

Но, да не будет так! По заветному примеру Православных Наших предков, приз-

вав в помощь Бога Всемогущего, Мы готовы встретить врагов Наших, где бы они не предстали, и, не щадя Себя, будем, в неразрывном союзе с Святою Нашей Русью защищать честь имени Русского и неприкосновенных пределов Наших. Мы удостоверены, что всякий Русский, всякий верноподданный Наш, ответит радостно на призыв своего Государя; что древний наш возглас: за веру, Царя и отечество, и ныне предукажет нам путь к победе: и тогда, в чувствах благоговейной признательности, как теперь в чувствах святого на него упования, мы все вместе воскликнем:

С нами Бог! Разумейте языци и поко-ряйтеся: яко с нами Бог!» («Николай I и его время. Документы, письма, дневники, мемуары, свидетельства современников и труды историков». В 2-х тт. М. 2000. Т. 1. С. 121).

ным моментом в революции стало подавление Июньского восстания пролетариата. В ноябре была принята конституция так называемой Второй республики, президентом которой был избран принц Луи Наполеон Бонапарт.

редь, заседало общегерманское Национальное собрание, призванное решить вопрос о создании единого германского государства. Однако осенью Национальное собрание, погрязшее в бесплодных словопрениях, было разогнано; сменился правящий кабинет; в Берлин ввели войска. 6 декабря правительством графа Бранденбурга и барона Мантей-феля была обнародована новая конституция, которая расчищала путь для восстановления в Пруссии абсолютизма.

против польских помещиков-католиков. На эти события повлияли также мероприятия по введению инвентарей в соседних губерниях, принадлежавших России: за крестьянами сохранялась вся земля, находившаяся в их пользовании, регламентировались барщинные работы и другие крестьянские повинности, отменялись дополнительные платежи в пользу помещиков (см. также Отчет за 1846 год).

дневник, но за это время легко могло бы случиться, что и дни перестали бы для меня существовать. С первых чисел июня в Петербурге начала свирепствовать холера и до половины июля погубила до пятнадцати тысяч человек. Каждый в этот промежуток времени, так сказать, стоял лицом к лицу со смертью. Она никого не щадила, но особенно много жертв выхватила из среды простого народа. Малейшей неосторожности в пище, малейшей простуды достаточно было, чтобы человека не стало в четыре, в пять часов. Ужас повсюду царствовал в течение целого лета...» (A.B. Никитенко. Дневник. Т. 1. С. 312).

ВНЕШНЕЕ РАСПОЛОЖЕНИЕ К РОССИИ

После неприязненных истолкований многими заграничными журналами Высочайшего Манифеста от 26 апреля минувшего года насчет ополчения России противу венгерских мятежников¹ блистательный успех этой войны не только не усилил вражды противу России иностранной журналистики, но заставил ее почти умолкнуть. Хотя пребывание войск наших в Дунайских княжествах и служило часто поводом к повторению периодическими изданиями, в том числе и английскими, обветшалых мнений насчет завоевательных намерений России на Востоке, но статьи эти писались не столько в духе враждебном к нам, как в общих политических видах. Из отзывов же всех прибывших сюда в последние два года из Германии и Франции образованных лиц можно заключить, что по мере распространяющихся в Европе бедствий от революционных действий возрастают в благонамеренных иностранцах уважение и расположение к России и к ее правительству.

ПОЛЬСКИЕ ВЫХОДЦЫ

Во Франции приняты в 1849 году насчет польских выходцев строгие меры: главные возмутители высланы из ее пределов; по поводу же того, что в Риме сражались противу французских войск большое число поляков², и притом такие, которые долгое время пользовались пособием во Франции, сделано распоряжение о не впуске туда многих обратно. Выдаваемые пособия польским выходцам уменьшены и даже вовсе прекращены тем, которые прибыли во Францию после 1847 года, и, наконец, чтоб ограничить, сколь возможно, число пребывающих во Франции поляков, правительство способствовало отправлению партий выходцев в Сардинию.

* Перед текстом помета Л.В. Дубельта: «Его Величество изволил читать. 9 февраля, 1850. Г[енерал]-л[ейтенант] Дубельт».

424

Всеподданнейшие отчеты III отделения

По окончании военных действий в Италии и Венгрии³ участвовавшие в оных поляки рассеялись по разным странам. Преимущественно они удалились в Швейцарию, где их находится ныне до 1500 человек, и в Англию, куда стекаются с некоторого времени главные члены эмиграции в надежде произвесть там большую демонстрацию в пользу восстановления Польши.

Адам Чарторижский по поводу Венгерского возмущения вновь оказался деятельным. Он имел совещания на счет политической будущности Венгрии с депутатами венгерских мятежников в Париже и рассылал во все польские области эмиссаров для приготовления восстания. Наставления его по этому предмету и на счет действий будущих предводителей мятежа в Польше, Литве и Курляндии найдены были у задержанного в Бреславле эмиссара Шаптицкого.

Некоторые члены аристократической польской партии начали издавать в Париже новый революционный журнал «La tribune des peoples», коего редакция поручена была поэту Мицкевичу. Это издание по несогласию участников вскоре прекратилось.

Еще обратила на себя внимание издаваемая уже второй год в Париже Славянским обществом газета «La Pologne», которая проповедует свободу всех славянских племен и соединение их под покровом Польши, предсказывая в случае неуспеха неизбежное слияние всех славянских племен с Российскою державою.

По последним известиям из Парижа, тамошние польские выходцы совершенно упали духом. Между ними носится молва об амнистии, и многие даже изъявили намерение просить российское посольство об исходатай-ствовании оной.

Годовщина последнего польского мятежа, 17/29 ноября⁴, в первый раз в прошлом году не была празднована в Париже. Выходцы в тот день собрались только в церкви, где отслужен молебен священником из поляков. Произнесенные им в речи упреки за вмешательство поляков в действия повсеместной демократической пропаганды приняты были присутствовавшими выходцами с громким негодованием. Из французов никого не было в церкви, тогда как в 1848 году их было на этом торжестве несколько тысяч человек.

Русские изгнанники

Изгнанник Головин, быв в начале 1849 года, вследствие произнесенной им на помянутом торжестве поляков возмутительной речи, вторично удален из Франции, отправился в Женеву, где издал новое свое сочинение под заглавием «L'Europe révolutionnaire». Он же издал в прошедшем году «Записки русского священника», в которых доказывает несовершенство Господа Бога и даже опровергает Его существование;