Царствование императора Николая I

го к своим царям, и потому весьма естественно, что народы Германии не имеют никакого сочувствия к русским, а напротив, любят врагов ее, которые не перестают распространять между ними ненависть к России.

Относительно дел восточных в Германии твердо убеждены, что исламизм уже на исходе своего существования, что Турция, видимо, клонится к совершенному разрушению, и все, что не предпринимают великие державы, дабы поддержать шаткое здание этой империи, может только на время остановить ее неминуемое падение; и потому в Германии не постигают, каким образом Россия до сего времени не воспользовалась благоприятными обстоятельствами, дабы завладеть Константинополем, который был бы важнейшим условием преобладания ее политики в Европе. В одном частном разговоре о сем предмете один из королей германских*, отдавая полную справедливость великодушию и умеренности Императора Российского, выразился о политике следующими словами: «Я должен сказать, что монархи, как и все смертные, должны покоряться закону необходимости. Они не могут рождать события, но должны искусно пользоваться ими, и потому стоит только взглянуть на карту и убедиться, что при всяком событии на востоке долг Императора Российского сообразовать

* Король Вюрембергский барону Швейцеру. {Прим. авторов документа).

политику свою с географическим положением и выгодами Его империи. В политике, как и во всяком деле, всегда бывает труднее вновь занять утраченную позицию, нежели ее сохранить; и потому, признаюсь, я не верю совершенному со стороны России самоотвержению, а, напротив, убежден, что неминуемо придет время, когда русские займут Константинополь». В этих словах более или менее отражается общее мнение большинства германской публики.

В Германии не хотят верить, чтобы дружелюбные сношения России с Англией могли быть продолжительны; там полагают, что Россия никогда не насытит алчности Англии, разве принесет все свои выгоды в жертву морской ее силе и торговым интересам. Те, которые не хотят признавать русскую политику правдивою и бескорыстною, подозревают в действиях ее скрытые намерения, кои вскоре должны обнаружиться. Другие же полагают внутренние неустройства причиною ее бездействия или что личные отношения Императора к Людовику Филиппу и желание во что бы то ни стало расторгнуть союз англо-французский побуждают Государя к такому пожертвованию несомненного доселе сильного влияния на Востоке. Одним словом, большинство германской публики убеждено, что Россия сделала английской политике большие уступки, а сама не приобрела никаких выгод при решении турко-египетского спора и что ей весьма трудно будет восстановить политический перевес на востоке, коим она пожертвовала Англии, слишком полагаясь на ее добросовестность. В разговорах о сем предмете князь Меттерних и граф Фикельмон¹⁰ не скрывали опасений своих, что Англия слишком далеко простирает свое преобладание на Востоке и что такое решительное изменение политической системы нашего правительства при столь значительных пожертвованиях в пользу Англии могут быть оправданы только необыкновенною деятельностью, с коею Государь предпринимает многоразличные внутренние преобразования и следит за успехами нововведений.

В Италии и Швейцарии, в особенности в сей последней, мало утешительного: там все в брожении и хаосе. Подражание Июльской революции взволновало Швейцарию. Дело не доходило до кровопролития, но распри, раздоры, споры бесконечные! Католическое духовенство еще более раздувает пламя несогласия своими происками. Кто хочет убедиться в выгодах монархического правления, тот должен пожить в Швейцарии. Эта страна была бы первою в Европе под законною властью мудрого государя - теперь это двадцать два стада без пастырей!

В Италии правительство австрийское, кроткое, постоянное, правосудное, никак не может приобресть любви, уважения и привязанности; там ненавидят австрийцев и в каждом немце видят врага и злодея. Спокойствие, безопасность, обилие, распространение торговли, промышленности

Царствование императора Николая I

249

и народного богатства, кажется, должны бы были внушить им другие чувства и понятия, но нет: ненависть их неискоренима.

Сардиния процветает торговлею и промышленностью; армия находится в отличном положении, но все это стонет под ненавистным игом иезуитов, которые овладели верховною властью. Король¹¹ повинуется им беспрекословно, как бы опасаясь, что при малейшем покушении свергнуть их иго, они лишат его жизни. Монахи в Пьемонте и Генуе расплодились до невероятности и как чужеядные растения высасывают весь питательный сок. Маркиз Паулучи¹² горько жалуется на их преобладание, говоря, что наш север идет вперед, а они подвигаются назад и вскоре будут в XIII веке. Известия оттуда удостоверяют, что вскоре иезуиты свергнут его с генерал-губернаторского места и возведут на оное своего любимца графа Местра, нынешнего губернатора в Ницце.

Неаполитанское королевство находится в прежнем и всегдашнем хаосе. Между тем врожденная беспечность народа, леность его и невежество устраняют беспокойства и не дают неудовольствию превратиться в ропот и мятеж. Войско хорошо одето и вооружено, но король не успевает в их выправке, они вялы, неповоротливы, неисправны и в первом сражении дадут тыл, как бывало всегда. Хороши только полки швейцарские.

В Риме дела идут прежним беспорядком, но Папа¹³ расположен к нашему правительству. Финансы его чрезвычайно расстроены, доходы с католических земель беспрерывно уменьшаются и получили последний удар отделением Испании. Между тем Священная Коллегия действует в прежнем духе для поддержания и распространения католицизма. Большая часть неустройств, терзающих Европу, происходят от происков этого духовенства. Главная цель их есть утверждение папской власти и усиление доходов римского двора. Паписты не пренебрегают никакими средствами к достижению своей цели: считают важным обращение в свою веру и слабоверной барыни и молодого полувоспитанного иностранного юноши лишь бы не уменьшить доходы, которыми поддерживается колеблющаяся власть Папы. Переходу русских в католическое исповедание содействует неимение русских священников в заграничных городах. Полезно было бы учреждение православных церквей в городах, где пребывают русские посольства. Неважные для сего издержки вознаградились бы существенною пользою.

После падения Тьера¹⁴ заметно всеобщее охлаждение к Людовику Филиппу даже между его сильнейшими приверженцами, а ненависть радикалов усилилась до того, что некоторые даже стали замышлять о возможности переворота в пользу герцога Бордоского¹⁵. В прошедшем году Моген доказывал в одной речи, что Франция должна воевать не против Европы, а против Англии, представляя возможность союза с Россией. Эта речь

250

Всеподданнейшие отчеты III отделения

весьма одобрена была французскою публикой, сильно восстановленною против Англии Июльским трактатом. Успехи англо-австрийских войск в Сирии и приведение в покорность Мегемета Али увеличили ненависть французов к Англии, и с того времени во всех партиях заметно сильное влечение к России. Даже Лафит¹⁶, которого называют гением-покровителем республиканцев, говорил, что если бы он был главою правительства, то кроме чести Франции он всем бы пожертвовал, дабы заключить союз с Россией. Одно только это государство, по его мнению, может почесться самостоятельным и действовать независимо от прочих; что Императору стоило бы только объявить, не поднимая оружия, что Он отвергает союз с Франциею до тех пор, пока нынешняя династия будет царствовать, и Лафит убежден, что в то же время Людовик Филипп был бы свержен с престола и его фамилия изгнана навсегда из Франции. Одним словом, унизительное положение, в которое поставлен был французский кабинет Июльским трактатом и которое французы приписывают англичанам, наконец, неприязненное расположение Германии, где обнаруживается сильное противодействие гибельному потоку пропаганды, все это повлекло раздраженные умы во Франции желать союза с Россией; и хотя не должно полагаться на прочность союза с нациею, коей все сословия заражены ядом безначалия и коей правительство так слабо и шатко, что прилично назвать оное устроенным беспорядком (desorde organise), не менее того нельзя упускать из виду, что хотя многие и замышляют о возможности переворота в пользу герцога Бордоского, но должно более опасаться республики - и тогда ничто не будет в пользу России! Возникнут все ужасы войны, ибо вообще таково направление умов, и война эта будет уже не кабинетная, а борьба двух противоположных правил.

Никогда еще секретные общества в столице Франции не были так деятельны, как ныне, в особенности замечательны: Общество друзей народа и Общество будущности, кои соединенными силами стремятся произвести всеобщий переворот.

В Германии вообще высоко ценят способности Людовика Филиппа и убеждены, что доколе он царствует, ни буйство партий, ни воинственный дух нации не успеют погрузить Европу в ужасы всеобщей войны.

Англию почитают единственною державою, которой система внешней политики не изменяется, хотя в ней преобладает самый утонченный эгоизм и дух завоеваний. Предугадывая все политические перевороты, Англия всегда умеет искусно ими воспользоваться и таким образом упрочивает за собою перевес политики, коммерции и морской силы. В Германии утвердились в этом мнении после последних событий на Востоке. Есть, однако же, голоса, предвещающие Англии быстрое падение от несоразмерно обширного распространения владений ее в Индии, огромности ее долга и повинностей, отягощающих народ.

Царствование императора Николая I

251

ПОЛЬСКИЕ ВЫХОДЦЫ, ЦАРСТВО ПОЛЬСКОЕ И ВОЗВРАЩЕННЫЕ ОТ ПОЛЬШИ ГУБЕРНИИ

Пропаганда усиливается ныне приобретать партизанов в низших классах народа, указывая на правительство и на дворянство как на источники всех зол, от коих они могли бы избавиться всеобщим восстанием. По всем вероятиям люди неблагонамеренные стараются также возбудить евреев против правительства, ибо в разных местах евреи говорят, что помещики совершенно переменили крутое с ними обращение и, лаская их, дают уразуметь, что обоюдная их польза требует доброго согласия, ибо они все равно подвергаются преследованиям.

По случаю данного королем прусским дозволения некоторым польским выходцам водвориться в Познани правительство Царства Польского увидело себя в необходимости принять меры к предупреждению вредных с жителями Царства сношений людей с превратными правилами, которые может быть имеют какие-либо тайные поручения от эмиграции.

Поднесенный прусскому королю адрес от провинциальных штатов Великого Герцогства Познанского, в коем, между прочим, депутаты изъявили стремление к поддержанию незыблемости польской национальности, дал повод к замечательной статье, помещенной в Деннике Народном, издаваемом в Париже, в коей утверждают, что невзирая на разрушение самостоятельности Польши и на тиранскую систему правления обладателей сего края, чувство национальности там не погибло, а, напротив, усилилось.

Как бы в опровержение этой статьи, мы читаем письмо польского выходца Гордашевского: «Если бы мог я у престола Его Императорского Величества найти отголосок чистосердечному моему раскаянию и получить позволение возвратиться в отечество, с каким восхищением расстался бы со странами Запада, где царствует один эгоизм и разврат, и волнуются умы неудобоисполнительными, отвлеченными политическими системами. С какою ревностию подвизался бы я, как славянин, для пользы славянского племени, когда уже Всевышнему угодно было навсегда исключить Польшу из числа независимых государств. Рассудок и опыт доказывают, что бургундец должен быть настоящим французом, шотландец - англичанином, наварец - испанцем. Отчего же поляк не мог бы быть ревностным славянином и подвизаться для славы, могущества и единодержавия этого великого семейства под скипетром того, которого Провидение назначило царствовать над всеми племенами славянскими? Сим племенам предопределено свыше со временем повелевать на западе государствами, коих порча и разврат быстро клонят к разрушению. Нельзя себе представить, коль тягостное сердцу зрелище являют эти народы, коих поэты и политические фанатики стараются изобразить такими блестящими красками. Здесь не знают дружбы, любви, братства! Всякий для

252

Всеподданнейшие отчеты III отделения

себя, - вот общее правило. Не таковы славяне, коих все чувства и добродетели возвышенны. Здесь богатые не заботятся о славе, величии, благоденствии своего отечества, Польша не может и не должна полагаться на содействие этих презренных, безжизненных наций, и потому желаю вырваться отсюда и возвестить правду моим соотечественникам. Хотел бы сорвать с их очей покров заблуждения и показать им, что история и судьба призывают нас к подвигу для славы и могущества славянского племени и что для этой высокой цели Государь России должен иметь в нас достойных сподвижников».

Чарторижский в речи, произнесенной им в конце 1841 года, между прочим, говорит, что в настоящее время нет никакой надежды на восстановление Польши и что только один король прусский, уже своими действиями доказывающий большое к полякам расположение, может поднять ее или что этого восстановления можно ожидать единственно от всеобщего переворота во всех государствах.

Варшавские патриоты впали в глубокое уныние с того времени, в которое начали во Франции рассуждать о пользе союза с Россией. Никогда они так не отчаивались в счастливой будущности Польши и никогда не были столько раздражены против Людовика Филиппа, которому они приписывают идею союза с Россией.

В исходе декабря 1840 года обнаружено было в Галиции новое сборище возмутителей, имевших связь с злонамеренными жителями Венгрии и Буковины. В числе лиц сего общества находились братья Кемплицы, из коих одному поручено было объезжать губернии Волынскую и Подольскую.

В течение прошедшего года эмиссары с новою деятельностью продолжали распространять в Галиции дух возмущения и уверенность, что если возгорится война с Францией, то Царство Польское и Галиция, оставаясь незанятыми войсками, легко могут отложиться и восстановить прежнюю свою независимость. Благомыслящие из жителей Галиции порицают австрийское правительство в недостатке бдительности над ковами* революционеров. Продолжая обнаруживать заговорщиков в войсках, расположенных в Галиции, австрийское правительство, не менее того, оставляет полки, зараженные духом возмущения, на тех же кантонир-квартирах и тем ободряет революционеров надеждою, что, постепенно разливая превратное учение свое в рядах тех войск, они, наконец, силою оружия достигнут своей цели. Не менее того уличенные в государственной измене и нарушении общественного спокойствия 14 человек приговорены к тюремному заключению на разные сроки и в том числе бывший русский подданный, изгнанник и эмиссар Залесский, который умер прежде исполнения над ним судебного приговора. При производстве сего дела не открыто ни-

* Так в тексте.

Царствование императора Николая I

253

какого следа, чтобы осужденные имели какие-либо сношения с русскими подданными, и вообще замечательно, что большую часть задержанных лиц составляют немцы и что направление существовавшего в Галиции заговора не клонилось уже исключительно в пользу поляков, но имело целью ниспровержение существующего порядка и введение демократического образа правления.

Польские эмиссары основали было вновь в Кракове тайное общество под названием «Товарищество народа польского», которое, однако же, рушилось вместе с очищением сего города от людей неблагонамеренных.

В числе различных нелепых слухов между поляками о восстановлении их самостоятельности замечательно придуманное ими исчисление времени, по коему они надеются достигнуть своего возрождения в 1842 году. В исчислении этом они ставят 1794, то есть год раздела Польши, под последнею цифрою подписывая цифры 1.7.9.4. одну под другую, складывают и сумма дает 1815, то есть год восстановления Польши, потом, подписавши под последнею цифрою одну под другую 1.8.1.5., опять складывают и выходит 1830, время последнего возмущения, наконец, под последнею цифрою пишут поодиночке 1.8.3.0, и сумма дает 1842 год, в который, по их мнению, последует новое возрождение Польши.

Указы, коими Государь Император по случаю бракосочетания августейшего сына Своего¹⁷ явил новые доводы милосердия и отеческой заботливости к Его поданным Царства Польского, были приняты во всех сословиях того края с чувством живейшей признательности.

Благодетельная мера уничтожения Литовского статута в возвращенных от Польши губерниях везде принята была жителями без ропота, а благомыслящими людьми и с благодарностью к правительству. Одни только адвокаты, лишенные чрез водворение судопроизводства по русским законам тех средств к обогащению, кои доставлял им Литовский статут, обнаруживали некоторое неудовольствие, но и они скоро должны были умолкнуть, когда постигли преимущество русских законов над прежнею разорительною процедурою по статуту, остававшемуся несколько веков без изменения и улучшения.

Вообще, сия мера подвинула этот край к слиянию его с Россиею, но вместе с тем нельзя умолчать, что горестные события мятежа, вспыхнувшего в 1830 году и вовлекшего волею и неволею многих дворян Западных губерний к участию в преступных предприятиях польских мятежников, поставили дворянство этих губерний в опалу, заслуженную лишь некоторою его частью, но тяготеющую почти над всем вообще сословием! Тщетно дворянство с этой злополучной эпохи, ежели не с искреннею, то, по крайней мере, с видимою покорностью, старалось загладить вину и заблуждение тех из своего сословия, которые в минуту треволнения дерзнули

254

забыть долг присяги и чести. Насылаемые гнездящеюся во Франции пропагандою в Западный край эмиссары поселили у исполнителей воли высшего правительства не только извинительную, но даже основательную мысль, что эти безумные фанатики прибывают сюда по сочувствию к ним или даже по приглашению местных жителей. Но, к счастью, эта мысль, по многим доказательствам, может быть признана ошибочною, ибо личные выгоды людей, обладающих большим или меньшим состоянием, видя из опыта горестные последствия и прибегая к рассудку, поняли заблуждение своих соотчичей и уже стремятся к тому, чтоб заслужить благоволение Августейшего Монарха и сохранить в крае законную власть, устройство и общее спокойствие. Следя за ходом преступных покушений эмиссаров, мы видим, что они успевали привлечь к единомыслию и к содействию лишь весьма немногих, большею частью низшего разряда и незрелого возраста дворян. Прискорбно, что некоторые губернские начальники Юго-Западного и Западного края, конечно от избытка усердия, смотрели на эти дела с преувеличенной точки зрения и иногда по одним ни на чем не основанным оговорам содержали в заточении людей невинных. Лишь немногие начальники Западных губерний поступали в делах сего рода с должною осмотрительностью и действовали согласно с Высочайшею волею правосудного Монарха и с Его всегда благими намерениями. Зато у них в губерниях благоустройство, тишина, доверенность к правительству, тогда как в других заметны были смятение, расстройство и уныние. Такая противоположность в губерниях, одним и тем же законам подчиненных, доказывает, что слепым и не всегда на чистых побуждениях основанным усердием низших чиновников главные начальства поставлены бывают в ошибочные заключения и что подобными действиями оказывается услуга не правительству, а революционной пропаганде, которой тайная цель всегда была и будет -во ожидании благоприятной минуты не допускать запад России до успокоения и содержать его в беспрерывном волнении.

Последние события в Виленской губернии¹⁸ сколько содержали жителей Западного края несколько лет в страхе, столько же чувствуют они себя ныне внезапно и снова облагодетельствованными Государем Императором. Генерал-адъютант Кавелин¹⁹ и генерал-майор Назимов²⁰ прозорливым и правосудным действием произвели на весь тот край самое благодетельное впечатление и доказали жителям оного, как душа Царская всегда наклонна к строгому правосудию. Оттуда достигают сюда беспрерывные отголоски, что когда правда дойдет до Государя, то Его решения всегда бывают самые справедливые и отеческие. Смутное положение Западных губерний во время виленского следствия и счастливое развитие оного правосудною волею Монарха доказывает, с какою осторожностью должны действовать те, которые имеют счастие быть приближены к Государю, и как должны они стараться привязывать к престолу все сословия, а не от-

Царствование императора Николая I

255

талкивать их от оного, и что тот, кто действует в противном духе, есть враг Государя и Отечества. Строгость должна существовать, но она должна быть основана на самой утонченной справедливости и действовать на людей в равной степени, - тогда только можно ожидать хороших последствий.

Царство Польское, конечно, может ныне почесться одною из счастливейших стран Монархии Российской и обязано своим благоденствием строгому, твердому, но кроткому управлению князя Варшавского. Его Величество лично удостоверился, в каком страна эта пребывает спокойствии, и ежели, может быть, и кроются там чувства неприязненные, то, по крайней мере, мы не видим неприятных прений. В течение 1841 года не было ни одного случая, обратившего на себя особенного внимания, и тишина эта может служить порукою будущего, прочного благоденствия той страны, благоденствия, служащего одним из лучших украшений иных доблестей фельдмаршала.

ВНУТРЕННЕЕ СОСТОЯНИЕ РОССИИ

Последствия наблюдений 1841 года насчет внутреннего положения государства представляют следующие виды.

Несомненны общее мнение и уверенность в том, что Государь исполнен великого ума, желания добра, силы духа, добрый семьянин, рыцарь своего слова. Несомненно и то, что войско и народ любят Государя, но должно сказать, что оба сии сословия всегда подлежат действию высших властей, так что и хорошее и худое отражается на тех и других.

Внимание публики и толки ее обращены были наиболее на увеличившееся лихоимство, на рекрутские наборы, на бессрочно отпускных, на недостатки от неурожайных годов, на худой дух крестьян, на Манифест 16 апреля и, наиболее, на духовенство.

В прежние годы слышны были жалобы на лихоимство в присутственных местах, как духовных, так и светских, но никогда жалобы сии не были столь многочисленны, как ныне! Это язва, поедающая благоденствие нашего Отечества, и общий вопль возносится в сем отношении со всех концов России.

Нельзя умолчать, что частые рекрутские наборы также производят некоторый ропот. В иных местах государства чувствуют уже большое затруднение в исполнении сей повинности.

Бессрочно-отпускные вообще не приемлются иначе, как косвенным налогом на земство. Леность и нерадение многих распространили к ним недоброжелательство. Вообще желание жителей состоит в том, чтобы бессрочно-отпускные, как люди вышедшие уже из рядов воинских, находились под общими гражданскими законами, ибо преимущество им

256

Всеподданнейшие отчеты III отделения

дарованное - чтобы при суде и расправе находился при них депутат от военного ведомства, придает им некоторую самонадеянность и опору, и поэтому, как равно и потому, что не знают, как часто будут и в какое время их отвлекать от их частных обязанностей, помещики и другие сословия с трудом принимают их к себе в услужение, невзирая на большое их к тому желание. Таким образом, большая часть бессрочно-отпускных, оставаясь праздными, весьма естественно могут предаваться жизни порочной. Несмотря на это, нигде не обнаруживалось желание, чтобы бессрочные отпу-ски были уничтожены, - напротив, видят в этом облегчение для воинских чинов и, зная, что это есть любимая и обработанная мысль Царская, безропотно ее принимают.

Тяжкий опыт голода, свирепствовавшего уже два раза в России, в последнее время не обратил на себя полного попечения тех, кому о том думать должно. Нельзя не опасаться, что о запасных магазинах опять забудут, если теперь настанут урожайные годы. Предмет этот особенно важен, ибо благость Государя всегда истощает последние средства для прокормления неимущих, и тем расстраиваются государственные финансы, тогда как при бдительном наблюдении о непременном существовании запасных магазинов расход этот не только уменьшится, но и совершенно прекратится.

В предыдущем отчете упомянуто было, что мысль о свободе крестьян тлеет между ими беспрерывно. Эти темные идеи мужиков все более и более развиваются и сулят нечто нехорошее. События в Лифляндии²¹ еще более поселили боязни в помещиках, а неурожаи, породив в крестьянах дух уныния, делают их еще более готовыми к ослушанию и содержат их в каком-то неопределительном, безотчетном ожидании. Одним словом, семена беспокойства брошены в умы, и идея свободы и возможности переселения кружится в народе, чему видели мы примеры в Лифляндской, Могилевской, Витебской, Саратовской и Пермской губерниях. Ежели мысль об освобождении крестьян уже зреет в предначертаниях Государя, то должно просить Бога, чтобы Он указал Своему Помазаннику все подводные камни, коих избежать должно во время сего важного государственного переворота.

Всякое счастливое событие в Царственном Доме ознаменовывается благостью Государя. Но благость сия, по мнению общему, должна распространяться на людей порочных с крайнею осторожностью. В доказательство основательности этого мнения приводят то, что многие преступники, содержавшиеся в тюрьме за похищение чужой собственности и освобожденные в утро 16 апреля, вечером того же дня и за тот же порок снова были заключены в тюрьму. Таким образом, милость, даруемая людям порочным, часто делается вредною для тихих и добрых обывателей.

Духовное управление не избегает общего всех упрека, и многих изумляет сила, которую они, как кажется, захватить желают. Они внушают

Царствование императора Николая I

257

Веротерпимость, отличавшая до сего времени Россию, была даже примерною во всех летописях государств. Ныне духовенство, имея волю Государя с кротостью пресекать вредные расколы, в исполнении этого дела берет какое-то фанатическое направление и, удаляясь от кроткого обращения, превышает власть свою гонением раскольников и униатов.

Нет сомнения, что правительство должно пресекать тайные и вредные расколы и секты, но не постигают, для чего духовенство преследует старообрядцев - людей честных, преданных своему Государю и по сущности своего учения безвредных! Преследование раскольников еще более ожесточает их и может иметь весьма вредное последствие. Следить их замыслы, этих людей доселе тихих и покорных, с примерною исправностью исполняющих все повинности, соделается вне возможности III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, ибо если у них родятся помыслы тайные, то проникнуть в среду их не будет уже средств. Они разбросаны по всему пространству обширного государства, обладают огромным богатством, торговля у них в руках и, видя гонение их церкви, а с другой стороны - свое конечное разорение, они как бы ни были преданы престолу, могут внезапно во всех точках своего пребывания вспыхнуть, и тогда никакая власть, никакая сила не удержит их, тем более что и в войсках большое их количество.

По частным донесениям известно, что в Пруссии приняли бы охотно наших раскольников, что прусское правительство обещает им различные льготы: оно готово позволить им свободно устраивать моленные, звонить в колокола и беспрепятственно отправлять свое богослужение и что эти меры соседственного государства могли быть причиною известных побегов в прошедшем году крестьян-раскольников из некоторых имений Витебской и Могилевской губерний. Из тех же известий мы почерпаем следующие мысли: «Раскольникам воспрещено строить новые и починять старые моленные. Цель правительства в этом запрещении, конечно, клонилась к тому, чтоб раскольники с разрушением у них моленных, восчувствовав нужду в отправлении богослужения, обратились для оного в православные церкви и по необходимости отстали от своего заблуждения; но, судя по степени успеха в этом деле, не скоро еще можно ожидать, чтобы они отстали от закоренелого упорства в неправильных понятиях истин веры христианской и, считая для себя упомянутое запрещение притеснением их вероисповедания и насилием совести, готовы будут обольститься и воспользоваться обещаемою им в Пруссии свободою богослужения. Далее рождается вопрос: что ежели впоследствии от воспрещения строить

* Слова Андрея Муравьева. (Прим. авторов документа).

258