Рэндалл коллинз
жүктеу/скачать 1.31 Mb. Pdf көрінісі
|
| École Polytechnique и École Normale Supérieure. Реакцией Франции бы-
ло безоговорочное принятие новой науки и полное изъятие рели- гии из официальных интеллектуальных обзоров. Типичный фран- цузский интеллектуал, подобный Эмилю Дюркгейму, был атеистом, пытающимся заменить религию совершенно секулярным мировоз- зрением. В Англии и Германии старая религиозная система образования не подвергалась таким резким трансформациям. Был необходим 255 4. \ какой-то компромисс между религией и новым секулярным типом учености. Этот компромисс принял форму идеалистической фило- софии: поколение Канта и Гегеля (около 1800 года) — это поколение германских университетских реформ. Так как британцы реформиро- вали свои университеты гораздо позднее (в 1880-х годах, примерно в то же время, что и американские), то волна идеалистической фило- софии докатилась туда позже и ее возглавили такие мыслители, как Т.Х. Грин и Ф.Х. Брэдли. Идеалистическая философия — это своего рода идейный компромисс с религией: она объявляет мир манифе- стацией Духа и провозглашает наличие трансцендентных ценностей. Религия, таким образом, сохраняет свое место, но это происходит ценой отказа от буквальной интерпретации Священного Писания. Главным каналом веры становится уже не Библия, а либерализиро- ванная теология, которая опирается на разум философов. С точки зрения ортодоксальных верующих, все это казалось ере- сью. Непорочное зачатие, чудеса, божественность Иисуса, понятая буквально, и даже суровые наказания и небесные награды Бога- Отца были обменяны на аргументы разума о Духе и о важности бла- гих социальных дел. В Америке один философ заявил, что мир бо- жий — это не царство, а республика, а гарвардский профессор Джо- шуа Ройс удивил многих своим утверждением, что «божественными являются государство и социальный порядок». Тем не менее нужно было что-то предпринять для того, чтобы сделать религию более приемлемой в секулярном мире, который оказался свидетелем оче- видных триумфов науки. С 1880-х до 1920-х годов идеализм стал до- минирующей философией в американских университетах. Само по себе все это не кажется особенно многообещающим основанием для социологии разума. Но именно эта философская позиция легла в ее основу. Частью аргумента в пользу реальности духовных факторов в мире стало подчеркивание важной роли со- знания в материальном мире. Наиболее явными «духовными» ин- ститутами стали такие явления, как искусство, литература, право, история мысли. Ройс и молодой Джон Дъюи пошли еще дальше по этому пути, утверждая, что социальные институты, например, го- сударство, носят нематериальный характер, но являются той систе- мой идеалов, на которые ориентируются люди и которые дают им руководство в их поведении. Таким образом, социальный мир ин- терпретировался как манифестация человеческого сознания. Идеи рассматривались в качестве объективных, существующих вне инди- видуальных людей, так как их можно наблюдать извне. Мы не изо- бретаем наших идей сами, как утверждали материалистические фи- 256 лософы. Мы не получаем идеи, глядя на вещи с помощью наших органов чувств и затем формируя ментальные ассоциации, кото- рые порождают идеи, такие как «стул», «красный» и так далее. На- против, эти идеи приходят к нам готовыми через механизмы язы- ка. Этот аргумент вырастал на почве философии, как способ защи- ты приоритета и объективности духовной стороны вещей над всем материальным. Но как можно видеть, этот аргумент открыл доро- гу социологической интерпретации разума и концепции индивида не как изолированного наблюдателя физического мира, который абстрагируется от стульев и пятен цвета, а как участнику человече- ского сообщества, чей разум насыщается через посредство языка. Идеалистические философы открыли этот путь, но сами они не могли следовать по нему. Они слишком увлекались объективной стороной Духа. Люди были только пассивными восприемниками Духа, своего рода регистратурой получения божественных сообще- ний: Богом, являющим себя в секулярном мире. Чтобы превратить это в социологию, идеи нужно было спустить назад на землю и сде- лать их источником индивидов. Эти индивиды должны были опять обрасти плотью и стать активными агентами в «здесь и сейчас» ре- ального мира. Прагматисты стали теми мыслителями, которые со- вершили этот следующий шаг. |\ \ ( | Самым известным прагматистом был Уильям Джеймс, гарвард- ский психолог и философ. Его фундаментальная мысль — о том, что идеи — это не копии внешних объектов и что истина представляет собой форму действия, состоящую из идей, работающих на практи- ке, у которых есть свои следствия, нужные нам. Джеймс был доволь- но легковесным философом, и отсутствие объективности в его си- стеме превратило его в благодарную мишень для его коллег. На са- мом деле он вообще не интересовался вопросами эпистемологии. Его интересовала защита религии философскими аргументами. Пе- ред ним стояла та же задача, которая стояла и перед идеалистами. Но если последние пытались найти духовный эквивалент Бога в по- вседневном мире, то подход Джеймса к чувству веры был скорее психологический. С точки зрения Джеймса, вера в свободную волю оправдана, так как иначе мораль невозможна. Вера в Бога является правильной даже в отсутствие убедительных свидетельств, так как все наши мысли тоже основываются именно на вере, а не на исчер- пывающих доказательствах. Джеймс приходит к безоговорочной 257 4. \ поддержке любой религии, не предоставляя никаких средств дока- зательства верности определенной теологии. Для теологов это не было вполне приемлемым решением, но как раз в этом состояло ре- шение Джеймса . Реальным интеллектуальным лидером прагматизма был друг Джеймса, Чарлз Сандерс Пирс. Пирс был, вероятно, самым вели- ким американским философом. И в то же время одним из наиболее экстраординарных. У него никогда не было постоянного научного поста (хотя он и читал лекции в Гарварде, а также в университете Джона Гопкинса), и за свою жизнь он не опубликовал ни единой Джеймс не интересует нас здесь в качестве психолога, хотя в его психологии есть некоторые элементы, которые предвосхищают теории личности Чарль- за Хортона Кули и Джорджа Герберта Мида. Джеймс был типичным предста- вителем первого поколения экспериментальных психологов, еще работав- ших на философских факультетах, которые сочетали описание физиологии мозга с анализом различных ментальных функций. Известные «Принципы психологии» (1890) Джеймса содержат главы о зрении, слухе, внимании, памя- ти, привычке, инстинкте и тому подобном. Среди этих тем он рассматрива- ет поток сознания, а личность становится центром этого потока. Социаль- ная личность, или я как образ, видимый с точки зрения других, — это один из аспектов личности. Кому-то может показаться что в этом уже представлена теория Кули, но это несколько поспешное суждение. Социальное я Джейм- са — это только часть иерархии личности, которая включает в себя и теле- сное я, и духовное я. Единство всех этих я в едином я представляет собой аргу- мент Джеймса в пользу реальности души. Джеймс проповедовал религию даже в своей психологии. В некоторым смысле Джеймс был американским анало- гом Вильгельма Вундта, основателя экспериментальной психологии в Герма- нии. Оба были медиками, которые перешли в философию и учредили лабо- ратории для экспериментального изучения разума. Но Вундт, действовавший в более научной атмосфере, занял более радикальную позицию и отделил пси- хологию от философии. Джеймс же шагнул назад из экспериментальной пси- хологии в религиозную философию. Поэтому основатели американской пси- хологии были учениками Вундта, а не Джеймса. (Эти интеллектуальные сети обсуждаются в книге Бен-Дэвида и Коллинза, 1966.) По моему мнению, вряд ли можно считать, что Джеймс предвосхитил соци- ологическую теорию я, так как направление его мысли никогда бы не могло привести к чисто социально обоснованной личности. Кроме того, его карди- нальный принцип единого я отходит на второй план при социологическом анализе. Наиболее радикальный пример этого мы увидим в гофмановской теории множественных личностей. 258 книги. Он оставил после себя множество рукописей на самые раз- ные темы, многие из которых были перепутаны и почти не связаны между собой. Часто он был сознательно эзотеричен. Ему нравились темные выражения, некоторые из которых он сам и придумывал: «агапастицизм», «идиоскопия», «фаллибилизм» (термин Пирса для его собственной философии), «фанерон» (для идеи), «фернероско- пия» (для феноменологии), «синехизм», «энтаймене», «илляция», не говоря уже о «хоризии, циклозии, перипраксии и апейре прост- ранства». В своей собственной метафизике он выделяет в мире три аспекта, которые безрадостно называет «первичностью», «вторич- ностью» и «третичностью». Психология была для Пирса «психог- нозией», геология — «геогнозией». Может, Пирс просто насмехал- ся над коллегами, когда он, возражая против версии прагматизма Джеймса, заявил, что будет использовать термин «прагматицизм» для своей собственной доктрины, «так как это слово достаточно уродливо, что предохранит его от воров». Достойно удивления, как идеи Пирса вообще могли получить какое-то признание. Но ответ на этот вопрос достаточно прост. Пирс был гением, и он находился прямо в центре событий. Его отец Бенджамин Пирс был гарвардским профессором и самым из- вестным американским математиком. Чарлз Пирс жил в Кембрид- же, и с ним регулярно консультировались видные интеллектуалы. Ройс добился технического совершенства своей системы благодаря предложениям Пирса. Джон Дъюи также оказался под его влияни- ем. В начале 1870-х годов Уильям Джеймс и другие будущие знаме- нитости (включая пионера юридического прагматизма и главного судью Верховного суда Массачусетса Оливера Уэнделла Холмса) со- бирались для неформального семинара в кабинете Пирса и заим- ствовали его идеи, правда, значительно упрощая их. Отличие Пирса от позднейших прагматистов заключалось в том, что он гораздо теснее был связан с наукой и менее благосклонно от- носился к религии. Это отчасти можно объяснить разницей в вос- питании. Отцом Уильяма Джеймса был Генри Джеймс Старший (младший Генри Джеймс, романист, был его братом), широко из- вестный популярный философ и последователь шведского спири- тиста Сведенборга. В противоположность этому семья Пирса бы- ла предана прежде всего науке и к религии относилась несколько враждебно, поскольку догмы последней часто служили препят- ствием для поисков научной истины. Подход Чарлза Пирса состо- ял в попытке превращения философии в науку за счет расширения дисциплины логики. 259 4. \ Этот подход был полон энергии предвидения. Во времена Пир- са логика была совокупностью формальных дедуктивных упражне- ний, имеющих своим источником средневековую схоластику и вос- ходящих к Аристотелю. Различные формы мышления классифици- ровались по типу силлогизмов, наиболее известный из которых, называющийся на студенческом жаргоне «силлогизм Барбара», зву- чит так: А. Все люди смертны. В. Все греки — люди. С. Поэтому все греки смертны. Пирс возражал против такой формы логики и считал ее помехой на пути реального мышления. Он подчеркивал, что очень немно- гое в нашем мышлении укладывается в такую форму. Например, как человек приходит к главной посылке этого суждения (А)? Большая жүктеу/скачать 1.31 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|