Славяне и венеты
209
штрихованной керамики, юхновской) и появлению новой – киевской.
Потомки пришельцев бастарнов, смешавшихся с туземцами балтами,
составили новый народ, получивший своё название «венетов» от
римских торговцев янтарём из адриатической Венетии, хлынувших в
Прибалтику после возобновления Янтарного пути при Нероне (Щу-
кин, с. 129–130).
Изложенная здесь теория происхождения имени восточноевро-
пейских венетов вызывает ряд вопросов. Во-первых, непонятен сам
механизм усвоения местным, балтско-бастарнским населением нового
этнонима от заезжих торговцев. Заявление о «переносе термина “венеты”
на широкие слои населения Прибалтики и Восточной Европы» требует
какого-то объяснения. Легенды XVI века о переселившемся в Пруссию
родственнике императора Августа по имени Полемон вряд ли может
таковое заменить.
Кроме того, непонятна причина такового переноса, который, как
следует из статьи M.Б. Щукина, состоялся едва ли мгновенно, в период
нескольких десятилетий. Такое было бы возможно, если бы римские
венеты создали в Восточной Европе какой-то род государства, объ-
единившего местные племена наподобие Руси в X веке, но ни о чём
подобном источники не сообщают. Согласно Тациту, венеты были обыч-
ным варварским племенем у восточных границ описанной историком
«Германии», между певкинами (бастарнское племя) на юге и феннами
(финские племена) на севере.
«Здесь конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов (*Venethi) и
феннов к сарматам, право не знаю, хотя певкины, которых некоторые
называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилища-
ми повторяют германцев. Неопрятность у всех, праздность и косность
среди знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безоб-
разнее и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое
из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только
ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно
причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят
щиты и передвигаются пешими, и причём с большой быстротой; все это
отмежёвывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на
коне» (Tацит. Германия, 46; с. 372–373).
|