Кипчаки евразии: история, язык и
жүктеу/скачать 4.03 Mb. Pdf көрінісі
|
разделено на две части, что академик Е. Кузьмина отмечала как «мужскую» и «женскую» половины [13]. Никаких намеков на гендерное деление в ботайском жилище – прототипе казахского зимнего жилища «шошала» и летней юрты – мы не находим. У всех народов очаг священен, но у иранских народов сакрализованы также опорные столбы, поддерживающие крышу, тогда как у туранских народов сакральным является «шанырак» (шангарак) – верхнее отверстие в крыше. Очевидно, что это напрямую связано с упомянутыми архитектурно-конструктивными особенностями жилища. Как подчеркивала Е. Кузьмина, жилище является одним из главных этнических индикаторов [там же]. Также обращает на себя внимание и различие в составе стада: если у ботайцев, по данным В. Зайберта, 99,9% составляли кони, то у терсекцев значительную часть стада составлял крупный рогатый скот, по данным В. Логвина. Причем комолость скота служит показателем высокого уровня развития селекции у терсекцев. Отсюда и различия в рационе питания: ботайцы питались в основном кониной и кумысом, тогда как терсекцы – говядиной и кашами из растений, сваренными в коровьем молоке, плюс разнообразная дичь. В рационе ботайцев значительную роль играла рыба, тогда как в рационе терсекцев рыбы было немного. В. Зайберт предполагает, что приручение коня произошло благодаря экстраполяции техники запруд для рыбы в технику загонов для лошадей при облавной охоте. Вопрос о том, была ли эта раса коневодов и технологов-изобретателей автохтонной или пришлой весьма полемичен. Как бы то ни было, всадничество возникло в ботайской культуре и первыми всадниками, охотившимися на коне, отлавливавшими лошадей из табуна и укрощавшими диких жеребцов, были кипчаки-ботайцы, предки туранских, кельтских и германских народов. Ботайцев ряд ученых относит к распространителям культуры колоколовидных кубков на территории севера Европы. О терсекцах: они, вопреки мнению В. Логвина, этническими уграми не были – по мужской линии они были носителями гаплогруппы R1a, владевшими отщеповой техникой обработки камня, в отличие от туземной пластинчатой каменной индустрии. Первые терсекские неолитческие иммигранты- скотоводы, судя по остродонной посуде, веревочному орнаменту и добавлению толченных раковин в керамическое глину с одной стороны, а также по наличию собачатины, лягушатины и человечины в меню с другой стороны, не были моноэтничным субстратом, а скорее всего представляли «микст» из мужчин днепро-донецкой и женщин среднестоговской культур. «Катунская фратрия» из местных женщин, вполне вероятно, могла быть протоугорской – они скорее всего и привнесли те культурные артефакты, на основании которых В. Логвин сделал свой вывод. Видимо, запрет на совмещение декоров зубчатым штампом и веревочным орнаментом у терсекцев отражает этническую дифференциацию изготавливавших керамику женщин. Весьма примечательно также отсутствие овцеводства и у ботайцев, и у терсекцев практически до середины 3-го тыс. до н.э. Одежду ботайцы делали из крапивы и льна, а шерсть стали использовать лишь после аридизации и резкого похолодания в указанный период. Общаясь с кельтеминарской и среднестоговской культурой, овец они выменивали, употребляли в пищу, но по принципиальным соображениям не разводили. Аналогичный конфликт «ковбоев» и овцеводов имел место в 19 веке среди колонистов США. Причина, на наш взгляд, в следующем: поедание овцами травы под корень и взрыхление почвы острыми копытцами. Примитивное земледелие было у тех и других, о чем свидетельствуют каменные серпы и мотыги. Вызывает интерес изображение колесницы у ботайцев в традиционном плане-развертке задолго до андроновской и срубной культур. Кроме того, похоже, что часть всадников-ботайцев работала у терсекцев в качестве табунщиков и пастухов на отгонах. О таком разделении труда свидетельствует, во-первых, отсутствие на «чисто терсекских» поселениях боласов ботайского типа – шаров, привязываемых к аркану для спутывания ног лошади, а во-вторых, отдельные коневодческие поселения. Заблуждение касательно якобы доместикации коня в среднестоговской культуре (Дереивка) давно развеяно, а одомашнивание коня ботайцами, напротив – доказано. Вообще, следует отметить, что эти две расы тесно между собой общались, осуществляя активный кросскультурный и товарный обмен. Совместное расположение жилищ протоиранцев-терсекцев и прототуранцев- ботайцев говорят и о брачных, сватовских отношениях. Ботайцы, видимо, частично ассимилировались с терсекцами, о чем свидетельствуют их поселения типа Кожай-1 в качестве «жайлау» (летовки) в «исконно терсекской» среде. Приведенные В. Логвиным факты убедительно свидетельтсвуют о том, что уже в ботайско-терсекскую эпоху начался первый опыт кочевого отгонного скотоводства и кочевого коневодства по принципу «жайлау-кыстау» (летовка-зимовка): «Терсекское общество было кочевым, в его полукочевом варианте. Зимой и летом основная масса населения жила относительно оседло на зимних и летних поселениях, а весной и осенью совершались перекочевки» [12]. Уже в то время прокладывались главные кочевые маршруты и стоянки, которыми казахи пользовались вплоть до 20 века н.э. Еще раз подчеркнем, что это явилось результатом взаимодействия и гармоничного синтеза двух различных культур – «прототуранской» ботайской и «протоарийской» терсекской. Именно этот сплав, очевидно, и стал той основой, на которой формировались позже срубная и андроновская культуры, а еще позже – происходящие от них кельто-киммерийская и скифо-сакская культуры. В этническом аспекте, синтезируя данные генетики, этнографии, лингвистики и археологии, можно констатировать, что те мужчины-ботайцы, носители гаплогруппы R1b, которые женились на терсекских женщинах и инкорпорировались в протоарийскую терсекскую среду, дали начало племени канглы и авестийской стране Канга, а позже, мигрируя на юг с родичами-арьями R1a, они дали название реке Ганг в Индии. Многочисленные инвазии ботае- терсекцев на запад сформировали культуры колоколовидных кубков во 3-2 тыс. до н.э., а позже – кельтскую макрокультуру Западной Европы и Британских островов, ассимилировавшие туземных автохтонов, охотников и рыболовов. Вот как комментирует этот процесс с позиции теорий «диффузионизма» и «культурных кругов» руководитель Казахского ДНК- проекта доцент Ж. Сабитов: «Экспансия шла только в отношении территории, где жили охотничьи племена Европы, в то время как экспансия на территории Европы, где была сильная производящая экономика, не велась, так как никаких конкурентных преимуществ перед ними представители гаплогруппы R1b не имели. Новых пришельцев R1b можно связать с культурой колоковидных кубков. Как известно, в хозяйстве племен этой культуры, самую важную роль играло коневодство, а домашние лошади появились в Европе именно с племенами этой культуры. Именно коневодство стало тем конкурентным преимуществом, которое помогло индо-европейцам R1b вытеснить охотников, которые по большей части принадлежали к гаплогруппе I» [14]. Единственное замечание, которое хотелось бы сделать, касается «индо-европейской» атрибуции носителей гаплогруппы R1b. Это же замечание касается и заявлений уважаемого генетика, профессора Гарвардского университета А. Клесова о якобы поголовном «тюркоязычии» мужчин R1b. Как уже отмечалось выше, в ту эпоху еще не выкристаллизовались ни лексика, ни морфология, ни фонетика, ни, тем более, грамматика «индоевропейских» и «тюркских» языков, позволяющие проводить четкий «водораздел» между ними. Поэтому, с точки зрения лингвистики и глоттохронологии, корректнее звучит термин «ностратическое праязыковое состояние» для рассматриваемого региона тех давних времен. Оба автора применяют совершенно необоснованное абстрагирование, отождествляя понятия «языковая общность» с мужской жүктеу/скачать 4.03 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|