Древние культы и традиционная культура казахского народа

ночество, прославление подвигов и добрых дел умершего и т. п. 
содержат в себе идею угождения душе умершего, которая, поки­
нув тело, стала всемогущим духом. Отсюда те ритуальные при­
читания, плачи, прекрасные поэтические образцы, которых на­
ходим в Библии (плач Давида над Саулом), у Гомера (плач Ахил­
ла над гробом Патрокла), в эпосе древних шумеров (плач Гиль­
гамеша над телом своего друга Энкиду) и в памятниках народ­
ной поэзии казахов.
Похоронные причеты представляют собой уникальный мате­
риал для изучения истории культуры и этнографических осо­
бенностей народа.
2. “Кие” (табу)
Постепенное формирование похоронного обряда предпола­
гает развитие всех его частей. Довольно развитой частью культа 
умершего у казахов является “кпелеу” - табу - “институт специ­
фических религиозных запрещений”1, восходящий своими кор­
нями к наиболее архаичным культурным кругам. Внешним при­
знаком табуации служит сопутствующий ей атрибут “священ­
ности, абсолютной божественной императивности”2, выражаю­
щийся у казахов в формуле; “обал болады, тиме!” - не трогай, 
будет худо! или “киел1 - тиме!” - не трогай - священно! Инсти­
тут табу связан не только с погребальным культом. Он в про­
шлом представлял из себя отработанную универсальную систе­
му. Табу - главный элемент многих этико-институциональных 
норм народа. Он является как бы синонимом обязанности, дол­
га, морали и т. п. Добродетелен тот, по старым понятиям ка­
захов, кто неукоснительно соблюдает принцип запрета. Как 
правило, предостережение выражается риторически: “киел1, 
тиме!”. После этих слов обычно никто не переспрашивает и не 
старается выяснять причину запрета. Ибо каждый знает, что это
1 
Штернберг Л. Я.
Первобытная религия. С. 186.
2 Там же.
230

культовое таинство, выработанное предками, или, что все рав­
но “вещь в себе”, не подлежащая знанию. Табуация связана не 
только с религиозно-культовыми явлениями, хотя в них она на­
ходит свое окончательное объяснение. У казахов табуированы 
многие вещи и явления сугубо хозяйственно-утилитарного на­
значения. Например, скот нельзя бить по голове, пинать ногой, 
особенно лошадей. По записям автора, раньше казахи носили 
чапаны (халаты) с длинными рукавами (типа боярских в Рос­
сии), которые предназначались для пугания скота (у р к т п ай- 
дау) при выпасах и перегонке. При таком отношении к живот­
ным исключается применение бича, палки, посошка или других 
традиционных пасторальных орудий. Идейный исток табу ясен: 
скотоводы боялись оскорбить пиров (покровителей) домашних 
животных, которые могли наслать моровые болезни или други­
ми путями уменьшить поголовье скота.
На лошадь необходимо садиться с левой стороны, иначе “бу­
дет худо”. Нельзя: стоять на пороге1, прислоняться к косякам 
двери, подолгу смотреть на солнце, луну, звезды, стричь ног­
ти, волосы в ночное время, проливать молоко на землю, насту­
пать на хлеб п т. п. О том, кто не придерживается принципов 
табуации, казахи говорят: 
“ б у г а н
ерме - суга сиесщ” - не во­
дись с ним - оправишься в воду. Вода и огонь - весьма почитае­
мые объекты природы. К такой же категории объектов, которые 
нельзя осквернять нечистотами, относится зола, дорога, клад­
бище и др. Табу казахов - явление разветвленное, но все про­
явления его взаимосвязаны. Народ называет табу “ырым”, что
1 
Порог (табалдырьщ), возможно, как предел, как граница распространения 
тепла очага, имел у казахов сакральное значение. По нашим полевым 
наблюдениям, казахские женщины выкидыши и послед хоронили под 
порогом дома. Они объяснили, что участок земли, находящийся под порогом, 
недосягаем для наслежения и считался сакрально чистым. Это согласуется со 
скрытыми понятиями казахов: наступать на что-либо означало осквернить. 
Культ порога наблюдается и у других кочевых народов, в том числе у 
средневековых и современных. Вполне возможно, культ порога связан с 
более древними представлениями о том, что дух предков живет под порогом 
дома, сохранившийся, например, у финнов.
231

означает ритуал, условие, традиция, обряд. Об одном из них - о 
ритуальном значении цвета и погребальных обрядах, речь шла 
в предыдущем параграфе. Формула “кпел1, тиме!” или “тиме, 
обал болады!” действует обычно автоматически тормозящим 
фактором поведения.
К табу относится обряд поста. “В продолжение пяти дней ни­
чего не варят в доме, где есть покойник”1, - пишет Н. И. Гроде­
ков. Но пост, вызванный смертью близкого, не имеет обязатель­
ного и всеобщего характера. В живописном альбоме в 1880 г. со­
общалось, что “вдовы едят только ночью”2. О затухании неког­
да нормативного обряда табу пишет И. Кастанье: “В продолже­
ние 3 или 5 дней ничего не варят в юрте, где был покойник. Со­
седи снабжают их (семью умершего. — С. А.) пищею, Если хо­
тят варить, то должны перенести кибитку хотя бы на небольшое 
расстояние”3. В народе существует поговорка “карны ашкан 
кар алы уйге шабады” - голодный человек спешит в траурную 
юрту. Согласно ей, траурная юрта полна достатка. Данная пого­
ворка имеет и другое значение, вытекающее из двойного значе­
ния глагола “шабу” - 1) скакать на коне; 2) рубить, бить, напа­
дать. Во втором значении глагола “шабу” содержание поговор­
ки приобретает противоположный смысл: голодный не остано­
вится ни перед чем ради утоления голода, он готов напасть даже 
на траурную юрту со знаком табу. Об аналогичном посте и сня­
тии его посредством очистительных мер сообщают и средневе­
ковые путешественники.
С институтом табу, по-видимому, связано выставление на­
показ всему народу личных вещей покойника, в котором выра­
жается идея неприкосновенности имущества умершего. Одна­
ко это действие могло быть вызвано и социальными мотивами: 
показать материальное богатство покойного. Это явление полу­
чает достаточно глубокую разработку в трудах JI. Я. Штернбер­
1 

жүктеу/скачать 5.74 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: