Первая 5 серая лавина кайзера 5 часть вторая 130 трагедия под сольдау 130 часть третья 306 отхлынувшая волна 306

ПАРТИЗАНЫ

Доблестное сопротивление 4-ой и 3-ей французских армий на Маасе не могло спасти от крушения задуманные Жоффром фланговые маневры. Но чем дальше углублялись германцы во Францию, тем отчаяннее становилось сопротивление французской армии. Там, где Маас вьется причудливыми извилинами, местность сильно пресечена и изобилует лесами, что сильно затрудняло действия вражеских полков.

Фон Хаузен, не дожидаясь, пока армии кронпринца и герцога Вюртембергского остановит наступление солдат Лангля и Сарайля, быстро двигался вперед. Внезапно, в долине между Маасом и истоками Уазы, он наткнулся на неожиданное и упорное сопротивление.

Цветные войска!

Впервые за историю войны в воздухе заблестели кривые, остро отточенные ножи сенегальцев, черные пальцы которых впились в хрипящие глотки европейцев. Удар цветных войск был настолько силен и безудержен, что германские корпуса невольно попятились. Нужна была безжалостная работа германской артиллерии, чтобы расчистить дальнейший путь к югу и смести с пути неожиданный цветной препон.

Партизаны!

Уже накануне саксонцы XII корпуса напоролись под Роли на бесчисленные отряды вольных стрелков, рассыпавшиеся по лесам. На пути к Виллер ан Фань из кустов также посыпались залпы и отдельные выстрелы невидимых стрелков, прекрасных охотников, первым выстрелом выбивавших офицера из седла и открывавших затем поспешный огонь по растерявшимся солдатам.

Но труднее всего пришлось саксонцам в самом городе. В каждом слуховом окне, за каждым углом каждого квартала, прижимался притаившийся партизан. Словно по уговору дозоры германского авангарда пропускались беспрепятственно по улицам и, едва только появлялась осторожно идущая колонна, с крыш и из окон домов на вторгшихся завоевателей сыпались оглушительные залпы, косившие людей сотнями, валившие людей в упор, производившие неописуемую панику, часто превращавшуюся в беспорядочное бегство.

Местность унылого бельгийского Фенна между Филиппвиллем и Живэ буквально кишела вооруженным штатским населением. Это были все местные жители, прекрасно знавшие дороги, пользующиеся каждой канавой, каждой выемкой, посылавшие меткие выстрелы и скрывавшиеся прежде, чем опомнившийся враг пускался в преследование.

Три дня, с 26-го августа по 29-ое солдаты XII германского корпуса вынуждены были вести бой с этими вооруженными людьми, пробивая себе путь от Мариембурга через Кувэн на Рокруа. Корпус чуть не был разбит у Веннса, где наравне с партизанами-штатскими, великолепно действовали партизаны из регулярной армии. В вековых дубовых, поросших кустарником, лесах разыгрались кровопролитные схватки, не допускавшие ни построения войск, ни применения окопов. В листве дубов, в мелкой поросли молодняка таились тысячи снайперов, чернокожих зуавов, мулатов и диких берберов. С неба и тверди на германцев лились потоки пуль, а с деревьев строчили умело расставленные пулеметы. Попорным субалтер-офицерам с револьверами в руках приходилось удерживать своих бравых саксонцев от бегства перед лицом невидимого врага, который, казалось, не нес потерь.

Мрачный Фенн стал центром крупного столкновения. XII корпус увяз в его болотах и взывал о помощи. XII резервный и XIX германские корпуса поспешили на место необычной битвы. Со стороны французов стали прибывать резервы. В грохот ружейных выстрелов и трескотню митральез влили свой голос полевые орудия, по лесу покатился едкий дым, которым враг пытался выкурить упорных защитников.

Положение французов, казалось, улучшилось. Армии Лангля и Сарайля быстро оправились от понесенного на берегах Семуа и Шиэра поражения и теперь стояли, крепко упершись у Мааса и поджидая пруссаков кронпринца и вюртембержцев. В Фенне саксонцы деморализовались, их полки раскололись, участилось дезертирство отдельных солдат и целых частей, не выдержавших такого неожиданного нападения из-за угла.

Но воля Хаузена была сильнее страха солдат перед смертью. Шаг за шагом очищали его саксонцы леса Синьи л’Аббайе, Лонуа и Новьон — Порсьена. Все больше приближалась к ним равнина, которая была привычна жителям Саксонии.

Желанный момент, наконец, наступил. Французы оказались вытесненными из спасительных лесов. Хаузен мог спокойно вздохнуть. Теперь не требовалось больше бдительности, внезапных решений, продвижения вперед без определенной оперативной цели, осмотра каждого ствола, каждого бугра, в котором мог свить себе гнездо пулеметчик или снайпер. Можно было отказаться от поисков в листве деревьев черных сенегальцев, которые с ножом в зубах, как кошки, прыгали на спину верхового и одним взмахом клинка перерезали глотку врага.

Французы в партизанской войне показали себя с самой хорошей стороны. Там, где не надо было воевать с часами в руках, где не было необходимости сидеть в окопах, они дрались с упорством, в то время как методический германский солдат дрался, как в дурмане, сбитый с толку неожиданными нападениями с тыла.

ПЕРВАЯ ВЫЛАЗКА БЕЛЬГИЙЦЕВ

Крошечная бельгийская армия, насчитывавшая всего-навсего 100.000 солдат, спасшись от германского вторжения, потеряла территорию, но не потеряла своего духа и веры в командиров. Осажденная в Антверпене, она притянула к себе полных два корпуса германских войск, которые караулили ее, не имея, однако, возможности разбить в открытом поле. Германцы ждали момента, когда, после предполагаемой гибели французской армии, к ним подойдут подкрепления и помогут расправиться с последними защитниками страны валлонов и фламандцев.

В то время, как французские войска, стиснув зубы, дрались широким фронтом от Сен Кантена до Вердена, растрепанные, но не разбитые полки Бельгии спешно, под защитой антверпенских фортов, приводились в порядок. Их по возможности заново экипировали, снабдили прибывшим из-за границы оружием и пополняли запасными.

Удивителен был патриотизм маленького народа! Несмотря на строгие полицейские меры, принятые германскими оккупантами против завоеванного населения, тысячи молодых бельгийцев умудрялись пробираться через строго охраняемую голландскую границу и, вместо того, чтобы пользоваться безопасным гостеприимством нейтральной страны, нелегально перебирались обратно на родину с тем, чтобы опять сражаться в рядах родной бельгийской армии. Тем временем организация армии крепла, численность ее возрастала, и когда со стороны союзников западного фронта в Антверпен прибыла радиограмма с просьбой о диверсии с целью облегчения положения северного крыла французской армии, король бельгийцев Альберт или, как его уже тогда начали называть Король-Солдат, — немедленно изъявил готовность произвести удар в тыл германского фронта, хотя армия его была слаба, а численность ее недостаточна.

24-го августа начались спешные приготовления к вылазке из Антверпена. Уже на следующий день на оба сторожевых германских корпуса обрушились пять бельгийских дивизий, — весь наличный состав армии.

Колонны бельгийской пехоты двинулись в южном направлении через Мешельн и Вельвроде к укрепленным позициям III и IX германских резервных корпусов, поджидавших их и преграждавших доступ к Лувену и Брюсселю. До линии германских окопов дошло только четыре бельгийских дивизии. Сам Король-Солдат привел их.

Третья дивизия и кавалерия были оставлены в Мешельне, как резерв, а пятая дивизия ударила по германскому правому крылу в районе Эппегхема. В то же самое время первая и шестая бельгийские дивизии начали неудержимую атаку германского центра в пяти километрах к югу от Мешельна, смяли германские линии защитников и с налета захватили Земпет, Вэрде и Хоффтаде.

И не успели германские командиры очнуться от двух неожиданных ударов, как с левого фланга их появилась вторая бельгийская дивизия, двинувшаяся вдоль лувенского шоссе.

Германцы были поражены. Такого удара они не ожидали. Серые полки дрогнули, стали отступать. Вынесшаяся из-за бельгийской пехоты спрятанная в Мешельне кавалерия обратила начавшееся отступление германцев в бегство. На разгоряченных конях ворвались бельгийские всадники в Хэхт, пронеслись по улицам его и достигли чуть ли не пригородов Лувена.

Бельгийское командование само не рассчитывало на столь быстрый успех. Большая площадь отбитой от германцев территории требовала новой организации подвоза снарядов и доставки продовольствия и пополнений. Необходимо было немедленно остановиться, чтобы не потерять связь с тылом и отдельными, маршировавшими на отлете, полками.

Остановка оказалась на сей раз роковой: во-первых, германцы быстро пришли в себя, затребовали резервы и начали деятельно готовиться к контратаке, — недобитая армия быстро восстанавливает свои силы, — а во-вторых, — лувенцы, услышав залпы артиллерии и ружейную трескотню, подумали, что близок час, когда их собратья ворвутся в город. В Лувене вспыхнуло восстание.

Плохо вооруженные и разрозненные горожане яростно бросились на слабый германский гарнизон. Первая радость успеха быстро потухла. Расположенные вокруг города германские войска двинулись к центру и потопили восстание в крови...

Тем временем германское командование начало контрнаступление. Левое крыло бельгийцев оказалось прижатым к каналу Лувен-Мешельн, центр бельгийцев, вследствие неподготовленных маневров, смешался, а правое крыло оказалось отброшенным к Гримбергхену и Вильвроде. Появились признаки двойного окружения, развиваемого германцами в обе стороны от Вильвроде.