Первая 5 серая лавина кайзера 5 часть вторая 130 трагедия под сольдау 130 часть третья 306 отхлынувшая волна 306

МИРАЖ УСПЕХА

В 4 часа утра Остроленка похожа на пчелиный улей. Перед домом, в котором расположился штаб ген. Самсонова, толкутся повозки, автомобили, между которыми с трудом протискиваются верховые. Из штаба поспешно выходят одетые по походному офицеры, ординарцы, разбегаются солдаты со скатками через плечо, спешащие к своим частям. Сам генерал в это утро необыкновенно бодр, он не сидит больше, понурившись на стуле, как накануне, а ходит по комнате уверенными шагами, заложив руки за спину, высоко подняв голову.

Это понятно. Только что прибыли сведения о беспорядочном отступлении германцев, об успехе пятнадцатого корпуса.

Самсонов подходит к окну и широко распахивает его. Ароматный воздух утра врывается вместе с первыми солнечными лучами в накуренную комнату.

— Что за день! — произносит Самсонов, вдыхая всей грудью свежий воздух.

Под окном проходит направляющийся на фронт полк.

— Смирно, равнение направо!.. Господа офицеры...

Самсонов отдает честь и не может не удержаться от искушения сделать приветственный жест командиру полка. Тот в свою очередь машет рукой и улыбается. Известие об успехе над германцами быстро распространилось в тылу второй армии.

Когда последние ряды уходящего полка скрываются за поворотом, Самсонов подходит к столу, у которого уже собралось несколько офицеров. Поступают дополнительный известия об успехе русских — успехе, правда, не дешевом. Около 8 000 солдат заплатили жизнью за честь вынудить двадцатый германский корпус к отступлению.

Входит новый офицер. Из корпуса генерала Мартоса. Он привозит с собой запечатанный конверт, — письмо Самсонову. Пальцы генерала нетерпеливо разрывают бумагу и глаза пробегают строки.

— Послушайте, господа, что пишет Мартос, — говорит он и читает вслух:

«Наша атака была совершенно неожиданной для немцев. Они даже не оказали сильного сопротивления и сразу стали отступать. Даже своих раненых они не подобрали. Все поле битвы было усеяно убитыми солдатами, лошадиными трупами, разбросанной амуницией, брошенными винтовками и обозными повозками. Мы захватили несколько автомобилей, два орудия, много пулеметов, несколько германских офицеров и большое количество пленных. Германская позиция была очень сильно укреплена и защищалась несколькими полками, располагавшими большим количеством полевой и тяжелой артиллерии. Неприятель отступил с такой поспешностью, что мои части, утомленные до предела боем, не могли догнать его. К сожалению, потери и на нашей стороне велики. Убиты три полковых командира, лучшие батальонные выведены из строя. Кроме того, убито много офицеров и свыше 3 000 человек рядовых».

Генерал Самсонов обводит присутствующих пытливым взором, затем, немного нерешительно, говорит:

— Надо сообщить об этом Жилинскому...

И как бы еще колеблясь, он приказывает соединить себя со штабом фронта. В комнате становится совершенно тихо. Генерал Постовский, который держит в руке телефонную трубку, косится на Самсонова, а тот, в свою очередь, на него. Оба генерала не знают, как будет принято известие на другом конце провода.

Соединение получено. Жилинский у аппарата. Генерал Самсонов неторопливо докладывает о положении дел на участке 15-го корпуса, сообщает о победе. Его доклад краток и, когда затихают последние слова, наступает мгновение напряженного ожидания. Другой конец провода молчит...

— Вы слышите меня, ваше превосходительство? — спрашивает Самсонов.

Молчание.

— Ну, а что дальше? — неожиданно спрашивает Жилинский.

Лицо Самсонова вспыхивает. На мгновение у него появляется неудержимое желание разбить аппарат. Ему стоит огромного труда, чтобы сдержаться и не бросить в трубку поток оскорбительных мнений. Но воля генерала большая, и уважение к дисциплине еще большее. Овладев собой, он спокойно докладывает Жилинскому о своих дальнейших намерениях. Он указываете, что теперь невозможно больше следовать первоначальным директивам, отданным штабом фронта, об упорном наступлении в северном направлении. Указывает он также, — и на этот раз исключительно настойчиво, — что второй армии необходимо переменить направление и разворачивать операции, исходя из фронта Алленштейн — Остероде. В заключение ген. Самсонов просит незамедлительного утверждения его предложения.

И пока продолжается новая пауза, в голове Самсонова нервно бьется мысль, — что будет, если Жилинский отвергнет его предложение? Какая судьба постигнет его армию, если корпусам придется по-прежнему двигаться на север? К его радости, Жилинский на этот раз оказывается уступчивым и отвечает, соглашаясь на компромиссную полумеру.

— Хорошо, я согласен с вашими доводами. Двигайтесь в направлении Алленштейн — Остероде, но я ставлю условие, которое прошу запомнить: вы обеспечите район между Алленштейном и Мазурскими озерами, находящимися на вашем правом фланге, — шестым корпусом и кавалерией.

Пауза наступает на этот раз в Остроленке. Самсонов некоторое время находится в замешательстве. Ему не хочется дробить своих сил, отправлять в ненужные, как ему кажется, прогулки целый корпус и выделять для охраны не угрожаемого района кавалерию, которой при армии и так уж мало. Однако, все доводы остаются безуспешными. Жилинский повторяет свой приказ и, когда Самсонов вновь пытается возразить, он чувствует, что провод уже мертв, — Жилинский положил трубку.

«Ладно, — думает про себя Самсонов, — если Жилинский не расположен ко мне, то тут ничего не поделаешь. Он будет дуться, если я даже пройду во главе своих победоносных войск под Бранденбургскими воротами Берлина. Не стоит портить настроение из-за таких пустяков».

Генерал проводит ладонью по лбу, отгоняя назойливую мысль о неприятном раздроблении сил, и предлагает офицерам ознакомиться с положением.

— Сегодня обстановка сравнительно ясна, господа, — говорит он. — Пятнадцатый корпус преследует неприятеля в направлении Остероде. Тринадцатый загибает на запад с целью, если это необходимо, оказать 15-му корпусу фланговую поддержку. Шестой корпус сохраняет первоначальное направление и движется на Бишофсбург. За наш левый фланг опасаться не приходится. Он хорошо обеспечен первым корпусом, расположенным в районе Сольдау. Кроме того, западнее этого корпуса мы располагаем еще двумя кавалерийскими дивизиями. Будем надеяться, что вывод шестого корпуса из общей операции не повлияет на успех ее. Что вы скажете на это? — обращается он к Постовскому.

— Будем надеяться, ваше превосходительство, на то, что ослабление силы удара второй армии, в виду отделения шестого корпуса, будет компенсировано приближающимися подкреплениями. Я имею в виду 3-ю гвардейскую дивизию и первую стрелковую бригаду, которые с минуты на минуту должны прибыть в Сольдау.