Первая 5 серая лавина кайзера 5 часть вторая 130 трагедия под сольдау 130 часть третья 306 отхлынувшая волна 306

«АРМИЯ ПРОДОЛЖАЕТ ДРАТЬСЯ!»

Автомобиль Фоша, командующего вновь сформированной девятой французской армии, проносится в бешеном темпе по узким улицам Планси — городка, в скромной гостинице которого Фош устроил свой штаб. Редкие жители вопросительно смотрят вслед:

Как обстоит дело на поле битве?

Не пора ли уже удирать?

Канонада приближается все больше. Бесконечная вереница раненых — за последние дни их провозят через город в ужасающем количестве, — сегодня, казалось, заполнила все дома, все квартиры Планси. Куда ни глянь, — везде флаги Красного Креста. Можно ли довериться армии, которая несет столь большие потери?

Фош только что вернулся с объезда участка фронта, занимаемого его армией. Он выскакивает из автомобиля и быстрыми шагами взбегает по ступеням, ведущим к двери гостиницы. За ним следуют двое офицеров. Пройдя темный холл, Фош, как был, в шинели и амуниции, рывком распахивает дверь оперативного отдела и подходит к столу, на котором расположена огромная карта. Окружавшие стол офицеры переводят глаза на своего командира.

Фош не говорит ни слова. Сдвинув кэпи большим пальцем на затылок, он стоит перед столом, слегка расставив ноги, и ритмически ударяет по разбросанным бумагам стэком. Изредка он притрагивается кожаной петлей к какой-нибудь фишке и слегка передвигает ее вперед или назад.

У Фоша резервов больше нет...

Открывается дверь. Входит дежурный офицер:

— Генералиссимус ждет вашего рапорта, мон женераль, — докладывает он Фошу.

— Рапорта? — Фош, не отрывая глаз от карты, только поправляет кэпи и продолжает: — А каким кажется вам наше положение, майор?

Майор Меревиль в некотором замешательстве покашливает:

— Я бы не хотел употреблять слово «катастрофа», генерал...

Майор слегка потирает рукой щетину два дня не бритой бороды, — картины, замеченные во время объезда фронта, встают перед его глазами: армия Фоша занимает центральное положение в той битве, которая бушует вот уже несколько дней. Во французском наступлении ей была поручена одна из самых ответственных задач — второй прорыв. Но что получилось? Вот уже два дня армию беспрерывно отбрасывают назад. Вот уже два дня, как французским солдатам не удается даже укрепить, как следует, своих позиций. А потери... С содроганием приходится просматривать бесконечные списки жертв...

Майор Меревиль вспоминает сцену, которую пришлось наблюдать в дальномерную трубу наблюдательного пункта одной из батарей. Наступали немцы. Прусская гвардия и саксонцы. Перед ними непролазной грядой стояли столбы взметываемой артиллерией земли. Разрывы гранат порой совершенно скрывали от взора наблюдателя стройные цепи серых мундиров и, когда наступало затишье, вместо первых цепей брели жалкие отдельные группы людей, за которыми вырастали новые ряды полков и батальонов, шедших открыто, во весь рост.

Линии французских окопов кипели. В воздух летели трупы, живые люди, винтовки, земля, балки. Немецкая артиллерия, не желая допустить срыва атаки, била по французским окопам, поражая в то же время своих. Стоял ад, воздух ревел от миллионов осколков, земля дрожала от залпов своей и вражеской артиллерии. Когда замолкал грохот бомбардировки, раздавалось кратковременное «хурра» немцев, трещали разрозненные выстрелы французов, смолкали, на месте разбитых окопов чудилось какое-то судорожное движение, представлялась глазам невидимая штыковая борьба, — и вдруг все поле позади окопов покрывалось красными штанами и измазанными синими шинелями... Солдаты армии Фоша не выдерживали натиска прусской гвардии, поддержанной сильной артиллерией, и бросались бежать.

Майор Меревиль говорит:

— Наш бой, по-видимому, проигран. Надо его прекратить.

Но Фош смотрит остро, немного презрительно. 

— Потерянная битва, — говорит он, — это такая битва, которую считают потерянной. Господин майор! Армия Фоша продолжает драться.

Фош оборачивается к одному из своих спутников, полковнику-лейтенанту Вейгану, своему ученику, которому шесть лет спустя, суждено подарить Польше второе чудо, — чудо на Висле, когда слышащая выстрелы артиллерии Тухачевского Варшава и Сулеювек, занятый уже большевиками, оказываются неожиданно освобожденными от врага поспешившим на помощь полякам моложавым генералом.

— Сделаем разбор положения, — предлагает Вейгану Фош.

Вырисовывается скелет будущего рапорта Жоффру:

На участке армии Фоша все французские попытки прорыва закончились ничем. Наоборот, пришлось уступить значительное количество защищаемой территории. Наступление армии Монури также провалилось. С необъяснимой быстротой Клук повернул свои уходившие на юг дивизии и бросил их снова на север, навстречу Монури. Тот, желавший окружить Клука, теперь сам оказался перед лицом опасности быть окруженным. Остается последний шанс, чтобы выиграть битву на Марне — прорваться через брешь между первой и второй армиями. Это, кажется, удастся.

Фош говорит:

— Если мы обрисуем главнокомандующему наше положение в его действительном виде, он может упасть духом. Поражение армии Фоша вслед за поражением армии Монури, может повлечь за собой поражение всех французских армий. Я не имею права скрывать от главнокомандующего правды, но я могу не лишить его надежды, что моя армия не прекратит боя еще день, два, — до тех пор, пока не выяснится участь сражения...

Фош некоторое время думает, затем манит пальцем адъютанта, показывает ему на стул и приказывает:

— Пишите: «Донесение командующего девятой армии главнокомандующему»: «Мое правое крыло теснится немцами. Центр отступает. Я лишен возможности двигаться, но положение великолепно и я наступаю!»

Фош, произнося два последних слова, сильно ударяет стэком по столу. Затем приказывает:

— Эту депешу благоволите отправить немедленно, как обыкновенную телеграмму.

Затем, обращаясь к Вейгану, спрашивает:

— Как велики наши потери за последние три дня?

Тот некоторое время молчит, по-видимому, складывая цифры, и отвечает:

— Потери в отдельных корпусах различны, но, в общем, надо полагать, что наша армия растаяла наполовину.

Фош хмурится:

— Наполовину? Это очень много. Это гораздо больше, чем я опасался. Все равно. Это не изменит моего намерения. Завтра мы атакуем вновь. Запишите воззвание к войскам:

И лаконически, как всегда, Фош диктует:

«Храбрые солдаты девятой армии! Близка награда за ваше напряжение. Немцы накануне израсходования своих сил. У них больше нет резервов, а полки перемешались. Германское высшее командование не знает истинного положения вещей. Мы ошеломили его неожиданным наступлением. Час расплаты наступил. Теперь дело идет о величии и чести нашей родины. Теперь пора приложить всю силу к тому, чтобы потрясенный враг побежал. Успех ждет того, кто может больше выдерживать!»