XVII. Финал.
КАТРИН: Это правда?
БРЭНДАВУАН: Так две ж рубашки испачкали…
ГЮБЕР: Что же ты молчал, идиот?!
БРЭНДАВУАН: Не велели. Сердились очень. Кулак показывали.
ЛАГРАНЖ: Провал Его убьёт…
ЛАТОРИЛЬЕР: Слушай меня! /далее все, получая указания моментально исчезают/
/Лагранжу и Гюберу/ Вы двое – догнать Барона. Силком сюда!
/Полю/ Бовалей на сцену. /тот разводит руками: мол, как?/ Пинками!
/Катрин/ Давай к Арманде. Делай с ней, что хочешь,
но чтобы через две минуты была здесь трезвая, как стёклышко.
/Эдму/ Ты – к Дюкруази. Скажи ему… /тот показывает на горло: мол, как?/
Ну, думаю, он тебя поймёт…
/Брэндавуану/ Ты – за Жаклиной.
/Лагранж и Гюбер вносят на сцену упирающегося Барона./
БАРОН: Что вы ещё от меня хотите?
ГЮБЕР: Чтобы ты заткнулся, пока я не подбил тебе второй глаз.
ЛАТОРИЛЬЕР: Во время атаки неприятеля драться между собой – преступно.
БАРОН: Без Мольера мы всё равно проиграем.
ГЮБЕР: ЕСЛИ мы проиграем – то останемся без Мольера.
ЛАТОРИЛЬЕР /в кулису/: Жаклина! /та бросается было к мужу/ Займись Бароном.
/Лагранж и Гюбер раздвигают створки “Коробочки”. Появляются Эдм Дэбри и Дюкруази.
Далее действие развивается параллельно: за кулисами и на арьерсцене./
Закулисье
|
Арьерсцена
|
/Справа Дюкруази, Жаклина и Лагранж одевают Барона турком/
БАРОН: Что, Филипп, ночь кончается…
ДЮКРУАЗИ /одевая его/: Да молчи уж, дурень!
/ Дэбри жестами указывает на синяк Барона; Дюкруази слышит слово «бледными»/
|
Д’АРВЬЕ /продолжая/: …И так как поведение турецкого посольства посчитали оскорбительным,…
… то Король выразил пожелание: выставить в вашей пьеске турков в смешном виде. Испуганными, так сказать, трепещущими, бледными … и так далее… Так в чём суть сцены?
|
ДЮКРУАЗИ: «Бледными»?… Мука!!!
ЛАТОРИЛЬЕР: Мари, мука!
/Брэндавуан приносит воду, Мари – муку.
Дюкруази брызгает Барону водой на лицо,
и пудрит мукой. Синяка не видно.
Вместо лица – белая маска./
|
БЕЖАР: слуга Клеонта, Ковьель, приходит к Журдену переодетый турком и говорит
о том, что его господин, турецкий принц, желает посвататься к его дочери, Люсиль.
Д’АРВЬЕ: А потом?
МАДЛЕНА: А потом появляются все остальные, переодетые турками и посвящают Журдена в Мамамуши.
|
|
БАРОН /Лагранжу/: Я – пустой, Шарль!
Слышишь меня, я – пустой!
Всё – бессмысленно.
Ничего не получится. Я не смогу.
ЛАГРАНЖ: Ты сможешь.
Ты сделаешь его.
У тебя всё получится.
БАРОН /глядя в лицо Лагранжу/:
Чёрт бы тебя побрал! Чёрт!!
/Лагранж выталкивает Барона на сцену./
|
Д’АРВЬЕ: Исписался, исписался ваш Мольер.
В жизни не слышал ничего глупее.
Ну, давайте сюда вашего переодетого турка!
БЕЖАР: К сожалению, я должен Вам сказать, что…
Д’АРВЬЕ: Где же он?
БЕЖАР: Он не выйдет, потому что…
МАДЛЕНА: Он выйдет! Реплика, Бежар!
БЕЖАР /в роли Журдена/:
«Не знаю, не бывал там никогда.
Ну, так и быть, зови его сюда.»
|
/Все, не двигаясь, смотрят из-за кулис на сцену./
/Слева входят Дюкруази, Катрин Дэбри и Арманда./
КАТРИН: Арманда готова.
ДЮКРУАЗИ: Чем ты её?
КАТРИН: Нашатырь с водой.
Вывернуло, как чулок наизнанку.
БРЭНДАВУАН:
Это со здоровым сердцем хорошо.
ЛАТОРИЛЬЕР: Ты как?
АРМАНДА: Как после аборта.
В животе пусто, во рту гадко.
Я могу работать, Франсуа.
|
Ковьель
Мое почтенье, сударь. Вижу вы
Меня не узнаёте.
Журден
Да, увы.
Ковьель
А я ведь вас таким вот крошкой знал.
(показывает)
«Козу» вам строил, на руках качал.
Журден
Что-что?
Ковьель
Вы были чудный карапуз.
Вас обожали все.
Журден
Благодарю-с.
Но с виду вы так молоды… И мне
Должны годиться в сыновья вполне.
Ковьель
Не удивляйтесь, сударь. Прост секрет:
Я в Турции живу уж много лет.
Журден
Ах, вот в чём дело…
Ковьель
В давние года
Я с батюшкой был вашим дружен.
Журден (изумлённо)
Да?!
Ковьель
Покойник был исконный дворянин!
/Барон заваливается вбок.
Бежар подставляет ему плечо./
|
|
Д’АРВЬЕ: Стоп! Кто это?
БЕЖАР: Слуга Ковьель, переодетый турком.
МАДЛЕНА: …Ваша милость.
Д’АРВЬЕ: Почему у него лицо в муке?
МАДЛЕНА: Выбелено по Вашему совету,
Ваша милость.
БЕЖАР: Вы сказали:
«лица трепещущие и БЛЕДНЫЕ».
Д’АРВЬЕ: А почему он так по-дурацки одет?
БАРОН: Чтобы доставить удовольствие Королю.
МАДЛЕНА: …Ваша милость.
|
/Гюбэр и Лагранж закрывают “Коробочку”.
Слева входит Жан Боваль, за ними Жанна Боваль и Поль с двумя спящими детьми на руках./
|
г-н БОВАЛЬ /вставая посредине/: Ну?!
г-жа БОВАЛЬ /Брэндавуану/:
У господина Мольера действительно лопнула жила в горле?
БРЭНДАВУАН: Просили не говорить…
Две рубашки…
г-н БОВАЛЬ /даёт ему подзатыльник/:
Так что же ты молчал, дерьма кусок?
БРЭНДАВУАН: Не велели. Говорят, нельзя…
г-н БОВАЛЬ: Нельзя в супе ноги мыть, а остальное… /смотрит в щёлку “Коробочки”/
Так это и есть засранец Короля?
/Эдм Дэбри пантомимически поправляет его/
ДЮКРУАЗИ: Посланец Короля.
г-н БОВАЛЬ: Какая разница!
ГЮБЕР: Никакой.
МАРИ: А зачем он пришёл?
ЛАТОРИЛЬЕР: Он пришёл отомстить Мольеру.
МАРИ: Отмстить? За что?
ЛАГРАНЖ: За то, что над ним смеялись.
Смеялись после нашего “Дандэна”,
после “Тартюфа” и после “Амфитриона”.
/Эдм Дэбри хрипит/ КАТРИН /переводит/:
И будут смеяться после нашего “Журдена”.
АРМАНДА: Он пришёл убить спектакль.
МАРИ: Как?
ДЮКРУАЗИ: Как посланец Короля.
ЛАГРАНЖ: Все одеваемся турками!
|
|
/Поль кладёт детей в коляску. Гюбэр и Мари следят за происходящим на сцене. Остальные актёры Жаклина и Поль одеваются “турками” – кто во что горазд; все собраны и сосредоточены./
|
ЛАТОРИЛЬЕР /Гюберу/: Что там?
ГЮБЕР: Сцену с Ковьелем пропускает, тварь!
МАРИ: Про приезд принца говорит.
ГЮБЕР: Паланкин!?
г-жа БОВАЛЬ: Паранджа!?
АРМАНДА: Кошельки!…
/Боваль, Дюкруази, Дэбри, Брэндавуан кидают свои кошельки, на костюмный ящик./
ДЮКРУАЗИ: Эдм! Палки накрест.
/Поль, Латорильер, Дюкруази, Дэбри скрещива-ют две палки, на которые садится Лагранж./
ЖАКЛИНА: А деньги куда?
КАТРИН: Мари – подол! /ссыпают деньги/
/Женщины с опахалами – шляпы вставленные
в палки, в паранджах – пустые кошельки на лицах – становятся по краям и спереди./
|
Д’АРВЬЕ: Мы пропускаем эту сцену, Бежар.
Это не смешно, плоско, бездарно…
Впрочем, как и всё у вашего этого…
Покажите мне… приезд жениха,
который переоделся турецким Пашой.
БЕЖАР: Принцем.
Д’АРВЬЕ: Полный бред…
Турецкий ПАШÁ должен появиться на…
разукрашенных носилках – паланкине,…
…который несут его верные янычары,…
…а вокруг пляшут полуобнажённые одалиски…
/пьёт/
Давайте, давайте, пошли!
БЕЖАР: Ваша милость, это – не Турция,
это – театр. И здесь сразу…
|
ЛАТОРИЛЬЕР /кричит/: Бежар!
Паланкин, янычары и одалиски готовы!
/Процессия, ритмично топая, двигается
в раскрытую «Коробочку»./
/Процессия разваливается и отступает.
«Коробочка» захлопывается./
г-н БОВАЛЬ: Гадёныш!
МАРИ: Боже правый! На слоне!
ГЮБЕР: Удавлю гниду!
ЛАГРАНЖ: Это не выход.
АРМАНДА: Сука!
ЛАТОРИЛЬЕР: Спокойно!
Думаем. Думаем. Все думаем.
КАТРИН: Мальчики, ну вы же такие умные!…
ПОЛЬ: А мы в детстве играли «в слона»…
/Эдм Дэбри отмахивается от него./
ДЮКРУАЗИ: Молодец, Поль!
Слушайте все! Мы играем в «слона».
ЛАТОРИЛЬЕР: Спина!
/упирается руками в колени/
БОВАЛЬ: Бивни!
/подскакивает с двумя палками наперевес/
ЖАКЛИНА: Хобот!
/кидает Гюбэру шляпу Панкрасса/
г-жа БОВАЛЬ: Уши!
/в ход идут шляпы Доранта и Люсинды/
/Далее всё происходит беззвучно:
Гюбер, Жан Боваль, Латорильер, Дюкруази,
Эдм Дэри, Поль образуют «слона», которого женщины покрывают попоной – куском заплатанной кулисы. Лагранж садится верхом. Катрин, Жанна Боваль, Жаклина и Арманда
с фонариками – по краям./
ЛАГРАНЖ:
Ну, «Ты сам этого хотел, Жорж Дандэн!»
Больше света!
|
БЕЖАР: Прикажете начинать?
МАДЛЕНА: …Ваша милость.
Д’АРВЬЕ: Нет! Не на носилках.
/группу д’Арвье не видно, слышны только голоса/
Будет лучше, если Пашá выедет на слоне.
БАРОН: На чём?
БЕЖАР: На каком слоне?
Д’АРВЬЕ: На обыкновенном, на индийском.
В Турции много индийских слонов.
МАДЛЕНА: Ещё коньяк?
Д’АРВЬЕ: Разумеется.
/Мадлена медленно наливает и подаёт коньяк, тянет время, может быть. нарезает лимон./
/Д’Арвье пьёт, смакует, потом продолжает./
Конь ни в какое сравнение не идёт
со слоном. Слон – это… слон.
/улыбается/
Жаль, что ваш театр не сможет порадовать Его Величество…
такой малостью.
Королевская труппа оказалась,
так сказать,… не на высоте…
/пьёт/
|
/В распахнувшуюся «Коробочку» навстречу Лорану д’Арвье, сидящему за столом с бокалом коньяка в руке, одетой в белоснежную перчатку, торжественно и неторопливо входит двенадцатиногий «Слон», раскрашенный всеми цветами индийской радуги./
|
АРМАНДА: Магомета господина!
ВСЕ: Магомета господина!
АРМАНДА: Я просить за Жиурдина!
ВСЕ: Я просить за Жиурдина!
АРМАНДА: Его сделать паладина!
ВСЕ: Его сделать паладина!
АРМАНДА: Дать ему алебардина!
ВСЕ: Дать ему алебардина!
АРМАНДА: И отправить Палестина!
ВСЕ: И отправить Палестина!
АРМАНДА: На галера-бригантина!
ВСЕ: На галера-бригантина!
БРЭНДАВУАН /залезает на ящик, поднимет фонарь, стараясь закрепить его на штанкете/:
Сейчас, сейчас, господин Бежар! Сейчас будет светлее!
/Вдруг неожиданно Брэндавуан замирает и медленно падает вниз. Пронзительный крик Мари.
«Слон» разваливается, Брэндавуан оказывается на “слоновьей попоне”, все столпились вокруг него./
ЛАГРАНЖ: Что? Что случилось?
БЕЖАР /кидаясь к Брэндавауну/: Брэндавуан, твою мать! Чтоб ты сдох, старый дурак! Чтоб ты!...
/Латорильер и Боваль останавливают его. Пауза. Латорильер пытается прощупать пульс./
ЛАТОРИЛЬЕР: Он умер.
БЕЖАР: Как умер?!
ДЮКРУАЗИ: Сердце, должно быть. /все мужчины снимают головные уборы/
Д’АРВЬЕ /выходит на авансцену/: Ну, в чём дело? Почему остановились?
Уберите этого, господин Бежар, и ведите репетицию, а не то…
БЕЖАР /выходит вперёд/: Репетиция окончена. Все свободны.
/Бежар садится на авансцене в ногах у Брэндавуана. Никто не двигается с места./
Д’АРВЬЕ: То есть как это?! Вы, что тут все, вконец обалдели?!
Завтра спектакль у Короля! В Шамборе! А вы из-за какого-то… не пойми кого!...
МАДЛЕНА: Спектакль, Ваша милость, у нас завтра.
ЛАГРАНЖ: А сегодня мы будем хоронить нашего товарища.
Д’АРВЬЕ: Это всего лишь слуга!
КАТРИН: Актёр.
Д’АРВЬЕ: Это – слуга!!
ЛАТОРИЛЬЕР: Человек.
Д’АРВЬЕ: Слуга!!!
АРМАНДА: Слуга Театра. Комедиант!
Д’АРВЬЕ: Если он комедиант, то, умерев без покаяния, он не отрёкся от своей, осуждаемой церковью профессии, не дав письменного обещания, что в случае, если Господь, по бесконечной Своей благости, возвратит ему здоровье, он никогда более в жизни не будет играть комедии. Вам не дадут похоронить его на городском кладбище по церковному обряду на освящённой земле.
г-жа БОВАЛЬ: А на сколько вглубь простирается освящённая земля?
Д’АРВЬЕ: На четыре фута.
ДЮКРУАЗИ: Тогда мы похороним Брэндавуана на пяти футах.
Д’АРВЬЕ: Это что?! Да я вас! Я – маркиз д’Арвье!
Да мне за это… Моя честь…
ЛАГРАНЖ: Если здесь задета ваша честь, господин маркиз,
то я – Сьёр Шарль Валер де Лагранж к вашим услугам.
/бросает д’Арвье в лицо «турецкую» шапку/
БАРОН: Мишель де Барон.
ДЮКРУАЗИ: Филипп Дюкруази.
ЛАТОРИЛЬЕР: Капитан Лотарингского полка в отставке Франсуа де Латорильер.
/указывая на жестикулирующего Дэбри/ Или Эдмон Дэбри.
Кому-нибудь из нас, господин маркиз, вам придётся предоставить
сомнительную честь – проткнуть шпагой ваш гнилой продажный ливер.
ГЮБЕР: Послезавтра – в Шамборе.
г-жа БОВАЛЬ: Уже завтра.
КАТРИН: Но сначала наш всемилостивейший Король-Солнце…
г-н БОВАЛЬ: …будет смотреть эту хрень!
МАРИ: А вы?..
АРМАНДА: МЫ – успеем.
МАДЛЕНА: У нас в запасе – ещё одна ночь.
ЖАКЛИНА: Пошли.
/Актёры с телом Брэндавуана уходят в “Коробочку” и закрывают створки.
Д’Арвье остаётся один. Через сцену проходит невидимое ему Привидение.
Его чистая, прозрачная мелодия повисает над сценой невидимым занавесом, в который, как муха
в стекло, безуспешно бьётся Лоран д’Арвье, почему-то не могущий преодолеть этот незримый барьер, отделяющий его от опустевшей мольеровской сцены парижского театра “Пале-Рояль”./
P.S.: - 14 октября 1670 года в Шамборе перед Королём Людовиком XIV актёры королевской труппы театра «Пале-Рояль» сыграли премьерный спектакль «Мещанин во дворянстве»
по пьесе Жана-Батиста Поклена де Мольера.
- В этом же 1670 году в возрасте 40 лет актёр Луи Бежар покинул театр и вышел на пенсию.
- В 1672 году Мари Рагно вышла замуж за Шарля Лагранжа и стала актрисой королевской труппы театра «Пале-Рояль».
- 17 февраля 1672 года умерла Мадлена Бежар.
- Ровно через год, 17 февраля 1673 года от сердечного приступа, произошедшего во время четвёртого представления «Мнимого больного» скончался Жан-Батист Поклен де Мольер.
- Супруги Бовали родили и воспитали десятерых детей.
Конец.
Санкт-Петербург 2006 г.
Компьютерная вёрстка и редакция – С. Голод © театр «Глагол» 2006-2007
