Преподобный Матфей Черниевский. Преподобный Иосиф Козловский

В 1915 г. митрополит Владимир был переведен на Киевскую кафедру. Именно здесь ему пришлось принять мученический венец. В январе 1918 г. в Киево-Печерской Лавре, где находились митрополичьи покои, творились невиданные безчиния и надругательства. Вооруженные люди врывались в храмы, итак уже полуразрушенные от большевистских артобстрелов, – в шапках и с папиросами в зубах. С криком и нецензурной бранью производили обыски даже во время богослужения, ругались и кощунствовали над святынями. Монахов-стариков разували и раздевали на дворе, издевались над ними, секли нагайками, угрожали смертью. И вот – настал черед архипастыря.

Было это в ночь на 25 января. Очевидец событий митрополит Вениамин (Федченков) вспоминал: "Человека три в военной форме пришли в Киево-Печерскую Лавру и потребовали митрополита Владимира - будто бы в военный штаб. Митрополит понял, что пришел последний час его. Спокойно надел свою меховую рясу и клобук, вышел на монастырский двор, перекрестился на собор и тихо зашагал за арестовавшими его. Келейнику не велел провожать его и – увы! ни мы, ни монахи, а их, может быть, было больше тысячи там, и пальцем не двинули, чтобы помочь архипастырю.

...Так он и не воротился... На другое утро его нашли расстрелянным в версте от Лавры и брошенным в канаву".

Для расследования обстоятельств убийства митрополита Владимира была избрана комиссия во главе с Тамбовским архиепископом Кириллом, но она уже не смогла выполнить своей миссии – Киев был отрезан от Москвы.

В истории Русской Церкви священномученик Владимир был единственным иерархом, последовательно занимавшим все крупнейшие российские кафедры – Московскую, Санкт-Петербургскую и Киевскую. Жизненный его подвиг был завершен мученической кончиной, как бы открывая собой новую славу Русской Церкви. Мощи его были обретены в 1992 году и положены в Ближних пещерах Киево-Печерской Лавры.

Священномученик Кирилл, митр. Казанский

Святитель Кирилл (в миру – Константин Илларионович Смирнов) родился 26 апреля (ст.ст.) 1863 года в Петербургской губернии. О его детских и юношеских годах известно немного. Вот лишь его собственные скупые воспоминания: "...Умственным взором моим я, как и сейчас, вижу ряды волнующихся молодых голов, в среде которых жил когда-то. Передо мною возстает прошедшая жизнь семинарская с ее интересами, волнениями, спорами и бурями... Несерьезные эти волнения, но воспоминания о них особенно приятны сердцу... занимали нас те вопросы, от которых волновались тогда мы... кого спросят на уроке и тому подобное по нашей жизни, нашему сердцу близкие, дорогие".

По окончании семинарии и академии со степенью кандидата богословия, он был возведен в священнический сан и назначен гимназическим законоучителем. На протяжении 13 лет преподавательского труда сотни юных душ были вверены его попечительству. Отец Константин умел жить одними интересами со своими питомцами. И позже, будучи архиереем, говорил: "Юношество – это моя стихия, моя сфера... с которой я сроднился". В 1900 году его переместили к Троицкой кладбищенской церкви г.Кронштадта. Известно, что между ним и знаменитым Кронштадтским пастырем Иоанном существовали отношения особой духовной близости (перед своей кончиной Иоанн Кронштадтский просил, чтобы отпевал его именно епископ Кирилл). Здесь же ему пришлось пережить большое личное горе: умерли дочь и супруга. Вдовый священнослужитель принимает монашество (с именем Кирилл) и становится архимандритом. Его ожидало миссионерское поприще. Два года энергичный и деятельный архимандрит Кирилл возглавляет духовную миссию в Иране, где, помимо пастырского, раскрылся его административный талант. В короткое время миссия обзавелась необходимыми строениями, наладила издательскую, переводческую и просветительскую работу. В 1904 году Указом Св.Синода архимандриту Кириллу определено быть епископом Гдовским, викарием Санкт-Петербургской епархии. О своем новом назначении митрополит Кирилл вспоминал позже с улыбкой: "Когда меня назначили в Петербург викарием к Антонию, один человек говорит мне: "Вас, владыко, сюда назначили по росту, как в гвардию". Действительно, это был высокий, широкоплечий, располагающий к себе человек. Неподдельное уважение и любовь епископ Кирилл снискал в Петербурге среди простого люда. В одном из храмов удаленного от центра города рабочего квартала, Петербургский викарий проводил еженедельные собеседования, собиравшие много народа. Через несколько лет тут состоялись проводы владыки Кирилла на новую кафедру. Слезы провожавших гораздо красноречивее, чем подарки и прочувствованные речи, говорили о том, какими духовными нитями связан с ними архипастырь.

Тамбовская епархия – место нового служения владыки – в начале ХХ в. Была одной из самых больших в России, В Тамбове епископа Кирилла ждал и почти месяц. Местная пресса, упреждая любопытство и слухи, сообщала: "Тамбовская епархия может радоваться. Бог послал ей одного из выдающихся иерархов – мудрых наставников, поборников правды Божией, творящих дело Господне со всяким усердием". Последующие годы показали истинность этого утверждения. Немало успел сделать святитель Кирилл для нашего края. Это открытие новых школ и духовных учебных заведений, строительство храмов, забота о монастырях и приютах, создание церковно-археологического Комитета и многое другое. Именно владыке Кириллу пришлось подъять труды по канонизации Питирима Тамбовского.

Общительность, необыкновенная простота в обращении, родительская приветливость – качества, которые отмечали все, соприкасавшиеся с тамбовским архипастырем. По свидетельству современника, "вы, уходя от владыки, чувствуете какое-то особое нравственное успокоение и считаете себя первым счастливцем в мире сем". Очень часто архиепископ Кирилл совершал поездки по епархии. Ни усталость, ни трудность пути не могли помешать архиерею в общении с паствой. Однажды, по дороге в Тулиновский монастырь, при переправе через Цну экипаж владыки попал в занесенную снегом полынью. Неизвестно чем бы кончилась эта история, если бы не проезжавшие мимо крестьяне.

В дни начавшейся войны святитель Кирилл явил образец жертвенного служения Родине. Патриотизм для него – это именно служение. "Слишком серьезное время переживаем мы, чтобы можно было думать о рукоплесканиях и потехах", – писал он, протестуя против неуемных ура-патриотических кличей. По его инициативе организуются сборы средств на нужды фронта, лазареты при монастырях для больных и раненых воинов, приюты для детей, лишившихся родителей, комитет помощи воинам, находящихся в плену, и так далее. Сам владыка был частым и желанным гостем в больничных корпусах. Кафедральный город бывшего начальника Урмийской миссии заменил родину беженцам-христианам из Ирана.
События февраля/марта 1917 года застали архиепископа Кирилла в Тамбове. "...Если не удержимся от глумлений над своим прошлым, – предупреждал он с амвона Преображенского собора, – то напишем такую первую страницу своей истории, которые следующие поколения будут читать с краской стыда на лице, готовы будут вырвать ее, но нет таких ножниц, которыми можно было бы вырезать что-либо из памяти истории...". Слова эти оказались пророческими.

Активное участие принял тамбовский архиепископ в работе Поместного собора Русской Православной Церкви, заседания которого с перерывами проходили с августа 1917 по сентябрь 1918 года. Постановлением Патриарха Тихона и Св.Синода он становился митрополитом Тифлисским и Бакинским, экзархом Кавказским, но из-за невозможности ввиду военных действий прибыть к месту служения, назначается в Казань.

Дальнейшая его жизнь – это сменяющие друг друга тюремные заключения и ссылки. Маршруты этапных "путешествий" митрополита прошли через Русский Север и Сибирь.

После похорон святейшего Патриарха Тихона, в апреле 1925 года, было вскрыто его завещательное распоряжение. В нем говорилось: "В случае Нашей кончины Наши патриаршие права и обязанности, до законного выбор нового Патриарха, предоставляем временно Высокопреосвященному митрополиту Кириллу (Смирнову)...". Но находившийся в ссылке митрополит Кирилл не мог вступить в права патриаршего местоблюстителя. Авторитетнейший иерарх Русской Церкви, не пожелавший идти духовные компромиссы, был под особым надзором "власть предержащих". Ввиду отсутствия возможности открытых выборов Патриарха, в 1926 году решено было собрать письменные мнения епископов по этому вопросу. 72 архиерея прислали свои отклики в поддержку митрополита Кирилла. Но последовавшие аресты участников инициативной группы и других архиереев сделали невозможным такое избрание.

Несмотря на удаленность и изоляцию от активной церковной жизни, митрополит Кирилл старался все же влиять на ход событий. Он открыто выступил против нового курса митрополита Сергия, получившего в это время высшую церковную власть. В письмах и обращениях, адресованных иерархам и мирянам, он обосновывает каноничность занимаемой им позиции, за что сначала последовало "увольнение на покой", а позже "меры церковного прещения", дополнявшие государственно-административное воздействие.

С 1934 года старец-митрополит находился в своей последней ссылке в Казахстане. Здесь ему предъявили обвинение в создании "центра подпольной церковной антисоветской организации". 19 ноября 1937 года постановлением "тройки" при УНКВД по Южно-Казахстанской области митрополит Кирилл был приговорен к расстрелу. На следующий день, 20 ноября, приговор привели в исполнение.

Быть может, восходя на свою Голгофу, святитель Русской Церкви вспомнил слова апостола Иоанна: "Любовь познали мы в том, что Господь положил за нас душу Свою. И мы должны полагать души свои за братьев" (1Иоанн. 3,16).

Преподобный Силуан Афонский

В формуляре Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне о нем говорится следующее: "Схимонах Силуан; мирское имя – Семен Иванович Антонов, крестьянин Тамбовской губернии, Лебедянского уезда, Шовской волости и села. Родился в 1866; на Афон приехал в 1892; в мантию пострижен в 1896; в схиму в 1911. Послушания проходил: на Мельнице, в Старом Нагорном Русике, в Экономии. Скончался 11/24 сентября 1938 г." От "родился" до "скончался" – все бедно, не о чем рассказать. Его жизнь осталась незамеченной для внешнего мира. А между тем старец Силуан – один из величайших святых XX века.

Однажды, когда Семену было года четыре, к ним в дом пришел книгоноша и, беседуя с отцом, убеждал его, что Христос не Бог и что вообще Бога нет. Мальчика Семена особенно поразили слова: "Где Он, Бог-то?", и он подумал: "Когда вырасту большой, то по всей земле пойду искать Бога". Позже, когда Семен узнал о святой жизни Иоанна Сезеновского, о чудесах на его могиле, то подумал: "Если он – святой, то, значит, Бог с нами, и незачем мне ходить по всей земле искать Его". При этой мысли юное сердце загорелось любовью к Господу. Семен много молился с плачем, тогда же он ощутил в себе влечение к монашеству. Он даже просил отца отпустить его в монастырь, но отец категорически наказал закончить сначала военную службу.

Однако весьма скоро юноша, обладавший огромной физической силой, стал жить обычной жизнью, гулять с девками, пить водку и играть на гармонике. Но Господь снова напомнил ему о его избрании. Однажды, после нецеломудренно проведенного времени, Семен задремал и в состоянии легкого сна увидел, как внутрь него проникла через рот змея. Он ощутил сильнейшее омерзение и, проснувшись, ясно услышал: "Ты проглотил змею во сне и тебе противно; так Мне нехорошо смотреть, что ты делаешь". По глубокому убеждению старца, этот тихий и сладкий голос принадлежал Божией Матери. Семен ощутил глубокий стыд за прошлое и начал горячо каяться перед Богом. Решение уйти в монастырь вернулось к нему с умноженной силой. И на военной службе не забывал Семен о Боге. Армейские товарищи вспоминали: "Мы в трактире пьем водку и веселимся, а Семен умом на Афоне и на Страшном Суде".

После службы Семен становится послушником Русского Пантелеимонова монастыря на Афоне. В духовный подвиг он вводится многовековым укладом афонской монашеской жизни. Молитва в келии наедине, длительные богослужения в храме, посты и бдения, частая Исповедь и Причащение, труд и послушание... Уже на первом году монастырской жизни подвижник сподобился дара непрестанной Иисусовой молитвы. Моление за весь мир становится главным деланием монаха.

Однако молодому иноку не удалось сохранить дар непрестанной чистой молитвы. К нему стали приходить помыслы: "Ты живешь свято, грехи тебе прощены, ты все делаешь хорошо". Тревога проникала в сердце послушника, но по неопытности он не понимал, что с ним происходит. Однажды келия Симеона наполнилась странным светом. "Прими, это благодать", – говорил помысел, и душа послушника смутилась. Потом ему открыто стали являться бесы, с которыми он по наивности разговаривал. Иногда они говорили: "Ты теперь – святой", а иногда: "Ты не спасешься". На вопрос Симеона – почему они говорят по-разному, бес насмешливо ответил: "А мы никогда правды не говорим". Мучительность демонических нападений все возрастала, и в душе молодого послушника росли страх гибели и отчаяние.

И вот однажды, когда Симеон в отчаянии подумал: "Бога умолить невозможно", Господь непостижимо явился ему – он увидел в храме у Царских врат живого Христа. Этот случай еще раз напоминает, что Бог являет Свою помощь тогда, когда человеку кажется, что спасение уже невозможно.

Через много лет после этого, когда подвижник был уже пострижен в схиму с именем Силуан, бесы в очередной раз не давали ему молиться. С болью в сердце монах стал взывать к Богу: "Господи, Ты видишь, что я хочу молиться Тебе чистым умом, но бесы не дают мне. Научи меня, что должен я делать, чтобы они не мешали мне?" В его душе прозвучал ответ: "Гордые всегда так страдают от бесов". "Господи, – сказал Силуан, – научи меня, что я должен делать, чтобы смирилась моя душа". И снова в сердце он получил ответ: "Держи ум твой во аде и не отчаивайся".

Господь прямо указал иноку "серединный" путь: необходимость постоянного сокрушения о грехах, которое, вместе с тем, не должно доходить до гибельности отчаяния.

Заповеди Божии не были для старца Силуана какой-то отвлеченной теорией. Он очень живо чувствовал, как малейшее их нарушение отлучает человека от Бога. Старец всех любил и жалел, никто ни разу не слышал от него слова осуждения, со всеми он был приветлив. Сокрушался, "напрасно" убив муху: "Иной раз жалко и зеленый лист без нужды сорвать".

Подвижник вел очень строгий образ жизни – вкушал очень мало, спал урывками, по два-три часа в сутки и то полусидя, занимался тяжелым физическим трудом, но, может быть, самым его главным подвигом была горячая молитва за весь мир. На иконе Силуан изображен плачущим; в руках он держит свиток со словами: "Молю Тя, Милостивый Господи, да познают Тебя Духом Святым все народы земли!"

Скончался схимонах Силуан 24 сентября 1938 г.
Старец Иосиф, основатель Тамбовского Казанского монастыря

"Царю государю и великому князю Алексею Михайловичю всея великия и малыя и белыя Росии самодержцу, бьет челом нищей твой богомолец Тонбова города новой пустыни старец Иосифище", - так начиналась просительная челобитная, оставшаяся скудным свидетельством о жизни старца Иосифа и начале Казанской обители. По утверждению подвижника, "по нынешней по 174 год (1667 - сост.) в Тонбове городе на посаде монастыря не было; и я, нищей твой богомолец, обещал сам Богу и Пресвятей Богородицы збирать на мона-стырское строенье и построить в Тамбове монастырь; бродил по многим городам и по уездам, збирал Бога ради семь лет на монастырское строенье, и в нынешнем, государь, в 174 году, по твоему великого государя указу и по грамоте и по благословению преосвященного Илариона архиепископа Резанского и Муромского и по моему нищаго твоего богомольца челобитью и обещанью, построили, государь, вновь церковь я нищей на те зборные денги мирскова поданья в Тонбове городе за острогом на берегу реки в новой пустыне во имя Пресвятые Богородицы явления иконы Казанские". Далее старец, сообщив, об освящении в том же году, "за неделю до Троицына дня", храма и иконостаса, посетовал на то, что "в той нашей новой пустыне осталось семь братов стары и увечны; а книг, государь, и риз и коло-колов и всякие церковной утвари взять негде и промыслить некому, старчишко я, богомолец твой, увечной и стар, бродить в мир и сбирать на церковную утварь мочи моей нет". Прошение первостроителя монастыря не осталось безответным. Дабы "государево богомолье без службы и без пения не было" (тем более приделы Казанской церкви освятили в честь тезоименитых святых Государя и наследника - Алексея человека Божия и Федора Стратилата), Царь Алексей Михайлович повелел выдать просимое.

Год и обстоятельства кончины старца Иосифа не известны, забытой оказалась и его могила, но детище старца - Казанский мужской монастырь, на протяжении столетий много раз менявший свой облик, и ныне служит одним из лучших украшений Тамбова.

Святитель Феодосий, епископ Тамбовский и Пензенский

В кафедральный город епископ Тамбовский и Пензенский (таким тогда был титул местных преосвященных) явился, как и его далекий предшественник - святитель Питирим, без большого багажа. Природная доброта, скромность и ласковое отношение к людям были неотъемлемыми качествами характера нового Тамбовского владыки. Однако настороженность и даже враждебность встретили архипастыря с первых же дней его служения. В Тамбове оказалось множество недовольных переводом прежнего епископа Пахомия. Они даже составили прошение в Синод о его возвращении, которое подписали 106 человек. В просимом было отказано, и, более того, зачинщиков наказали. Обиженные поспешили возложить вину на владыку Феодосия, озлобились и решили приложить еще больше усилий для удаления его из епархии. Удобный случай не заставил себя долго ждать. В 1769 году вышел указ о разборах духовенства, по которому все заштатные церковнослужители подлежали зачислению на военную службу. Противники епископа Феодосия задумали сложную интригу. Замешанным оказался и воронежский губернатор Маслов. Для производства разбора он направил двух чиновников. Те, явившись в Тамбов, заявили, что владыка скрывает причетников. Это было ложью: епископ выслал 70 человек, не состоящих на службе в церквах. Чиновники забраковали их как негодных и потребовали прислать штатных. Епископ отказал, не желая оставить храмы без необходимых служителей. Видимо, этого и ожидали: в Синод направили жалобу. Вторую подали причетники, отданные в военную службу за какие-либо провинности. И, наконец, пожаловался сам губернатор Маслов, избрав поводом рукоположение епископом Феодосием в сан дьякона священнического сына Василия Алексеева, что избавляло его от солдатчины. Действия епископа толковались как неподчинение распоряжению властей. В 1770 году владыку отстранили от управления епархией без запрещения в священнослужении и назначили следствие. Недруги святителя возликовали, обрадовавшись унижению архипастыря. Городское духовенство отказалось ему подчиняться. Епископ Феодосий вынужден был переехать в Воронеж, где прожил два с половиной года до окончания следствия.

При разбирательстве могли пострадать консисторские служащие, также привлеченные к ответу. Но святитель, стараясь спасти своих подчиненных от неправедного приговора, взял всю вину на себя. Принимая близко к сердцу тяготы простых людей, владыка действительно помогал безместным клирикам. Это и было его "преступлением". Следственная комиссия, состоявшая из епископа Воронежского Тихона, архимандрита Рязанского Спасского монастыря Антония, премьер-майора Куприанова, представила материалы расследования Императрице Екатерине Алексеевне. Ознакомившись с делом, Государыня в 1773 году возвратила святителя Феодосия на кафедру. Конечно, подобные истории могли вызвать только нестроения в епархиальной жизни.

Новой бедой и в жизни страны, и в жизни епархии стало Пугачевское восстание. Объявив себя Императором Петром III, самозванец требовал царской встречи: духовенство, например, обязано было приветствовать "царя" колокольным звоном и благодарственными молебнами, противящихся ждало жестокое наказание. Многих духовных лиц позже за такие "встречи" обвинили в "измене". Только по докладу генерал-аншефа П.И. Панина 129 священнослужителей лишили сана. Святитель Феодосий употребил все свои силы, чтобы этих людей оправдали, и в 1775 году вышел манифест о помиловании.

После стольких потрясений и испытаний владыке Феодосию пришлось налаживать церковную жизнь. 70-80-ые годы XYIII века в Тамбовской епархии отмечены повсеместным строительством каменных храмов, причем, заметив, что их часто украшают неискусно, а иногда и просто неграмотно, написанными иконами, тамбовский архипастырь назначает для надзора специалистов. Епископ изыскивает средства для благоустройства Казанской обители. Употребление же денег, полученных после продажи имущества 20 упраздненных монастырей, на епархиальные нужды вызвало новый выговор Синода.

В 1779 году, как писал историк Тамбовского края И.И. Дубасов, "совершилось весьма скромное по видимому и весьма важное по существу дело. Это - открытие духовной семинарии". Императрица Екатерина II распорядилась на содержание нового духовного учебного заведения выделять 2000 рублей ежегодно. Первоначально семинария расположилась в Нижнеломовском монастыре. Строительство первого этажа семинарского корпуса позволило перевести старший класс учащихся в Тамбов.

Крайне тяжелым оказался крест архиерейского служения святителя Феодосия. Подлинное благочестие епископа, его простота, сопереживание чужой боли - были не понятны сильным мира сего. Сколько раз одинокая кибитка архиерея проезжала мимо барских усадеб к убогой избе сельского священника... Клевета, зависть, обман и предательство неотступно следовали за ним, "ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо" (1 Петр. 2,19). Архипастырь скончался 23 декабря 1786 года. Деревянная гробница его в Спасо-Преображенском Кафедральном соборе со временем обветшала, но ежегодно память о благочестивом Тамбовском епископе отмечалась торжественным служением панихиды.
Святитель Феофил, епископ Тамбовский и Пензенский
О себе епископ Феофил часто говаривал: "делаю я, да будет слава Богу, а не нам". Но и его не обошла стороной земная слава: имя и дела святителя Феофила были памятны для многих поколений жителей Тамбова. Он родился в Черниговской губернии (по некоторым данным в Новгороде Северском) в 1737 году. Сиротское детство не сулило ему ничего хорошего: до зрелого возраста он вынужден был являться в архиерейскую школу босым и в драном халате. Свою фамилию - Раев - он, вероятно, получил в духовной школе. Тяжелое материальное положение не помешало ему преуспевать в учебе так, что он смог продолжить обучение в Киевской Духовной Академии. Позже он переехал к брату в Казань, но, тяжело заболев, отправился на излечение в Санкт-Петербург.

В столице он был замечен знаменитым митрополитом Димитрием (Сеченовым), который стал покровителем будущего владыки и способствовал его служебному продвижению. В Новгородской семинарии, куда он прибыл "по воле Его Высокопреосвященства" его ждала преподавательская работа. Как сообщалось в рукописи, озаглавленной "Бытность архиереев Тамбовских": "в Новгородском Антониевом монастыре постригшись в монашество в 1762 г., обращался во учительстве сперва немецкого языка, географии и истории, коих наук там еще до толе не бывало, потом проходил учительством с нижних самых латынские все классы до богословия и пробыл всех лет во учительстве в тойже семинарии Иеродиаконом семь лет, Иеромонахом семь лет, Архимандритом и ректором девять лет". Позже архимандрит Феофил назначается настоятелем Хутынского монастыря и в 1787 году именным указом Императрицы Екатерины II призывается к святительскому служению - становится епископом Старорусским, викарием Новгородской епархии. Но административному таланту святителя Феофила суждено было проявиться на Тамбовской кафедре.