Глава четвертая. ДУМЫ О НЕБЕ ДЕТСТВА

Не часто творческая судьба складывается так счастливо, как сложилась она у Кадыра Омуркулова. Первый же киносценарий поставил его в число видных кинодраматургов молодой национальной кинематографии. Это потом уже будут: "Бурма" и "Керез", "Ливень", "Каныбек", "Акжолтой"... Но тогда, пятнадцать лет назад все началось с "Неба нашего детства". Кстати, с рождением фильма по этому сценарию киргизское кино обрело сразу двух выдающихся художников, с именами которых ныне прочно связаны лучшие его страницы. "Небо нашего детства" — дипломная работа выпускника сценарного факультета ВГИКа Кадыра Омуркулова и начинающего кинорежиссера, выпускника Ленинградского института киноинженеров, ныне народного артиста республики Толомуша Океева.

С той поры, за полтора десятка лет, по сценариям Кадыра Омуркулова снято свыше двадцати художественных и документальных лент. Пять кинорежиссеров обрели право на профессию, успешно защитив дипломы по его сценариям. Среди них, помимо Океева, Усен Ибрагимов, осуществивший постановку полнометражного фильма "У старой мельницы", Джали Соодонбек, снявший художественную киноновеллу "Бурма", Аман Альпиев, дебютировавший документальной лентой о народных умельцах — резчиках по дереву и кости. А совсем недавно успешно заявил о себе молодой кинорежиссер, выпускник ВГИКа (мастерская С.А. Герасимова) Замир Эралиев, снявший поэтический короткометражный художественный фильм "Ливень" по одноименному рассказу Кадыра. Этот фильм — совместная работа республиканской киностудии и "Мосфильма", творческим содружеством, с которым по праву гордятся киргизские мастера. Лицо кинодраматурга — фильмы, снятые по его сценариям. А фильмы К. Омуркулова в рекомендациях не нуждаются, они широко известны не только киргизскому, но и всесоюзному зрителю. Не случайно одним из первых кинодраматургов Киргизстана он удостоен почетных званий лауреата премии Ленинского комсомола Киргизии и заслуженного деятеля искусств республики.

Было бы несраведливо умолчать и еще об одной стороне творчества К. Омуркулова. Он автор трех книг повестей и рассказов. Рассказ-притча Кадыра "Жили-Были...", впервые опубликованный "Литературной газетой", а затем вошедший в сборник "Киргизские повести и рассказы", (Фрунзе, 1975), недавно издан на английском языке. Ныне готовится его издание в Польше и Чехословакии. Немало очерков и статей Кадыра Омуркулова - нынешнего корреспондента Агентства Печати Новости по Киргизии — опубликовано на многих языках народов мира. Они несут правду о Советском Киргизстане, его прекрасной земле, о людях, возделывающих эту землю.

Не так давно читатели "Советской Киргизии" познакомились с главами из новой книги К. Омуркулова "Дела земные", а уже близится к концу работа над сценарием по мотивам этой повести для киностудии "Киргизфильм".

Как и для большинства сценариев К. Омуркулова, главная тема которых человек и природа, для его новой работы характерно обостренное внимание к природе, вечной колыбели человечества. Именно отсюда, как считает Кадыр, из глубин этой вечной и неисчерпаемой темы начинается бесконечная тропа к постижению первоистоков национальной духовной культуры. Становится понятным и его неизменный интерес к изучению национального устного поэтического творчества. На рабочем столе молодого, но уже маститого кинодраматурга - эпос "Манас". И Кадыр признается в давней заветной своей мечте — сделать сценарий по мотивам эпоса. Пусть она осуществится, эта мечта. Пусть сгодится отцу и людям дело, которому посвятил себя Кадыр.

— Кадыр, Вы являетесь одним из секретарей Союза кинематографистов республики, возможно, я обижу вас в лучших чувствах, но, по-моему, в последние годы в кыргызском кино не появилось фильма, о котором бы говорили.

— К сожалению. Но я лично считаю, что это не повод для серьезных выводов и что надо бить в колокола. В искусстве так случается: после какого-то всплеска наступает затишье. А подъем в нашем кино был — это факт, он пришелся на конец 60-х, начало70-х. Появилось даже такое название "кыргызское чудо", причем не мы сами его придумали, так о нас говорили и в Союзе, и за рубежом. Тогда целая плеяда молодых людей пришла в кино — Убукеев, Шамшиев, Океев, Базаров, Ибрагимов, Видугирис... Они сделали фильмы, которые действительно стали явлением. Причем это не было случайностью: большие полотна выросли из хороших документальных лент, которые, если хотите, стали генеральной репетицией. Здесь есть какая-то закономерность. Как можно прогнозировать солнечную погоду, так стоит ждать, что придет хорошее кино, если появляется настоящая документалистика.

Вот и сейчас у нас пошла полоса талантливых документальных фильмов, значит, впереди интересные художественные.

— А времени ушедшего не жаль? Ведь десятилетие затишья пришлось на расцвет целого поколения кинематографистов. Я могу назвать несколько имен режиссеров, так и не реализовавших себя.

— Согласен, кое-кто потерял: на фоне первопроходцев они выглядели слабее, хотя потенциально не ниже.

— Только ли дело в творческих возможностях? Вы исключаете влияние общественного спада, в котором мы тогда жили?

— Нет, разумеется, глядя на этих ребят, порой возникало впечатление, что они молодыми уже устали, а ведь им надо было средствами кино открывать новый пласт жизни народа, о котором в мире почти ничего не знали, то есть стать продолжателями самобытного, своеобразного кинематографа.

— Раньше говорили, что есть итальянское кино, французское, теперь вот грузинское, кыргызское. Но самый ли это высокий эпитет? Мне как зрителю в общем-то безразлично, где оно сделано — в Латинской Америке или на Тянь-Шане. Важнее, насколько снятое на пленке соответствует моим чувствам. И я либо сопереживаю происходящему на экране, либо ухожу из зала.

— А по-моему, кино, как любое искусство, должно произрастать на национальной почве. Без подлинно кыргызских корней я не интересен ни французу, ни китайцу. Безадресный фильм бескровен и попросту просто фальшив.

На этот счет у меня есть кое-какой опыт. Когда один молодой режиссер предложил написать сценарий с такой идеей: "Давай сделаем советскую чернуху в кыргызском варианте", мне хватило ума отказаться. Но сейчас он, кажется, все равно снимает.

— Что, на ваш взгляд из этого может получиться?

— "Чернуха" не бывает кыргызской, литовской или молдавской. Это то темное в жизни, что не может быть присуще одной нации.

— Значит, по-вашему, это явление интернациональное?

— Злость, жестокость отмечены не национальными признаками — они в природе человека. И в какие-то периоды вдруг выпирают наружу.

— Но давайте более конкретно поговорим о той "чернухе", которая захлестнула наш кинематограф. Вы считаете, этот жанр имеет право на существование?

— При условии, что того требует драматургия, а не просто из желания сделать кассовый фильм — собрать на экране побольше раздетых актрис, залить его кровавой краской. Но если тема требует того, почему бы нет? В тех же фильмах Хичкока, французских, итальянских режиссеров, где масса эротических, жестоких сцен это оправдано, потому что есть в жизни. Между прочим, Эсхил и Шекспир тоже не пренебрегали эротическими моментами, но они "работали" на главную мысль.

— Понятно. Вы предвосхитили мой вопрос о вашем отношении к этой стороне кино. А как вы относитесь к попыткам, предпринятым даже нашим парламентом, поставить какие-то заслонки против этих экранных "ужасов"?

— Боюсь, что эти указы бессмысленны. Искусству всегда вредило ограничительство. Да и как можно на основе каких-то параграфов отделить порнограию от эротики? Эффект будет примерно тот же, что и указ против алкоголизма: пьяниц меньше не стало, но люди пьют что попало, травятся. Не зря говорят, что дорога в ад мостится благими намерениями. Надо делать что-то другое...

— Что, например?

— Повышать уровень культуры того же зрителя.

— Кадыр, извините, но вас легко поймать на это этой фразе "повышать уровень"... Уж сколько поднимали, а результат - ноль.

— Потому что не с того конца начинали. Я довольно неплохо знаком с западным кино — через эротику прошли все.

— Ну и как, от этого внебрачных детей больше не рождается?

— Нет-нет. Но тут есть специфическая проблема, которую нельзя игнорировать. Ведь мы живем в Азии. У нас есть определенные традиции, какие-то свои представления, обряды. Сразу перескочить, жить как в Европе, не можем, да и не нужно. И когда по ТВ и в кинотеатрах идет наплыв порнографии, это вызывает отрицательную реакцию.

— Разве уж так сильно? Мне кажется, нас пока Бог миловал.

— Ну, а эти шустрые организаторы кабельного телевидения — гонят же все без разбора. И в азиатской семье возникают проблемы.

— В европейской, впрочем, тоже...

— Вот тут не надо сочинять кабинетных указов. Но деятели культуры не должны быть в стороне, их просветительская роль сегодня особенно нужна. Ну и дома требуется нормальное общение, чтобы старшие объясняли, что есть что.

— В этом случае, похоже, младшим придется объяснять, что есть что, что ведь и в кино они ходят больше, и новые веяния воспринимают проще, легче.

— Во всяком случае, когда говорят, что нравственность иссякает, причину надо искать в разорванности связей отцов и детей. Если старики перестают заботиться о своих внуках, образуются пустоты, которые так или иначе будут заполнены.

— Но остаться в замкнутости прежних представлений, по-моему, все равно не удастся: средства коммуникации, видео, параболические антенны, в конце-концов, делают свое дело.

— Согласен, прятаться бессмысленно. Остается только учиться воспринимать все спокойно, не ударяясь из крайности в крайность.

— Кадыр, помните, в прологе "Зеркала" у Тарковского есть сцена у логопеда: молодой человек с безумным трудом пытается начать говорить. Она очень символична. Как освободиться от пут долгого молчания, чтобы не наболтать лишнего?

— У кинематографа действительно были тяжелые путы: прежде чем картина увидит свет, ее обязательно просматривал секретарь ЦК, как правило, сидел весь идеологический отдел.

— И уже стали классическими примеры, когда одним росчерком пера чиновника клали шедевр на полку. Но не стоит, по-моему, ударяться, как молодые говорят, в "разборку" прошлых глупостей. Скажите лучше другое: а свобода от всякого идеологического груза - это хорошо или плохо?

— Знаете, у каждого драматурга, режиссера, обязательно есть свой внутренний редактор — не цензор, а художник, который знает, что он хочет сказать людям. Конечно, работать стало легче. Когда я сижу за письменным столом, то спокоен: не будет дурака, который возьмется марать ту или иную сцену. Не надо изворачиваться как прежде, прибегать к метафорам, когда нельзя выразить словом.

— Были у вас такие случаи?

— Да сколько угодно. Даже в первом фильме "Небо нашего детства" мы хотели сказать, что цивилизация не только благо — мысль во времена великих строек и покорений природы крамольная. Между тем, она не только разрушает первозданную природу, но и душу человеческую. И это зло мы показали на экране, когда прекрасные вековые горы от взрыва динамита летят в тартарары.

— А какая тема волнует вас сейчас?

— Скорее Горбачев. Сначала фетишировали его облик, а теперь готовы распинать за то, что он не похож на него. Впрочем, это же может случиться и с Ельциным.

— Какой фильм вам бы хотелось посмотреть сегодня вечером?

— Их много: и "Земляничная поляна" Бергмана и "Ностальгия" Тарковского. А еще бы я снова встретился со своим "Небом..." Оно было снято на едином дыхании, снято чистым народным голосом. Потом нам уже поставили голоса. И я не знаю, хорошо это или плохо.
Беседовала Э. Таранова

"Слово Кыргызстана", октябрь 1991 г.

КАК БРОСАЮТСЯ В ОКЕАН КИНО
Не каждый писатель может создать хороший сценарий, но почти каждый современный киносценарист способен превратить литературную основу успешного фильма в бестселлер.

Для Кыргызстана профессию кинодраматурга открыл Кадыр Омуркулов, первым окончивший сценарный факультет ВГИКа в середине 60-х. Так получилось, что многие кыргызские кинематографисты — Лиля Турусбекова, Болот Шамшиев, Мелис Убукеев и другие — вышли из семей литераторов. Кадыркул Омуркулов также близко соприкоснулся с кино благодаря отцу — известному писателю Касымалы Джантошеву. "Я учился в старших классах, — вспоминает сейчас К. Омуркулов, - и оказался на съемках одного из первых кыргызских художественных фильмов "Девушка с Тянь-Шаня", в котором мой отец был автором сценария. Я видел, как он общался с приезжими режиссерами, кинооператорами, нашими артистами, почувтствовал интерес к профессии кинематографиста, которая для меня в то время прежде всего ассоциировалась с киноэкспедициями. Чуть позднее, выбрав все-таки ВГИК, а не литературный институт и не факультет журналистики МГУ, я стал осознавать сложность профессии кинодраматурга: он должен владеть пером не хуже прозаика, романиста и при этом знать законы экрана ".

— Ваш главный фильм "Небо нашего детства" показал кыргызов такими, какими сами себя кыргызы знали, но зато их не знал весь остальной мир. Та картина — ваша дипломная работа. А короткометражный фильм "Это — лошади" был ведь снят немного раньше?

— "Небо нашего детства" для нас с Толомушем Океевым — первый большой фильм, а так как сразу "бросаться в океан" было опасно, мы сначала попытались сделать своеобразную "пробу пера". "Это — лошади" — очень эмоциональная картина, хотя в ней не звучит ни единого слова. Зато в знаменитом фильме Болота Шамшиева "Манасчы" текст играет очень значительную роль.

Вы написали к этому фильму закадровый текст, проникновенно прочитанный Артемом Карапетяном. Текст из "Манасчы", услышанный однажды ошеломляет и запоминается раз и навсегда.

— Идентично передать смысл эпоса "Манас" для некыргызской аудитории, которая в середине 60-х еще не имела достаточной информации о нем, оказалось, крайне тяжело. Было ощущение, что ты заново творишь "Манаса", но на другом языке. Это был не просто перевод, даже не то, что мы называем художественным переводом... В данном случае нужно было ясно понимать смысл эпоса и точно передать его.

— При этом фильм по объему небольшой...

— Двадцать минут. Помню, я готовился защищать свой диплом — сценарий фильма "Небо нашего детства", и в дни сдачи государственных экзаменов в Москву приезжает Б. Шамшиев с кучей коробок, он привез весь отснятый материал, чтобы смонтировать свою картину на киностудии им. Горького, которая располагается рядом со ВГИКом. Когда Болот из огромной массы исходного материала собрал двухчастевытй фильм, я начал писать текст. Судьба Саякбая Каралаева, главного героя, ко многому обязывала. Нужно было вложить всю душу в картину, потому что это уникальный человек, впрочем, как уникальна и многовековая история самого эпоса.

— Вы пробовали себя и в экранизации?

— Для меня было делом чести обратиться к творчеству моего отца, Касымалы Джантошева. И я написал сценарий по его знаменитому роману "Каныбек". Говоря современным языком, этот роман мог бы служить прекрасной литературной основой фильма в 20-30 серий. Но получилась одна.

— Мне повезло, я смотрела другой ваш фильм "Кербез" в Доме кино, вы сами синхронно его переводили. Тогда приехали московские критики. Запомнила звучание вашего голоса в момент перевода реплик героев. Это был сильный, мощный голос.

— Я не думаю, что у меня такой уж сильный голос, но возможно, в тот момент он звучал искренне, потому что я сопереживал драматической судьбе поэта. Как известно, после знаменитого романа "Сломаный меч" Тологон Касьшбеков написал роман "Келкел", посвященный Токтогулу, великому и трагическому поэту. Картина "Кербез" — "Неистовый беглец", как раз и снималась к 125-летию Токтогула, во второй половине восьмидесятых. Так как это был госзаказ к юбилею поэта, то требовалось написать патриотическую оду. И вдруг мне открылась трагическая сторона его судьбы в последние годы его жизни. Великий акын умер в глуши одиноким и непризнанным. Я побывал на его родине и услышал это из уст земляков, видел фотографию его жалкой хибарки.

Я неожиданно оказался перед дилемой: с одной стороны, от меня ждали предсказуемый сценарий, но с другой стороны, несмотря ни на что, следовало сказать о судьбе великого поэта правду... Я выбрал второе.

Когда фильм принимали, мы с режиссером Николаенко очень волновались, но после первого просмотра все поняли, что картина сложилась.

— Вы сейчас преподаете. К тому же подошли к своей 60-й весне. Что с позиции своего опыта вы говорите молодежи?

— Я пришел в университет на один сезон — провести семестр о национальной культуре, да задержался на пять лет. Я учу студентов мастерству журналиста. И всегда повторяю: не нужно растрачивать свое душевное богатство по мелочам. Храните его, как алмаз. Оно вам сгодится в большом.
Гульбара Толомушова, киновед

"Вечерний Бишкек" 2001 г.

"НАУЧИМСЯ ЖИТЬ, НЕ УМНОЖАЯ ЗЛО"
Один из номеров журнала "Литературный Кыргызстан" за прошлый год целиком отдан творчеству известного писателя и кинодраматурга Кадыра Омуркулова. Следующий номер "Литературного Кыргызстана" был посвящен юбилею великого А.С. Пушкина. А третий номер журнала стал сюрпризом для поклонников таланта Чингиза Айтматова.

Что и говорить, Кадыр Омуркулов — в хорошей компании!

Прочитав его своеобразный "эпиграф" — размышление "Что же спасет мир?", рассказ "Поклонная арча", отрывок из повести "Белая ворона", я подумала: "К стыду своему, как мало мы знаем и читаем наших земляков, великолепно владеющих литературным кыргызским и русским языками. А ведь он, как никто другой, способен тронуть наши сердца абсолютным созвучием родством душ".

Герои Омуркулова — люди обыденные, полные жизненных проблем, столь понятных нам, их современникам. Невзгоды нисколько не озлобляют их, а делают отзывчивей на чужую беду, щедрей на добрый поступок,

И как крик души звучат слова автора, вопрошающего, "что же спасет мир в нашем доме? Что сохранит наш общий дом?"

"Нравственность, желание жить по чести и совести.

…Утром, открыв глаза, подумай: каждый третий ребенок в твоем отечестве живет в нужде и нищете, их сегодняшние слезы — твои завтрашние раны.

В последние годы мы ищем идею, которая стала бы общенародной и могла вдохновить, объединить наши помыслы.

Давайте же спустимся с небес на многострадальную землю и вспомним простую истину: каждый безнравственный поступок умножает зло.

Научимся жить, не умножая зло. Войдем в новый век равными в правах, без нищих и обездоленных".

По чести и совести живут литературные герои Омуркулова. Люди они простые: Иман — бывший чабан развалившегося колхоза, Бата — школьный учитель. Чистые душой, критически оценивающие свое место в жизни, они готовы придти на помощь не только нуждающемуся человеку, но и к самой Матушке-Земле, как никогда требующей очищения от скверны.

"В мире нередко происходят страшные бедствия... — извержения вулканов, цунами, наводнения, землетрясения, рушатся и правращаются в развалины целые города, гибнут десятки, сотни тысяч людей. И самое страшное, что это происходит по вине самого человека. Люди равязывают братоубийственные войны, безжалостно грабят своих граждан, своих земляков, обрекая их на нищету, предаются праздной и распутной жизни, устраивают пиры во время чумы, умножают и без того несметные толпы несчастных детей и старцев... Таким образом накапливается зло. Оно приводит, как правило, к земной катастрофе, - к бунту природы против мракобесия и зла". Человек должен усмирить свою алчность, ненасытную погоню за миражом. А иначе у него нет будущего. К этому призывает автор рассказа "Поклонная арча". Он посылает своего немало пережившего героя Имана к "шаманам", вместе с ними взывать к Вселенскому разуму...

Другой герой Омуркулова — Бата, как и Иман, - Белая Ворона. В повседневной жизни совершенно непрактичен, неспособен залатать даже соломенную крышу собственного дома. Зато как он умеет рассказывать сказки и легенды о родном селе, как фанатично предан ему, как прекрасно знает его историю, и как правильно, в любви ко всему живому, воспитывает своего маленького сына!

Трудно быть Белой Вороной. Так было всегда. Насмешки, угрозы, палки и камни - удел не только птиц, но и людей, непохожих на других.

Чужая исключительность всегда раздражала, а если за этим доброта и бескорыстие, то кроме недоумения ничего у окружающих не вызывает.

Кадыру Омуркулову Белые Вороны близки и понятны, по-настоящему симпатичны. Их индивидуальность привлекательна. "Белая ворона... — большая редкость, ее появление к добрым вестям и благим делам".

Писатель великодушен как истинно талантливый человек. Кадыр Омуркулов — интеллигент от рождения. Имена его родителей — поэтессы Нуркамал и писателя Касымалы Джантошева носят две улицы нашей столицы.

Особенность интеллигентов-интеллектуалов — мыслить категориями государства, заботиться о чаяниях народа и объективно формировать, представлять интересы нации. Врожденная интеллигентность — основа творчества Кадыра Омуркулова, сопутствующая ему на протяжении всего трудового пути. На его счету сборники повестей и рассказов, более пятидесяти фильмов, научно-популярных, документальных, художественных. Все они прославили его.

Кадыр Омуркулов работал в паре с Болотом Шамшиевым ("Манасчы"), Геннадием Базаровым ("Каныбек", "Ожидание"), Мелисом Убукеевым ("Ак-Жолтой"), Усенжаном Ибрагимовым ("У старой мельницы", "Дела земные"). Но он был бы знаменит, даже если бы ничего не написал кроме сценария фильма "Небо нашего детства".

Картина стала дипломной работой для выпускника ВГИКа К. Омуркулова и выпускника Высших режиссерских курсов Т. Океева. А для их последователей - нынешних молодых сценаристов и режиссеров — хрестоматийным материалом, наглядным пособием — "Как создать киношедевр". Сколько лет прошло, а "Небо нашего детства" до сих пор привлекательно для зрителей. Жаль вот только, что крайне редко показывают фильм на большом, да и на малом экранах.

Примечательно, что Кадыр Омуркулов — первый дипломированный сценарист в нашем кино. Он особенно гордится, что по его сценариям шесть режиссеров защитили свои дипломные работы. Один из них из Грузии.

В 24 года он стал главным редактором Госкино республики. А через пять лет — первым директором только что родившейся тогда студии "Кыргызтелефильм". Затем почти два десятилетия возглавлял региональное бюро АПН в Кыргызстане. Это ли не замечательная работа для творческого человека! Встречи, поездки, частые публикации в зарубежных изданиях. Это сейчас каждый журналист может предложить свои услуги зарубежным средствам массовой информации, а в те годы это была прерогатива лишь двух агентств — ТАСС и АПН. Деятельность журналиста-международника считалась особо почетной, так сказать "штучной", профессией.

После АПН Омуркулову было предложено стать первым президентом Гостелерадиокампании республики. Почти полтора года провел профессионал в этой должности с весьма ощутимой пользой для общего дела.

В те годы, — вспоминает Кадыр Омуркулов, — республика обрела суверинитет. Президент Аскар Акаев как никто понимал истинную значимость телевидения и всеми силами содействовал нашей деятельности. Именно благодаря ему был подписан первый договор с правительством Японии, а затем с Турцией на оказание нам материально-технической помощи для оснащения национального ТВ. Сам я побывал в Америке, Малайзии. Вместе с другими тележурналистами из стран СНГ принимал участие в многодневных практических семинарах, изучал принципы: и навыки деятельности ведущей в мире теледержавы — США. Было огромное желание применить увиденное на нашем национальном телерадиовещании. Кое-что мы уже начали создавать, например, независимую службу социологических исследований, которая определяла качество и рейтинг наших передач. Дали зеленую улицу дирекции рекламы, стимулировали ввод в действие нового студийного комплекса, который был до этого в длительной консервации, существенно расширили и обновили автопарк... Но самое главное, нам удалось создать творческую доверительную обстановку. Приветствовалась критика и самокритика. На еженедельных творческих летучках, будьте уверены, доставалось и самому президенту Омуркулову!

За все время работы я не привел со стороны никого из своих друзей и знакомых, потому что убедился в профессиональной самодостаточности и творческих возможностях коллектива. Приходила образованная молодежь, и мы не боялись доверять ей важные участки...

Признаюсь, искренне жаль, что пришлось оставить работу на КТР. Кого-то в верхах не устроила моя самостоятельная позиция. Бог с ними, с интригами, но задуманное так и осталось нереализованным. Жаль и того, что за все прошедшие после этого годы, Кыргызское телевидение не стало лучше, хуже тоже не стало, но и не лучше! Мы остановились на рубеже пятилетней давности, а это значит, что многое упустили. У нас есть с чем сравнить, достаточно просто нажать кнопку соседнего Российского телеканала.

Я думаю, вы верите, что во мне говорит не давняя обида, не зависть, не злорадство. Впервые говорю об этом публично, пять лет достаточный срок для раздумий. Повторюсь, мне искренне жаль,что потенциал тележурналистов КТР так и остался до конца не раскрытым, и что не они формируют сегодня в нашем государстве общественное мнение.

А какие творческие силы, какие возможности имеются и на независимых телерадиокампаниях нашей республики! Это показал 1 -ый национальный телефестиваль, который прошел в Бишкеке в конце прошлого года. Его инициатором стали молодые талантливые кинематографисты Баян Сарыгулов, Шамиль Жапаров и другие журналисты независимых телестудий. Девиз фестиваля: "Время сложения сил. Время новых возможностей".

Я был председателем жюри. Мы провели за просмотром 60 с лишним часов. Было что посмотреть!

Телефестиваль показал, что телевидение и кино — родственные и взаимодополняемые ипостаси. Они идут рука об руку и обогащают друг друга. Не случайно в самые кризисные для кино времена многие талантливые кинематографисты нашли себя в телевизионной журналистике. Это Геннадий Базаров, Бакыт Карагулов, Улан Токомбаев, Замир Эралиев и их молодые коллеги: Актан Абдыкалыков, Шамиль Жапаров, Тынай Ибрагимов, Эрнст Абдужапаров, которые делают все, чтобы кыргызское кино не зачахло окончательно.

А Кадыр Омуркулов растит новые кадры ТВ завтрашнего дня. Он — профессор кафедры тележурналистики Национального университета, на общественных началах—секретарь Союза кинематографистов, президент общества Кыргызстан—Германия.

— Скажите, — спрашиваю я Кадыра Омуркуловича, — Вам, творческому человеку, писателю, опытному кинематографисту и журналисту никогда не приходила идея организовать свою авторскую программу, тем более, что и название имеется, — "Белые Вороны?" Это мог бы быть цикл передач с неординарными людьми.

— Мысль, конечно, интересная. Я думал над этим и сам, а вы мне еще раз напомнили. Значит, действительно есть нужда видеть на телеэкране интересных, творчески одаренных людей с уникальной судьбой. Это могла бы быть двуязычная передача:

"Сиз — кимсиз?!" ("Кто есть кто"). И если будет взаимное желание, я готов сотрудничать с любым телеканалом.

…Сегодня Кадыр Омуркулов пишет публицистику, рассказы, повести. Пишет для души, своей и читательской. Пишет о том, что болит у каждого из нас. Он умеет выразить это по-особому ярко, образно, динамично - как в кино! Чувствуется рука мастера. Пишите, пожалуйста, больше, Кадыр Омуркулович!
Александра Марченко "РИФ", апрель, 1999 г.