IV. ГИДРОЦЕФАЛ НА ЖИЗНЕННОМ ПУТИ РУДОЛЬФА ШТАЙНЕРА

IV. ГИДРОЦЕФАЛ НА ЖИЗНЕННОМ ПУТИ РУДОЛЬФА ШТАЙНЕРА

Эта встреча с проблемой гидроцефалии на жизненном пути Рудольфа Штайнера была не единственной. В 1924 году он рассказывал участникам лечебно-педагогического курса, что еще 6-летним ребенком в своем родном Поттшахе он знал одного 30-летнего мужчину гидроцефала.

Этот “30-летний эмбрион” производил “душевно - чрезвычайное впечатление” на юного Рудольфа Штайнера. С этим человеком, который из-за громадной головы и слабых конечностей должен был ходить на костылях он охотно общался, ибо человек этот был “невероятно умен”. “От него можно было о многом услышать, и к тому же его суждения были преисполнены величайшей кротости. Кротость его была столь же большой, как и его голова. Когда он говорил, в его предложениях - они не были чрезмерно длинными - чувствовалось почти нечто такое, он так всегда произносил свои предложения, как если бы его губы были смазаны сахарным сиропом. Было нечто совершенно своеобразное в этом человеке, и он был весьма изобретателен. Говорили о его всевозможных изобретениях. Свою анормальность он уже не ощущал столь сильно, освоясь с ней и принимая ее как нечто обычное. Он ведь жил в деревне, а там в основном живут люди, относящиеся к таким вещам с известным пониманием и сочувствием. Я никогда не встречал ни одной деревни, где не рос бы таким образом тот или иной ребенок. И это был тогда ребенок всей деревни. Человек всегда мог быть ухожен и взлелеян¹.” - “Кротость” - это существенная черта, которую можно чаще наблюдать у взрослых гидроцефалов. В одном институте 11­летний неблагополучный ученик долгое время задумчиво наблюдал сидящего рядом соседа - гидроцефала около 40 лет, который едва ли мог делать что-то иное, кроме как дружески улыбаться сидящим рядом, и, наконец он выразил свое резюме словами: “Только любовь - но никакого призвания!”

Однако при прогрессирующей деформации мозга у гидроцефалов - весьма нередки духовная подвижность и незаурядная одаренность. Так же и относительно 10-летнего мальчика, воспитанием которого он занимался, Рудольф Штайнер был убежден в его больших духовных способностях. Но способности эти были еще совершенно скрыты и так и не проявились бы без приложенных в данном случае воспитательных и лечебных методов. Прежде всего, ребенку о его способностях не было ничего известно. Он действовал телесно и душевно столь анормальным образом, что родители усомнились в его способности к развитию. Они попытались отдать его в первый класс школы. Но он не выдержал приемный экзамен, т.к. все, что он при этом выполнил, было то, что он протер в тетради большую дыру. “Его мышление было медленным и инертным. Малейшее душевное напряжение вызывало головную боль, снижение жизнедеятельности, бледность, тревожно-мнительное душевное состояние¹¹.” За столом он не приступал к еде; вместо этого он шел потом к помойному ведру и с большим удовольствием поглощал картофельные очистки. Пристрастие к еде из мусорного ящика - симптом, нередко выступающий у детей с повреждением мозга¹².

Для столь необычного лечебного успеха, который был достигнут с этим ребенком, нужно было сначала создать необходимые предпосылки. Рудольф Штайнер сделал родителям ребенка предложение: предоставить ему не только занятия с ребенком, но и его воспитание. Доверие, которое питала особенно мать ребенка к 23-летнему студенту - сделало возможным принять это предложение и создать при этом необходимые условия. Без такой атмосферы доверия в родительском окружении действие каждого педагогического и лечебно-педагогического мероприятия было бы подвержено серьезной опасности. Насколько решающим в случае ребенка-гидроцефала является поведение именно матери - мы убедимся в дальнейшем.

Второе предварительное условие Рудольф Штайнер описывает следующим образом: “Вскоре я смог достичь нежной привязанности ребенка ко мне. Это действовало таким образом, что уже простое общение пробуждало дремлющие душевные качества¹¹.” В чувстве любви ребенок открывается целящим импульсам, исходящим от воспитателя.

И третье предварительное условие вытекает из одного из педагогических требований - свободно образовывать род и вид занятий и лечебных мероприятий: “Для занятий я должен был изобретать особые методы. Каждая четверть часа, превышающая установленный для занятий ритм, причиняла нарушение состояния здоровья... Я должен был тщательно проводить принцип экономии. Зачастую я должен был для получасового занятия готовиться в течение двух часов, чтобы представить материал занятия таким образом, чтобы потом можно было в минимальное время и, по возможности, с минимальным напряжением душевных и телесных сил достичь высшей производительности ребенка. Последовательность предметов занятий должна быть тщательно взвешена, определяя, соответственно, весь дневной распорядок¹¹.” К этим педагогическим требованиям добавляется еще двигательная терапия, которой Рудольф Штайнер касается в “Лечебнопедагогическом курсе”: “Дело заключается в том, чтобы взять крепко в руки движение конечностей, благодаря чему гидроцефалия исчезает. Голова становится меньше, и это - знак того, что успех возможен¹.”

Наиболее глубокие подосновы гидроцефального бытия человека Рудольф Штайнер раскрыл, подойдя в ходе лечебно-педагогического курса к третьей и последней встрече с этой проблемой. Он представил ребенка возрастом несколько меньше года и указал на то, что ребенок сохраняет закономерности роста, присущие эмбриональной стадии. Соотношение громадной головы и субтильной телесности у гидроцефального ребенка соответствует пропорциям эмбриональной жизни. Рудольф Штайнер обращает внимание на то, что у всех детей на первом месяце жизни еще продолжает действовать ориентация эмбрионального периода; в этом - своеобразие человеческого развития, которое позднее Портманн ­ из других предпосылок ­ должен был обозначить как “экстраутеральная весна” (“extra-uterine Fruehjahr”)¹³. Но гидроцефал утрирует эту тенденцию, он становится “громадным эмбрионом”.

В округлых формах головы, ведущих в эмбриональное развитие, действуют космические тенденции, к которым в более позднем детском развитии присоединяется акцент линейной тенденции вытягивания конечностей. На чем же основывается полярность округлых и линейных форм в человеческом образе, выступающая уже при рассмотрении большеголового и малоголового ребенка? Гете высказывает это в известных словах, которые можно приводить снова и снова, ради их красоты и точности: “Целостный облик стоит как опорная колонна свода, в котором отражается небо!” “Свод” округлости черепа - указывает на космические связи, “колонна” - на земную опору. Рудольф Штайнер сообщает в этой связи о законе наследования, который доныне неизвестен внешней науке, несмотря на то, что факты детского развития указывают в этом направлении: организация головы испытывает наиболее сильное влияние от матери, организация конечностей - от отца. Уже при встрече отцовской и материнской клеток при оплодотворении проявляется эта полярность: шарообразная яйцеклетка соединяется с вытянутым в длину семенем. С увеличением возраста материнские и отцовские силы наследственности - уменьшаются. Это влияет на образование головы и, соответственно, конечностей ребенка. Анэнцефалия, при которой образование черепа и мозга не может прийти к полному завершению - чаще у детей матерей, возраст которых выше 40 лет. С другой стороны - акроцефалосиндактилия и хондродистрофия, при которых нарушено образование конечностей - становятся отчетливо более частыми с увеличением возраста отца¹⁴.

Однако, как же это все-таки может дойти до такого преобладания материнских сил, что оно проявляется в столь преобладающем образовании головного полюса, как у представленного в лечебнопедагогическом курсе ребенка? В данном случае возникла необычно интенсивная связь между матерью и ребенком, связь, зашедшая настолько далеко, что мать при опросе призналась, что ее очень печалит то, что телесная связь с ребенком - должна быть прервана родами. Она охотнее всего продлила бы состояние беременности, при котором она чувствовала себя особенно хорошо. Это переносилось на ребенка, и последний - оставался эмбрионом!

Здесь приоткрывается праобраз гидроцефальных явлений: назад к началу, назад к матери, остаться под защитой космически-материнских сил, нежелание входить в земные закономерности конечностей!

30-летнему гидроцефалу из детства Рудольфа Штайнера несущими силами сельской общины было предоставлено матерински-охраняющее окружение, в которм он мог жить; ученик из венских студенческих годов - был излечен; но у представленного в данном случае ребенка обратная ориентация на прошлую ситуацию - была столь сильной, что это вызывало необходимость строгих мероприятий. Ребенок, до 8-ми месяцев вскармливаемый грудью - был отнят от груди; да, мать должна была расстаться с ребенком и уехать. Наряду с интенсивной медикаментозной терапией, было исключено все, что могло бы возбуждать гипертрофированный нервно-чувственный полюс. Ребенок был положен в совершенно затемненном и тихом помещении. Так же, по возможности, избегались любые другие чувственные впечатления. Лежащий в темноте и в тишине ребенок начинал барахтаться, получая при этом первый толчок к тому, чтобы внести волю в конечности.

В этом ребенке Рудольф Штайнер видел прафеномен целого направления нарушений развития, которые все - более или менее ориентированы назад. У гидроцефала эта тенденция идет назад вплоть до эмбрионального состояния, это “радикальнейший случай инфантилизма”. Точно так же и нечто от поведения первой, второй или третьей эпохи жизни ребенка¹⁵ - упорствует в последующих возрастах.

Если, например, во взрослом возрасте разыгрывается ориентация первой жизненной эпохи, возраста подражания¹⁶, то мы имеем дело с человеком, который так же сильно переживает процессы своего окружения, как переживает их маленький ребенок, у которого отношение к этим процессам не исчерпывается чувственным восприятием, но продолжается вплоть до вегетативно­органических процессов. У такого человека определенные впечатления внешнего мира воздействуют на процессы обмена веществ и выделения желез, так что они влияют на состояние здоровья. Например, может иметь место некоторое близкое отношение к собаке, любовь к собаке. Организм привыкает выполнять определенные процессы обмена веществ под влиянием этой любви к собаке. И когда собака издыхает, развивается не только печаль об этой потере, но возникает также весьма неудовлетворительное состояние здоровья, поскольку отсутствует имевшийся до сих пор стимул органических процессов и определенные процессы обмена веществ выпадают. Если не удается путем рациональной психотерапии так консолидировать душевную жизнь, чтобы органические процессы стали самостоятельными, то не остается ничего иного, как приобрести новую собаку. Аналогичным образом могут продолжаться в позднейшей жизни также и закономерности школьного и юношеского возраста, приводя к соответствующим расстройствам.

Оглянемся еще раз на тот период жизни Рудольфа Штайнера, из которого он сообщает нам о встрече с проблемой гидроцефалии. Гидроцефальный пациент становится при этом тем моложе, чем позднее происходит встреча. Происходит инверсия возраста.

6-летний мальчик развлекается с 30-летним гидроцефалом в Поттшахе. 23-летний студент и домашний учитель занимается с 10-летним учеником в Вене. 63-летний Рудольф Штайнер - представляет ребенка меньше года в лечебнопедагогическом курсе в Дорнахе.

Мальчик получает “душевно - чрезвычайное впечатление”. Это закладывает в душевной впечатлительности основу позднейших встреч. 23-летний - излечивает доверенного ему ученика к многолетней деятельности и упорядочивает тем самым индивидуальную судьбу. И уже в конце своей жизни духоиспытатель прочитывает мировые закономерности и жизненные взаимосвязи из рассмотрения маленького ребенка, чья судьба связана с началом антропософской лечебной педагогики. Ему открываются познания, имеющие значение не только для этого ребенка, не только для проблемы гидроцефалии вообще, но и для всего направления детских нарушений развития.