Пять дней до оккупации Жеймялиса: 22 26 июня 1941 года

22 июня 1941 года

Первый день войны навсегда остался в памяти людей, достигших к тому времени сознательного возраста. Описание этого дня сохранилось в тысячах дневников, статей и книг. Многие события зафиксированы с минутной точностью.

Остановимся, начиная с полуночи, на тех из них, которые важны для нашей темы.

Последние «мирные» часы

Передача директивы № 1 в округа продолжалась до 0 часов 30 минут. Находившийся в это время в штабе ПрибОВО в Паневежисе начальник войск связи полковник П. М. Курочкин рассказывает: «В 0 часов 20 минут на телеграфной ленте аппарата Бодо, работающего с Москвой, появились требовательные слова: «Немедленно к аппарату начальника штаба для приема весьма важного». Дежурный по связи доложил начальнику штаба, мне и оперативному дежурному. Через минуту ответ в Москву: «У аппарата Кленов^XXIII». «Принимайте директиву народного комиссара обороны». Слово за словом стала передаваться директива о возможном нападении немецко-фашистской армии на нашу страну и о требовании приведения всех частей округа в полную боевую готовность»⁵⁹.

В это время вдали от Паневежиса в Таураге в кабинете командира 125-й стрелковой дивизии собрались офицеры штаба, командиры родов войск и служб дивизии. «Все ждали разговора с военсоветом 8-й армии. Какие указания даст командование. Вскоре раздался телефонный звонок. Разговор был короткий. Еще раз требовалось не поддаваться панике, отменить выезд семей командиров, с утра снять батареи с позиций и убрать минные поля.

Командиры расходились молча. Каждый понимал, что эта директива не соответствует создавшемуся положению, но приказ есть приказ»⁶⁰.

Около часа ночи командир 106 погранотряда подполковник Л. А. Головкин получил с заставы доклад, что к границе подошла большая группа тяжелых машин без света, несомненно, танков. Он сразу сообщил об этом командиру 125-й стрелковой дивизии генералу П. П. Богайчуку⁶¹.

В это время «в штабе остались командир дивизии П. П. Богайчук, начальник артиллерии подполковник Я. П. Синкевич, инженер майор Б. Т. Вертоградов, химик капитан Яценюк и шифровальщик. Богайчук приказал командирам полков вывести красноармейцев из казарм, занять позиции и подготовиться к бою.

Этот приказ можно было расценить, как нарушение воинской дисциплины, так как он противоречил указаниям командования 8-й армии, но он соответствовал положению на границе, которое требовало в настоящий момент действовать самостоятельно и без промедления. Позже выяснилось, что командование 8-й армии во время телефонного звонка еще не знало о директиве [№ 1]…»⁶²

В два часа подполковник Л. А. Головкин приказал всему личному составу немедленно занять оборонительные сооружения. Пограничники были выведены из казарм и заняли огневые точки вокруг застав: несколько блиндажей с деревянными козырьками и амбразурами для пулеметов, окопы полного профиля, стрелковые ячейки, соединенные ходами сообщения⁶³.

Инициатива этих командиров, практически не имевшая в эти часы аналогов, сыграла заметную роль в задержке фашистских колонн на Шяуляйском направлении.

«Командующий округом генерал-полковник Кузнецов, как и другие командующие приграничными округами, сам получил из Москвы директиву Наркома обороны и начальника Генерального штаба о приведении войск в боевую готовность лишь около часу ночи 22 июня.

В распоряжении командующего округом оставались до рассвета считанные часы»⁶⁴.

В 2.25 Ф. И. Кузнецов приказал «скрытно занять оборону основной полосы. В предполье выдвинуть полевые караулы для охраны дзотов, а подразделения, назначенные для занятия предполья, иметь позади. Боевые патроны и снаряды выдать.

В случае провокационных действий немцев огня не открывать»⁶⁵. В случае перехода крупных сил противника в наступление, предписывалось использовать для усиления войск саперные батальоны, а строительные части, которые не были вооружены, отвести в тыл.

Обстановку в это время в штабе ПрибОВО в Риге, описывает командующий артиллерии 27-й армии Н. М. Хлебников, прибывший туда, чтобы добиться выдачи артиллерийским частям необходимых боеприпасов:

«В штабе пустовато. Почти все руководящие работники во главе с генерал-полковником Кузнецовым еще в войсках. На месте только заместитель командующего генерал-лейтенант Е. П. Сафронов. Он не скрывал беспокойства: с командующим так и не было связи… Начались непрерывные звонки из частей. Командиры спрашивали: как понимать директиву командующего округом? Как отличить провокацию от настоящей атаки, если противник предпринял боевые действия?

Положение у Егора Павловича затруднительное: что им ответить, если сам в глаза не видел этой директивы. командующий округом отправил ее войскам первого эшелона, не известив своего заместителя»⁶⁶.

Напряженность нарастала. Командир 10-й стрелковой дивизии доложил: «По всей границе слышен шум моторов». От одной из пограничных застав поступило сообщение: «В 2 часа 30 минут 10 немецких танков подошли непосредственно к нашей пограничной заставе и, не предпринимая никаких действий, остановились». Из 125-й стрелковой дивизии докладывали: «В три часа утра перед фронтом дивизии отмечено большое скопление пехоты и танков»⁶⁷. Штаб округа отвечал однотипно: «Не поддавайтесь на провокацию»⁶⁸. А что еще мог ответить штаб, скованный директивой № 1?