Реджинальд А. Рей Нерушимые истины Перевод с английского

Космос — это обширная арена жизни и деятельности со многими уровнями и видами существ. Люди — только один вид, если можно так выразиться, среди множества других. Даже другие виды в пределах сансары — боги, ревнивые боги, животные, голодные духи и существа ада — образуют часть одной большой группы, а вне границ группы сансары находятся другие. Каждый вид существ, замкнутый в циклическом возрождении или свободный от него, имеет свой собственный способ существования и свое собственное «место» в пределах целого. Те, кто считаются пробужденными, имеют способ существования и «местоположение», невообразимое для обычных людей. Но эта невообразимость является, в определенном смысле, «местом» с нашей обычной точки зрения, потому что она размещает их вне цикла переселения.

Ни одно из этих существ, какой бы уровень они ни представляли, не является несвязанным или нерелевантным с человеческой жизнью. Фактически, мы, люди, являемся одной частью обширной, взаимосвязанной сети отношений со всеми другими жителями космоса, как со все еще живущими в заблуждении, так и с теми, кто пробудился.

Понимание этих отношений чрезвычайно важно, потому что в очень большой степени то, кем мы являемся, как люди, определяется этой сетью взаимоотношений. Способность осознавать этот факт и брать ответственность за это, создает нам достойную и направленную человеческую жизнь. По тибетской традиции изолированный индивидуум — тот, кто не осознает обширный космос существ, в пределах которого мы живем, и кто пытается жить так, как будто все это не существует, — потерян. Он — дундро (dundro), существо животного царства в человеческой форме, управляемое невежеством и смотрящее только себе под ноги.

Наша взаимосвязь с остальной частью космоса имеет глубокие корни. Наиболее существенно то, что мы разделяем со всеми другими существами внутреннее ядро изначальной сущности будды — внутреннее, просветленное состояние, которое живет в сердцах всех разумных существ как их сокровенная сущность. Мы могли бы считать все существа имеющими, подобно нам, членство в одной и той же большой семье — точно так же, как мы воспринимаем своих детей и родителей членами своей семьи, даже при том, что они находятся на более ранней или более поздней стадиях жизни, чем мы. Так, мы находимся в определенной стадии нашего духовного развития. Другие в обширном море существ находятся на других стадиях того же самого процесса. Насекомые, например, представляют более раннюю стадию этого процесса, а полностью просветленные будды — последнюю его стадию. Но, по сути, мы все сделаны, так сказать, из одного теста.

ВЗАИМОСВЯЗЬ СУЩЕСТВ

Наша связь с существами в пределах сансары

Мы глубоко связаны со всеми другими обитателями шести царств, так как, помимо того что мы обладаем той же самой изначальной сущностью будды, что и они, в нас записано их специфическое предназначение и их жизни. Мы связаны со всеми существами в пределах сансары, потому что мы, люди, повторно рождались в безграничном времени в любом другом состоянии и виде чувствующих существ, рождались в виде существ ада, голодных духов, животных, людей, ревнивых божеств и богов, не однажды или считанное число раз, а бесчисленное число раз. В пределах животного царства мы жили амебами, насекомыми, проходя путь до более развитых млекопитающих много раз. Мы разделяем одну и ту же историю страдания и счастья с любым другим существом в пределах этих шести царств.

Кроме того, ни одно из этих бесчисленных рождений не потеряно нами. Согласно тибетской традиции, каждый опыт, который мы имели как чувствующие существа, остается в нас навсегда в качестве подсознательной памяти, отпечатанным в нашем сокровенном сознании, той части нас самих, которая передается от одного рождения к другому. Мы не можем сознательно помнить, что когда-либо были птицей или львом, и мы не можем иметь никаких воспоминаний даже из нашего предыдущего рождения; все же опыты этих и всех других жизней из безначального времени продолжают формировать и определять то, как мы проживаем нашу нынешнюю, человеческую жизнь. Когда мы смотрим на лягушку или бабочку, на определенном уровне мы понимаем эту форму жизни, потому что в другом времени и месте мы были лягушкой и бабочкой. Если наш ум ясен и сердце чисто, мы открыты этому пониманию. Большинство из нас, однако, движимо прагматичными мыслями, поэтому мы смотрим на лягушку или бабочку с корыстными целями. Лягушка может быть чем-то, что можно съесть или что может вызвать отвращение; бабочка может восприниматься как красивый объект или как нечто для завершения нашей коллекции бабочек. В любом случае, однако, наша память о том, что мы были лягушкой или бабочкой — или голодным духом, или каким-то богом, — живет и действует в нас на глубинном уровне.

Интересно видеть, как по-разному взрослые реагируют на детей в зависимости от того, насколько хорошо они помнят свое собственное детство. Чем лучше мы помним то время, когда сами были детьми, — чем сильнее мы все еще можем чувствовать радости и печали того опыта — тем лучше мы будем понимать своих собственных детей, когда они у нас будут, тем добрее мы будем и тем более аккуратно мы будем направлять их. С другой стороны, некоторые из нас не могут помнить, как когда-то были детьми, или по какой-либо причине чувствуют ненависть и отвращение к тому периоду своей жизни. В таких случаях гораздо труднее понимать или искренне любить ребенка. Таким же образом, чем больше мы будем знать свою собственную кармическую историю, тем лучше будем понимать разные виды существ в пределах сансары, сильнее будем чувствовать родство с ними и будем иметь к ним больше сострадания.

Понимание связи с другими существами в пределах сансары — вопрос чрезвычайной важности для нашего собственного счастья и самореализации. Если, например, мы не сознаем свою связь с другими людьми и, как правило, рассматриваем их исключительно как объекты для своего собственного развлечения или возвышения, мы нарушаем наше глубинное чувство связи с ними и закладываем семена будущих проблем для самих себя. Точно так же, если мы игнорируем нашу естественную связь с животными, считая их «ярмарочной забавой» и подчас убивая ради собственного удовольствия, мы снова действуем против своего внутреннего знания. В обоих примерах ситуация напоминает сбрасывание мусора в чистый колодец нашей внутренней природы. В таких случаях мы сеем семена будущего беспорядка и страдания для нас самих.

С тибетской точки зрения, когда кто-то идет по пути духовного развития, чувство родства с другими существами в пределах космоса постепенно увеличивается. У тех из нас, кто находится на первых ступенях этого пути, будет мало понимания связи с другими или не будет вовсе. По мере нашего прогресса ощущение связи возрастает. На более высоких стадиях духовного созревания каждый будет чувствовать сильную связь со всеми другими существами и обязанность помогать им. Считается, что полностью просветленные будды помнят каждое пережитое воплощение (рождение), как будто все это было только вчера. Они это помнят, поскольку опыт каждого рождения запечатлен в них, а благодаря их просветлению память полностью открывается.

Мы находимся в состоянии близкой связи не только со всеми другими существами в пределах сансары. Кроме этого, мы глубоко связаны со всеми различными просветленными существами, проходящими сквозь пространство и время. Это так, потому что сердца просветленных такие же, как наши: в них присутствует изначальная сущность будды. Единственное различие между нами и ними состоит в том, что в нашем случае сущность будды укрыта завесами и спрятана, в то время как у них она полностью раскрылась и проявилась.

Показательно, что, когда мы встречаем духовных наставников людей высокой реализации, у нас часто возникают интенсивные реакции. Мы можем ощущать чрезвычайно сильные эмоции любви и тоски или, возможно, боязни и страха. Эти эмоции — признак нашей связи с ними. В духовном наставнике мы — в совершенно реальном смысле — лицом к лицу встречаем наше собственное будущее. Мы видим то, к чему мы придем по воле судьбы, кем мы должны стать, чтобы осуществить собственную предписанную нам судьбу. Именно поэтому на нас так сильно воздействует такая встреча.

У почитаемых учителей состояние реализации воплощено в человеческой форме. В небесных буддах и бодхисатвах высокого уровня воплощение более эфирное и реализовано вне пределов человеческого царства. Однако это не просто возможно, но и важно, что по мере того, как мы идем по пути, мы открываем и углубляем свое ощущение общности с этими нематериальными просветленными. На самом деле, согласно тибетской традиции, в процессе развития человека «небо приближается к земле», если так можно выразиться, и небесные будды и бодхисатвы все больше выглядят нашими вездесущими защитниками, наставниками и руководителями.

РИТУАЛ: СВЯЗЬ С НЕВИДИМЫМ МИРОМ

Будучи людьми, мы обречены на постоянное действие. Даже «ничегонеделание» может быть мощным действием и, как любая другая форма действия, иметь свои кармические последствия. Кроме того, все наши действия соотносятся со всеми теми существами, с которыми мы находимся в связи, и, что бы мы ни делали, оказывают на них свое воздействие. По тибетской традиции знать это и действовать в соответствии с этим — значит брать ответственность за чью-то человеческую жизнь.

Из различных существ в пределах сансары обычно видимы только люди и животные. И даже среди них мы знаем только крошечную часть. Существа других царств — ада, царства голодных духов, ревнивых божеств и богов — обычно невидимы. Также мы обычно не можем видеть различных духовных существ, окружающих нас и существующих повсюду в пространстве, умерших ' осознанных духовных наставников, бодхисатв высокого уровня, различных защитников, полностью просветленных будд и так далее. И все же с тибетской точки зрения, чтобы жить по-настоящему человеческой плодотворной жизнью, мы должны найти связь со всеми этими разными существами внутри и вне сансары и действовать так, чтобы соответствовать этой связи. По тибетской традиции это можно осуществить при помощи ритуала (choga).

Язык ритуала

Ритуал — это способ выразить наше отношение. Это средство связи с другими и собственно сама связь. Ритуал может быть направлен на существ, которых мы знаем и видим, а также на тех, кто существует обычно в невидимых царствах.

Когда мы проходим мимо людей на улице, мы действуем в зависимости от наших отношений с ними. Если мы их не знаем и не желаем знать, мы можем опустить глаза и избежать их взгляда. Если это хороший друг, мы можем улыбнуться и тепло его поприветствовать, возможно пожав руку. Если это тот, кто нам не нравится, мы можем нахмуриться и отойти в сторону. Все это — похожее на ритуал поведение, которое выражает наше отношение к другим и вновь подтверждает это отношение. Мы можем также использовать простые ритуалы подобно этим, чтобы изменить наши отношения. Возможно, есть кто-то, с кем у нас были проблемы, и мы хотим изменить наши отношения. Когда мы приближаемся к этому человеку, то, вместо ожидаемого поворота головы в сторону и отвода глаз, можно посмотреть на него и улыбнуться. Такой простой ритуал способен изменить направление наших отношений. Каждое из этих действий — улыбка, нахмуренные брови, взгляд на кого-нибудь, отведение глаз, рукопожатие — часть ритуального словаря, используемого в нашей культуре для сообщения разных видов отношений.

В тибетском буддизме ритуал, применяется в отношении существ как видимого, так и невидимого мира. В Тибете в различных случаях используются различные словари, в зависимости от того, с какими существами хотят поддержать отношения. В любом случае человек участвует в ритуале, чтобы выразить свое отношение и установить связь. Ниже мы более подробно исследуем ритуал. А сейчас я хочу привести некоторые основные сведения по этой теме и о ее роли в тибетской традиции.

Суть ритуала — это связь. Зачем нам нужно связываться с другими существами? Потому, что связь — это обмен энергией и опытом. Находясь на пути духовного развития, мы должны непрерывно быть в процессе обмена с другими и видимыми, и невидимыми, существами. У других существ есть что-то, что они могут дать нам, а у нас есть что-то, что мы можем дать им. Человеческая жизнь — процесс учения и роста, и это всегда общее дело. Единственный путь, которым этот процесс осуществляется, — обмен связями. Пути этого обмена — наша взаимосвязь с другими существами. Ритуал открывает эти пути и дает возможность происходить обмену и связи. Более того, чтобы двигаться вперед по своему пути мы должны поддерживать отношения не только с теми, кто находится дальше, чем мы, на пути духовного развития, но и с теми, кто пребывает в различных царствах страдания, находясь ниже нас.

Ритуальные отношения с существами сансары

Наши отношения с другими существами, и видимыми, и невидимыми, бесконечно разные и сложные. С некоторыми существами у нас есть особая связь — «кармическая связь», или «кармический долг». С теми, кому мы должны помочь, наша связь особенно сильна. С существами, находящимися далеко от нас, связь более слабая.

Например, из обитателей шести царств — люди, животные, бесплотные голодные духи — преты — близки нам. Другие люди, имея то же самое состояние, что и мы, наиболее близки, и мы непрерывно взаимодействуем с ними. У нас также есть много возможностей взаимодействовать с животными, и поскольку мы, люди, находимся в привилегированном положении, мы должны быть добры к ним и защищать их. Традиционные тибетские буддисты предпочитают не вредить даже самому маленькому насекомому. Спасение животных, предназначенных для убоя, особенно похвально. Голодные духи также близки нам, потому что, хотя они обычно и невидимы, они парят вокруг человека в поисках доброты и поддержки. Иногда преты становятся видимыми, проявляясь как призраки или привидения. Они могут быть существами значительной силы, настаивающими на своих потребностях, тем самым создавая нам препятствия. Мы должны помогать претам и для своей собственной выгоды, и для их.

В тибетском буддизме способ ответить на потребности голодных духов — это определенные ритуалы. Как описывается ниже, мы организуем некоторые виды подношений, ритуально «заряжая» их нашей энергией в форме доброты и хороших намерений, а затем делаем их доступными претам. Поступая таким образом, мы можем дать им то, чего они отчаянно желают. Будучи существами, живущими в человеческом царстве, мы находимся в уникальном положении для удовлетворения их духовной потребности и обеспечения питанием, которое одно может смягчать ужасный голод и жажду, которые они — преты — постоянно испытывают. Это питание не только облегчает их страдание, но и, благодаря усиленному чувству связи с нами, приближает их к человеческому возрождению. Тем самым, используя этот вид ритуала, мы не только помогаем тем, кто очень нуждается в нашей помощи, но и избегаем возможных затруднений на нашем пути, которые они могут наслать, а также создаем в целом более благоприятную кармическую ситуацию для нас самих.

Существа в царствах богов или ада более удалены от нас. Тем не менее в тибетском буддизме по отношению к ним также совершаются ритуалы, хотя они и не имеют той осязаемости отношений, которые существуют у нас с другими людьми, животными и голодными духами. Например, считается важным, чтобы человек ежедневно совершал ритуальное подтверждение своего желания о том, чтобы все существа, от самых глубин ада до самых высот небес, могли идти по пути освобождения.

Другой пример ритуала, практика которого описана ниже, тонглен (tonglen) — ритуал «отправления и приема», при помощи которого мы исполняем созерцание, представляя образ существ в каждом из шести царств, начиная с царства ада. Мы визуализируем их боль и пытаемся почувствовать то, что они испытывают. Благодаря нашему воспоминанию о них они не забыты, и одиночество их страдания нарушается. Кроме того, наши сердца при этом открыты и испускается сострадание нашей сокровенной природы, таким образом мы способны послать им облегчение. Подобным способом одно за другим мы воображаем каждое из царств, ярко представляя картину страдания существ в его пределах и, сострадая, посылаем им облегчение. Даже боги, хотя в целом блаженны, страдают особым образом из-за усилий, требуемых для поддержания своего незнания о боли других, и имеют тонкое, но очень реальное измерение страдания. Поэтому мы осуществляем такую же визуализацию и для них.

Подобным образом осуществляется «инициирование (введение) в шесть царств», выполняемое в тантрическом буддизме, при котором каждый способен «практиковать» каждое из царств. Через практику человек способен на некоторое время мысленно и эмоционально вступить в каждое из шести царств и испытать его радости и печали. В Тибете вступления в шесть царств иногда предпринимались Совместно с гуру, который проводил группу через опыт каждого из этих царств. Смысл данного вида практики состоит в том, чтобы получить понимание существ во всех различных мирах сансары, глубоко познать их опыт и пробудить сострадание к ним. Считается, что это приносит им немедленную и прямую пользу хотя бы потому, что о их существовании известно и их страдание чувствует другой. Кроме того, поскольку понимание обогащено знанием и разожжен огонь сострадания, человек сам в большей степени готов принести пользу тем, с кем он встречается на своем жизненном пути.

Ритуальные отношения с просветленными

Суть тибетского буддизма — связь с просветленными — умершими духовными наставниками, бодхисатвами, буддами и так далее. Мы вызываем их в свое сознание, открываем им свои сердца и получаем их благословение. Путь к этому лежит через ритуал. Одно из самых обычных ритуальных средств для этого — семикратное вознесение молитв буддизма махаяны: человек визуализирует желаемое существо или существа, затем 1) приветствует, 2) делает реальные и воображаемые хорошие пожертвования, 3) признает свои недостатки и нанесенный другим вред, 4) радуется существованию просветленного существа, которому преданно поклоняется, 5) просит их учить его, выражая так свою открытость и желание быть руководимым, 6) просит остаться на связи со страдающими существами сансары и не исчезать в нирване и 7) посвящает все качества или совершенства, которые накопил сам, благосостоянию всех существ. В этом простом, кратком обряде закрепляется связь с более высокими существами, подтверждается и реализуется определенный вид отношений с ними.

Причина, почему мы можем делать это, заключается прежде всего в том, что будды, бодхисатвы и умершие духовные наставники уже заранее представляют, кем мы по сути являемся и кем фактически должны стать. Поэтому в тибетском буддизме даже самая религиозная мольба к кажущемуся самым внешним существу не является до конца теистической. На самом деле мы стремимся обнаружить свою наиболее глубинную суть и встретиться с ней лицом к лицу, и мы обращаемся к нашей собственной скрытой сущности. Путь к этой цели — во-первых, обнаружить нашу сокровенную суть в другом, просветленном, а затем, благодаря отношениям с ним, постепенно понять возвышенную природу в нас самих.

Как мы увидим ниже, на этом пути к просветлению существует много ритуальных этапов. Все их, однако, объединяет визуализация. Мы создаем в уме образ умершего духовного наставника, бодхисатвы высокого уровня или будды. Затем мы выполняем ритуал, в котором открываем себя и разными способами устанавливаем связь с этим существом, ритуально участвуя в его просветлении. Таким образом, мы создаем свое собственное просветленное состояние.

Процесс визуализации является очень мощным. Например, в нашей обычной жизни то, что мы не визуализируем как существующее, для нас не существует. Если мы не «видим» кого-то как человека, то для нас его принадлежность к человечеству не существует. То же самое, но в гораздо большей степени истинно для существ, живущих в нематериальных формах вне сансары. Мы можем быть постоянно окружены буддами и бодхисатвами, но, пока они не имеют формы и имени, мы не видим их или не имеем доступа к отношениям с ними. Для нас они также, возможно, не существуют. Но в тот момент, когда они приобретают форму в нашем сознании и мы начинаем устанавливать с ними связь, они существуют, и их мудрость, сострадание и сила могут входить в наши собственные системы¹. Многие ритуальные формы тибетского буддизма позволяют нам сделать это.

Ритуалы и западный буддизм

В традиционном Тибете реальность ритуала просто признается как таковая. Считается, что есть формы общения с другими людьми и есть другие формы, называемые ритуалами, используемые для общения с нечеловеческими и нематериальными царствами.

Статус ритуала среди западных последователей тибетского буддизма, однако, является вопросом для рассмотрения. Многие считают себя неспособными принять идеи о перевоплощении или шести царствах. Для них многие традиционные тибетские ритуалы, касающиеся других существ и других царств, не имеют смысла. Иногда это мнение распространяется еще дальше, считается, что даже разговор о нематериальных буддах, бодхисатвах и защитниках является «символическим» и что нет ничего, что на самом деле соответствует этим понятиям. В таких случаях многие из тибетских литургий рассматриваются не как направленные к какому-то реальному объекту действия, а понимаются скорее как психологические уловки, чтобы вызвать определенные эффекты.

Даже если мы, жители Запада, и откликаемся на традиционные тибетские космологические идеи, то часто — как писал Джереми Хейвард — в душе мы остаемся, по его словам, «научными материалистами» (1999). Другими словами, мы можем принять идею о других царствах и других существах в пределах и вне сансары, но фактически не верим в них. Вместо этого мы живем, как будто окружающая нас Вселенная мертва, а наша действительность — единственная, которая реально существует.

Это отношение отражено в трудностях многих западных жителей, связанных с тибетским ритуалом. Среди западных практиков при совершении ритуала часто существует своего рода «мертвое чувство», и многие из нас возвращаются к идее, что механического повторения, без особых обязательств или чувств, достаточно. Другими словами, мы возвращаемся к отношению к ритуалу, полученному в результате нашего воспитания, когда все, что требовалось, было простое физическое присутствие. Чтобы переживать многие бессмысленные ритуалы, которым мы, вероятно, подвергались, мы учились расщеплять наше сознание в психологическом отношении и занимать свое время размышлением о других вещах. При этом отсутствовало понимание, что ритуал является способом связи с существами, которые, на относительном уровне, реально находятся здесь и реально важны для нас. Подчас трудно достичь этого живого и неотразимого смысла ритуала в западной адаптации тибетского буддизма.

АНАТОМИЯ ОБЫЧНОГО ТИБЕТСКОГО РИТУАЛА: ЛХАСАНГ (LHASANG)

Лхасанг — буквально «предложение высокой чистоты», что можно определить как «обращение более высоких существ» — один из наиболее обычных ритуалов в традиционном Тибете. В то время как некоторые ритуалы выполняются строго для мирских целей, а другие — для духовных, лхасанг интересен, потому что выполняется как для мирских, так и немирских целей. И в то время как большинство ритуалов адресовано специфическому существу, лхасанг — это широкое обращение ко всем разным «хорошим духам» и благожелательно настроенным божествам, а также различным буддам, бодхисатвам, защитникам и умершим учителям буддадхармы (buddhadharma). Благодаря своему широкому охвату лхасанг — многоцелевой ритуал. С одной стороны, он выполняется мирянами: по мере необходимости или при особой нужде мужчина, глава домашнего хозяйства, выполняет лхасанг от имени всего семейства. С другой стороны, ламы также проводят лхасанг в ряде разнообразных особых случаев — перед путешествием, во время особых церковных праздников, для поддержки строительства дома, чтобы благословить важный объект. В западной практике тибетского буддизма лхасанг — популярная и часто выполняемая церемония, потому что она применима почти к любой ситуации, а также проста и доступна.

Лхасанг имеет двойное назначение. Во-первых, это — ритуал очищения людей и пространства от любых преград, препятствий или отрицательных сил. Огонь и очищающий дым создают мощную энергию, которая рассеивает имеющиеся загрязнения и негативные явления. Во-вторых, лхасанг — это разрешение, приносящее благословение в виде мудрости, действенности и силы. В огне лхасанга обычно сжигают можжевельник, и ароматный дым поднимается вверх до небес, привлекая более высокие существа сансары и просветленных; так дым становится своего рода проходом или молнией, по которой их благословение может спускаться вниз, наполняя участников ритуала чувством благодати, понимания и счастья. В Тибете использовалось много различных ритуалов лхасанга, в зависимости от места действия, происхождения и определенной цели. Ниже суммируется общая форма типичной церемонии лхасанг.

Перед началом самого ритуала лхасанг делают очаг или яму для огня, как правило вне дома. Собирают зеленые ветви можжевельника и кладут рядом с местом ритуала. Обычно выбирают можжевельник, но иногда вместе с другой ароматической древесиной типа кедра, потому что дым можжевельника особенно ароматен и приятен богам. Зажигают огонь и дают костру прогореть так, чтобы оставались раскаленные угли, а не открытое пламя. Можжевельник можно окунуть в воду, поскольку влажный можжевельник создает более густой и более ароматический дым. Когда служитель готов начать обращение, ветви кладут на угли, и через несколько мгновений белый ароматный дым начинает подниматься в небо.

Затем начинается сам ритуал с обращения к всемогущим и полезным силам в пределах сансары и вне ее. Обращение — это способ обратить на себя внимание этих существ и пригласить их присутствовать при литургии лхасанга. Обращение обычно адресовано к общим категориям существ, а также более конкретным особым защитникам, бодхисатвам, умершим духовным наставникам, местным божествам и так далее. На общем уровне лхасанг может взывать к трем драгоценностям (Будда, дхарма и сангха), трем основам практики буддиста (гуру, идамы и дакини) и любым богам и мудрецам. Более определенно можно призывать некоторых защитников, трех наиболее важных для тибетского буддизма бодхисатв (Авалокитешвара, Манджушри и Ваджрапани), Гуру Ринпоче, членов рода и т. п.

Как только, благодаря обращению, соберется множество полезных существ, делаются подношения. Подношения состоят как из реальных физических объектов, так и воображаемых. Реальные, или материальные, вещества, которые кладут в огонь, меняются в зависимости от целей ритуала и его желаемой изощренности. Можжевельник, конечно, уже положен, и он представляет собой основной компонент подношения. Другие материальные вещества могут включать различные виды зерна, другие пищевые продукты, разнообразные спиртные напитки и другие предметы, которые можно считать привлекательными для приглашаемых невидимых гостей. В это же время делаются воображаемые подношения, представляющие собой визуализацию всех добрых и прекрасных вещей, которые может предложить мир. Иногда западным жителям кажется, что воображаемые подношения менее важны, чем реальные, физические. Но с точки зрения буддизма акт представления в памяти драгоценных вещей и последующее их подношение богам может быть таким же сильнодействующим, как и подношение материальных предметов.

Обращение собрало невидимые существа, подношения создали связь между этими существами и людьми, проводящими ритуал. Далее следует просьба о помощи, которая обычно состоит из двух частей. В первой части просят об устранении препятствий и защите от других форм негативных проявлений. Эти негативные проявления могут быть как внутренними, так и внешними. Внутренние препятствия или преграды могут включать болезни, эмоциональные стрессы, сопротивление и любые другие внутренние препятствия благополучию и успешной практике дхармы. Внешние препятствия — как ясно сформулировано в тибетской традиции — включают вражду с другими людьми в форме проклятий, судебных процессов, войны и прочих форм нападения, а также бедствия типа неурожая, эпидемий или голода.

Первое, о чем просят в мольбе, — об очищении себя и удалении внешних препятствий, а второе — о силе. Затем просят о наполнении земной и духовной силой и благополучием. На земном, мирском, уровне просят о здоровье, материальном процветании и счастье. На духовном уровне просят об увеличении успешной дхармы, понимании, сострадании и более тесной связи с предками.

Естественно, в буддизме считается, что все предметы и события основаны на причинах и условиях. Однако существа невидимого мира, каждый своим способом, являются могущественными участниками царства причинной связи. Мирские божества представляют критические, уязвимые точки на пути в мире, в котором проявляются вещи. Призывая их, делая им подношения и умоляя их о помощи, люди как будто обращаются к всесильному мирскому монарху. Находясь в пределах сети причинной связи, он способен уникальным способом производить эффект и отвечать на потребности.

Когда мольба обращена к великим бодхисатвам и просветленным существам, ее сила намного больше. В западном контексте и с нашим духовным религиозным наследием особо подвергается сомнению, можно ли просить будд о помощи, например, при болезни. Разве они не заняты только просветлением? Это — то же самое, как выяснять, будет ли реализованный духовный наставник беспокоиться о нашем физическом страдании и имеет ли он хоть какой-то резон помогать нам поправиться. В буддизме физические и эмоциональные препятствия, когда они с нами, могут быть мощными учителями. Но они также могут препятствовать нам быть участниками в практике дхармы и помогать другим. Бедность, политическое притеснение и другие препятствия могут в конечном счете мешать благополучию и духовному продвижению как нашему, так и других. В традиционном тибетском буддизме считается, что будды и бодхисатвы, так же как учителя-люди и гуру, с добротой смотрят на человеческое горе и оказывают помощь в такой ситуации. Они помогут там, где нужно и где они могут. В то же самое время в жизни любого человека есть печали и страдания, которые сопровождают нас; буддист должен расценивать их как выражение сострадания просветленных, которые находятся рядом с нами, чтобы научить и подготовить нас.

Мантры, дающие силу

Как правило, мольба сопровождается повторением различных мантр, ряда слогов, подчас без определенного значения. Они часто звучат на санскрите, который считают первоначальным языком буддизма и тем самым особенно святым и эффективным. Эти мантры взяты главным образом из различных могущественных источников тибетского буддизма. Например, в этой части лхасанга можно найти слоги ОМ MANIPADME HUM, общеизвестная и уважаемая мантра Авалокитешвары, или ОМ АН HUM VAJRA GURU PADMA HUM, наиболее важная мантра Падмасамбхавы. В буддизме ваджраяны мантры воплощают в звуке сущность особых будд, защитников или умерших гуру. Произнося их, любой человек непосредственно и мощно соединяется с теми существами, к которым он обращается с мольбой.

Поскольку на этапе мантр в лхасанге участники поют, они могут образовать круг у огня (костра), обходя его по часовой стрелке так, чтобы дым от можжевельника касался их и придавал более материальный смысл их очищению. В это же время люди, как правило, проносят сквозь дым различные объекты, например одежду, которую можно было бы носить в важных случаях, или предметы, используемые в религиозных ритуалах, типа кисточек, инструментов для лепки и т. п., чтобы очистить их. Однако Трунгпа Ринпоче говорил, что не стоит включать в этот процесс ритуальные предметы типа четок или колокольчиков, которые уже являются чистыми по самой своей сути.

Кода

Затем лхасанг завершается, возможно, повторением желаемого, возможно, особенно мощной мантрой. Следующая особо священная санскритская мантра вполне могла бы составить часть такой коды:

ОМ YE DHARMA HETU-PRABHAVA HETUM

TESHAM TATHAGATO HYAVADAT

TESHAM CA YO NIRODHA EVAM VADI

MAHASHRAMANAH SVAHA

Эта мантра представляет собой одно из самых старых утверждений учения Будды Шакьямуни, встречающихся в каноне Пали и других местах. В приблизительном переводе это означает: «Какие бы явления (дхарма) не возникали из причины, причина их, как учил Татхагата, также и прекращение их. Только так говорил великий отшельник». Кода накладывает последние штрихи на литургию лхасанга и опечатывает ее намерения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Ритуалы исполняются в тибетском буддизме для многих разнообразных целей, как духовных, так и мирских, и атмосфера, окружающая их, явно меняется в зависимости от ситуации. Общие ритуалы типа лхасанга, описанного здесь, используются для радости и праздника. Это естественный результат самого характера ритуала как праздничного и общественного в самом широком

смысле. В лхасанге в качестве почетных гостей приглашают обычно невидимые силы, которые поддерживают нас и переступают пределы нашего мира. Подношения, сделанные им, представляют своего рода пир, который восстанавливает связь с ними и приглашает их участвовать в жизни сообщества. Благодаря ритуалу человек пытается получить большее представление о своей жизни и своем мире. В тибетском ритуале человек испытывает изменение (сдвиг) в мировоззрении — иногда слабый, иногда существенный. Это изменение ощущается как уменьшение чувства изолированной индивидуальности и увеличение чувства связи с другими людьми, с присутствием духов нашего царства и с целями которые превышают обычные мирские корыстные побуждения.

В лхасанге изменение в мировоззрении часто сопровождается весьма материальными событиями. Подчас в виде поднявшегося до неба столба дыма, резко подувшего ветра; подчас над горами внезапно поднимается множество облаков или появляется просвет в облачном небе, и в него устремляется яркий солнечный свет. Подчас внезапно над головами появляется орел или воздух вдруг становится более искрящимся. Какими бы ни были знаки, если ритуал был проведен от души, то можно ожидать некоторых подтверждений из мира духов. Изменение также может касаться настроения, порождая расслабление, веселье и большую радость.

Ритуал — это путь нового соединения с большими и более глубокими целями жизни, которые направлены к достижению общей доброты в самом широком смысле. Как ни странно, почувствовав столь сильную связь и собственное предназначение, ощутив себя членом чего-то большего и осмысленного, человек чувствует себя намного более одиноким и закрытым в собственной индивидуальности. Через ритуал пробуждаются энергия и мотивация человека, и он мобилизуется, чтобы лучше выполнять свои обязательства, требования жизни и противостоять тем вызовам, которые она выдвигает.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ИСТОРИЯ ТИБЕТА