Религии мира всеобъемлющее справочное издание специальный научный глоссарий фотографии, карты, диаграммы

Филип Уолтере

Советский Союз

и Восточная Европа

В 1917 году революционная партия (большевики) от имени трудящихся захватила власть в России, и на протяжении последующих семидесяти лет страна следовала курсом марксистско-ленинского учения.

При Сталине власть партии сменилась единоличным руководством страной и. таким образом, установилась тоталитарная система социально-идеологического контроля.

В хрущевско-брежневскую эпоху тоталитарная система эволюционировала в авторитарный режим, при котором руководство страной ожидало от населения проявлений не революционного энтузиазма, но пассивности и продолжало раздавать обещания о неуклонном росте жизненного уровня.

Аналогичным курсом следовали и коммунистические правительства, пришедшие к власти в ряде государств Восточной Европы после второй мировой войны, что было вызвано вмешательством Советского Союза во внутренние дела этих стран. В конечном счете эпоха сталинского контроля сменилась более дифференцированными подходами к означенным государствам: сущность и жесткость установленных там режимов стала зависеть от культурных, политических и религиозных традиций этих стран.

Надежды на возможность эволюции традиционной Советской модели социализма и перехода к "социализму с человеческим лицом", появившиеся было в 60-х годах, рухнули после подавления "Пражской весны" 1968 года в Чехословакии с помощью вооруженных сил; эта дата также знаменует конец какого бы то ни было значимого христианско-мар-ксистского диалога в Восточной Европе.



В посткоммунистической Москве,сердце бывшего Советского Союза, марксизм уступает место коммерции и потребительству. На некоторых пластиковых пакетах изображен серп и молот, на других — звездно-полосатый флаг США. В 70-80-х годах во многих странах Восточной Европы установилось своего рода молчаливое согласие между правящей верхушкой и народом; в обмен на гарантированный мир, социальную стабильность, продовольствие, жилье и работу граждане должны были оставаться политически пассивными и подчиняться решениям властей. Практически отсутствовала возможность реализации личной ответственности, и полагалось лишь минимальное поощрение. а в иных случаях и наказание — за проявление личной инициативы.

Характеризуя период 60-70-х годов, необходимо отметить, что он явился временем экономического роста Советского Союза и стран Восточной Европы. Однако к 1980 году стало очевидно, что коммунистическая экономика базировалась на устаревших предприятиях тяжелой промышленности и эксплуатации природных ресурсов до такой степени, которая становилась все более неприемлемой для развитых стран и что наметилось ее серьезное отставание от экономики западных государств. В то же время бурный рост информационных технологий, жизненно важных для современной экономики, был явно несовместим с авторитарными методами контроля советского образца. Юрий Андропов в 1982-1984 гг. предпринял попытку добиться роста производительности труда и искоренения всепроникающей коррупции. Подобные же попытки характерны и для первых лет перестройки, начатой Михаилом Горбачевым в 1985 году.

Неореализм Кремля стал фактором решающего значения для будущности Восточной Европы: отныне коммунистическим странам Восточной Европы дозволялось "идти своим путем". С этого момента события 1989 года, включая падение Берлинской стены, стали лишь делом времени. Восточноевропейские лидеры испытали глубокую горечь и разочарование, почувствовав себя преданными после осознания того факта, что единственное и решающее оправдание существующего положения дел, а именно вмешательство Советского Союза, было устранено.

Китай

В Китае идеологический и бюрократический контроль за населением, проводимый под знаменем маоизма, еще более укрепился во время Культурной революции (1966-1976). В конце 1970-х гг. экономический прагматизм привел к развитию экономики смешанного типа с привлечением западных инвестиций. Однако если и имелись ожидания того, что данный процесс может сопровождаться развитием плюрализма в идеологии. все они оказались похороненными в результате ответных мер правительства на студенческие волнения 1989 года: бойня на площади Тяньаньмень еще более укрепила контроль над страной престарелых партийных лидеров.

В Африке, как, впрочем, и других странах третьего мира, коммунистические правительства как правило приходили к власти в результате войн за независимость. В ряде случаев имело место прямое вмешательство Советского Союза; в брежневские времена странам третьего мира, чьи правительства называли себя марксистско-ленинскими и были готовы поддержать Советский Союз на международной политической арене, предлагалась массированная помощь со стороны СССР.

В Латинской Америке коммунистические правительства Чили и Никарагуа, избранные прямым голосованием, вызвали враждебное отношение США.

Неореализм Горбачева, практиковавшийся с 1985 года и приведший к стремительному сокращению экономической и политической поддержки ряда марксистских режимов стран третьего мира, оказался для последних фатальным.

Мирные революции 1989 года, трансформировавшие коммунистические страны Восточной Европы, подпиты-вались. в широком смысле, из двух источников.

Во-первых, творческая интеллигенция и верующие объединились в борьбе за права и свободы личности, систематически попираемых коммунистическими системами. Они получили поддержку папы Иоанна Павла II, Соперничество со светскими идеологиями

поляка по происхождению, который в своих речах с момента избрания его на престол в 1978 году ни на мгновение не переставал отстаивать честь и достоинство трудящихся.

Они обратились к "общечеловеческим ценностям" и отстаивали существование всеобщих истин, вступив, таким образом, в противоречие с марксистским догматом, рассматривающим ценности в зависимости от экономических и политических реалий. Они обращались к каждому гражданину с призывами преодолеть лицемерие и двуличие, заключающиеся в противоречии между тем, что говорится и думается.

Светские и религиозные активисты говорили в унисон: "жить по правде" (Вацлав Гавел), "жить не по лжи" (Александр Солженицын).

Во-вторых, рядовые граждане стремились, чтобы их государства как можно скорее присоединились к капиталистическому Западу, чтобы получить возможность воспользоваться всеми благами рыночной экономики. Во время перемен звучали голоса, призывающие к поиску "третьего пути" для Восточной Европы: постепенного внедрения принципов рыночной экономики не отказываясь при этом от социальных гарантий, которые, несомненно, предоставляла коммунистическая система. Однако никто так и не попытался реально последовать "третьим путем": свободный рынок реализовался в Восточной Европе, а вскоре и в посткоммунистическом Советском Союзе в своем "чистом" и "несмягченном" виде.

Реакция

Другим феноменом стало возрождение национализма в Восточной Европе, что частично объясняется попытками группового самосознания и самоутверждения в мире внезапно утраченных ориентиров и ценностей. В своих крайних проявлениях неонационализм выразился в форме агрессивного расизма и антисемитизма. Кроме того, в различных частях Восточной Европы и России начали появляться неофашистские партии. спекулирующие на недовольстве экономическими неурядицами, трудностями и ощущении предательства национальных интересов, и подталкивающие людей к поиску козлов отпущения.

Будучи единственным легальным институтом, предлагающим в эпоху коммунизма альтернативную марксизму-ленинизму систему убеждений в Восточной Европе, церковь оказывала поддержку и защищала группы и отдельных индивидов, находившихся в оппозиции к существующему status quo.

Однако в посткоммунистический период роль церкви стала значительно более проблематичной, так как наряду с триумфом она вынуждена была и защищаться. Должна ли церковь принять участие в социальных и политических дебатах наряду с другими соперничающими системами убеждений — либерализмом и национализмом — или она выступит в роли борца с крайними проявлениями индивидуализма, своекорыстием и материализмом свободного рынка и будет отстаивать традиционную систему ценностей?

Наряду с этим события 1989 года приветствовались теологами освобождения стран Латинской Америки. Теология освобождения зародилась в конце 60-х годов нашего столетия, именно в то время, когда в Восточной Европе был прерван христианс-ко-марксистский диалог. Христиане Латинской Америки, озабоченные проблемой улучшения положения бедных слоев населения, отчетливо видели, что им придется приложить много усилий для изменения структуры экономической эксплуатации, и применили марксистский анализ в качестве инструмента для достижения этой цели.

Религия в современном мире

От экзистенциализма к постмодернизму

Энтони Тиселтон

В значительной степени образ и тональность современной светской мысли имеют основой настороженное отношение к разуму и рассудку, аргументации и объективной истине. В историческом аспекте именно Иммануил Кант(1724-1804) явился первым философом, который пошел дальше простого использования понятия разума. Он поставил трудные вопросы о его компетенции и границах. Конечной целью его философии явилось обоснование приоритета человеческой воли, но не разума в вопросах, имеющих отношение к критериям абсолютной истины и ценности.

Границы разума

Появившиеся после Канта мыслители девятнадцатого века по-разному оценивали роль разума. Само слово "экзистенциализм" подчеркивает конечность "экзистенции" как конкретного здесь-и-сейчас. В этом контексте "экзистенция" соотносится не с "не-экзистенцией", но с "эссенцией", "сущностью". "Сущность" определяет внутреннюю природу вещей на глубинном уровне, но ускользает от постижения человеческим разумом. С другой стороны человеческое бытие связано и с человеческой волей, и в целом с человеческой сутью. Оно (в противоположность сущности) не является исключительно продуктом полета мысли и работы разума.

Гегель (1770-1831) сделал попытку вновь вознести разум на пьедестал. подчеркивая возможность оперирования понятием "абсолюта", который находится вне пределов актов мышления, заключенных в конечные исторические ситуации жизненного процесса.

Первый мыслитель-экзистенциалист Серен Кьеркегор (1813-1855) отвергал философию Гегеля за излишний размах, оптимизм и недостаточное внимание к человеческому бытию в его конечных границах. Экзистенциализм выступает в разнообразии форм, но все они характеризуются глубоким недоверием, а зачастую и пессимизмом по отношению к способностям человеческого разума. Мы не в состоянии постичь окончательную истину путем простого теоретизирования и выдвижения неких аргументов, так как не можем разорвать оковы логики собственных убеждений. Я вижу то, что вижу, потому. что стою там, где стою.

Несмотря на имеющиеся различия, все, кого мы можем назвать экзистенциалистами, разделяют следующие установки:

• Примат волн над разумом.

• Примат практических интересов над теоретическими рассуждениями.

• Примат личного над абстрактным.

• Примат личностного бытия над общей сущностью.

• Примат непосредственной вовлеченности над отдаленной объективностью.

Наиболее любопытной чертой этих характеристик является то. что они в равной мере могут быть использованы как в философских системах с упором на христианство (Кьеркегор), так и светских и атеистических учениях (Фридрих Ницше, 1844-1900).В границах этого спектра Кьеркегор был протестантом-индивидуалистом; Ницше — воинствующим атеистом; Карл Ясперс (1883-1973) осознавал ценность религии, однако отвергал исключительность традиционного христианства; Мартин Хай-деггер (1844-1976) не оставлял места Богу.

Габриель Марсель (1889-1973) писал с позиций католицизма. Однако Жан Поль Сартр (1905-1980) и Альбер Камю (1913-1960) нападали на религиозные и христианские вероучения.

Соперничество со светскими идеологиями

Такое различное применение единых для них установок легко объяснимо. Кьеркегор заполняет вакуум, образовавшийся из-за отсутствия понятия разума и теории, понятиями вера, решимость, риск и послушание. В тот же вакуум, или "бездну", Ницше помещает эгоизм, желания и властные устремления, рядящиеся под иллюзорные заявки на истину. Кьеркегор рассматривал разум как фальшивое алиби, отвлекающее людей от истинной веры и послушания Богу. Ницше рассматривал разум как фальшивое алиби, позволяющее людям выдавать свои корыстные интересы за объективную истину.

• Существование Бога не может быть аргументированно доказано и должно приниматься на веру.

• Христианская вера не согласуется с догматами истины, она суть обязательство и послушание.

• Бог находится далеко за пределами человеческого разума: истина о Господе заключает в себе парадокс.

• Человеческие существа проецируют понятие Бога для придания своим желаниям и интересам формы законности реальности исполнения.

• Таким образом. Бог является лишь полезным орудием или функциональным шифром для поддержки манипу-лятнвной риторики: продукт решимости.

• Все заявки на объективную или окончательную истину иллюзорны: религия является системой ценностей и интересов, рядящихся под систему истины.

Ницше считается первым постмодернистом (см. ниже), так как его взгляды далеко опережают многие из положений светских идеологий конца двадцатого века. Однако, для того чтобы составить более цельное представление об экзистенциализме, мы должны упомянуть Ясперса, Хайдег-гера. Марселя, Сартра и Камю.

Карл Ясперс занимался психиатрией и философией. Он подчеркивал.

что часто выдаваемое за "объективную истину" отражает лишь рутинные представления текущего момента. Как можно определить, что истинно? Ясперс отмечает, что в кризисных ситуациях, когда жизненные ресурсы пациента истощаются. все наносное, второстепенное зачастую слетает, оставляя лишь подлинные. истинные для пациента ценности. С одной стороны, такой подход может оказать терапевтическое воздействие. восстанавливая человеку реальность. С другой стороны, то, что предположительно является аутентичной истиной, тоже различается в зависимости от конкретного индивида.

Мартин Хайдеггер полемизировал насчет того, что даже казалось бы общие вопросы философии могут ставиться только конкретно, с исходных позиций мыслителя. Он или она могут философствовать только из пределов своих предшествующих горизонтов. Мыслитель никогда не сможет полностью вырваться из рамок и проблематики этих радикальных пределов.

Хайдеггер считал, что традиционная философия не смогла адекватно учесть эти пределы и границы, выстраиваемые горизонтами индивида. Вслед за Ницше Хайдеггер предвосхитил постмодернистов в предсказаниях "конца" философии (включая теологию) в традиционном смысле этого понятия, рассматривая в своих поздних трудах вариант возрождения мышления "вслушивания" посредством созерцательного обновления, которого можно ждать до бесконечности.

Габриель Марсель пытался использовать экзистенциалистские установки в более позитивных целях в рамках христианства и гуманистических концепций. Рациональность и наука слишком часто рассматривают человека как "случай для изучения" либо "статистическую единицу" в рамках научной теории. Но более личностный и менее рационалистический подходы могут помочь в возрождении достоинства человека, который. в конечном счете, представляет собой не какие-то "данные" для ученых (включая ученых-медиков и социологов), но активных агентов или субъектов. Сартр и Камю вслед за Ницше подвергали нападкам любое определение универсальной или

объективной истины, считая ее иллюзорной.

Там, где Ницше видел религию и философию как худших из злодеев, скрывающих корыстные интересы личности или группы под личиной истины для всех, Сартр и Камю также обрушились на паутину ограничений. налагаемых тем, что выдается за истину в банальной системе условностей общества. Личность не должна впадать в обман, считая, что представления, вкладываемые обществом в понятия "Бог", "истина" или "правильное поведение", являются ограничителями или представляют какую-либо ценность для свободомыслящего индивида. К условностям нужно относиться с настороженностью.

Смерть и возрождение

постмодернизма

Такие взгляды пользовались особой популярностью в послевоенном Париже. Однако в конце 50-х годов наступил период реакции, направленной против смешения понятий субъективности (личность человека является агентом, но не объектом) и субъективизма (все воспринимается под углом зрения и соответственно личным устремлениям индивида).

Если экзистенциализм и умер в 1950-х годах, многие из его посылок были вновь извлечены на свет в транспонированном виде движением. которое примерно в 1967 году возглавили Барте и Деррида. "Модерн" часто ассоциируется с универсальными рациональными заявками на истину, особенно теми, которые выдвигаются математикой и наукой. В противоположность этому постмодернизм выражает утрату веры в любую универсальную истину. Все заявки на истину рассматриваются как построения, служащие исключительно интересам отдельных групп. Его основное отличие от экзистенциализма заключается в не только и не столько в признании фундаментальной ограниченности ошибочности действий индивида. Общество в целом не в состоянии подняться над системой ценностей и посылок истины, которую оно же и создало. Каждая из группировок власти строит определение того, что является "нормальным" для общества, таким образом, чтобы обеспечить свои собственные интересы.

Воздействие на общество

К концу двадцатого века все это привело, как стало очевидно, к фрагментации "того, что считается истиной". Различные этнические группы, полы, наконец, различные классовые и профессиональные интересы принялись оперировать различными критериями истины. Однако это ведет к невозможности любого диалога между различными общностями людей. Рациональная аргументация сводится в этом случае к манипулятивной риторике. Люди в отчаянии ищут какое-то глобальное видение или единые подходы к данной проблеме.

Если заявки на истину видятся только лишь как манипуляции групп интересов в борьбе за власть, это генерирует (что совершенно понятно) подозрительность, конфликты и насилие. Во всех бедах обвиняются властные интересы отдельных группировок. Все вышеизложенное представляет собой светскую идеологию в самом полном смысле этого определения. Постмодернизм, наконец, показывает свое истинное лицо, предлагая отнюдь не свободу, как он заявляет, но конфликты и неопределенность, и приглашает винить во всех напастях властные интересы соперничающих групп.

Джон Аллан

Девятнадцатый век ознаменовался взрывом борьбы за независимость. Романтизм как движение выступил популяризатором образа отвлеченного наблюдателя, чье мироощущение оставалось замкнутым в границах созданного им же мира. Политические изменения привели к перекройке карты Европы, когда небольшие национальные государства стали объявлять о своем выходе из состава обширных империй. Промышленная революция расколола патриархальные общины и. сорвав людей с насиженных мест, вовлекла их в обезли-ченность городской жизни. Эмиграция привела в Америку толпы обездоленных европейцев, стремившихся начать новую жизнь. Это было время, когда каждый стоял сам за себя и сам принимал решения. Поэтому неудивительно, что в этот период религия также начала приобретать самые разнообразные формы. Этот процесс был особенно характерен для восточного побережья Америки, где в атмосфере неустоявшихся отношений и необустроенности жизни пограничные группы, каждая со своей собственной программой, повели борьбу с крупными устоявшимися формами религии за лояльность людей. Именно в этой атмосфере зародился феномен современных культов.

Пограничные религиозные группы

Две из наиболее значительных пограничных религий возникли в непосредственной близости друг от друга, в штате Нью-Йорк. Церковь Иисуса Христа и Святых Последнего Дня (мормоны) была основана на утверждениях Джозефа Смита, младшего сына фермера, объявившего о том, что пред ним предстал ангел и открыл ему место, где были зарыты в землю золотые пластины с начертанной на них историей переселения в Америку двух волн библейских народов. Золотые пластины призваны были исправить ошибки, допущенные существующими церквами и восстановить христианство в том виде, как того желал Господь.

Лишь немногие (если вообще кто-либо) видели золотые пластины, однако интерпретация Смитом якобы поведанного ему — Книга Мормона — по-прежнему является основой вероучения мормонов (несмотря на то что она была дополнена рядом новых догматов и без лишнего шума изменена во многих местах по сравнению с исходным вариантом Смита). Сегодня церковь Смита несомненно является самой динамичной пргранич-ной группой, принадлежащей к христианству.— в основном благодаря энергичной реализации двухлетней программы добровольной миссионерской деятельности, в результате которой большое число проповедников-мормонов разъехалось по всему миру.

Почти в то же время, а именно 31 марта 1848 года, маленькая девочка смогла вступить в контакт с духом. Семье Фокс из Аркадии, штат

Нью-Йорк, докучало загадочное привидение. и вот теперь их младшая дочь открыла способ общения с ним. Несмотря на насмешки, которыми была встречена эта новость, известие о ней получило широкий резонанс, и в течение нескольких лет еще одно новое вероучение — спиритизм — стало находить своих приверженцев повсюду в мире.

Мир спиритизма не представляет из себя единого целого. Существует множество различных течений, которые можно условно разделить на последователей Алена Кардека (пользующегося влиянием во Франции и Бразилии) и тех, которые представлены группами вроде Национального Союза Спиритов Великобритании. Даже в самом НСС ведутся оживленные дебаты на предмет того, является ли спиритизм религией с присущими последней жесткими догматами веры или свободным духовным поиском. "Христианские спириты" веруют в Иисуса Христа, так как они принимают откровения духов, которые удостоверяют божественность Христа: однако ряд спиритов не принимает подобные откровения.

Следующая волна пограничных религиозных групп пришлась на конец XIX века. В то время наблюдался рост интереса к религиозным концепциям Востока, которые мы и попытаемся рассмотреть в данном разделе. Однако именно напряженное ожидание конца света привело к созданию в начале 1880-х годов общества Свидетелей Иеговы (или Общества Сторожевой башни, Библии и брошюр). Свидетели получили известность благодаря своей энергичной, напористой работе по месту жительства после 1922 года, когда их лидер, судья Рутерфорд, выдвинул идею о том. что каждый Свидетель должен энергично агитировать за движение, спасая человечество от грядущего Армагеддона, в котором найдут свою гибель три миллиарда людей.

20-е и 30-е годы явились эпохой коммерции и психологии. Свидетели были отнюдь не единственной группой, отточившей в этот период технику сбыта своих идей. Бывший рекламный агент Херберт Армстронг основал собственную группу, построив свое учение на идиосинкразической трактовке Библии; его движение реа-лизовывало идеологический товар посредством радиопрограмм, а позднее и через бесплатный глянцевый Духовные искания

журнал "Чистая Истина". "Радио Церковь Господа" теперь называется "Всемирная Церковь Господа" и, несмотря на скандалы, раздирающие ее. эта группа по-прежнему процветает и имеет большой объем вещания в эфире.

Однако самое значительное религиозное движение нашего века появилось в 60-х годах. После ухода в небытие эры психоделии и поисков духовности, основанной на приеме наркотиков, появилось множество групп, предлагающих аналогичный духовный "кайф" без химической угрозы здоровью. Движение Харе Кришна (ISKCON) и Миссия Божественного Света являются двумя примерами подобных групп

Движение Иисуса также породило ряд девиантных христианских групп в приблизительно тот же период времени. Дети Господа (изменившие название на Семья Любви, или просто Семья, но по-прежнему широко известные под своим оригинальным названием) положили в основу своего учения противоречивые наставления экс-проповедника Давида Берга, "Моисея Берга", и постепенно утеряли контакт с ортодоксальным христианством. Они практиковали различные формы оккультизма, проституции как пути к познанию веры и даже педофилии (как утверждают некоторые).

Дети Господа получили известность за прочное овладение умами своих последователей; семидесятые годы нашего столетия стали временем расцвета нескольких групп (Сайентология, Церковь объединения и прочих), которые использовали различные методы принуждения для подчинения и удержания под своим контролем обращенных в их веру людей.

Этот период закончился на трагической, кровавой ноте, когда 900 членов культа "Народного Храма" из Сан-Франциско совершили по приказу своего лидера акт массового самоубийства в Джонстауне, поселке, расположенном в тропиках Гайяны.

Тем не менее имеются признаки и доказательства того, что человеческая память коротка. В момент работы над данной статьей многие группы, практически исчезнувшие после Джонстауна, начали вновь заявлять о себе. В 1993 году произошла новая трагедия, когда американские стражи порядка предприняли штурм штаб-квартиры Колена Давидова, последователей "пророка" Давида Кореша, что окончилось гибелью 86 сектантов.

В начале 80-х годов казалось, что Бхагаван Шри Райниш (бывший преподаватель философии в одном из университетов Индии) сможет создать в Орегоне "культовый" город прежнего "строгого" типа. Но накануне смерти "Ошо" (так поклонники называли Райниша) движение раскололось из-за внутренних противоречий. скандалов, обвинений в подтасовке голосов и отравлении. Новое, очистившее свои ряды движение Райниша в настоящее время ведет борьбу за восстановление своего былого влияния.

В истории не раз имело_ место возникновение новых религий путем синтеза элементов различных вероучений. Такое явление получило название синкретизм.

Две тысячи лет назад западный синкретизм был взращен римлянами. которые нашли, что он является весьма эффективным средством сохранения мира между различными народами, входившими в состав Римской Империи. До тех пор пока люди, пусть и формально, но отдавали дань уважения официальной религии, частные суеверия могли процветать на задворках.

Именно так встретились и причудливо переплелись соперничающие традиции, слившись в секретном знании тайных культов, процветавших бок о бок с раннехристианской церковью; в проникавшем повсюду гностицизме, который утверждал, что откровение и мудрость сокрыты во всех верах и которые сделали синтез вавилонской астрологии с магией зороастризма, эллинской философией и запретным христианством.

После принятия Римом христианства в качестве государственной религии в 392 году нашей эры эти движения стали подвергаться преследованиям и ушли в подполье, откуда продолжали давать о себе знать в самые неожиданные моменты. Так. например, Синесиус (370-413), Епископ Птоломейский (Северная Африка), не только сочинял гностические гимны, но и посвятил алхимиРелигия в современном мире

Сплав различных учений сегодня привлекает многих людей. Некоторые их них сочетают христианство с магией. Каббала евреев является примером сочетания иудаизма с магическими построениями, включая учение об изначальной созидательной силе чисел и букв.

н.

^г_^^_

ческие комментарии высокому жрецу культа Сераписа.

В средние века верховная власть церкви не способствовала выражению идей синкретизма, хотя время от времени и продолжали возникать отдельные движения, такие как катары или альбигойцы в южной Франции и "Братство Свободного Духа" в северной Европе, и отдельные ученые, вроде Майкла Скотта (около 1170-1232) и Гвидо Бонатти (умер около 1300), которые заимствовали идеи многих религий в своих исследованиях в области магии.

Возможно, именно знакомство с арабскими учениями является ключом к пониманию такого развития истории: идеи, изгнанные из пределов христианского мира, начали вновь утверждаться в Европе арабами, что, тем не менее, не смутило Церковь. Папские эдикты 1318. 1320, 1331 и 1337 годов объявили синкретизм вне закона, и даже Данте в Божественной Комедии поместил Скота и Бонатти в ад.

Эпоха Возрождения ликвидировала подобные ограничения. Именно этот период сопровождался взрывом интереса к новым идеям, зачастую ранее запрещенным и преследовавшимся. Ученые этой эпохи в стремлении раздвинуть границы человеческого знания с трудом отделяли зерна от плевел. Такие ученые, как Джон Ди и Симон Формен. не видели никакого противоречия между занятием магией и ортодоксальным христианством. Тогда же было положено начало процессу изучения еврейской

Каббалы, которая сама представляет синкретическую смесь иудаизма и идей магии, взятых из разных источников.

В конечном счете этот интерес пошел на убыль: алхимики не смогли получить золото из философского камня, и некоторые наиболее смелые мыслители поплатились жизнью за то, что зашли слишком далеко в своих исканиях (как, например, Джордано Бруно, сожженный на костре инквизиции в 1600 году). Однако заложенные теоретические традиции продолжали жить и вновь расцвели пышным цветом в восемнадцатом веке.

Это произошло в тот момент, когда несколько любителей оккультных наук, верящих в то. что масонство может являться "осколком таинств древних", создали Общество Вольных Каменщиков (пережиток средневековых гильдий ремесленников и квалифицированных работников). Несмотря на запрет папы Клемента XII в 1/38 году, движение набирало силу: к нему примкнули другие тайные общества и лоджии, включая розенкрейцеров, веровавших в то, что они поддерживают давнюю традицию магического знания синкретизма, а также друидов, которые утверждали, что их учение отражало мудрость Пифагора, Каббалы и магии халдеев.

Только в конце девятнадцатого века группы, проповедующие синкретизм, стали пользоваться широкой популярностью.

Например, Мери Бейкер Эдди из

Крисчен Саиенс учила, что болезни. грех, эпидемии и смерть являются лишь иллюзией смертного разума, что Бог должен рассматриваться как Наставник, но не как субъект. Подобное учение имеет больше связи с индуизмом, чем с Библией.

В теософии госпожа Елена Бла-ватская объявила о том. что ей открылась мудрость древних (теософия), которая лежит в основе каждой религии. Она считала гностиков "интеллектом и сердцем Церкви"; связь ее учения с доктриной кармы и реинкарнации, а также руководством со стороны таинственных "Вознесшихся", обычно помещаемых в Тибете, демонстрирует восточные ориентиры направления ее мысли.

В то же время молодой персидский дворянин Бехаулла объявил себя "скрытым" Двенадцатым имамом, чье возвращение с надеждой ожидали мусульмане-шииты, а также "Святым Духом" ("махди"), чье пришествие было обещано Иисусом. Его последователи. известные как движение бсхаизм. считают, что они призваны объединить религии и установить всеобщий мир на Земле. Несмотря на трагическую гибель Бехаулла, идеи этого нового исламского синкретизма начали с удивительной быстротой распространяться в интеллектуальных кругах Запада, в основном благодаря усилиям его образованного, интеллигентного сына Аб-дулбеха.

В нашем столетии ценности синкретизма широко пропагандируются новыми религиозными группами постпсиходелической волны, о которых мы уже вели речь. У большинства восточных групп синкретический характер их учений выражен неотчетливо (Миссия Божественного Света считала Иисуса одним из 42 "спасителей мира"), однако данное утверждение не относится к группе Церковь объединения (или "последователи Муна") из Кореи, широко известной именно своим синкретическим характером.

Для некоторых духовные поиски означают способ возврата к древним религиям. Эти современные друиды собираются в Стоунхендже, древнем мегалитическом сооружении, расположенном на юге Англии.

Религия в современном мире

Астрология вызывает огромный интерес у наших современников как на Востоке, так и на Западе. Г-н Чонг Сван Лек (Сингапур), изображенный на фотографии, является профессиональным астрологом и гадателем по руке.

В их священной книге "Божественные принципы" причудливо переплетаются идеи христианства, необычная трактовка библейских сюжетов и евангельской терминологии, даосские представления о Боге и принцип инь-янь. Целью движения является объединение всех религий мира грядущим мессией, которым вполне может оказаться основатель группы Сун Мьюнг Мун.

Привлекательность Церкви объединения, вероятно, заключалась в ее попытках привить пользующиеся успехом идеи чужой веры (христианства) на древние национальные концепции и вырастить новую патриотическую веру, основанную на почитании Кореи. Именно подобное стремление являлось побудительной мотивацией многих движений, имеющих синкретический характер, таких

как растафарийцы. соединившие христианство и афро-карибский национализм, и черные мусульмане, скрестившие идеи христианства с исламской теологией и вернувшие угнетаемым чернокожим американцам чувство собственного достоинства и цели в жизни.

Древняя астрологическая мудрость гласит, что каждый цикл мировой истории проходит под определенным знаком зодиака. В настоящий момент мы выходим из эпохи Рыбы и входим в эпоху Водолея. Вода является символом Святого Духа и божественной милости; в новую эпоху люди обретут новое могущество и знания. Мы начнем оценивать нашу взаимосвязь с космосом с более глу404

боких и духовных позиций. Мир изменится чудесным образом — политика, наука, медицина, религия и семейная жизнь — все подвергнется изменениям. Именно таким был лейтмотив известной книги Мерилин Фергюсон "Заговор Водолея" (1981). "Шире, чем реформы,— писала она,— глубже, чем революции, этот благой заговор с целью изменить пути человечества, вызвавший наиболее быстрое выравнивание культурных уровней, когда-либо имевшее место в истории человечества". Ее анализ происходящих изменений, когда наука переходит от материализма к мистике, а врачи начинают изучать альтернативную медицину и всевозможные разновидности альтернативной практики начинают видеть друг в друге скорее союзников, нежели врагов, вызвал интерес во всем мире.

Австрийский физик Фритьоф Кап-ра написал "Дао физики" для популяризации идеи, смысл которой заключается в том. что последние развития научной мысли подтверждают выводы античных мистиков. Противоречивый бывший священник-доминиканец Мэтью Фокс разработал теорию "созидательной духовности" как вариант христианства, включающий Водолея. Центры Нового Века, такие как Финдхорн в Шотландии ("Университет Света"), начали рекламировать разнообразные курсы по спиритизму; на фестивалях и ярмарках, устраиваемых Новым Веком, всевозможные группы и течения организуют собственные демонстрации: йога, колдовство, боевые искусства, тарот, хождение по раскаленным углям — вот только некоторые из предлагаемых ими программ. Представители Нового Века начали создавать сети, объединяя ресурсы и создавая банки данных для распространения своего послания среди разношерстных групп, составляющих движение.

Послание Нового Века содержит фундаментальное положение о том, что мы есть нечто большее, чем сами о себе представляем. Если бы мы только могли постичь нашу божественную сущность и неразрывную связь с мирозданием, мы смогли бы жить с собою в мире и внести свою лепту в эволюцию нашей планеты. Христианские идеи о личной связи с Господом, грехе человеческом и божественности Иисуса не рассматриваются в учении Нового Века. По сути монизм этого движения имеет гораздо больше общего с великими религиями Востока, чем любая другая вера, хотя индуисты и буддисты зачастую говорят о том, что оптимистичные представители Нового Века неверно поняли дух их религий: материальное существование на этой планете не сулит ничего хорошего, а истинная реальность сокрыта где-то в ином месте.

Как движение Новый Век. возможно, прошел пик своей популярности в конце 80-х годов. Однако как выражение оптимизма в возможностях человеческого потенциала и в качестве альтернативного пути оценки религии и духовности, он оставил глубокую отметину на христианском наследии Запада. Его влияние будет ощущаться на протяжении еще целого ряда лет.

Возможно, притягательность религиозных культов, систем синкретизма и (особенно) Нового Века заключается в том, что они обычно описывают религиозную жизнь как поиск, приключение, а не нечто заключенное в узкие рамки догматов веры, В наш век. когда люди начинают осознавать временный характер многого в жизни и эфемерное, преходящее, "бросовое" качество современной цивилизации, такой подход соответствует этим настроениям.

По мере того как двадцатый век близится к концу, мир становится более, но отнюдь не менее религиозным. Все меньше людей лелеют наивную надежду на то. что наука или технология смогут разом решить все наши проблемы: ряды приверженцев атеистических идеологий, таких как марксизм, начинают редеть с невероятной быстротой. Психология потребительства позднего капитализма не дает удовлетворительных, фундаментальных ответов на основные дилеммы нашей жизни. В результате духовные поиски приобретают все большую значимость для рядовых людей повсюду в мире. В наше время для всех видов религиозных систем представилась редкая возможность донести свои идеи до людей и быть ими услышанными. ПЛЮРАЛИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО

Дэвид Кук

В основе плюрализма лежит все разнообразие человеческой природы — наши судьбы, отношения, вероисповедания. системы ценностей, религии. И хотя люди живут вместе в одном обшем природном окружении, человеческие обычаи, история, общественные системы, культуры и религии многочисленны и разнообразны. Подобное многообразие ставит проблемы перед всеми нами, живущими в мире плюрализма, который сталкивается с целым супермаркетом идей, религий и идеологий. Для тех. кто верит в одну определенную религию или философию, другие системы. взгляды или учения представляют собой потенциальную угрозу и поднимают вопросы о правдивости либо ошибочности их собственных верований. Эти проблемы не новы, так как они одинаковы для всех верующих и систем вероисповедания.

Придерживаться какой-либо одной веры означает сделать выбор суждений между соперничающими вероисповеданиями. Сказать "да" одной идеологии или религии значит отвергнуть иную.

Проблема состоит в том, что мы все таки должны жить и работать с теми людьми, которые вовсе не разделяют наши верования и чьи взгляды на окружающий мир и реальность могут быть абсолютно иными. Умение совладать с плюрализмом будет означать способность понимания других точек зрения и поиска общей почвы для совместной деятельности. Если мы отказываемся понимать то. во что верят другие люди, и каким-то

образом реагировать на результаты подобных верований, так как они выражаются в различных взглядах и образе жизни, мы уединимся в страхе, непонимании, недоверии и ненависти.

Что важно для всех нас — это то. как мы реагируем на плюрализм. Наше отношение к нему в основном критическое. Плюрализм видится либо как вызов, которому должно противостоять любой ценой, либо как возможность проверить ОБОСНОВАННОСТЬ наших собственных взглядов, а также взглядов других людей.

Плюрализм

в современном контексте

Путешествия

Наш современный мир сделал проблему плюрализма еще более актуальной. Когда мы жили в изолированных крестьянских хозяйствах, мы могли избежать контакта с другими точками зрения или взглядами, верованиями. религиями и системами ценностей. Сегодня мы все живем в одной большой деревне. Современные средства передвижения позволяют нам попасть в любую точку земного шара за считанные часы. Мир также путешествует навстречу нам. Современный транспорт создал целую индустрию отдыха и путешествий. которая уносит нас в далекие уголки планеты. И все это не только для развлечения и отдыха, но и для бизнеса и торговли. Это означает, что разнообразие влияет на состояние полок в супермаркетах, а также

на нашу промышленность и рынки сбыта.

Проблемы международных беженцев создали колоссальные массовые перемещения людей из одной страны в другую. При переселении они привносят свой образ жизни в другие страны. Для многих из нас это значит, что мы живем в многокультурной, многовероисповедальной системе, окруженной людьми разного цвета кожи, разных культур, языков, привычек, социальных и моральных установок. Мы живем в плюралистической системе.

Смещение в экономической жизни людей от традиционного фермерского хозяйства и сельскохозяйственного производства в сторону города подорвало традиционные семейные корни и чувство принадлежности. Сначала большинство из нас жило в тесно завязанных местных домашних хозяйствах, где все придерживались одинаковых ценностей и установок. Покинув дома в поиске работы и крова, мы оказались еще более изолированными, но мы вынуждены жить с людьми, пришедшими из очень разных культур. В результате мировых войн и женского освободительного движения мы стали свидетелями процесса, когда женщины стали покидать узкий домашний быт для того, чтобы работать в более широком пространстве. Все это повлияло на традиционные модели семейной жизни, женитьбы, социальных институтов и установок, начиная с сексуального поведения и заканчивая способами умывания.

Массовая коммуникация

Во время просмотра вечернего выпуска телевизионных новостей мы переносимся из Далласа в Дели, из Дарлингтона в Дюссельдорф. Все это для того, чтобы воочию увидеть, как живут люди в разных частях планеты. Весь этот мир во всем своем многообразии приходит в наши жилые комнаты после простого нажатия кнопки телевизора. В этом случае все многообразие мировоззрений и образов жизни представлено перед нами, и они отчетливо контрастируют с наши собственным образом жизни.

Опыт прямого и сиюминутного сталкивания с подобными различиями ставит перед нами трудные и фундаментальные вопросы. Дело не в принятии или не принятии их. Мощь и влияние средств массовой информации чрезвычайно сильны. Реклама есть чистейшей воды доказательство того, как средства массовой информации влияют на наши установки, указывая нам, что покупать и о чем думать.

Изображение насилия и сексуальной экспрессии изменило наши представления о том, что приемлемо для нас. Мы не можем избежать того, чтобы не придти к условиям сосуществования с различными взглядами на мир.

Альтернативные верования и образы жизни дают нам возможность быть разными и адаптироваться к другим образам жизни.

Мы можем начать задавать вопросы самим себе, нашим собственным представлениям, верованиям и установкам. Многообразие мировоззрений может приводить нас в замешательство. сбивать с толку, привнося неопределенность в наши представления об истине, ценностях и обоснованности нашей собственной религии, идеологии, образе жизни.

Почему именно мы должны быть правы, а кто-то другой нет? Что особенного в том, как мы предпочитаем поступать?

Вероятно, эти вещи можно узнать, взглянув на другие, отличные мировоззренческие системы.

Релятивизм, терпимость, открытость

Одним из главных философских ответов на плюрализм считается предложение о том, что не существует абсолютной истины, универсальных ценностей, морали или веры. Это так называемый релятивизм. Его смысл в том, что правдивое и ошибочное, правильное и неправильное, хорошее и плохое время от времени меняются местами в зависимости от людей и условий. То, что делают люди в одной системе, есть правильно для них, но не все правдиво, хорошо и правильно для каждого.

Подобное отрицание любой идеи

Религия в современном мире

о том. что существуют абсолютная истина и универсальные верования, делает истину только относительно истинной, а моральные ценности имеющими силу только в определенном культурном окружении. Если бы люди не были способными жить и работать вместе, должен быть какой-тот консенсус: они не могут просто позволить друг другу делать все, что захочется.

Способом совладения релятивизма с многообразием плюрализма является терпимость. Мы должны жить и давать жизнь. Такой открытый подход предоставляет другим свободу придерживаться своих собственных взглядов столько, сколько мы свободны их придерживаться и практиковать то, во что мы верим.

Опасным в таком подходе является неспособность распознания того, как тяжело находиться вне каких бы то ни было систем верования и представлять себе, что они в равной степени обоснованны. Мы делаем суждения, выбирая между верованиями и моральными системами, и это необходимо для нас. чтобы выжить в мире соперничающих мировоззренческих установок. Также еще важно признать, что терпимость имеет границы, ибо как мы можем оставаться терпимыми к нетерпимости?

Когда мы сталкиваемся с многообразием вероучений, религий и идеологий, мы пытаемся найти в них смысл. Это означает, что мы допускаем факт того, что они имеют смысл и что мы оказываемся способными находить в них смысл. Люди — рациональные существа, они способны понять другие идеи или вероучения. Именно эта рациональная черта человека делает возможным существование знания и науки. Она тем более важна, когда мы сталкиваемся с различными религиями или идеологиями.

Мы должны использовать силу нашего разума для того, чтобы воспринять то, о чем говорится, какое мировоззрение нам, предлагается, почему одни убеждены в данной точке зрения, и дает ли она или нет точную и правдивую картину реальности.

Как только мы принимаем факт универсальности образа мышления

человека, мы отдаляемся от идеи о том, что религия и идеология просто напросто персонифицированы, т.е. представляют собой полностью субъективные элементы мышления. Вместо этого они основываются в некоторой степени на фактах, которые должны быть проверены, приняты или отвергнуты.

Существует объективная основа для религиозных и идеологических установок, которые нам необходимо принимать с полной серьезностью, поскольку мы есть люди. В ином случае, мы — даже меньше, чем люди.

Почему нас так волнует, чтобы религии и идеологии воспринимались серьезно? Как мы можем проверить их рационально и объективно?

Сам факт, что они имеют место и значат многое для миллионов верующих, является хорошей причиной для того, чтобы взвешивать их очень осторожно. Также важно и влияние, которое они оказывают на окружающий мир ради добра или зла. Во имя религии и систем веры, таких как коммунизм, были совершены ужасные деяния, наряду с заметными достижениями.

Исходя из этих соображений, нам необходимо подумать, что же может быть таким могущественным, способным возносить людей на такие высоты или опускать их на немыслимые глубины. Но понимание, осмысление и оценка разных религиозных направлений и мировоззренческих систем имеют и некоторые другие аргументы в свою пользу.

История человечества является в некоторой степени хронологией попыток поиска религиозной истины и чувства определенности. Религии и религиозные ритуалы возникли во всех культурах. Это не удивительно, ибо религиозные, духовные измерения являются частью нашего человеческого облика.

Кажется, нет другой обоснованной причины универсальности религии кроме универсального стремления выплеснуть, выразить, кто же мы есть на самом деле. Музыка, искусство, литература и этическое поведение находят свою первоначальПлюралистическое общество

ную основу в религиозных импульсах. Чувства благоговения, чуда, духа и то, что Рудольф Отто назвал "чувством угрозы", находятся глубоко внутри нас и находят свое выражение по-разному.

Религии и идеологии представляют собой не просто способ выражения потребности поклоняться кому-либо, но дают различные оценки того, что означает быть человеком, а что есть божественно. Именно эти различающиеся картины человеческой природы и природы божественного нуждаются в понимании и оценке. Это не одно и то же, что позволяет нам сопоставлять и сравнивать. критиковать и оценивать их с точки зрения правдивости и обоснованности.

Универсальность морали

Релятивизм дает серьезную трещину. если выдвигается постулат о том, что не существует универсальных моральных ценностей. В процессе реагирования на вызовы, бросаемые нам плюрализмом и релятивизмом, стало ясно, что сам факт того, что мы можем иметь и на самом деле ведем моральные дискуссии и владеем аргументацией, указывает на то, что мы в целом имеем представление о том, что считается моральным и аморальным, и мы способны принять решение, выбирая между соперничающими образами того, что есть мораль.

Более тщательное изучение морали показывает, что вместо абсолютного различия наблюдается набор общих ценностей. Наверное, каждая культура, религия и моральный кодекс имеют какие-то правила, регулирующие отношения отцов и детей, сексуальное поведение, правдивость, святые обязанности в жизни, а также, что принадлежит личности или группе людей, а что нет.

Конечно, существует много различных выражений подобных правил, но они являются всего лишь вариациями на тему. Эта тема — общая основа морали. Только путем прямого использования различных моральных установок, юридических

Сегодня мы живем в глобальной деревне, и проблема плюралистического общество остро встает перед человечеством. Ради будущих поколений мы должны искать новые подходы к проблеме совместного проживания, к наведению мостов между различными культурами, расами и религиями и установлению взаимопонимания между ними. Религия в современном пире

и религиозных кодексов мы сможем разглядеть меру и степень этого общего основания.

Религии и идеологии не допускают тот факт, что они просто дают устаревшую оценку окружающего нас мира, человека, божества и морали. Они убеждены: все, что ими толкуется, точно и основано на фактах, которые могут быть изучены и подвергнуты проверке другими. Если мы хотим быть справедливыми к подобным системам вероучения, мы должны исследовать такие притязания на предмет объективности и правдивости.

Для того чтобы осмыслить то, о чем толкуют религии и идеологии, мы должны захотеть применять на их собственных условиях, а также проверить их, основываясь на их собственных установках. Это будет означать очень осторожное разграничение между тем, что имеет объективные основания, и тем, что представляет собой просто субъективный вкус или чьи-либо личные пристрастия или предрассудки, До тех пор. пока мы не изучим каждую из религиозных установок, мы не сможем сделать ни огульные суждения, ни объявить религию или мировоззренческую систему нонсенсом.

Претензии на истину лежат в самом корне всех религий и идеологий, и подобные претензии зачастую основываются на исторических фактах. Существует направление, которое предлагает подход, где религия является скорее нормально существующим ответом на жизнь, а не исторически обоснованным взглядом. Религии имеют притязания не только на прошлое, но и на будущее тоже. Эти притязания должны быть изучены и получить соответствующую оценку. Как это сделать?

Первый тест называется согласованность. Этот способ помогает нам сделать суждение о том, имеет ли смысл данное мировоззрение или оно самосогласующееся. Если даже оно не имеет никакого смысла, мы не можем ничего с этим поделать, тем более судить о его правдивости или ошибочности.

Второй тест называется соотношение с реальностью. Различные религии и идеологии будут давать абсолютно разные оценки окружающего мира, людей в нем, истории, религиозного опыта, прошлого, настоящего и будущего, а также моральных ценностей и духовной реальности.

Каким же образом все представленное соотносится с реальностью? Соотносятся ли предложенные картины людей и божественной реальности в мире с нашим собственным опытом?

Здесь существует опасность принятия того, что нам уже известно, и возникновения потребности во всем. что может вписаться в эту схему. Если мы так поступим, мы никогда не добьемся какого-либо продвижения вперед или перемены в области знания или опыта. Вместо этого мы должны быть преисполнены желания исследовать и проверять картину и оценки, которые нам предлагаются то ли путем воображения или в открытую, отдавая себе отчет об ограниченности нашего собственного опыта и мировоззрения.

Третий тест называется прагматическим. Это может означать, что мы пытаемся разглядеть тот способ, которым идеология или религия изменяет или трансформирует людей и ситуации. Эта способность развивать и наполнять чем-то людей, а также показывать всему сообществу то, где человечество должно процветать. вместо того чтобы быть подверженному злу и унижениям, является одним ключевым способом проверки обоснованности и ценности системы мышления и жизни.

Наличие различных религий и мировоззрений в нашем мире делает всем нам удивительное приглашение понять и сделать определенные суждения о них как отдельных способах жизни и соперничающих системах.

Все религии не могут быть правдивы, ибо их притязания и то, что они толкуют, зачастую находятся в противоречии друг с другом. Будучи разумными существами, мы способны найти смысл в подобных притязаниях, проверить их и в свете тех суждений решить для себя, хотим мы или нет следовать в каком-то одном направлении. И тогда истина в своей объективной реальности становится субъективно реальной для нас. То, во что мы верим своим собственным умом, также становится частью нас самих и радикально влияет на всю нашу жизнь.