С. Е. Никитина устная народная культура и языковое сознание введение предлагаемая книга
жүктеу/скачать 1.96 Mb.
|
частью жизнедеятельности, структурировала жизненный и годовой циклы. Таковы тексты календарных и свадебных обрядов. Духовные стихи, взятые в своей совокупности, тоже обладали структурирующими функциями (вспомним, что стихи были закреплены за определенными периодами — постами, христианскими праздниками), но имели прежде всего назидательное, дидактическое значение, являясь свое- образным народным учебником этики. Известно также, что фольклорные тексты включают в себя многочисленные клише с закрепленным, неизменным смыслом — от двусловных словосочетаний до "общих мест", состоящих из нескольких десятков слов. Также клише могут быть общефольклорными, а могут характеризовать один-два жанра. В любом случае они являются языковым строительным материалом для множества текстов. Все это позволяет нам надеяться, что тезаурусное описание слова, включающее в себя большую часть клишированных выражений, маркирующих жанр, может адекватно представить язык устных традиционных текстов. По своему материалу словарь языка фольклора может и должен пересекаться с диалектными и этнографическими словарями, однако отличается от них и по составу словника, и по структуре словарных статей. С диалектными словарями его роднит наличие лексического входа и диалектная окраска фольклорного материала. Однако именно словарная форма — лучший способ показать наддиалектность языка фольклора, его автономность, проявляющуюся в составе словника, в значениях слов, в их лексико-семантических связях с другими словами. Еще один существенный фактор роднит фольклор и диалекты. Для лингвистического исследования фольклорный мир существует как бы в трех реальностях. Первая — устно-поэтическая, в данном случае песенная, речь, реализующаяся в условиях естественной фольклорной коммуникации (для разных жанров разной). На основа- нии анализа — в том числе и статистического — исследователь может сделать выводы о структуре коллективной или индивидуальной фольклорной памяти, т.е. о некоторой сложным образом устроенной парадигматике текстов, которые по отношению к речи в первом смысле выступают в роли языка. Это вторая реальность. На материале той же речи или построенной парадигмы текстов исследователь может делать выводы о единицах собственно языка фольклора (третья реальность). При этом парадигма текстов выступает в качестве речи. Очевидно, что для разных регионов мы можем говорить о различных фольклорных диалектах — не в смысле диалектных одежд — фонетических, морфологических и прочих — под ними скрывается наддиалектная сущность языка фольклора, а в смысле диалектных текстовых парадигм, поскольку и отдельные тексты, и целые жанры могут быть ареально ограничены. Довольно сложным является соотношение между словарем языка фольклора и этнолингвистическими словарями. Польские коллеги, например, считают, что словарь языка фольклора неизбежно должен стать словарем этнолингвистическим [Slownik, 1980; Etnolingwistyka. 1988]. Нам хотелось бы, чтобы семантическая информация в словаре не выходила за пределы знаний, задаваемых собственно фольклорными текстами. Укажем на факторы, которые могут этому способствовать. Во-первых, если в этнолингвистическом словаре [например, в Этно- лингвистическом словаре славянских древностей, 1984] объектом толкования являются реалии и акцент ставится на функциях реалий, то предметом описания в словаре языка фольклора является слово, структура его семантического поля, система его устойчивых пара- дигматических и синтагматических связей в определенной сово- купности текстов. Во-вторых, исследование языка фольклора целесооб- разно проводить (в отличие от лингвистических исследований реалий), отделив поэтический песенный фольклор от прозаического: языки их достаточно различны; как известно, малые жанры прозаического фольклора — былинки, бывалыцины, легенды — являются одно- временно этнографическим материалом, и при описании фольклор- ного слова мы неизбежно выходим в этнографию. Мы вполне согласны с Л.Н. Виноградовой, что картина мира, построенная только на фольклорных данных, не тождественна картине мира, воссозданной на этнографическом комплексе. «Фольклорная модель описания ряда животных, птиц, растений (скажем, мифологемы "волк", "лягушка", "аист", "верба", "береза" и др.) дает набор одних признаков, а данные ритуально-магической практики и мифо- логических поверий раскрывают новые, неизвестные фольклорной традиции (или не столь явные в фольклоре) характеристики» [Виногра- дова, 1989, 106]. Если же составить словарь на основе текстов одного жанра — напри- мер, былин или свадебных песен, то мы выстроим фрагмент или проекцию общей фольклорной и мифологической картины народного мировидения так, как она представлена именно в этом жанре. По нашему мнению, надо составлять одножанровые словари, а затем пытаться объединять их, суммируя полученные связи и значения. Поскольку язык фольклора зависим от территориальных диалектов и в смысле текстовых парадигм, или репертуара, и в смысле языка на всех уровнях от фонетики до лексики, то следует составлять словари на текстах, однородных в диалектном отношении, например на текстах севернорусских свадебных песен. При наличии соответст- вующего словаря говоров мы получаем материал для сравнения бытового и фольклорного языка. Как мы упоминали, в качестве материала для построения словаря мы используем введенные в компьютер тексты причитаний и духовных стихов. Если причитания — свадебные и похоронные — принадлежат к северному ареалу, то духовные стихи были записаны (или даже переписаны с книг печатных и рукописных) в самых разных регионах России. Поэтому словарь-тезаурус духовных стихов почти лишен диалектных черт и в первом, и во втором смыслах, хотя в будущем мы не исключаем создания словаря на материале региональных репертуаров стихов, поскольку есть архивный материал, позволяющий это сделать (например, архивы Пушкинского дома, содержащие записи русского Севера, или архивы археографических экспедиций МГУ, хранящие тексты старообрядческих уральских стихов, живущих в письменной и устной традициях; см. Приложение). Вернемся к общим принципам: построения словаря языка поэтичес- кого фольклора. Словарь отражает язык фольклорных текстов, поэтому он должен включать в себя все слова, встреченные в них. Однако далеко не все слова получат в словаре полное описание. Полное семантичес- кое описание (в рамках данного словаря) получают так называемые ключевые слова, имеющие в текстах большую смысловую нагрузку, выполняющие определенные художественные функции (например, они являются символами, выразителями основных семиотических оппози- ций, показателями жанра и т.п.). Описание именно таких слов — необходимое условие и инструмент анализа народнопоэтического текста. Изложим кратко схему восприятия и понимания фольклорного текста. Фольклорный текст представляет собой сложным образом за- кодированное сообщение. Можно выделить несколько уровней понима- ния этого текста. Первый уровень предполагает знание языка (в данном случае русского) и обычный набор представлений носителей нефольклорной культуры, т.е. этот уровень предполагает прямое прочтение текста; непонимание, возникающее на этом уровне, частично устраняется с помощью диалектных и исторических словарей (если таковые есть). Однако остаются необъяснимыми разного рода алогизмы в фольклорных текстах: как щечки могут быть алыми и лазоревыми одновременно, а ель кудрявая, как береза? Как можно поострить саблю вострую, через море положить дощечку, назвать девицу жүктеу/скачать 1.96 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|