С. М. Абрамзон Киргизы и их этногенетические и историко-культурные связи

Одежда киргизского населения Средней Азии претерпела за время своего развития много изменений, обусловленных различными историческими причинами: ростом производительных сил, развитием обмена и торговли; связями с соседними народами и др. Как и в некоторых других сторонах материальной культуры, в киргизской одежде отчетливо выступают особенности, которые были свойственны в прошлом отдельным племенам,

Киргизская одежда характеризуется также многими своеобразными чертами, типичными для одежды кочевников, что находит объяснение в их исторически сложившемся образе жизни, связанном с кочевым скотоводческим хозяйством. Известный отпечаток на характер одежды киргизов накладывает и климат высокогорной страны с его резкими колебаниями температуры, местами довольно суровый. Это вызывает потребность в различных видах теплой одежды, используемой иногда и в летний сезон. «Постоянный холод и отсутствие теплого жилища, — писал в XIX в. Б. Л. Тагеев о памирских киргизах, — заставляет кочевника быть всегда одетым в теплую одежду, которою служат ему ватный халат и тулуп на овечьей шерсти»⁴⁵.

Натуральный в своей основе характер киргизского хозяйства в дореволюционном прошлом оказывал влияние на одежду основной массы населения. В широком употреблении была одежда, сшитая из грубой шерстяной ткани домашнего производства, вырабатывавшейся почти в каждой семье, из войлока, шкур и кожи домашних и диких животных.

Однако уже в XVIII — XIX вв. часть одежды киргизы шили из покупных тканей, привозимых из Кашгара и среднеазиатских ханств. Отсюда же частично привозили и готовые одежду и обувь, и материал для украшений. Около середины XIX в. из России начали поступать в Северную Киргизию ткани русского производства (ситцы, коленкор, нанки, миткаль и др.), а также красная юфть. Основные типы одежды и ее покрой были распространены повсеместно. Тем не менее весьма существенной ее особенностью, которая определяла в прошлом внешний облик киргиза, была классовая принадлежность владельца одежды. Бедняк обычно вынужден был довольствоваться в качестве верхней одежды халатом из грубой армячины, к тому же иногда надеваемым на голое тело. Пастухи и домашняя прислуга получали за свой труд старую, изношенную одежду кого-либо из членов богатой или зажиточной семьи. Во второй половине XIX в. наблюдатели отмечали, что киргизы очень редко меняли одежду; они делали это только тогда, когда она расползалась от ветхости. Дети до 10-летнего возраста ходили либо нагими, либо в каком-нибудь рубище⁴⁸. Касаясь внешнего облика киргизов, М. И. Венюков многозначительно замечал: «Иногда носят рубашки, но они не составляют белья»⁴⁷. Все эти показания несомненно относились к беднейшей части населения. Феодалы и богатые скотоводы имели одежду из дорогих привозных тканей, их тулупы, например, были сшиты из мягких шкурок ягнят. Особенностью их костюма были широкие кожаные пояса, отделанные ценными украшениями из серебра. Такие же различия наблюдались и в обуви, в головных уборах и в украшениях.

Традиционный характер киргизской одежды⁴⁸, а также серьезные изменения, которые она претерпела, выявляются при знакомстве с данными, относящимися к XVIII и к середине XIX в. Источники XVIII в. различают одежду вождей (старшин) и одежду простого народа. Если первые, сообщают источники, носят одежду из парчи и войлочные шляпы с украшениями нз меха, опоясываются красными шелковыми кушаками, обувь у них из красной кожи, то вторые носят одежду нз грубой шерстяной ткани с поясом нз холста, шляпы без украшений и сапоги из сыромятной кожи. Из описаний можно также заключить, что одежда у киргизов того времени была распашная, покрой мужской и женской одежды был более или менее одинаков, воротники носили шалевидной формы⁴⁹. Сведения о том, что войлочные шляпы отделывались мехом и имели высокие тульи, подтверждаются приобретенной в 1946 г. Историческим музеем (г. Фрунзе) шляпой, принадлежавшей одному из киргизских вождей XVIII в. Она имеет очень высокую тулью и, судя по названию (кары бойюу киш калпак; киш — соболь), была отделана собольим мехом. Кроме того, по рассказам, на ней имелась вышивка. Династийная хроника «Тан Шу» в повествовании о древних киргизах сообщает, что их предводитель «зимою носит соболью шапку, а летом шляпу с золотым ободочком, с коническим верхом и загнутым низом. Прочие носят белые валеные шляпы»⁵⁰.

Данные наблюдений Ч. Ч. Валиханова, П. М. Кошарова и В. В. Радлова позволяют воссоздать киргизский костюм 50—60-х годов XIX в. Не касаясь здесь всего костюма, можно отметить те его черты, которые свидетельствуют не только о его самобытности и сохранении в нем древних традиций, но и о несомненных его связях с костюмом некоторых народов Центральной Азии. По словам В. В. Радлова, специфически киргизскими видами одежды являлись верхняя войлочная одежда с рукавами (по Радлову — «кибенек», у современных киргизов — «кементай»), белые войлочные сапоги из козьего пуха, а также «белые войлочные шапки, которые редко встречаются у казахов и благодаря которым племени (киргизам,— С. А.) присвоено наименование Ак-калпак (белая шапка)»⁵¹. Действительно, и в киргизском фольклоре встречается эпитет «ак калпактуу кыргыздар (белошляпочные киргизы). Киргизские войлочные шляпы, согласно источникам XVIII. в., имеют сходство с головными уборами буддийских монахов ордена Пилу⁵².

В этом же направлении устанавливаются черты сходства киргизской женской набедренной одежды белдемчи, представлявшей собой распашную юбку, пришитую к широкому поясу, полы которой сходились спереди. Такую юбку носили замужние женщины. Аналогичная одежда (она бытовала также у казашек⁵³) поныне входит в состав праздничной и обрядной одежды у монголоязычного народа ту (монгоров)⁵⁴.

Характерный для середины XIX в. мужской и женский кафтан чапан со стоячим воротником и пестрыми шну-рамн с пуговицами на груди, имевший распространение у киргизов Прииссыккулья, свидетельствует о тесных связях киргизов с населением Восточного Туркестана⁵⁵. Имеются данные о некотором распространении в прошлом у киргизов способа запахивания левой полы на правую, близкого к тому, который был типичен для монгольских народов⁵⁶.

Отпечаток своеобразия придавали одежде киргизов в середине XIX в. такие ее элементы, как женская рубаха с вышивкой, украшавшей грудь, или с отдельно надевавшимся нагрудником өңүр или жака, сплошь расшитым цветными нитками; конусообразная шлемовидная шапочка с украшениями (шөкүлө), которую надевала невеста; мужские штаны из выделанной кожи или замши (чалбар, кандагай, жаргак шым), для изготовления которых шла преимущественно кожа косули и дикого козла (нередко расшитые шелковыми нитками с гарусом); сапоги из красной юфти с длинными голенищами, коротким следом, узкими, слегка загнутыми носками, на высоком деревянном каблуке, со вшитыми из цветной кожи кантами (их носили и мужчины, и женщины).

Некоторые из этих видов одежды и обуви имели аналогии в одежде казахов и отдельных народов Средней Азии, но в целом для костюма был характерен самостоятельный этнографический облик. После присоединения Киргизии к России, к концу XIX — началу XX в., в нем отмечается ряд изменений. Прежде всего получили более широкое распространение покупные русские ткани. В связи с развитием рыночных связей, усилением контакта с другими народами (русские, татары — на севере, узбеки и таджики — на юге), сдвигами в хозяйственной жизни некоторые виды одежды исчезли вовсе, у других изменился покрой, распространение третьих резко сократилось. В костюм начали входить новые, заимствованные элементы, заменявшие или вытеснявшие старые⁵⁷.

После Великой Октябрьской социалистической революции решающую роль в преобразовании киргизского костюма сыграли такие факторы, как коллективизация сельского хозяйства и переход бывших кочевников на оседлость, индустриализация страны и развитие городской жизни. Благодаря расширению торговли и повышению жизненного уровня населения, под влиянием новой, особенно городской, культуры и в результате развития межнациональных связей киргизский костюм в значительной мере изменил свой облик. Самым характерным для него стало сочетание исторически сложившихся традиционных форм одежды, в свою очередь подвергшихся некоторым изменениям, с новыми, главным образом городскими видами одежды, в основе которых лежит современный русский костюм. При этом выработались уже довольно устойчивые комплексы принадлежностей одежды, в особенности среди разных возрастных групп.

В сельских местностях, несмотря на широкое проникновение одежды городского типа, еще устойчиво сохраняются многие виды традиционной одежды, хотя их место и удельный вес находятся в зависимости от возраста н характера производственной деятельности. Но частично сохраняющаяся одежда старого покроя, ее вид существенно изменились благодаря тому, что в обиход населения прочно вошли ткани фабричного производства, большая часть которых ранее была недоступна широкой массе неимущих и малоимущих слоев киргизского населения. За очень небольшим исключением всю одежду сельское население шьет теперь из фабричных тканей.

Так же, как это было и 60—70 лет назад, старый покрой некоторых видов одежды был переработан, а отдельные элементы традиционного костюма, не соответствующие новым требованиям, стали быстро выходить из употребления, удерживаясь лишь среди пожилых людей. Вообще национальные особенности более отчетливо прослеживаются в одежде старшего поколения, но в еще большей мере — в одежде колхозников, занятых выпасом скота на сезонных пастбищах, что в значительной мере обусловлено климатическими условиями высокогорья.

Характеризуя современный киргизский костюм, нельзя не отметить его большого разнообразия, что является следствием главным образом сохранения некоторых его былых племенных особенностей, а также расширения контактов с соседними народами. Определенные различия могут быть отмечены прежде всего в костюме киргизов, населяющих северную и южную части республики.

В Северной Киргизии в общем господствует более или менее единый тип одежды, хотя здесь и отмечаются некоторые локальные черты. Характерно, например, что на Центральном Тянь-Шане женщины носят более длинную одежду, чем в других местах, а в долине Таласа сохранилось относительно больше элементов старого женского костюма, а вместе с тем и своеобразия его стиля.

В прошлом сохранились некоторые особенности одежды, связанные с племенной и родовой принадлежностью. В 1946 г., благодаря ценной информации Абдыкалыка Чоробаева, удалось установить, что даже в мужской одежде некоторых родоплеменных групп северных киргизов в XIX в. существовали различия. Для иллюстрации этих различий привожу таблицу, в которую включены соответствующие данные по видам одежды, головных уборов и обуви (некоторые сведения отсутствуют) (см. стр. 88-89).

Приведенные данные в ходе полевых работ Киргизской археолого-этнографнческой экспедиции 1953—1955 гг. были проверены, частично исправлены и уточнены Е. И. Маховой, а также дополнены новыми обширными материалами. Сведения о локальных особенностях и следах родоплеменных различий в одежде киргизов, собранные ею, были частично опубликованы⁵⁸. Они также широко представлены в книге К. И. Антипиной⁵⁹. В работах названных авторов освещены и разнообразные украшения (главным образом женские), которых мы здесь не касаемся.

На юге Киргизии отчетливо выявляются три комплекса одежды. В юго-западных районах Ошской обл., где были расселены племена, входившие в группу ичкилик, бытует одежда, характерная также и для узбекского и таджикского населения всей Ферганы, но в сочетании с рядом элементов общекиргизского костюма. В восточных и юго-восточных районах области, где были расселены племена, причислявшие себя к группам адигине, муңгуш, киргизский костюм как бы объединяет в себе северокиргизские элементы с отмеченными чертами юго-западного варианта одежды. Наконец, в районах северной и северо-восточной части Ошской обл. уже преобладают формы костюма, сходные с северными, но они сочетаются с элементами.русского городского костюма и современного узбекского костюма «ферганского» типа. Узбекское влияние особенно ощутимо в районах, расположенных по соседству с Узбекистаном⁵⁰.

Как и у многих других народов, большая устойчивость национального костюма наблюдается у женщин. Однако женщины молодые, и среднего возраста, особенно девушки, в большей мере, чем пожилые женщины, подвергли изменению традиционные формы одежды, усвоили новые ее виды. Это было прямым результатом повсеместного вовлечения женщин в общественное производство, их участия в общественной жизни.

Значительно больше традиционных черт сохранилось в костюме пожилых женщин. И в нем также наблюдаются различия, свойственные южанкам и северянкам. В прошлом важную роль в костюме всех замужних женщин играл головной убор, имевший много вариантов, по которым можно было даже определить племенную принадлежность женщины. В наше время ношение национальных уборов в большинстве районов Киргизии почти сошло на нет.

Головной убор женщины состоял из небольшой, облегающей голову шапочки (кеп такыя, чач кеп, баш кеп) с полосой, спускавшейся на спину, и повязанного поверх нее тюрбана (элечек, илеки, калак). На тюрбан шла тонкая белая ткань или кисея. В зависимости от формы, высоты и объема тюрбана, а также украшении шапочки различались четыре типа женского головного убора.

В целом, несмотря на глубокие изменения, женский костюм во многих районах сохраняет свой национальный облик, в чем немалую роль играет присущая цветовая гамма, жизнерадостный колорит.
Различия в мужской одежде северных киргизов в XIX в.

Родоплеменные и локальные группы	Верхняя одежда (тон, ичик, чапан, чепкен)	Меховые шапки	Войлочные шляпы (калпак)	Тюбетейки (топу)	Обувь
Племя чекир-саяк: чоро (Ак-Талинский, Тогуз-Тороуский, частично Куланакский р-ны Тянь-Шаня)	чоро тон: из овчины, окрашенной в белый цвет; воротник, полы обшиты полосой черного бархата	тебетей: тулья из ткани белого цвета, опушка средней величины из черной мерлушки; кисточка чок из шелка	тилик калпак: тулья из 4 клиньев, прошита черными нитками, с кисточкой чок; поля с разрезами, обшиты снизу черным или темного цвета бархатом или другой бумажной тканью	Из белой ткани, по краю вышивка сайма	чоро чокой: сапоги из целого куска кожи (в виде чулка), высотой до колен
кулджыгач (Джумгальский р-н Тянь-Шаня)	-	мытаам тебетей: тулья различного цвета из ситца и бархата, прострочена, кисточки нет; опушка черного, серого, сивого цвета (кара, кызыл, кёк), средней величины, ее задняя часть опускается вниз	То же		То же
курманкоджо (Джумгальский р-н Тянь-Шаня)	Частично носили чоро тон, частично ичик.	То же	То же	-	-
Племя черик (Ат-Башинский р-н, часть Нарынского р-на Тянь-Шаня)	тон: из овчины, окрашенной в белый цвет, отделан узкой полосойчерной мерлушки	тебетей: тулья из бархата или трико черного или темного цвета; опушка высокая и массивная; кисточка маленькая	То же	Из черной, или синей, иногда из белой ткани, без вышивки	кийиз öтюк: войлочные сапоги, подошвы подшиты кожей
Племя моңолдор (Ат-Башинский р-н, часть Нарынского р-на Тянь-Шаня)	То же	-	То же	-	-
Племя тынымсейит (Нарынский р-н Тянь-Шаня)	Большинство носило ичик, женщины – крытый бархатом, мужчины – крытый трико черного или темного цвета	-	тилик калпак: тулья из 4 клиньев, прошита черными нитками, с кисточкой чок; поля с разрезами, обшиты снизу черным или темного цвета бархатом или другой бумажной тканью	-	-
Племя сары багыш (Нарынский и Кочкорский р-ны Тянь-Шаня)	-		То же		кийиз öтюк (см. выше)
Племя солто (Чуйская долина)	тон: из овчины, окрашенной в желтый цвет, отделан полосой из черного бархата или прострочен; чапан часто заправлялся в замшевые штаны (жаргак шым)	тебетей: тулья небольшая, простеганная, из ткани разных цветов (кроме белого); опушка узкая, из мерлушки сивой масти (кызыл кёрпе)	калпак: тулья из 4 клиньев, прошита белыми нитками; поля без разрезов, без обшивки, темного цвета; без кисточки	-	Первыми стали носить кепич-маасы (ичиги с галошами)
Приссыккулье: Племена бугу, саяк, подразделение тынай племени сары багыш	чепкен с широким и длинным воротником (шалью)		калпак: тулья из 4 клиньев, прошита черными нитками; поля без разрезов; с кисточкой	-	-
Тогуз-Тороуский р-н Тянь-Шаня: Племя басыз, подразделения племени саяк и чекир-саяк и другие группы		малакай: шапка из овчины мехом внутрь, без опушки, по краям обшита полоской ткани*

*КРС, стр. 513: малакай мужская меховая шапка без полей и без отворотов; стр. 717: жапма тебетей тяньш., тоголок тебетей южн., то же, что малакай; ср.: К.И.Антипина. Особенности материальной культуры…, стр. 235.

В мужской одежде, в отличие от женской, наблюдается гораздо более заметное влияние городских форм костюма, однако неодинаковое в различных возрастных группах. Большое распространение современный городской костюм получил и среди молодых колхозников. Однако на юге несколько чаще можно встретить элементы, национального костюма.

Одежда мужчин среднего возраста в сельских местностях в большей мере смешанного типа. Но на юге республики они носят верхнюю одежду традиционного покроя.

Многие виды национальной одежды устойчиво сохраняются в костюме мужчин пожилого возраста и стариков. Как и в женском костюме, здесь много локальных вариантов.

В Северной Киргизии у чабанов и табунщиков не вышли из употребления старинные виды верхней одежды: плащ (кементай) из коричневого или белого войлока, свободного покроя, хорошо предохраняющий от дождя или снега, и очень широкий длиннополый чепкен, чекмен, с длинными и широкими рукавами, из сукна домашнего производства, который надевают на другую верхнюю одежду. Его шьют как на подкладке, так и без нее.

Зимними видами одежды служат традиционные меховые шубы ичик, крытые темной тканью, на Тянь-Шане и з Прииссыккулье — с меховыми воротниками шалью, и нагольные овчинные тулупы. На севере и в северных районах Ошской обл. эти тулупы тон шьют с большими меховыми воротниками и окрашивают в желтый, белый или черный цвета. На юге Киргизии тулупы постун иногда не имеют воротника, в восточных районах их окрашивают в белый цвет, в западных шьют с боковыми разрезами внизу. Очень разнообразна отделка тулупа: полы, подол и ворот обшивают полосами меха или черной ткани, вышивают полосы и треугольники из ткани на плечах и внизу, у разрезов.

Большим разнообразием отличаются и меховые шапки. Почти повсеместно распространена войлочная шляпа (калпак) нескольких вариантов, различающихся по форме тульи, наличию или отсутствию разрезов на полях, характеру строчки. Так, у южан она более высокая, чем у северян, с широкими полями, имеющими разрезы; в некоторых районах Таласской долины поля шляпы почти прямые, тулья — сплошная, без клиньев; в Прииссыккулье и Чуйской долине встречаются шляпы полуовальной формы с полями без разреза (по сообщению Р. Д. Ходжаевой, шляпы уйгуров «малхай» были сваляны из одного куска войлока, их поля обшивали черной тканью и не разрезали) и т. д. Поля в большинстве случаев обшивают черным бархатом, сатином или другой тканью; место соединения клиньев обшивают черным кантом или конским волосом. Иногда шляпу украшают незатейливым орнаментом, вышитым черными нитками.

Киргизская традиционная одежда, как и одежда многих других народов, может служить ценным источником для выявления древних этногенетических и культурных связей. Для киргизов эти связи, как показывают многие данные их этнической истории, особенно широки и многообразны. Некоторые попытки рассмотрения этих связей были уже предприняты⁶¹. Детальное их изучение должно стать делом ближайшего будущего. В данное время можно лишь наметить некоторые направления этих связей, хотя они, конечно, охватывают значительно больший круг народов и касаются большого числа признаков, характеризующих одежду, и относящихся к ней терминов.

Касаясь недавно бытовавшей одежды у современных нам тюркских и монгольских кочевников, Л. П. Потапов справедливо отмечал сходство покроя и материала их одежды, а также прически и некоторых предметов украшений с таковыми у древних кочевников Центральной Азии, описанными в исторических источниках или дошедших в погребениях кочевников (конца 1 тысячелетня до н.э. — 1 тысячелетия н.э.)⁶². Он же обратил внимание на то, что меховая и шерстяная длиннополая одежда и мягкая кожаная обувь с войлочной подкладкой незаменимы в климатических условиях местообитания кочевников и для постоянной езды верхом⁶³.

В свое время С. И. Руденко, исследуя одежду западных казахов, писал, что их плечевая одежда, различного рода кафтаны и шубы, поясная одежда, штаны и шаровары — древнего происхождения, являются типичными для кочевников-скотоводов⁶⁴. Многолетнее изучение одежды казахов, проведенное этнографами Казахстана в 1954—1963 гг., позволило им не только дать ее обстоятельное описание, а также сопоставить ее с одеждой соседних народов Средней Азии, Поволжья, Сибири и Центральной Азии, но и сделать серьезный историко-географический экскурс, для которого они привлекли данные, относящиеся к древним источникам⁶⁵. Анализируя формы одежды туркмен-нохурли, Г. П. Васильева правомерно рассматривает археологические находки, характеризующие покрой одежды у древних обитателей Средней Азии, как вещественное доказательство устойчивости форм покроя одежды современных среднеазиатских народов, ссылаясь при этом на раскопки Кенкольского могильника, произведенные А. Н. Бернштамом⁶⁶. Ценным историко-этнографическим исследованием в том же плане, включающим в себя и данные по кочевым в прошлом народам Средней Азии, является работа О. А. Сухаревой⁶⁷.

И для киргизов прежде всего должна быть подчеркнута историческая преемственность их одежды по отношению к одежде древнетюркских кочевников. Приведем несколько подтверждающих это положение показаний. Отмечая характерную для западных казахов теплую одежду, особенно широко распространенную среди адаев, — «купы», С. И. Руденко писал, что это «шекпен, но более просторно сшитый из верблюжьего сукна, на подкладке из верблюжьей шерсти... Купы, на основании палеоэтнологических данных, следует рассматривать как очень древний тип одеяния турков (автор имеет в виду тюркские народы.— С. А,), и можно с уверенностью сказать, что это примитивное одеяние является культурным достоянием казахов и их предков в течение но меньшей мере двух тысячелетий»⁶⁸. Под тем же названием (кюпю) у киргизов известны: 1) шуба из меха верблюжонка; 2) мягкое боевое непроницаемое для стрел одеяние (в эпосе); 3) подушка, набитая шерстью⁶⁹. Совершенно очевидно, что все эти значения киргизского термина восходят к одному первоисточнику, генетически связаны с казахским «купы». В этом убеждает другая линия связи этого же термина. Как сообщают исследователи, казахские пастухи носили «шiдем күпi», крытые домотканым верблюжьим сукном. Подкладкой служила шерсть овец или верблюдов, снятая вместе со свалявшимся подшерстком и простеганая продольными швами⁷⁰.

Этот вид казахской одежды можно считать идентичным одежде киргизских пастухов, верх которой был из кустарной шерстяной ткани, а подкладка — войлочная. Она носила название чийдан⁷¹. Сходные с названными типы одежды бытовали у узбеков-карлуков, в недавнем прошлом ведших полукочевой образ жизни. Карлуки (мужчины и дети) носили «гуппи» — ватную стеганую рубашку и «чайдам» — шерстяной халат с войлочной подкладкой⁷². Но дело не только в полной аналогии между такими типами одежды, как шiдем күпi у казахов, чайдан у киргизов, чайдам у карлуков. К. Шаниязову удалось установить, что названные типы одежды карлуков бытовали у тюрков в XI в. Их называет в своем сочинении Махмуд Кашгарский: «ялмо» или «гуппи» — стеганая на вате одежда в виде рубашки; верхняя одежда из «жайдам» — войлочной материи, эта одежда надевалась при дождливой погоде (жайдам клали также в одеяло вместо ваты)⁷³.

Прямую связь с чайдам имеет другой тип одежды — войлочный плащ с рукавами, который также носили киргизские скотоводы. Его называли кементай, но В. В. Радлов привел другие его названия: «кибенек» и «кебанак»⁷⁴. К. Шаниязов указывает, что карлуки Шурчинского р-на называют чайдам «кебеняк» и что такой же вид одежды и под тем же названием встречается у Ибн-Фадлана⁷⁵; он также отмечает, что у богатых людей чайдам целиком кроился из серого плотного войлока; рукава, ворот, полы расшивались красивыми узорами. Если отбросить узоры, то такой чайдам, очевидно, действительно равнозначен киргизскому кементаю (кебенеку).

У турок, сообщает В. П. Курылев⁷⁶, сохраняется широкий пастушеский плащ «кепенек», который катают из войлока. Он не имеет рукавов, впереди — сплошной разрез. Материал, назначение этой одежды, ее название вполне совпадают с киргизским и карлукским типом одежды, покрой же — совсем иной. Таким образом, если не считать карлукского гуппи, отличавшегося по своему покрою, но сходного с казахским купы по способу изготовления (стеганая одежда), все остальные названные типы казахской, киргизской и карлукской одежды можно рассматривать как восходящие к древнетюркским образцам, характерным для скотоводов-кочевников. Важно подчеркнуть очевидное сходство и самих терминов: гуппи (карлук.), купы (казах.) и кюпю (кирг.).

В древнетюркских рунических текстах «тон» — одежда, шуба. В том же значении что слово представлено в киргизском, тувинском хакасском, шорском, алтайском⁷⁷, а также в некоторых других тюркских языках, причем в киргизском так называют овчинный тулуп, а в южных диалектах верхнюю одежду вообще (главным образом мужскую), халат⁷⁸. Так же обстоит дело с древнеенисейским «кеш» (пояс)⁷⁹, которое сохраняется в киргизском кешене (кушак)⁸⁰. На основании археологических данных установлено, что древние тюрки носили узкие наборные пояса с бляшками, к которым подвешивали разного рода сумки для огнива и других мелочей, точильный камень и т. п. Характерные для тюрков бляшки наборных поясов, поясные подвески с прорезью были найдены и в Киргизии: в Чуйской долине⁸¹ и в долине Таласа⁸². Приведем соответствующие данные для современных киргизов. В некоторых местах, сообщает К. К. Юдахин, под названием илгич имели распространение ременные пояса с пряжкой (в старину с украшениями)⁸³. В своих черновых записях Ф. В. Поярков приводит подробные данные о таких поясах: «У мужчин на опояске огниво (оттук), шило (шибеге) и сумочка с расческой для бороды (сакал тарак) и другие принадлежности. Прежняя опояска из ремня-кисе — вышла из моды и встречается очень редко у стариков… Кисе делается из ремня шириной от 1 до 3 вершков, к концу ремня прикреплен крючок, а по длине пояса-ремня делаются дырочки для зацепки крючка; на правой стороне ремня пришита полукруглая сумка из кожи же, сверху закрывающаяся крышкой во всю сумку, в которой имеется дратва (тарамыш), ремешки для сшивания седельных принадлежностей (тасма), а с левой стороны привешен нож и другие принадлежности. Прежде все это обделывалось серебром, медью, оловом и железом»⁸⁴. Под тем же названием «кисе» художник П. М. Кошаров описывает кожаную сумку на поясе с мешочком для пуль и оттуком⁸⁵. Описание и рисунок подобного пояса «кiсе» с сумкой под тем же названием приводит в своей работе о вооружении казахов Ч. Валиханов⁸⁶. Достаточно просмотреть богатый иконографический материал, относящийся к древнетюркским каменным изваяниям⁸⁷, чтобы убедиться в том, что кожаные пояса, бытовавшие в недавнем прошлом у киргизов и казахов, как и формы подвешивавшихся к ним сумок и других принадлежностей, иногда до деталей повторяют древние формы, выразительно запечатленные на каменных изваяниях.

Хотелось бы указать еще на древнюю, по-видимому, принадлежность одежды девушек, о которой пишет Ч. Валиханов: «Говорят, что в прежние годы девицы носили корсеты (затягивали ими груди), называемые кокузбек»⁸⁸. Это название современным киргизам неизвестно. Но в труде Махмуда Кашгарского мы находим слово «кокуз» в значении «грудь»⁸⁹. Очевидно, Ч. Валиханову удалось еще отметить древнетюркский термин, сохранявшийся у киргизов для этой части девичьей одежды.

В опубликованной недавно работе С. И. Вайнштейпа и М. В. Крюкова содержится ценный материал, уточняющий и дополняющий сведения об облике древних тюрков⁹⁰. Они уделили большое внимание одному из важных этнических признаков: манере запахивания верхней одежды, по поводу которой в среде тюркологов существуют разногласия. Авторы убедительно доказывают, что для древних тюрков было характерно запахивание одежды справа налево (правая пола наверху)⁹¹. По показаниям этнографов, у современных киргизов до недавнего времени одежда запахивалась слева направо. Но некоторое время тому назад этнографу Т.Баялиевой удалось выяснить, что погребальный саван кепин, части которого носят названия некоторых видов бытовой одежды, имеет обратный запах. Как ей сообщили, саван заворачивают справа налево (независимо от пола покойного), тогда как бытовую одежду запахивают всегда наоборот, — слева направо. Возможно, что это характерная для погребального культа многих народов традиция, но нельзя исключить и того, что в погребальной «одежде» киргизов как бы «воскрешалась» древняя манера запахивания одежды, тем более что, например, в саване для женщины имелась одна часть, носившая название «белдемчи», т. е. название одной из принадлежностей одежды замужних женщин, имевшей также, по-видимому, древнее происхождение⁹².

Немало любопытных аналогий обнаруживается при сопоставлении костюма киргизов и алтайцев. Хотя в целом национальный костюм у этих народов имеет существенные различия, все же при внимательном изучении отдельных частей одежды и ее терминологии можно выявить много общего. Среди мужской одежды у алтайцев близкую аналогию к киргизской имеют летняя верхняя одежда из кожи жеребенка или шкуры косули, носившая название «дьаргак», и доха из шкуры косули («дьака»), обращенной шерстью наружу, надевавшаяся поверх шубы⁹³. Киргизы также носили доху из шкуры жеребенка шерстью наружу, (даакы). Термином жаргак они называли выделанную из шкуры животного (особенно из шкуры горного козла или косули) кожу типа замши, из которой шили преимущественно штаны (жаргак шым, кандагай). Южные алтайцы-охотники также носили штаны из самодельной замши (из кожи марала или косули). Как и киргизы, алтайцы (телеуты) надевали зимой овчинные штаны. Покрой штанов, в отличие от других частей, был у тех и других одинаков. Характерным для киргизов был войлочный плащ с рукавами (кементай). Алтайцы в 60-х годах XIX в. тоже носили верхнюю одежду из войлока (чокпень). Зимняя телеутская шапка «турпа бöрүк» по форме сходна с шапкой телпек, которую носят киргизы южной части Ошской обл.: тулья из 4 клиньев, внизу оторочена узкой полоской меха. Такое же сходство может быть отмечено и для обуви типа поршней (кирг. чокой), сшитой из куска сыромятной кожи, к которой алтайцы пришивают голенища.

У кашгарских киргизов нами отмечен термин для шубы — жува, аналогичный названию женской вдовьей одежды у алтайцев — «чуба».

Нагрудное украшение женского платья телеуток «тöштöк» по покрою идентично украшению на старинных платьях киргизских женщин — вышитому нагруднику жака или өңүр⁹⁴. Наконец, женская шуба телеуток по своему покрою весьма близка к киргизской женской шубе (ичик).

Ряд существенных аналогий не только в терминах, но и в самих типах отдельных принадлежностей одежды, прослеживается в направлении киргизско-монгольских связей. У монголов охотники надевают обувь «бойтог» из оленьей или лосиной кожи⁹⁵, у тянь-шаньских киргизов под названием бойто известен род кожаных чувяк⁹⁶. Название киргизских замшевых шаровар «кандагай» прямо связано с монгольским «хандага» — лось. Киргизское и алтайское топчу, «топчы» — пуговица — не встречает соответствий в других тюркских языках, но в монгольском употребляется в том же значении: «тобшо», «топчи»⁹⁷. У киргизов под названием сёйкё известно нагрудное украшение, имеющее форму больших конусовидных серег, соединенных цепочкой, со множеством подвесок. Западно-монгольские женщины вместо серег прикрепляли к ушам длинные подвески — комбинацию цепочек и серебряных или металлических пластинок⁹⁸. Серьги же средневековые монголы называли «süike»⁹⁹. Все женщины монголки носили бархатные или матерчатые чехлы-накосники¹⁰⁰. У киргизских женщин также бытовали накосники: длинные бархатные полоски в виде трубочек, в которые прятали косы. На них нашивали серебряные фигурные пластинки, пуговицы, жемчужины. Их называли чачпак или чачкап (мешок для волос)¹⁰¹. Близкую аналогию к киргизским женским шапочкам кеп такыя имеют повязки у южных монголок— узумчин, от которых на виски опускались нити кораллов и серебряных или металлических пластинок и цепочек¹⁰². Особенно много соответствий обнаруживается в обуви, головных уборах, вышивках на груди женских рубах и т. п. у западных монголов и киргизов.

Некоторые связи могут быть намечены и в одежде тувинцев и киргизов. Ограничимся только одним показанием. Для всех видов верхней одежды тувинцев характерны сферические, полые внутри пуговицы с воздушным ушком (из меди, серебра). Бронзовые сферические пуговицы аналогичного типа, найденные в Пий-Хемском р-не, С. И. Вайнштейн датирует тюркским временем (VIII—IX вв.)¹⁰³. Такого же образца пуговицы еще недавно можно было встретить па киргизской девичьей и детской одежде. У памирских киргизов к женским головным уборам обязательно пришивались или входили в состав их украшений позолоченные серебряные бубенчики (буун, тюймё, буйнак)¹⁰⁴.

Нет необходимости останавливаться на широких связях киргизской традиционной одежды и одежды казахов и народов Средней Азии, особенно узбеков и таджиков. Большое внимание им было уделено в уже упоминавшихся исследованиях Е.И. Маховой и К. И. Антипиной. Прослеживаются, например, соответствия типов обуви киргизов и горных таджиков (кирг. мёкю, чарык; тадж, мукки, чорчьк), женских налобных повязок (у кашгарских киргизок чеке таңгыч; тадж. сарбанд или мандил)¹⁰⁵ и мн. др.

Киргизская одежда и украшения во всех многочисленных вариантах характерны своими разносторонними связями. Они предстают перед нами как очень своеобразный продукт многовекового синтеза среднеазиатских и центральноазиатских культурных влияний, сохраняя в то же время многие черты костюма древних тюрков-скотоводов и охотников.

Несмотря на некоторое распространение земледелия у киргизов, до третьей четверти XIX в. состав их пищи определялся господством у них скотоводческого хозяйства: в ней преобладали молочные продукты и мясо. По наблюдениям Ч.Валиханова, в середине XIX в. северные киргизы питались главным образом «молоком да палым скотом», хотя упомянул и о просяной каше¹⁰⁶. В это время, например, киргизам Памира и Каратегина мука была неизвестна: если она им и попадалась, то из нее не делали хлеб, а варили похлебку¹⁰⁷.

Наступившие вскоре после присоединения Киргизии к России изменения хозяйственного уклада киргизов привели к заметному увеличению в пищевом рационе доли зерновых продуктов¹⁰⁸. В последующий период основными видами пищи у большинства киргизского населения стали уже молочная и растительная и лишь отчасти мясная. Объективные наблюдатели уже давно отмечали, что для большинства киргизов мясо являлось предметом роскоши и было повседневной пищей лишь очень богатых людей¹⁰⁹.

Одной из самых характерных особенностей пищевого режима киргизов был его сезонный характер. В теплое время года питание основывалось на молочных продуктах, зимой же преобладала пища из муки и зерна, к которой добавлялись некоторые продукты из молока (сыр, масло, подсоленный творог). Уделом большей части населения было постоянное недоедание, особенно зимой; во время массового падежа скота нередко наступал настоящий голод.

Киргизская национальная кулинария весьма богата по ассортименту составляющих ее видов пищи. Но при всем этом питание основной массы населения отличалось крайней скудностью и однообразием. В. И. Кушелевский отмечал, что «бедные киргизы живут впроголодь, пробиваясь какою-нибудь похлебкою из джугары или из растертого крута (сыр) с водою»¹¹⁰. Обычно бедняки и малосостоятельные середняки в течение круглого года питались жидкой пищей. Наиболее распространенными видами ее были: максым — питье, приготовляемое из толокна или дробленого ячменя (в отвар клали немного муки или старого максыма) и жарма (джарма) — род похлебки, приготовляемой из подсушенного на огне ячменя (или пшеницы), зерна которого размельчали в деревянной ступе, крупно размалывали и опускали в кипящую воду. В отвар, после того как он остынет, добавляли солод или старую джарму и муку. Джарму употребляли холодную, как в пресном, так и в кислом виде. Кроме того, были распространены талкан — толокно из поджаренного и измельченного ячменя, пшеницы или кукурузы (его распускали в молоке, простокваше или воде), көжө (кёчё) — жидкий суп из пшеницы, который заправляли молоком или айраном (айран—слегка разбавленное водой кислое молоко). Реже варили суп с мясом. Употребляли в пищу и просяную кашу ботко¹¹¹.

Не все бедняки имели возможность питаться ежедневно обычной пищей кочевника — айраном, приготовлявшимся из овечьего молока. Одно из любимых блюд скотовода — кумыс кымыз — кобылье молоко, подвергающееся брожению, так же как и мясо, бедняк употреблял редко, да и то большей частью с байского стола, как подачку, или как угощение во время устраивавшихся баями и манапами торжеств. Чай, не говоря уже о сахаре, был почти недоступен бедняку, даже хлеб в виде лепешек не был его повседневной пищей. В то же время пища состоятельных слоев киргизского населения была обильной и разнообразной.

Пища разных слоев населения в прежнее время во многом зависела от натурального характера хозяйства.

На пищевой режим современного киргизского населения оказывали свое влияние глубокие преобразования социально-экономического уклада, повышение культурного уровня и особенно переход к оседлому образу жизни бывших кочевников.

Вместе с тем на видах пищи отразилось расширение связей с городом и с соседним русским, узбекским, таджикским, дунганским и уйгурским населением. Это особенно заметно в Прииссыккулье, в Чуйской долине, в Южной Киргизии. Хотя пища в целом и продолжает сохранять свой национальный характер и способы ее приготовления не подверглись существенным изменениям, но в ней появились и новые, незнакомые в прошлом блюда, она стала разнообразной. Пища обогатилась в значительной мере в связи с развитием новых отраслей хозяйства, почти неизвестных ранее кочевникам: огородничества, садоводства, пчеловодства, птицеводства. Тем не менее она не утратила в полной мере а своего сезонного характера, особенно среди животноводов. Осенью и зимой пища более питательна и разнообразна, летом в ней значительное место занимают чай и холодные жидкие кушанья, горячее блюдо приготовляют преимущественно вечером.

Резко улучшилась качественная сторона питания подавляющей массы населения, повысился удельный вес наиболее питательных видов пищи. Прежде всего, на столе киргизского колхозника перестало быть редкостью мясо, животные жиры. В пищевой обиход вошли картофель, овощи и фрукты, мед, покупные продукты (сахар, кондитерские изделия и др.), стал доступен широким массам рис, а с ним и плов, в пищу стали употреблять птичье мясо и яйца в вареном и жареном виде. Наиболее часто употребляются такие овощи как лук, помидоры, огурцы, морковь, капуста (из нее иногда варят щи). В Южной Киргизии, где овощи и фрукты уже давно вошли в пищевой рацион, значительное место принадлежит тыкве ашкабак, которую кладут в суп, в пельмени, едят с мясом и приготовляют как самостоятельное блюдо. Наряду с традиционными лепешками, выпеченными в котле (көмкөрмө токоч) или на углях между двумя сковородками (көмөч нан), а в Южной Киргизии и отчасти в долине Таласа — в глиняной хлебной печи «ферганского» типа — тандыр (на севере она распространена преимущественно в пределах Прииссыккулья и имеет иную форму), употребляется и печеный современным способом хлеб.

Из молока и молочных продуктов, кроме айрана и кумыса, приготовляют: род кислого сыра — курут, заготовляемого на зиму и употребляемого в пищу в сухом виде или растертым и разведенным в теплой воде; творог сүзмө; разбавленный водой айран (чалап), используемый летом как прохладительный напиток; пресный сыр из кипяченого створоженного молока, засушенный в виде небольших лепешек — быштак или пышлак (изготовляется преимущественно у южных киргизов и употребляется в пищу в первые же несколько дней после приготовления); особый сорт сладковатого твороговидного сыра из подвергающегося длительному кипячению овечьего молока (эжигей); топленое масло сары май; сливки, снятые с кипяченого молока (каймак), и др. Надо отметить различия в способах приготовления масла. Так, в Северной Киргизии не применяется широко распространенная на юге деревянная или металлическая маслобойка куу или гуу, имеющая форму узкого цилиндрического сосуда.

Молочная пища летом составляет основное питание у колхозных животноводов. Они заготовляют на зиму в больших размерах курут, топленое масло и подсоленный творог. По случаю возвращения животноводов с летних пастбищ до сих пор принято устраивать угощение өрүлүк. Прежде его приносили вновь прикочевавшему скотоводу те, кто уже раньше прибыл на месго стоянки. Теперь живущие в селениях родственники приносят вернувшемуся напитки, национальные лакомства, лепешки, фрукты и т. п. Животноводы в свою очередь угощают их копченым мясом, сыром.

Обилие зерновых продуктов позволяет колхозникам употреблять в пищу разнообразные мучные изделия, которые заняли в пище прочное место. Из муки приготовляют излюбленное лакомство — кусочки теста, жареные в котле в бараньем сале (боорсок); печеные в золе хлебцы көмөч, которые кладут в горячее молоко и сдабривают маслом и творогом; слоеные, печеные на масле, иногда со сливками лепешки каттама; печеные в масле лепешки (май токоч); оладьи куймак и др. Боорсок употребляют теперь нередко с сахарным песком. На юге, а также в долине р. Таласа сохраняется блюдо из проса или зерен кукурузы: зерна поджаривают, толкут в ступе или размалывают на ручных жерновах, затем заливают горячим молоком и едят с маслом и сахаром или подают к чаю.

Мучная пища очень часто сочетается с другими продуктами; так, например, лапшу кесме варят с мясом, иногда с молоком; на юге частым блюдом бывает молочная рисовая каша шоола. Хлебные изделия подают обязательно к чаю.

Чай принадлежит к числу самых популярных напитков у киргизов. Еще не так давно, например, в Иесык-кульской котловине чай нередко приготовляли сами; покупной чай, преимущественно кирпичный, был доступен не всем. Еще Ч. Валиханов указывал на то, что киргизы заваривали чай с солью, «вроде калмыцкого затурану»¹¹². Среди северных киргизов до революции был распространен куурма чай: в молоко, разбавленное водой, клали жареную на масле муку или талкан, добавляли соль и кипятили. В. И. Кушелевский следующим образом описывал чай, приготовлявшийся южными киргизами: «Иногда чай кипятится в котле с примесью молока, сала, соли и перцу и в таком случае называется шир-чай или ак-чай, а также калмыцким чаем. Подобная смесь скорее похожа на суп, нежели на чай и весьма употребительная между кочевым населением»¹¹³.

Теперь повсеместно пьют покупной чай, причем в Южной Киргизии летом предпочитают зеленый чай көк чай. Северяне воду для чая кипятят, как правило, в самоварах, которые стали появляться здесь в начале XX в., а южане — преимущественно в металлических кувшинах. У первых принято подавать чай каждому из пьющих в отдельной пиале, а у вторых — пить поочередно из одной-двух пиал. Угощением к чаю кроме лепешек и боорсока служат масло, каймак, сушеные фрукты, сладости, в частности мед. В Прииссыккулье и в некоторых других местах чай пьют иногда со свежим молоком, чуть подсаливая его. Из других напитков распространены упомянутая джарма, а также буза бозо, которую приготовляют, главным образом, зимой из проса, ячменя или кукурузы, добавляя для брожения солод (проросшую пшеницу) и муку. В 60-х годах XIX в. В. В. Радлов наблюдал, как киргизы приготовляют из проса бузу — род пива, а из нее дистиллировали водку, которую пили зимой¹¹⁴. В то время киргизы употребляли также молочную водку¹¹⁵, для чего перегоняли кумыс тем же способом, какой применяли некоторые другие народы Центральной Азии¹¹⁶. Позднее она вышла из употребления.

Теперь нередко наряду с кумысом (его потребляют летом, преимуществешю животноводы) приготовляют кумыс из коровьего молока (уй кымыз), которое заквашивают настоящим кумысом.

На юге часто варят болтушку атала — жидкую кашу из кукурузной муки, которую едят с кислым молоком или маслом.

Киргизы употребляют в пищу различные виды мяса: конину (она особенно ценится), баранину, говядину, а также мясо диких животных: горных козлов, косуль и баранов, птичье мясо. Среди охотников до сих пор сохранился старинный способ варки мяса¹¹⁷. Обычно мясо повсеместно варят в чугунных котлах.

Наиболее распространенным видом мясной пищи является вареная баранина. Куски мяса обмакивают в соленый мясной бульон сорпо, который, кроме того, пьют перед едой и после нее. Употребляются также мясной бульон, приправленный кумысом или айраном, который носит название ак серке, и питье под названием кара дөң, в виде горячего мясного бульона, разбавленного сырой холодной водой; его пьют обычно после обильного вкушения мяса¹¹⁸. Излюбленным блюдом является мелко накрошенное мясо (туураган эт, теперь чаще называют беш бармак), политое бульоном, которое смешивают со сваренной в этом бульоне лапшой. Бульон, предназначенный для заливания этого мяса, а также рассол из бульона, которым приправляют мясную пищу, называется чык¹¹⁹. В XIX в. в Северной Киргизии лапшу в мясо не добавляли и называли это блюдо нарын. У южных киргизов нарын распространен и сейчас. В него добавляют нарезанный лук. Лакомством считается легкое овцы, наполненное молоком и маслом и сваренное в воде (куйган өпкө, олобо), а также конская колбаса из мяса с жиром (чучук). Употребляют также мясо в вареном виде (подают крупные куски, нарезают во время еды) с кусочками тонко раскатанного теста (күлчөтай) и в жареном виде без всяких приправ (куурдак, куурма).

Чрезвычайно любопытен один из способов приготовления мяса у памирских киргизов, о котором сообщает Ю. Д. Головина: «...цельного выпотрошенного барана, с зашитым внутри его курдюком, кладут, не снимая шкуры, в яму на горячие уголья; засыпав его слегка землею, разводят сверху костер, который и поддерживают определенное время. Туша сохраняет таким образом в себе весь сок и жир»¹²⁰. М.Айтбаев пишет: «Изредка готовили мясо и так: вынув внутренности, тушу барана опускали в яму с горячими углями. Сверху разводили большой огонь, чтобы образовалось много углей. Затем яму тщательно закрывали камнями, землей, чтобы внутрь не попал воздух. На следующий день тушу вынимали из ямы, счищали ножом нагар... Иногда в тушу насыпали перец и соль, на юге Киргизии — рис»¹²¹.

Сходный способ приготовления мяса («комма шурпа») карлуками-пастухами на пастбищах описывает К. Шаниязов: «Зарезав овцу, барана или козу, мясо и сало солили и в сыром виде зашивали в шкуру убитого животного. Для этого хорошо отделывали шкуру, спалив шерсть на огне. В яме глубиной 50—60 см разводили огонь, и спустя некоторое время шкуру, заполненную мясом и салом, клали в яму и закапывали, а сверху засыпали землей. Для выхода пара в середину шкуры (в области пуповины) вставлялась камышовая трубочка, верхняя часть которой должна оставаться снаружи. Комма шурпа таким способом могла быть приготовлена в течение дня, и чабаны питались этим кушаньем в течение нескольких дней»¹²².

Об аналогичном способе у турок приводит данные B.П. Курылев. В лесистых местностях делают «куйу кебабы»: баранью тушу заворачивают в шкуру, кладут в предварительно раскаленную яму и, закрыв сверху, разводят огонь¹²³. В том же ряду находится и способ зажаривания туши, о котором мы находим сведения у К.К.Юдахина: таш кордо — так называют выпотрошенную, но не освежеванную от шкуры овечью или козью тушу, зажаренную целиком путем бросания в нее раскаленных камней¹²⁴. Все эти способы, как можно предполагать, восходят к древнейшим формам быта, связанным с хозяйством охотников и скотоводов-кочевников.

Большой интерес вызывает порядок распределения кусков вареного мяса во время угощения по степени их «почетности». Первым обратил на это внимание К.К.Юдахин: «Особенно же меня удивило то, что ни на одном из угощений я не встретил на блюде ни конины, ни головы барана. Оказывается, здесь оба эти кушанья, которые так почетны у северян (в примеч.: «голова — почетный кусок у солтинцев и сарыбагышей», — C.А.), уважением не пользуются. Зато почки, которые у северян не в почете, здесь подаются наравне с другими лакомыми кусками мяса. Дело, конечно, не в почках, а в том, что уча (крестец, задок) здесь занимает первое место среди кусков мяса. Факт этнографически очень важный»¹²⁸. Проведенный нами опрос ряда стариков на севере и на юге Киргизии показал, что в ритуале распределения мяса имеется большое разнообразие. При этом степень «почетности» тех или иных кусков мяса различается в зависимости от того, баранина это или конина. Хотя, как подчеркивали старики, женщинам не давали «мужских» почетных кусков мяса, все же женщина-гостья получала определенный именно для таких случаев кусок.

В Прииссыккулье самому почетному гостью при угощении бараниной давали жамбаш (подвздошную кость), затем следовали голова баш, жото жилик (берцовая кость) или кабырга (ребра). На Тянь-Шане (Ат-Башинский, Ак-Талинский р-ны) первое место занимают ребра, далее следуют жамбаш и голова. По сведениям М. Айтбаева, на Иссык-Куле, в Нарыне, Тогуз-Тороуском и других районах Тянь-Шаня старшему и почетному гостю дают голову, но в Ат-Башинском, Кочкорском, и Джумгальском р-нах это не принято¹²⁶. При угощении же кониной, особенно на тризнах и разного рода празднествах (той), на Иссык-Куле самым почетным куском мяса считался упомянутый уча¹²⁷. За ним следовали ребра или жамбаш и др. На Тянь-Шане во время массовых торжественных угощений первое место из конской туши также отводилось уча, второе — карчыга (часть туши — от ребер и до ляжек)¹²⁸, в обычных же условиях предпочтение отдавалось ребрам. Почетной частью бараньей туши для женщин у северян считался копчик, или хвостовой отросток, — куймулчак¹²⁹.

Обращает на себя внимание следующее замечание Ч. Ч. Валиханова, сделанное им при описании угощения: «...перед нами поставили большую тарелку с бараниной, сложенной горкой, на вершине которой рисовалась крестцовая кость — самый почетный кусок»¹³⁰.

На Восточном Памире и Чон-Алае самым почетным куском баранины считается буйрак (курдюк овцы)¹³¹, в Наукатском р-не (у племен муңгуш и каңды) — куймулчак, в Ляйлякском — уча. В отношении конины сведения также разноречивы. Если на Памире самой почетной частью конской туши назвали жая (кострец)¹³², а на Алае — жамбаш¹³³, то в Наукатском р-не — уча. Любопытно, что для почетной женщины на Памиро-Алае предназначается «карчыга» (см. выше; по словам наших рассказчиков, имеются в виду позвонки с последними ребрами).

В свете приведенных кратких сведений могут быть рассмотрены имеющиеся данные по казахам и саяно-алтайским народам. Первая высшая пара подаваемых у казахов гостям почетных кусков мяса «жанбас»¹³⁴ полностью соответствует киргизскому жамбаш. В Наукатском р-не было отмечено на третьем месте (после куймулчак и жамбаш) ашыктуу жилик (от ашык — коленная косточка овцы или козы), что соответствует второй паре почетных кусков у казахов — «асыкты жилик». Что касается грудины, которая отдавалась у казахов молодому зятю, а если его не было — дочери или жене (у монголов же — девицам или молодым замужним женщинам)¹³⁵, то здесь также наблюдается совпадение с киргизами, у которых «в старом быту грудинку гостям не подавали, ее ели женщины»¹³⁶. На Памире нам назвали грудинку дёш на последнем месте среди кусков баранины, выделяемых женщинам. «Куйумисак», т. е. хвостовые кости, пишет Н. Ильминский, дают дочерям¹³⁷. И здесь мы видим соответствие с куймулчак на севере Киргизии. В остальном порядок распределения кусков мяса у киргизов и казахов не совпадает.

Зато чрезвычайно важны аналогии, выявляемые при сопоставлении с алтайцами и тувинцами. Еще В. В. Радлов, описывая распределение мяса заколотого животного у алтайцев во время съезда гостей, упоминал в числе наиболее почетных куски из спины и хвоста¹³⁸. В переданных мне замечаниях по поводу этого описания Л. П. Потапов справедливо указывал: «В таком порядке распределения мяса уже, как мне кажется, преобладающее значение приобрело общественное положение алтайцев, вытекающее из социально-экономического неравенства их. В более древних способах распределения мяса, сохранившихся, например, в свадебном обряде и при распределении жертвенного мяса (лошади или быка, принесенного в жертву шаманским духам), голова и грудинка (тош), да еще с кусочком шкуры, оставленной на грудинке, давалась наиболее почетным гостям, например дяде по матери (тaj), племяннику (если пир происходил у дяди по матери)». В сообщении Н. П. Дыренковой мы встречаем уже и уча, упоминавшееся у киргизов. Она пишет: «Во время свадебных пиров дяди жениха и невесты получали лучший «почетный» кусок мяса — učа или töš... Только после того как дядя (дядя невесты с материнской стороны,— С. А.) уселся и получил učа, приступали к угощению. Среди прочих кусков мяса должен был быть непременно кусок грудины — töš... Только отдав своему jeen'y (племяннику,— С. А.) töš, дядя приступал к еде. Дяде жениха подносили обычно голову заколотой овцы (qoj baš sallattan)»¹³⁹.

Описывая пищу тувинцев, Л. П. Потапов отмечает, что часть туши барана «тöш» — грудная кость, подается самому почетному гостю или (если нет гостей) хозяину дома. Самым же почетным и лакомым куском туши считается «ужа» (ср. кирг. уча). «Под этим названием (хорошо известным в этнографической литературе о саяно-алтайских народах) подразумевается спина туши барана, начиная от восьмого позвонка и до хвоста-курдюка, отделенная от ребер и обеих задних ляжек»¹⁴⁰.

Если оставить в стороне один из почетных кусков мяса у алтайцев и тувинцев — грудинку, то останется общий для ряда групп северных и южных киргизов, алтайцев и тувинцев почетный кусок бараньей или конской туши — крестец (уча, ужа). Значение этого факта для установления этногенетических и исторических связей между предками этих народов трудно переоценить, поскольку в таких областях быта этнические традиции являются особенно устойчивыми.

В прошлом заготовлять мясо впрок имели возможность только крупные и отчасти средние скотоводческие хозяйства; теперь почти каждая колхозная семья заготовляет мясо на зиму (согум)¹⁴¹. Поздней осенью забивают одну-две овцы, иногда лошадь. Часть туши слегка подсаливают, затем подержав дня два завернутым в шкуру, развешивают в кладовой. По Кушелевскому, подержав некоторое время мясо в коже того же животного, его затем коптят, подвешивая в юрте над очагом, и вялят или сушат¹⁴². Характерно, что теперь в каждом киргизском сельском доме имеется помещение для хранения запасов продуктов; раньше такие помещения отсутствовали, так как небольшие запасы пищи хранили в юрте и лишь для хранения зерна устраивали ямы в земле (ороо).

Мясную пищу потребляют главным образом поздней осенью и зимой, хотя вареное крошеное мясо приготовляют и в другое время года — по случаю семейных и общественных праздников, приезда дорогих гостей. У животноводов мясная пища преобладает зимой. Кроме крошеного мяса на праздничный стол подают еще особый род вареной колбасы из печени и внутренней крови (быжы), в которую кладут еще сало, лук и перец, иногда рис¹⁴³.

Наряду с традиционными видами мясной пищи получили распространение и новые, вызванные к жизни изменениями в экономике и тесным контактом с другими народами, особенно с русскими. Это свидетельствует о появлении новых потребностей и вкусов. Среди новых блюд — мясной суп сорпо, шурпа с картофелем и луком, жареный картофель с мясом (жаркоп), пирожки с начинкой из картофеля и др. Вошли в обиход так же некоторые уйгуро-дунганские блюда, например паровые пельмени чүчпара, подобные узбекским и уйгурским «мантуу», большие пирожки с мясом, также изготовленные на пару в особом металлическом приспособлении (каскан), лагман — соус из кусочков мяса с лапшой; узбекский плов, который распространился как праздничное блюдо и в Северной Киргизии, в Прииссыккулье его часто делают из пшена¹⁴⁴.

Характерно, что наиболее сытная, мясная, пища употребляется по старой традиции преимущественно вечером. Но куурдак или джаркоп, например, едят иногда и днем.

Горячую пищу приготовляют в котле казан на очаге. К столу ее подают в эмалированных или фаянсовых чашках. Обедают и пьют чай нередко сидя вокруг скатерти, разостланной на войлоке, покрывающем пол. Но в Прииссыккулье и в Чуйской долине (в меньшей мере в Таласе и на Тянь-Шане) получили распространение круглые низкие деревянные столики, возле них во время трапезы усаживается вся семья. Женщины и дети, занимавшие в прошлом самые последние места и получавшие худшую пищу, питаются теперь наравне с остальными членами семьи. В этом нашли свое отражение большие перемены в домашнем быту.

Старая домашняя утварь, деревянная и кожаная посуда, приспособленная в прошлом к полукочевому образу жизни, сохраняется теперь главным образом в юртах животноводов. Но деревянные ступы, кадки, ведра, глубокие блюда для мяса бытуют еще и в поселках. Современная утварь, появившаяся вместе с изменениями, внесенными в хозяйственную жизнь и в культуру колхозным строем, представлена большим количеством разнообразной посуды.

Из местных наркотиков основным является особо приготовленный жевательный табак насыбай, закладываемый за нижнюю губу. Уже давно вышла из употребления старинная курительная трубка (канжа).

Исторически сложившиеся национальные особенности в пище (как в ее составе, так и в способах приготовления) наиболее устойчиво сохраняются в семьях животноводов на отгонных пастбищах.

Краткий обзор пищи киргизов¹⁴⁵ позволяет коснуться некоторых линий культурно-исторических связей, нашедших свое отражение в этой стороне быта. Весьма значительно количество аналогий в пище киргизов и алтайцев¹⁴⁶. Много общего у них в способах приготовления и в названиях различных видов молочной пищи. К последним относятся сухой кислый сыр курут, молочный продукт, служащий пищей пастухам (кёёрчёк), кипяченые сливки каймак и др. Среди мясных блюд заслуживают быть отмеченными общие для киргизов и алтайцев жёргём (алт. дьоргом или тöргöм) — разрезанные полоски легких, желудка, перевитые овечьими кишками¹⁴⁷, или также (у алтайцев) — кишки, начиненные кусочками сала, сердца, легких и печени; карта— прямая кишка лошади (у киргизов считается лакомым блюдом); керчёё (алт. керзең) — зажаренный кусок мяса, срезанного с жиром и шерстью с овечьей грудины; чучук — конская колбаса из мяса и жира (у алтайцев «чочук» — старинное кушанье из конины: сердечная сумка, наполненная мелко накрошенным мясом и салом и копченая на дыму); колбаса из кишок, наполненных кровью (у киргизов Прииссыккулья — из печени и внутренней крови, в Таласе — из мозга, сала и крови), и т. п. Аналогичны и некоторые блюда, приготовленные из злаков (талкап, кёчё). В старину киргизы, как и алтайцы, изготовляли молочную водку.

Для решения вопроса об этнокультурных связях киргизов может быть привлечем и такой материал, как способ изготовления продуктов из молока. Большого внимания в этом плане заслуживает ценная сводка существующих данных, содержащаяся в работе Ф. А. Фиельструпа¹⁴⁸. Им принята классификация Г.Н.Потанина, согласно которой для киргизов, как и для большинства других тюркских народов, характерно приготовление айрана из кипяченого молока. Однако именно у киргизов Ф. А. Фиельструп отмечает, как исключение, сохранение монгольского способа приготовления айрана и из сырого молока, что имеет место особенно в жаркую погоду¹⁴⁹. По данным Ф. А. Фнельструпа у киргизов, как и у монголов, существует способ вытапливания масла прямо из сливок¹⁵⁰. Следует подчеркнуть, что на примере изготовления ряда молочных продуктов особенно отчетливо выступает культурная общность киргизов с южными алтайцами, тувинцами, монголами. Так, общими для этих народов являются некоторые виды пресного сыра и творога из кипяченого молока (кирг. быштак, алт. пыштак, тув. пыштак, монг. бислаг)¹⁵¹. Способы их приготовления различаются только в деталях. В то же время основные приемы изготовления молочных продуктов у киргизов те же, что и у большинства тюрко-язычных народов.

Еще Ф.А. Фиельструп, первым описавший примитивный перегонный аппарат для изготовления водки из кумыса, применявшийся киргизами¹⁵², отметил, что полную параллель этой конструкции аппарата и технике выгонки водки можно найти у монголов. Позднейшие наблюдения¹⁵³ позволяют утверждать, что самую близкую аналогию по отношению к киргизам представляет один из двух вариантов перегонного аппарата у западных монголов (ойратов). Описанные Л. П. Потаповым перегонный аппарат и способ изготовления молочной водки у алтайцев¹⁵⁴ почти не отличаются от киргизских. К этому же типу аппаратов К. В. Вяткина относит и бурятский¹⁵⁵. Описываемый А. В. Андриановым аппарат для перегонки айрана в водку, употреблявшийся хакасами, также почти не отличается от киргизского¹⁵⁶.

Характерно, что совпадает и терминология, относящаяся к названиям аппарата и его частей. У киргизов аппарат носит название капка чорго (капкак — крышка, чорго — трубка, по которой выводятся пары)¹⁵⁷. У хакасов «кахпак» — деревянная чаша (крышка), «copra» — перегонная трубка. У алтайцев «чорго»—дугообразная трубка для выгонки водки¹⁵⁸. У монголов она носит название «цорго».

Различные типы перегонных аппаратов у ряда пародов рассматриваются и сопоставляются в статье У. Йохансен в связи с вопросом о древности самого способа изготовления молочной водки у тюркских и монгольских кочевников¹⁵⁹.

Седла различаются по типу и назначению: для лошади (верховое) — ээр, для быка (верховое и одновременно вьючное) — ыңырчак, для верблюда (вьючное) – ком. Для перевозки детей и обучения их верховой езде еще недавно употреблялось иногда особое седло айырмач, имеющее приспособления: широкие войлочные стремена, вместо луки — две пары высоких крестовин спереди и сзади, предохраняющих маленького всадника от падения. Седла для лошадей встречаются нескольких разновидностей. Наиболее распространенными является седло так называемого андижанского типа (кушбаш ээр) с деревянным ленчиком, имеющим одну переднюю луку, заканчивающуюся небольшой раздвоенной головкой, и довольно широкое, слегка вогнутое сиденье.

Сравнительно недавно у киргизов встречались седла, очень близкие по своему типу к седлам алтайцев, тувинцев¹⁶⁰ и монголов. Они имели высокую, овальной или арочной формы переднюю луку и несколько более низкую, дугообразной формы заднюю луку¹⁶¹. Седла этого типа (данбаш или нанбаш ээр, ак каңгы ээр) были распространены- и среди казахов¹⁶². Как показали новейшие исследования, генетически эти старинные киргизские седла, как и седла некоторых народов Саяно-Алтая, восходят к древнетюркским седлам¹⁶³.

***
В заключение следует еще раз сказать, что хотя в материальной культуре киргизов имеется много явлений, свидетельствующих об их тесных исторических и культурных связях с другими народами Средней Азии и Казахстана, однако многочисленные факты из различных областей материальной культуры, приведенные выше, убедительно свидетельствуют об имеющих большую древность этногенетических и историко-культурных связях киргизов с народами Саяно-Алтая, Монголии, Восточного Туркестана, а также притибетских районов.